Дыши со мной

— Какого черта, я спрашиваю?! — стены директорского кабинета в течение последнего получаса выслушивали один и тот же, уже упорно идущий по второму кругу разговор. Снейп был раздражен, его собеседник — донельзя серьезен, а их диалог был похож на нападение и защиту, причем нападал, пусть и в собственном кабинете, вовсе не Дамблдор. — На нем лица нет! У него пульс еле отслеживается! Я прописал детальный — детальный, Альбус! — план лечения, в чем была проблема выполнять мои распоряжения?! — Снейп совершенно не собирался сбавлять тон. Он не сводил глаз с Дамблдора, который смотрел на него в ответ не менее обеспокоенно, но не спешил что-либо говорить, пока тот не выскажется. — Северус, если бы мы знали, что именно делать — мы бы делали, — заговорил он наконец. — Он разбивает флаконы с зельями, бьёт о пол тарелки, выбрасывает еду в окно и грозится отшвырнуть к стене любого, кто приблизится хотя бы на метр. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что отбирать у него палочку мы пытались. Это привело… сам знаешь, к чему. Северус, на него даже Империо не действует, как, ты считаешь, мы должны были его заставлять? Снейп медленно опустился в ближайшее к нему кресло, раздражённо, но задумчиво глядя перед собой. Все, что сказал Дамблдор, он знал, потому что это было первым, о чем его оповестила Помфри. — Отобрать палочку, являющуюся единственным средством защиты, у эмоционально нестабильного подростка, оставив его после этого наедине с собой, — блестящая идея, Альбус, — прокомментировал он, тут же получив ответ, что они просто пытались перепробовать все способы, и отмахиваясь от него как от крайне несущественного. Он решительно не мог понять, как директор, настолько умело манипулирующий взрослыми людьми, внезапно перестал находить общий язык со студентом, назвать которого непонятливым язык бы не повернулся. Во всем этом отчетливо прослеживалось что-то, что ускользало от понимания, и скорее всего, из-за банального недостатка информации. — Я его забираю, — оповестил он после недолгих размышлений тоном, который давал понять серьезность его намерений едва ли не лучше, чем смысл слов. — Что это значит, Северус? — переспросил директор, который даже поднялся со своего места, чтобы подойти ближе на несколько шагов и опереться спиной о собственный стол. — Это значит, что Поттер с сегодняшнего дня будет находиться в моем доме под моим наблюдением, — пояснил Снейп грубее, чем стоило, и добавил, — до полного выздоровления. Дамблдор вначале намеревался что-то сказать, причем Снейп прекрасно знал, что это будут замечания в духе «не забывай, мальчик мой, о разности наших положений» или «мы ведь уже все обсудили, и ты согласился наблюдать за ним в школе, да и Гарри это не понравится», однако тот, едва открыв рот, чтобы возразить, тут же закрыл его обратно и задумчиво замолчал на несколько долгих минут. — Что ж, — произнес он, когда в конце концов сформулировал свою мысль, — я рад, что ты настолько серьезно намерен взять лечение Гарри в свои руки, поскольку у меня, по правде сказать, уже возникают опасения… — Как кстати, — заметил Снейп саркастически, — не раньше и не позже, чем у него от холода начали дрожать пальцы. — Северус, — укоризненно склонил голову тот, давая понять, что подобный тон его не прельщает, — мы можем обеспечить ему профильное лечение, при котором… — Он точно так же будет выбрасывать свою еду в окно, — закончил тот, с самого начала зная, что Дамблдор обязательно попытается сдать Гарри в больницу, в которой даже не было достаточно персонала для качественного лечения расстройств пищевого поведения, не говоря о том, что в палате психоневрологического отделения он насмотрелся бы столько, что на состоянии это отразилось бы не лучшим образом. — Ты прав, — кивнул Альбус, нехотя, но все-таки соглашаясь с его словами, потому что они в самом деле были логичны. — Но я все же настаиваю, чтобы Гарри, как и было решено изначально, остался в школе. Ты знаешь, что