По закону совести

Оби-Ван нервничала: единственный раз, когда она куда-то выбиралась не по джедайской миссии, был именно сегодняшним разом, хотя бы потому, что издалека должна была приехать ее давняя и лучшая подруга… Можно сказать, единственная подруга. Да что там! Почти сестра! Именно поэтому Оби, вопреки интуиции, подсказывающей, что сегодня лучше остаться дома — ну или в Храме — достала из шкафа единственное платье на выход, которое хранила для некоторых светских мероприятий. Порой их приходилось посещать… в силу профессии. Девушка придирчиво рассмотрела себя в зеркале и сочла облик достойным. Рыжие волосы она начесала у корней и непокорную прядь у лица просто убрала за ухо. Молочное платье, представляющее из себя весьма недешевое шелкоблесковое кружево, оправила на обнаженных плечах: оно сидело на фигуре, точно вторая кожа, и только благодаря сверхчеловеческой ловкости Оби могла двигаться в нем элегантно. Правда, на каблуках это было сделать уже гораздо сложнее. Подхватив изящную сумочку, Оби заказала такси до бара, куда подруга должна была приехать… Место с романтическим названием «На краю Галактики» почему-то доверия мало внушало, и Оби-Ван, прибыв туда и сняв с плеч аккуратный бежевый плащ, поняла, почему. Не сказать, чтобы это была дыра, но… на элегантное заведение — или хотя бы модное место — бар явно не тянул. Публика тут была самая разная и очень пестрая, и Оби-Ван в своем изящном наряде смотрелась тут примерно так же уместно, как если бы она осталась в джедайской тунике. Поминая ситхов недобрым словом, девушка все же прошла к стойке и присела на барный стул, удачно сложив ногу на ногу (в туфлях на каблуке делать это было вдвое более неудобно). Повернувшийся к ней бармен, тогрут, сначала с каким-то явным недоумением на лице окинул девушку взглядом, а уж затем спросил: — А тебе здесь точно самое место, красавица? Оби-Ван вздохнула. Вот вечно они так… Она незаметно провела рукой над столом, сделав вид, что смахивает несуществующую пылинку с сумочки: — Ты со мной крайне вежлив. Предложишь мне выпить и отстанешь. Очумело моргая, бармен согласился: — Я с вами крайне вежлив. Что будете пить, мэм? Оби пожала плечами: — Давайте… коктейль. Тогрут молча ушел делать ей коктейль, больше никак не выделяя среди числа других посетителей Оби-Ван, и джедайка наконец смогла остаться наедине со своими мыслями. Нет, ну где она? Где ее ситхи носят?.. … А тем временем, покуда Оби скучала у стойки, обдумывая свое незавидное положение и вспоминая под легкий алкогольный коктейль все недавние рабочие косяки, в том числе — трагическую гибель своего дорогого мастера от руки некоего темного воина, которого она разрубила пополам и отправила в коллектор на Набу… тем временем, за Оби-Ван наблюдал некто иной. Одетый в бело-голубой бескар мужчина, наблюдая за Оби через Т-образный визор шлема, был, несомненно, мандалорцем. Он вольготно сидел за столиком в самом темном уголке этого заведения и гадал, что за ангел навестил сие злачное место — и что такой блистательной девушке понадобилось на среднем ярусе? Корусант — место темное и голодное… и злое. Особенно, если прийти вот так, в место, где тебе — не место. Забавный каламбур. Но правдивый. Чуть склонив набок голову, воин внимательно разглядывал Оби, отмечая, что она невероятно собой хороша. Короткие локоны ее даже не портили, Джанго — а это был он — не особенно любил девушек с длинными волосами. Он вел образ жизни лучшего охотника за головами во всей Галактике, и сегодня отмечал последний свой день на воле, поскольку уже завтра вынужден был отбыть по срочным делам на Камино… Отбыть — и отрешиться от мирского, бренного и суетного, хотя бы потому, что теперь он послужит более ценной, высокой