***
Планета R4. Камино: 1. Наводная станция. Три спутника показались в темном небе, периодически заслоняемые тучами, вызванными шквалистым ветром и проливным дождем. Джанго, пребывая на Камино вот уже второй месяц, эту ночь страшно мучился, как и персонал станции — высокие, изящные каминоанцы. Накануне, поздним вечером, Джанго из окна своей комнаты видел приземлившийся на станции корабль — неопределенной модели, скорее всего, он был выполнен по спецзаказу. Оттуда каминоанцы выкатили странного вида ящик, больше напомнивший Джанго саркофаг. Они установили его на воздушную платформу и сопровождали по бесконечным коридорам сферической станции, однако была загвоздка: в ящике был кто-то живой и определенно очень злой. У Фетта создавалось впечатление, что существо из саркофага страшно мучилось. Оно стонало и кричало, да с такой силой, что вся станция, вздрюченная этими воплями, не могла уснуть, и бодрствовала вместе с созданием, которое увезли в лаборатории хозяева планеты. Джанго мог бы с лёгкостью подсмотреть, что за создание такое привезли на станцию. Но не стал. Это не его дело. Здесь он по причине, ведомой ему самому: создать армию идеальных бойцов, а вдобавок — продолжение себя, своего сына, мальчика, у которого будет счастливое детство, как поклялся себе Джанго. Именно поэтому, выйдя из своей комнаты, он лишь проследил взглядом за кричащим саркофагом, который яростно раскачивался и подрагивал на платформе. Каминоанцы были заметно взволнованы, особенно, когда что-то так ударило в стенку саркофага, что всем, включая Джанго, показалось, что сейчас он расколется. К счастью, ничего такого не произошло, но учёные всю ночь торопливо стягивались к лаборатории, что-то вполголоса обсуждая. Такими Джанго видел их, пожалуй, впервые, и слышал лишь встревоженное: — Воспроизведение клеток — это одно… но восстановление… исходный материал почти отмер… да что там, была бы там хоть одна живая клетка… надо смотреть. Исследовать. Раз уж у него выдалась бессонная ночь, он решил подумать о той, кто не покидала его ум последние два месяца — ни на мгновение. Во время процедур, в лаборатории, на осмотре, на хирургическом столе… Джанго везде невольно думал о ней. И сегодняшняя ночь — не исключение. Правда, вопли терзаемого болью существа немного отвлекали от приятных мыслей… но Джанго, глядя в панорамное окно на штормовые волны, окатывающие станцию, вспоминал быстрое дыхание Оби-Ван, жидкий огонь ее волос, перетекающий сквозь пальцы, и два голубых ярких глаза, схожих яркостью с кайбер-кристаллами. Его охватило сильное желание, стоило снова вспомнить ту ночь. Оби-Ван ласково провела руками по его груди, все ещё находясь сверху и не намереваясь сдавать позиций. — Ты только что… — Джанго замолчал, чтобы не произнести вслух «лишилась невинности». — Ты наверняка устала. Отдохни. И так… в этой позе… тебе может быть больно. Улыбнувшись — легко и нежно — Оби-Ван неожиданно для него резко насадила себя на член, ставший мгновенно твёрдым. Что эта рыжая бестия с ним делала тогда — страшно вспомнить… С каждым толчком она стонала все выше и надрывнее, прикрыла голубые глаза, кажущиеся теперь узкими полосками лазури между светлых пушистых ресниц. В такт ее прыжкам прыгала и не сдерживаемая ничем пышная грудь, завораживая взгляд Джанго и пробуждая в нем все большее желание. — Стоп, — наконец выдохнул он, скинул с себя девушку, взметнувшую ногами, и набросился на неё, разворачивая к себе спиной. Оби-Ван даже не протестовала, лишь изящно выгнулась в спине, точно зная, чего теперь хочет любовник. Джанго огладил двумя руками талию, провёл по хребту, пробежался смуглыми пальцами по позвонкам под нежной молочной кожей. Упругую задницу хотелось шлёпнуть как следует, но ему так вести себя не пристало… Он молча взялся за ее бедра, раздвинул ее ноги, толкнувшись вперёд, и слегка налёг сверху, начиная входить. Оби не сопротивлялась. Кажется, она сама этого хочет… если не больше его, то наравне с ним. Поймав обе ее груди одной рукой и нежно сжав их, Джанго ощутил стремительно влажнеющее лоно, скользить в котором становилось все легче. Это упрощало… и усложняло ситуацию. Он не хотел обрывать секс так скоро, но что-то все время подгоняло его. В узкой и очень влажной Оби-Ван двигаться хотелось неистово, и он отпустил себя, вдалбливаясь в неё и понимая, что вместе с пульсирующим буханьем в висках сейчас накатит удовольствие… В тот раз, снова кончив в девушку, он понял, что не пришёл к финишу вместе с ней, вернее, не подождал ее. Пока желание не угасло, а слабость не разлилась по телу, мужчина перевернул Оби-Ван на спину, лаская языком ее живот, двигаясь то выше, то ниже, задевая чашечку пупка или покусывая горошину соска — то одного, то второго. Грубые смуглые пальцы, сначала один — потом два — проникли внутрь девушки и задвигались внутри