***
Когда Наиме исполнилось девять, последние вспышки несогласных с правлением мандалора были погашены, а недовольные — истреблены. Мандалор правил и приблизил к себе несколько кланов. Их главы были назначены наместниками правителя на дальних рубежах системы. Когда Наиме исполнилось десять, система Мандалор была закрыта от остальных. Республиканцы огласили режим военной диктатурой и много говорили о том, чтобы освободить герцогиню Крайз и свергнуть правление. Бороться с мандалорцами было что плевать против ветра. Пытаться уничтожить их мандалора, ставшего для них всесильным мрачным богом — сродни самоубийству. Герцогиня Крайз за это время не изменила своих взглядов и не оставляла попыток к бегству. Четырежды её задерживали. Пособников казнили на её глазах, саму Сатин Крайз водворяли обратно в свои комнаты. Спустя четыре года после осады Сандари, когда Наиме было двенадцать, герцогиня Крайз покончила с собой. Она выпила яд, и когда её труп нашли на подушках в собственной постели, смятой и ещё не остывшей после тяжёлого мужского тела, единственного, способного пробраться законно в её узилище. Говорили шёпотом, правитель был там, когда она приложила к губам пузырёк с ядом. Но никто не посмел бы сказать этого вслух. Наима удивился, когда правитель устроил пышные похороны герцогине Крайз. Он не раз видел после его одинокую чёрную фигуру возле склепа с её тлеющим телом. К нему правитель всегда носил белые аспидосермы, похожие на корусантские розы — но нежные, без шипов, здешние цветы с родной земли. Наима тренировался у правителя с тех пор, как ему исполнилось девять. Он был смуглым, черноволосым, крепко сложённым мальчиком. Он владел Силой и быстро учился у лорда Мола всем наукам и знаниям, какие тот решал ему преподать. Наима никогда не знал отца и матери. Тётке он не был близок. Он не жил при дворе, а существовал, но теперь всё изменилось. Лорд Мол выделил и приблизил его к себе, назвал своим учеником. Они виделись каждый день, а если не могли встретиться физически, то голограмма лорда всегда была к услугам Наимы. Очень скоро мандалор заменил ему родителей и обрёл в его юношеском сознании черты отца. Этим священным словом — буир — лорда звали другие мандалорцы, но только из уст Наимы Мол слышал его, сказанным с особенным тихим трепетом. Короткая ласка — коснуться подбородка ученика, если тот хорошо показал себя на тренировке — была редкой и оттого слишком ценной. Для ответственного, внимательного Наимы, росшего во дворце единственным ребёнком, но быстро утратившим детство, страшным наказанием было разочаровать своего лорда и учителя.***
Пришёл тот день, когда он надел броню на грудь с особенной тяжестью, лёгшей на оба сердца, и привычно покрыл голову накидкой, украшенной двумя бескаровыми пластинами вдоль лица. Я уйду, но он всё ещё останется моим сыном. Навсегда. Он хорошо помнил эти слова, и не было дня, когда не повторял бы их себе. Кратко взглянув на ученика, вышел с ним бок о бок в длинный дворцовый коридор. Наима в своей лёгкой тунике под горло, с тёмными кудрями, убранными в хвост, с сэйбером на бедре был его отцовской гордостью, и лучики морщин у глаз Мола, невидимые из-за татуировок, потеплели, когда он серьёзно спросил: — Буир, ты просил прийти к твоим покоям, сказал, есть важное дело. И вот я здесь. — И вот ты здесь, — эхом произнёс Мол. Он вёл ученика к одному из ангаров, хорошо зная, что их обоих может там ожидать. Он взращивал в нём Силу, он делал из него отражение себя, но мягче, умнее, бережнее, чем это делал его учитель. Мол был несокрушим, потому что из него делали живую сталь. Наима мог стать великим, потому что у него был хороший учитель. Мол не посвятил его в ученичество ситхов, отклонившись от главного правила. Он не хотел, чтобы однажды сын убил отца. — Сегодня я познакомлю тебя кое с кем, — сказал лорд Мол. Свет из узких бойниц падал полосками на его задумчивое строгое лицо. Наима старался попасть в его широкий шаг. — Я хотел бы, чтобы ты отринул любые предубеждения и постарался стать ближе с одним разумным. Возможно, постарался бы понять его. — Это твой друг, буир? — Не обязательно быть друзьями, чтобы дорожить друг другом, Наима, — спокойно ответил он. — Но, возможно, это научит тебя заводить полезные и нужные связи. А также видеть разницу в границе света и тьмы. Как сейчас, когда на этой резкой границе рождается переменчивая тень. Они вышли на широкую террасу. Лорд Мол покосился на Наиму. — Прежде, чем явиться туда, хочу показать тебе, с кем предстоит иметь дело. Поди ко мне. Наима встал перед ним и почувствовал, что отец положил ладони ему на плечи. И ему сразу стало куда спокойнее. — Погляди туда, вниз. Видишь открытую полосу для посадки? И корабль. — Корусантский дипломатический катер. А близ него — двое. — Учитель и ученик, — тихо сказал лорд Мол. Наима поднял на него взгляд. Мол мягко сжал его плечи. — Помни о том, что есть не только свет и не тьма, ад. Помни, что мы что-то другое. И тогда всё будет хорошо.