Хогвартс защищён достаточно надёжно, чтобы он мог чувствовать себя здесь в безопасности… — Вы знаете, что это не так, — грубо возразил Снейп, скрестив руки на груди, и хоть он смотрел на директора, сидя в кресле, снизу вверх, в его взгляде не было ни опасения, что тот может неправильно отреагировать на его слова, ни сомнений в собственном решении. Он понимал, что это условие продиктовано исключительно желанием Дамблдора оставить Поттера под собственным контролем, однако под его контролем он был в течение последних двух недель, и ничего стоящего из этого не вышло. — И все же я буду настаивать, — отозвался директор, до этого, видимо, взвешивавший все плюсы и минусы своего решения. — Если понадобится, я попрошу Кингсли выделить мне нескольких авроров для непрерывного контроля над ним, но он останется в Хогвартсе. Снейп напряженно выдохнул. Разговор обещал быть долгим. *** О собственном согласии на предложение Снейпа — которое предложением по сути не было, но лучше было думать так, — Гарри успел пожалеть уже когда они подходили к выделенным для него отдельным покоям в школе. Следуя здравой логике, он считал, что они должны были располагаться где-то в подземельях, чтобы как можно меньше людей об этом знали, потому что, как считал директор, именно это мешало процессу выздоровления. И вместе с этим чтобы профессор Снейп мог быстро к нему заходить и контролировать процесс лечения — хотя он прекрасно знал все возможные способы его обойти, — однако Дамблдор посчитал иначе. — Ясно, — кивнул Гарри, когда они уже практически приблизились к двери в комнату, предназначенную на время лечения стать его спальней. — Я пошел обратно в палату. Сказать, правда, оказалось проще, чем сделать. При резкой попытке развернуться его некстати настигло головокружение, так что он на несколько секунд схватился за стену, прежде чем вернуть себе прежнее положение равновесия, и внезапно почувствовал крепкую хватку на своей руке. — Не надо, — только и успел напряженно прошипеть он, взглядывая на Снейпа с полной готовностью выдернуть руку из его ладони, но тот спокойно отпустил его, причем сделал это демонстративно разжимая пальцы. — Поттер, это не поможет, — произнес Снейп, который отошёл на шаг, но наблюдал так пристально, словно был готов снова схватить его в любой момент, чтобы он не упал. Как будто Гарри действительно был настолько болен, что мог упасть в любой момент. Он всего лишь оступился. — Я здесь не останусь, — упрямо повторил он, предприняв еще одну попытку уйти, когда головокружение отступило, и даже успел отойти на несколько метров, прежде чем Снейп произнес, заставив его остановиться: — Есть другой вариант. Если тебя не устраивает комната в непосредственной близости от директора, — и только дождавшись, когда Гарри повернется и подойдет к нему снова, да еще и переспросит, что все это означает, продолжил. — За пределами школы. — Где? — он нахмурился. У него был только один вариант, причем заключался он в и без того надоевших причитаниях мадам Помфри, что если все так пойдет и дальше, то его просто сдадут в Мунго, где никто не станет церемониться, а еду в рот, судя по ее рассказам, будут запихивать едва ли не силой. Воспоминание о еде снова отозвалось неприятным скручиванием в области желудка. — Мой дом. Предположение, уже успевшее разрастись в голове до крайне неприятных образов, не подтвердилось. Гарри бросил на Снейпа ещё один взгляд, в котором теперь ненадолго промелькнуло удивление, но в конце концов скрестил руки на груди, будто это помогало ему сохранить равновесие, и посмотрел уже серьезнее. — И зачем это вам? Вопрос, на его взгляд, был вполне логичным, хотя на самом деле мотивация Снейпа его мало интересовала. Его в принципе не интересовало что-либо, если это не касалось его морального спокойствия, а здесь, когда его личные покои должны были соседствовать с покоями Дамблдора, спокойствию не способствовало ровным счётом ничего, так что альтернативным мог быть почти любой