неё, резко и быстро, срывая по стону с каждого проникновения. Смотреть за извивающейся и стонущей девушкой было невыносимо приятно, и Джанго невольно потянулся за ее маленькой ручкой и положил ее себе на член, пока ещё не опавший. Оби огладила его, охватила рукой, ещё скользкий от собственной смазки и его семени. Что она с ним делала? Почему в груди так тесно? Джанго не знал ответов на эти вопросы, но это был не просто секс. Просто секс заканчивался после того, как он получал удовольствие и прощался с девушкой, здесь же он наслаждался и доставлял удовольствие сам, с каждым движением понимая: он ее не забудет. Трудно забыть этого рыжего ангела с сияющей мягкой улыбкой. Тогда Джанго и ощутил, как она забилась в его руках, выгнулась, подалась навстречу и толкнулась на его пальцы, и сожалел, что не способен ещё и ещё раз быть рядом с ней… и возможно, даже в ней. Прижавшись лбом к его груди, она влажно поцеловала ее и двинулась ниже, горячо выдыхая на порядком взмыленного Джанго — и не выпуская его из своих рук. Поняв, чего она хочет, мандалорец смутился, однако сопротивляться было так тяжело… Ощутив неясное раскаяние, он придержал рыжую голову руками. — Стой… Губы мазнули по животу, по кубикам смуглого пресса, опустились ниже, к курчавым темным волосам, и ещё ниже — пока она не обхватила ими плоть… Неистовый рык, точно на Камино привезли ранкора или ворнскра, отвлёк Джанго от воспоминаний. Он вздрогнул, осознав, что стоит напротив окна в белье и с дикой эрекцией, недостойной мандо, и думает о рыжеволосом ангеле с Корусанта. Ее он больше никогда не увидит. Это успокаивало. И это разрывало ему сердце — по непонятным причинам. Джанго не был ни сентиментален, ни влюбчив. Но здесь было что-то другое. Новый крик разорвал в клочья его мысли, и продолжался до тех пор, пока Джанго не лёг в постель и не отключился, силой воли заставив себя не слушать и не слышать…***
Корусант. Четыре месяца спустя. Пока живот можно было прятать под коричневым джедайским плащом и бежевой скромной робой, Оби прятала. Она узнала, что беременна, полтора месяца как — и понимала, от кого этот ребёнок. Первую неделю она ощущала, что жизнь ударила ее обухом по голове и не даёт прийти в чувство. Битва на Набу, убийство ситха, смерть мастера, посвящение в рыцари, одиночество — секс с этим мужчиной, с этим мандалорцем, Джанго, хотя кто знает, вдруг это не его имя… Она ни о чем не жалела, но знала, что будут проблемы. Сделать аборт? Оби быстро почувствовала своего ребёнка, своё милое дитя, пока то, будучи в чреве, уже источало Силу. Одарённый. Даже если бы он был не одарён, она бы не смогла. Плоть от плоти, и может, у него будут карие глаза Джанго… девушка улыбалась сквозь слёзы, потому что было страшно, но радостно. Жаль, мастера нет рядом, Квай-Гон бы понял ее, как родной отец. О Джанго она не переставала думать. Может, найти его? И что тогда? Сказать, что беременна от него? Но он же просил тогда предохраниться, а что сделала она?.. подумала: ну какова вероятность, что она забеременеет после первого же секса? Оби-Ван незаметно погладила ладонью живот и тихо улыбнулась, купаясь в своей связи с малышом, чувствуя Свет. Нет, она не сделала бы аборт, даже если бы ее выгнали из Ордена. Это невозможно. Думая о ребёнке, она вспоминала о Джанго, а вспоминая о нем, неизменно ощущала яркое желание и осторожно удовлетворяла себя, вспоминая его прикосновения, руки, тело… глаза, особенно их. Но было и плохое. Вместе с чудесными карими глазами Джанго, во снах Оби вспоминала ещё одни глаза, кроваво-желтые, холодные, темные. Они не отводили взгляда от неё, смотрели и изучали. Дальше ее тело пронзала болезненная вспышка — и она просыпалась. … время шло, срок увеличивался. Рыцарь-джедай Оби-Ван Кеноби выполняла задания, обучала юнлингов, присматривала за послушником Квай-Гона: Энакина определили к мастеру Пло Куну. Рос ее живот, его уже нельзя было скрыть даже под свободной одеждой. Она слышала шепотки вокруг себя. Видела неодобрительные взгляды коллег. И однажды гранд-мастер все же обратил на неё внимание, сказав кратко: — Уйти на время ты должна. Избавься от бремени ты и на службу возвращайся, рыцарь Кеноби… Куда же ей было деваться? Поклонившись гранд-мастеру, девушка плакала весь день, понимая, что разрушила, возможно, своё будущее. Но жалость к нерождённому малышу пересилила жалость к себе. Куда же ей податься? Ответ пришел незамедлительно. Оби-Ван записала краткое сообщение: «Сатин. Прошу, помоги. Могу ли укрыться у тебя? Мне нужно переждать несколько месяцев. Пожалуйста, ты моя единственная надежда». Ждать пришлось целые сутки. Оби чувствовала: Сатин сомневается, все семь месяцев она не выходила с подругой на связь. С подругой, которая была ей как сестра. И наконец, ответ пикнул на датападе: «Оби! Я жду тебя на Калевале. Сатин».