миссии. Джанго задумался, скользя взглядом по тоненьким ножкам рыжеволосой красавицы. А было бы неплохо поболтать с такой девчонкой перед тем, как уйти в иноки и поселиться с каминианскими рожами в полном одиночестве… Но подойти так сразу было не то что неловко. Боязно! Джанго обычно легко знакомился с женщинами. Но то были женщины обычные, да и что там, преимущественно — это они знакомились с Джанго! Здесь же его охватило такое странное желание непременно подойти к этой рыжей штучке, что он даже сам от себя растерялся. А потом девушка узрела микрофон и, тяжко вздохнув, точно ее к этому кто-то принуждал, поплелась к нему и музыкантам, изящно перебирая стройными ножками, и, что-то им шепнув, завела мелодичную песню. Заслышав этот голос, Джанго вздрогнул, а бескар показался ему тесным впервые в жизни. Он словно зачарованный сидел с рюмкой в руке и думал, думал, думал… пока мозги набекрень не свихнул, соображая, как покорить эту девушку. А она, напевшись (откуда такой порыв, Оби сама не знала: публично она никогда не выступала и внезапно почувствовала сейчас такую душевную боль, что стало аж тошно, до слез), снова присела на своё место. Выпив тройку стопок и почувствовав легкое расслабление, Джанго обратил внимание на то, что красотка тянула уже четвертый коктейль. И, судя по опущенным плечам и усталому движению рук, количество алкоголя в ее крови существенно повысилось. «Пьяная интрижка» — окрестил про себя подкат Джанго — и подкатил, как джедаи к ситхам на Коррибане в Первую Гражданскую. А вслух сказал: — Ничего, если я здесь присяду?.. Оби-Ван устало покосилась на какого-то мужчину… В глаза сразу бросился бескар. О, мандо. Доблестный мандо. Что же он здесь забыл? Она хотела что-то пошутить про мандалорцев, вспомнить известный анекдот, но мозг отказался соображать, поскольку был пьян, плюс — мандо оказался весьма так ничего. Очень даже ничего. Кеноби махнула рукой на непунктуальную подругу и заказала еще коктейль. — А может, что покрепче? — невозмутимо предложил мужчина и чуть склонил свой шлем набок. Визор загадочно воззрился на Оби, и она ощутила — Силой, интуицией, чутьем — что этот мандо непрост, очень непрост. И упустить его было бы глупо. Она кивнула, оплакивая опоздавшую подругу и празднуя новое знакомство. Стопки бурбона появились перед ними двумя, и Оби-Ван быстренько забросила в себя алкоголь, тоненько кашлянула и прижала ладонь к лицу. В носу к тому времени защипало. — Что, крепко? — усмехнулся мандо. Пока Оби справлялась со стопкой, он свою уже выпил, и увы, шлем снова был на его лице. Кеноби удивилась, почему он все еще в броне — раз пришел сюда просто выпить. — Давай знакомиться, — жизнерадостно предложила она и налегла грудью на стол. Декольте соблазнительно натянулось под напором груди, Джанго с любопытством опустил глаза вниз. — Я — Оби… ик! Прошу прощения… Оби-Ван. — Рад знакомству, Оби-Ван. Мандо протянул ей руку, и, не раздумывая, Кеноби вложила свою ладошку в его. Воин нежно сжал ее ручку, точно та была фарфоровой, и представился в ответ: — Джанго. — Ух. — Она сощурилась. — Какое имя. Джанго, а ты сюда как пришел? Просто отдохнуть или… дело какое? Фетт, будучи наемником, всегда был настороже, а потому небрежно пожал плечами и спросил: — А что? — Да так, — уныло ответила Оби-Ван. — Я вот — по делу. Подругу ждала. Представляешь? Прилетела сюда… с дипмиссией… тоже мандалорка, как и ты. Представляешь? Сижу вот уже сколько… Она подняла с запястье с тоненькими часиками к глазам — и содрогнулась. — Второй час пошел, а я все сижу. Скажи, разве это правильно? — Нет, — покачал мандо головой. — Совершенно неправильно. Такая девушка, как ты, ждать не должна. Кстати, ты прекрасно пела. У тебя красивый