вариант. — Тебе нужна помощь, — справедливо отметил тот, причем это впервые за долгое время не прозвучало так, словно его жалеют. А что больше всего раздражало, — почти все его посетители умудрялись жалеть и ругать его одновременно, из-за чего единственной эмоцией, которой сменялось безразличие, было раздражение, периодически смешивающееся с презрением. — Мне ничего не нужно, — проговорил Гарри, уже переводя взгляд с него куда-то в сторону, потому что разглядывание Снейпа не имело никакого смысла, как, впрочем, и разглядывание стены. Он справедливо рассудил, что по крайней мере половину дня — с учётом того, что профессору придется возвращаться в школу для проведения уроков студентам, — он сможет проводить наедине с собой, избежав настойчивых нотаций, и это было единственным, что среди всех прочих мыслей имело значение. — Пойдем, — произнес Снейп, не дожидаясь никакого ответа, и впервые не устремился своим быстрым шагом далеко вперёд, а пошёл практически наравне с Гарри, лишь на полшага впереди, очевидно, с учётом, что он мог оступиться или, как считали все вокруг, резко потерять сознание. Такое было всего однажды, и он искренне не понимал, для чего Гермиона сделала это достоянием общественности. *** Дом в Паучьем тупике не был знаком ему раньше, но даже с учётом этого он не представлял существенного интереса. Темные переулки, однообразные каменные дома, не менее мрачная обстановка — вот и все, что он успел отметить для себя, прежде чем прошел в выделенную ему комнату. Снейп настоял, чтобы он сразу же лег в постель, но сам он ощущал в себе силы пройтись по комнате, отмечая наличие в высоких стеллажах разнообразных книг, хотя к тому моменту, как попытался рассмотреть на корешках названия хотя бы нескольких из них, ощутимая слабость уже дала о себе знать, так что так или иначе совету пришлось последовать. — Поттер, — прервав его равнодушное созерцание каменного потолка, в комнату вошёл Снейп с несколькими флаконами в руках, причем подобные Гарри уже видел в больничном крыле, так что наверняка и те, и эти были сварены именно им. — Когда вы принимали лекарство в последний раз? — Как положено, — буркнул он, сползая на подушках так, чтобы лежать горизонтально и без проблем смотреть прямо в потолок, показавшийся ему странно вписывающимся в остальную, не менее мрачную обстановку. К тому, что ему приносили зелья, ставили их на тумбу с кроватью, а затем спокойно уходили, он уже привык, хотя и это поначалу напрягало, однако теперь он совершенно спокойно ждал, пока Снейп проделает все те же действия, а окно в этой комнате было совершенно таким же, как в больничном крыле, так что произвести привычные действия труда бы не составило. — Я спрашиваю, сколько дней назад, — вопреки его ожиданиям, Снейп, по всей видимости, никуда не спешил. Он прикрыл изнутри дверь — что уже было дурным знаком, — и прошел внутрь комнаты, останавливаясь от кровати Гарри в одном шаге. Еще несколько сантиметров — и это бы напрягло, но казалось даже странным, что тот буквально чувствовал, где стоит остановиться, хотя, скорее всего, это было очевидно, а Помфри с Дамблдором просто всячески это игнорировали. Было странно, что это не игнорировал Снейп, потому что в его образ в голове Гарри это более чем вписывалось. — Я ответил уже, — монотонно проговорил он, несколько раз моргая, потому что упорный взгляд в одну точку вызвал полупрозрачные пятна перед глазами, и теперь нужно было вернуть себе ясность зрения. — Поттер, я хочу, чтобы ты понимал, — Снейп снова обратил внимание на себя, оставляя зелья рядом с ним. Несколько флаконов, звякнув друг о друга, опустились на резную, но обшарпанную деревянную тумбу у изголовья кровати. — Чем прозрачнее будут твои ответы и чем разумнее действия, тем меньшее количество времени тебе придется здесь провести. — Да как-то плевать, — честно признался он, пожав плечами, что в положении лёжа выглядело несколько странно. — Здесь или там — главное, чтобы не… — начал он, но потом осекся и только отвернулся всем телом в сторону окна. — Чтобы мы друг другу не мешали. Надеюсь, я не выселил вас из вашей же спальни? — Нет. Поттер, ты не ответил, — коротко позвал Снейп, и показалось, будто в его голосе мелькнуло раздражение. Он, так и не отойдя от кровати с того момента, как поставил на тумбу зелья, потянулся, чтобы то ли повернуть Гарри за плечо обратно, то ли просто обратить на себя внимание, но отреагировал тот моментально. Резким движением плеча скинув его руку с себя, Гарри в тот же миг выхватил палочку и направил ее прямо в его лицо, держа в полностью вытянутой руке. Его взгляд при этом выражал настороженность в сочетании то ли со злостью, то ли с опасением, что с учетом синяков под глазами выглядело странно, а желваки на скулах выделялись особенно явно из-за впалых щек. — Единственная просьба, — произнес он практически по слогам, будто предупреждающим тоном, хотя отчаяния в нем все же было больше, — не прикасаться ко мне. — Если не будет необходимости, — точно так же предупредил Снейп в ответ, сохраняя спокойную интонацию, однако обратно все-таки отошёл, поправляя на ходу полы длинной мантии, чтобы, идя к двери спиной, на них не наступить. — Ни в коем случае, — настоятельно повторил Гарри, опуская палочку только когда тот отошёл практически на два метра, но все ещё продолжая удерживать ее слегка подрагивающими пальцами. Он явно до сих пор защищался, хотя со стороны могло показаться, что на него никто не нападал, более того, Снейп вообще вел себя слишком спокойно. — Поттер, — останавливаясь у двери, но все ещё не открывая ее, тот дождался, пока палочку он окончательно уберет, и произнес то, что Гарри слышал уже неоднократно. — Что произошло? Вопрос был крайне простым. Настолько, что Гарри снова отвернулся к окну, давая понять, что не собирается говорить на эту тему ни сейчас, ни позже, а когда очередной взгляд на Снейпа дал понять, что тот всё ещё ждёт реакции, он только негромко пробормотал, надеясь, что ответ на вопрос касательно зелий его удовлетворит: — В последний раз — никогда. И эти тоже не буду. К лекциям на тему необходимости лечения, полноценного питания или о неуважительном обращении к преподавателю он был готов: наслушался от всех посетителей своей палаты, коих за две с лишним недели было даже чересчур много. Однако к тому, что Снейп, задержавшись ещё на несколько секунд, просто развернется и уйдет, прошуршав по полу мантией и закрыв за собой дверь, он готов не оказался. Гарри даже поднял голову, чтобы убедиться, что ему не показалось, а потом снова улёгся и прикрыл глаза, справляясь с некстати — и совершенно нелогично — возникшим головокружением. Если все будет продолжаться так и дальше, то это помещение, пусть и куда более мрачное, устроит его намного больше, чем больничное крыло, где каждый считал своим долгом рассказать ему, что он должен делать и как жить. К удивлению, со Снейпом такой проблемы, по крайней мере прямо сейчас, не возникло. И судя по тому, как спокойно тот ушел, не попытавшись сказать ни слова, была вероятность, что такая атмосфера сохранится. Гарри обернулся, чтобы посмотреть на оставленные зелья, но те предсказуемо заставили его скривиться от неприятных ощущений в области желудка, так что он только сделал глубокий, медленный выдох и отвернулся обратно. Выливать их с учётом сказанного Снейпу было уже бессмысленно, но и заставить себя хотя бы смотреть на них спокойно он не мог, да и не хотел, если быть объективным. Он всматривался в темнеющее небо за окном, где виднелись только крыши соседних, совершенно идентичных тому, в котором они находились, домов, довольно долго, до тех пор, пока наконец не почувствовал, что его начало клонить в сон. Это нарушалось периодическим тихим урчанием в желудке, так что он даже несколько раз сменил позу, чтобы ощущения, доставляющие дискомфорт, прекратились, и в конце концов уснул со скрещенными на груди руками, потому что в таком положении пальцы мёрзли гораздо меньше.