голос. — Спасибо. — И Кеноби сдула с глаз выбившуюся рыжую прядь. Жест этот лишь умилил Джанго. — Я так в первый раз делаю, до этого стеснялась. А сейчас… — Сейчас все равно? — догадался он, подперев голову рукой. — Ага. — Неожиданно помрачнела Оби-Ван, снова ощутив в груди разлившуюся, терзающую боль. Она почувствовала себя ретранслятором, поймавшим чужую и в то же время такую знакомую волну. Что это за волна и в чей эфир она попала? Да и где подруга?! — Так… Оби вздохнула и взяла сумочку. — Думаю, мне пора, — мягко сказала она больше самой себе, чем Фетту. Он выпрямился, не ожидая, что красавица решит так скоро сбежать. — Уже? — изумился он. — А я думал, составишь мне компанию, Оби-Ван. — А что? — поинтересовалась она, неспешно скользя ясными голубыми глазами по мускулистой фигуре, закованной в бескар. Что под ней — и под этим шлемом — было очень любопытно. — Есть повод? — Было бы желание, повод найдётся! — бодро изрёк старую мандалорскую пословицу Джанго. — Уезжаю я… туда, откуда обычно не возвращаются. — Надеюсь, ты сейчас шутишь, — заметила девушка. — Если мир лишится такого славного парня, как ты, мне будет жить куда скучнее. — Даааа? — протянул Джанго и неожиданно ближе придвинулся к девушке, положил руку в перчатке поверх ее узкой ладони. Оби-Ван вздрогнула, и по спине — от шеи по позвонкам и ниже — пробежали мурашки. — Я бы не хотел провести этот вечер в одиночестве, зная, что больше, увы, тебя не увижу, — вдруг сказал мандо и поднялся. — Пойдём со мной? А куда? И зачем? Вопросы тут же всплыли в голове Оби-Ван, но она внезапно подавила их, потому что тянущая боль в груди, больше душевная, чем физическая, но отдающаяся даже в предсердие, пугала ее. А напугана она была впервые. Говорят, мандалорцы бесстрашные, ничего не боятся. Оби же была джедаем и не боялась ничего тоже. Но сегодняшний вечер стал исключением во всех отношениях. Так почему бы не сделать его особенным? Она встала следом за мандо и присвистнула. Он оказался очень даже высоким, а ещё — плечистым и просто неповторимым. Сегодня Оби-Ван была не джедаем. Не рыцарем, недавно посвящённым после смерти мастера. А просто Оби-Ван Кеноби, девушкой, которая не дождалась подругу, почти что сестру, а она была ей так нужна… — Пойдём, — согласилась Оби-Ван, взяв сумочку со стола. Пара медленно вышла из бара, сопровождаемая долгими взглядами нескольких неудачливых кавалеров, которых Джанго опередил в подкате к рыжеволосой незнакомке. Он был сегодня пешим, так что взял такси, бережно усадил туда девушку и, сев рядом, велел ехать по знакомому адресу, где жил до завтрашнего дня. — Спасибо, что не ко мне, — усмехнулась Оби-Ван, неожиданно сама положив руку на колено, покрытое бескаром. — Красивая броня… — Спасибо. — В ответ поблагодарил Джанго, покрывая ее руку — своей и задумчиво глядя в окно кара. Дройд вёл ровно и плавно… ночные вывески мелькали, точно звезды, которых со среднего яруса не увидишь. — О чем думаешь? — вдруг спросила Оби-Ван и потеснее подсела к нему, чтобы посмотреть в то же окно. — И на что смотришь? — Тебя интересует, на что я смотрю? — уточнил удивлённый Джанго. — Скорее, что ты в этом видишь, — пояснила девушка. … Она сразу стала чем-то бОльшим, чем просто интрижка на одну ночь, и Джанго, снимая в комнате бескар и наблюдая, как параллельно Оби-Ван ловко избавлялась от своей брони — шелкоблескового платья — Джанго понял: он крупно просчитался. Надо было просто выпить и уйти. Тогда на Камино он бы отбыл с более спокойным сердцем. Оби-Ван была прехорошенькой и не лишенной странного обаяния, точно в ней что-то было, какой-то внутренний свет, озарявший неземной чистотой ее лицо. Даже будучи абсолютно голой, лишь в одних простых бежевых трусиках, сливающихся цветом с кожей, она была невероятно возвышенной, и никакой пошлости в ней не было, хотя Джанго, как мужчина, оценил великолепную фигуру, изящную талию и тонкие бёдра, спортивные плечи и тяжелую соблазнительную грудь, смотревшую слегка в разные стороны. Оби-Ван тоже исподтишка наблюдала за мандалорцем. Под шлемом, который он снял первым, обнаружилось весьма привлекательное, но своеобразное лицо, и красоту такую обычно называют «мужской». Смуглая обветренная кожа на вид казалось жёсткой и вытесанной из камня, шрамы над бровью и на щеке глубокими бороздами выделялись на лице. Жесткими казались и короткие темные курчавые волосы. Оби-Ван невольно бросило в жар, когда Джанго снял с себя нагрудную броню. Даааа… Она невольно залюбовалась на великолепное поджарое тело, тренированное образом жизни, в котором есть только война. Широкие плечи и мускулистые руки манили к объятиям. К его груди хотелось прижаться. Оби-Ван покрылась мурашками и вдруг вздрогнула. Что же она делает? — мелькнула единственная трезвая мысль. Она же джедай… Но, когда Джанго снял нижний бескар и белье, представ перед ней полностью обнаженным, она забыла обо всем. Опьяненная то ли невыносимой болью, то ли алкоголем, она первой подошла к Джанго и коснулась его предплечья рукой, очерчивая узловатый рисунок мышц. Мандалорец был высоким и большим… большим — везде. — Иди ко мне… — Тихо попросил мандалорец, увлекая за собой на постель девушку. Разговаривать им особо было не о чем, они друг друга не знали, да и незачем — этим двое было чем заняться… Оби-Ван села поверх бёдер мандалорца, провела ладонью по четкому рисунку напряжённого каменного живота, по широкой груди, подумав, робко опустила вторую руку ниже, касаясь горячей, твёрдой плоти и обхватывая ее ладонью. Не пристало охотнику за головами показывать своё желание. Но Джанго невольно дёрнулся, издал короткий низкий полустон, подложил ладони под тяжелые груди девушки и взвесил их в руках, медленно сжимая. Оби-Ван не понимала, что происходит. Час назад она познакомилась с этим мандо, она — новоявленный рыцарь-джедай, человек без страсти, без пола, без желаний. Ее удел — покой, свет, справедливость. Здесь же, опалённая огненным желанием, берущим начало из глубины живота, она охнула, в белье дразняще опустившись на член мандалорца и тут же встав. Джанго почуял, что она растеряна, и прекратил ласки, сев в постели и крепко прижав к себе девушку. — Что случилось? — спросил он. Рыжеволосая незнакомка Оби-Ван смущённо зажевала нижнюю губу, не решаясь сообщить любовнику, что она, во-первых, джедай, и во-вторых — невинна. Похоже, о втором грозный охотник и так догадался. Обняв ее, он легко перевернул под себя девушку и мягко стянул с неё белье. Хотелось бы ей сказать, что она не должна — но произнести вслух эти слова было невозможно. Вспыхнувшее в ней желание обожгло ярким, светлым огнем… — Я тебе больно не сделаю, — пообещал серьезно Джанго Фетт. В карих тёплых глазах была та надёжность, которую Оби ценила в людях, и неожиданно она кивнула, обхватила широкие точёные плечи руками, прижалась к нему бёдрами. — Хорошо. Он не хотел, чтобы она вспоминала эту ночь как простой секс, ведь для неё она стала удивительно особенной — что неожиданно пробудило в Джанго уважение к девушке. Она не пользовалась своей красотой, не была ещё с мужчиной, хотя навскидку он мог бы дать ей двадцать или двадцать один год — возраст, в котором большинство девушек уже были хотя бы с одним партнером… особенно здесь, на среднем ярусе. Накрыв ее губы своими, лаская ее язык, Джанго ласково массировал одной рукой грудь девушки, задевая бусинки твёрдых сосков и срывая невольные женские вздохи во время поцелуя. А затем, подложив ладонь ей под ягодицы и приподнимая ее бедра, Джанго осторожно скользнул внутрь, вошёл во влажное, узкое лоно. Остановился, дал девушке привыкнуть к этому ощущению. Она стиснула его плечо, чуть подавшись назад, но Джанго отвлёкся от ее губ и нежно поцеловал ее в щеку, ухо, затем — шею… Застонав, Оби запустила руку в его короткие волнистые волосы, расслабившись. Пылающий от желания, нестерпимо горячий член толкнулся раз, второй, третий — и наконец с размаху ударил в Оби. Она не почувствовала ничего особенного — но в ушах будто заложило — и неожиданно Джанго стал легче двигаться, и он заскользил взад и вперёд. Из нежных, движения стали более страстными, но больно уже не было — Оби вообще слабо ощущала боль, не ожидая, что ее первый секс (если она вообще о нем думала) будет таким… невообразимо приятным. Изогнувшись, она ласкала и царапала его спину, позволив мандалорцу встать на колени и наслаждаться видом прыгающей, полной груди своей любовницы, ее приоткрытыми губами, шепчущими его имя, и наконец — видом того, как он входит в неё, соединяется с ней, становится одним целым. Он не мог долго сдерживаться, но хотел сдержаться, чтобы доставить ей удовольствие. Присовокупив к толчкам ласку рукой, массирующей девушку внизу, и создавая ощущение наполненности, он добился того, что Оби-Ван начала громко, надрывно стонать, пока наконец не содрогнулась в первой волне яркого, светлого и чистого, как вспышка, оргазма. Тогда и он, отпустив себя, кончил с ещё одним глубоким толчком, так что девушка вжалась в него как можно плотнее и, опадая, рухнула влажной спиной на простыни. Хотелось ещё… и в то же время — не стоило портить момент. Мандалорец прилёг рядом с ней, обнял ее за плечи, прижал к себе. Маленькая, рыжая и голубоглазая девушка, задыхаясь от новых для неё ощущений, почувствовала, как он осторожно вышел из неё. На постель вытекло немного спермы. — Тебе бы стоило после выпить контрацептив, — тихо сказал он, целуя ее в шею. — У меня нет с собой ничего такого. Я вообще-то не сплю с женщинами вот так… обычно. Усмехнувшись, она поцеловала его в темные смуглые губы. — Я куплю, — мирно сказала она. — Хорошо… Они лежали, тихо обнявшись и глядя в потолок, слушая звуки ночного Корусанта. Оби-Ван задумчиво провела ладонью по мощному торсу. — Кто ты, Джанго? В обычной жизни? — спросила она, целуя его плечо. Сказать ей? Нет. Она может не понять, испугаться. Он пожал плечами. — Так, наёмник у одного богатея. Телохранитель. А ты? Она запнулась, оставила влажный след от язычка на его коже. — Так… секретарь в Сенате. — Ого. Джанго привлёк девушку к себе, однако она села на немного опавший член сверху, игриво задвигалась. Было трудновато после такого-то секса продолжить, но с ней… он бы мог. Да, вполне мог.

***

Утро пришло в Корусант через четыре часа, застало темную комнату со скромной обстановкой и старой мебелью, где поверх одеяла лежали двое, мужчина и женщина. Ее рыжие волосы упали ему не спину, как и она сама — спала поверх него, вжимаясь грудями поверх лопаток и посапывая в его шею. Джанго проснулся. Ему было пора. Как бы ни хотелось уйти, он должен был — хотя что-то внутри, что спасало его в жестоких схватках, подсказывало, шептало — на этот раз твёрдо сказало: ты пожалеешь, потеряв ее. Нежно переложив Оби-Ван на постель, он накрыл ее одеялом, обернув в него один ее бок, и, проведя по ее телу ладонью, будто прощаясь с ней, напоследок поцеловал ее в верхнюю губу. Задумавшись, он порылся в набедренной сумке. Там было то, чем он дорожил больше всего. Кольцо его матери, которое было бы потом кольцом его пропавшей сестры, Арлы. Белый ободок он вложил в хрупкую руку Оби и поцеловал ее, после чего — не без сожаления — быстро оделся, облачился в бескар и вышел.