Улыбнись бескрайнему небу

      Утро Айко начинается, как обычно. Парни привычно встретили ее перед школой, и они вместе двинулись в путь. Они привычно болтали ни о чем, переодели обувь и поднялись в класс.       Все продолжали пялиться на них. Никто не понимал, почему горячий итальянец общается с изгоями школы. А именно таковыми Айко и Тсуна сейчас и являлись. Саваду по-прежнему считали неудачником, а Айко все ещё оставалась хафу. В лицо им никто ничего не говорил, потому что Хаято всегда готов жопу рвать за Десятого и Айко тоже в рот палец не клади. Постоять за себя она умеет.       — Доброе утро, — а вот это было непривычно.       — Доброе, Ямамото-кун, — Тсуна радостно улыбается, присаживаясь на своё место. Гокудера что-то пробурчал себе под нос и отошёл от них.       Айко кивнула бейсболисту и отвернулась.       У Тсуны появился ещё один друг. Его компания пополнилась на ещё одного человека. И ее начало это раздражать. Потому что бейсбольный придурок, был реально придурком.       Такеши нёс какую-то хуйню про игру в мафию, Тсуна при этом криво лыбился, отнекиваясь, а Гокудера потакал каждому его слову. И это все бесит от слов пиздец как. Ее держали за дуру всей компанией. И, честно, все это было до жути неприятно.       — Прости, Айко, — Тсунаеши складывает руки вместе и кланяется перед ней. Гокудера на заднем плане маячит и просит его не унижаться перед девушкой. Ямамото ржет. Цирк, ей-богу. — У нас кое-какие планы, сегодня вместе домой не получится пойти!       — Какие? — интересуется она. Тсуна поджимает губы, и все становится ясно. Мог бы прямо сказать, что это не ее собачье дело. — Меня достало, что вы вечно меня в хуй не ставите, — Айко закатила глаза, а Тсуна замахал руками, опровергая ее слова. — Я тоже хочу вступить в вашу семью! — заявила она.       У Савады глаза на лоб полезли. Впутывать в это Айко ему совсем не хотелось. Гокудера фыркнул на это заявление, а затем усмехнулся. Он хотел сказать что-то едкое, но взгляд босса его остановил.       — Нет никакой семьи, Айко, — он неловко смеётся, запустив руку в волосы на затылке.       — Понятно, — она отвернулась, продолжая собирать свою сумку. Тсуна кинул умоляющий взгляд на Хаято. Тот даже ценой своей жизни готов прикрывать Десятого. Но иметь дело с расстроенной мигерой… Да хранит его Бог.       — Айко-сан, — начал он мужественно, — Десятый хочет сказать, что…       — Так пусть «Десятый» говорит за себя, — перебивает его грубо. Глаз его задергался.       Хаято не понимал, чем она зацепила босса. Грудь у неё не выдающихся размеров, характер такое себе и самомнение о себе ебать какое завышенное. У Тсуны впереди ещё будут статные, умные, роскошные женщины. А эта подойдёт разве что на роль крали.       — Ну-ну, — улыбается Ямамото, разведя руками, — давайте не будем ссориться, хорошо? Айко-чан, Тсуна просто не хочет доставлять тебе неприятностей, — Савада кинул на него отчаянный взгляд. Ямамото в любой момент мог спиздануть все, что угодно. — Ведь жена босса — всегда первая цель у недоброжелателей, так? — он все ещё улыбается, и Асано даже вроде смягчилась.       — Я, вообще-то, никакая не жена, — девушка слегка покраснела. — Но суть я уловила.       Парни вздохнули с облегчением. Теперь она хотя бы не будет лезть в их дела. Так ведь?       — Ладно, дурачьё, — закидывает сумку на плечо. — В перестрелки не влезайте, — и идёт на выход из кабинета, тихо фыркнув себе под нос: — мафиози, блять.       — Увидимся завтра! — кричит ей в след Тсуна и слышит в ответ обиженное «ага».       И это было только начало. Сасагава Рехей пытался завербовать его в клуб по боксу, а Тсуна с лёгкостью его нокаутировал. На этом моменте Айко была с ним рядом. Заливалась смехом, кричала «экстрим» и обнимала его, радуясь победе.       Затем Хибари Кея слишком часто стал появляться в поле зрения, чтобы подраться с ним, но Тсуна каждый раз ловко уворачивался и сбегал. Айко решила попытаться смериться с возрастающей популярностью друга. И еле сдержалась, когда глупая Киоко, глупо хихикая, нахваливала его.       Тем временем в школе пост медсестры занял какой-то извращенец. И, по правде говоря, Шамал ей нравится куда больше, чем Танака-сенсей. Он спокойно отреагировал на ее проблемы, выписал ей лекарства и мази, а ещё был ярым мужененавистником. И даже поклялся ей, что ни директору, ни учителям и самое главное — Тсуне, не расскажет ее секрет. Правда, пришлось поцеловать старика в щечку, но это не большая цена за его молчание.       Медленно, но верно, Айко начала оставаться одна. А Тсуна все возрастал в ее глазах. Он больше не провожал ее со школы, занимаясь своими какими-то делами. Мог уйти на обед без неё, по какому-то срочному поручению. Начал опаздывать по утрам. И так продолжалось впредь до летних каникул. Айко даже пришлось подружиться с Киоко, чтобы не сидеть одной на обеде. Хотя ей не нравились приторные пай-девочки. Вот Курокава — другое дело. У них и общие темы поржать есть, и обосрать кого, а Киоко вечно осуждает их за это. Оставалось неясным, почему Хана вообще общается с ней. Возможно девочки подруги с детства. Это многое бы объяснило.       И все же было хорошо, что можно провести с кем-то время на переменах и прогуляться по торговому центру после школы.       А ещё этот противный Реборн. У них была необъяснимая общая неприязнь к друг другу. Его мизерные чёрные глаза смотрели на неё с презрением каждый раз, прежде чем втянуть Тсуну в какую-то авантюру и утащить его от неё. И спрашивается, чем она ему не угодила? Айко всегда старается быть милашкой со всеми. Конечно в то, что Тсуна «босс мафии» верилось с трудом. Но если парни хотят проводить время без неё, то флаг им в руки. Она за ними бегать не собирается.       — Айко! Подожди! — слышит она знакомый голос и оборачивается. Был последний учебный день. Тсуна нёсся к ней на всех порах, пока она терпеливо ждала на месте. Как ни странно, он был один. — Пойдём домой вместе? — спрашивает, криво улыбнувшись. Айко смотрела на него со всем своим безразличием и скукой. Да так, что у него сердце кровью обливалось. — Мы в последнее время не часто общаемся, — констатирует факт, и она никак не реагирует. — Извини, что так выходит, я не могу пока тебе все рассказать…       Знала бы она, как он скучает по ней! Они изредка славливались между занятиями, а после школы то он с пацанами, то она уходит с девчонками. Они виделись только перед школой: он по-прежнему заходит за ней, но они толком не разговаривают. Ведь с ним теперь всегда Хаято и Ямамото. Только сегодня он еле как отделался от них.       — Может, прогуляемся немного? Или я просто провожу тебя домой? - чуть ли не умоляет ее.       Айко смотрит на него скептически. Зубы чесались спросить, что на это скажут его цепные псы, но усугублять это дело не хотелось, а домой пиздовать ещё больше.       Она вздыхает, вручив ему свою сумку. И Тсуна расцветает на глазах. Ей нравилась улыбка друга и то, с каким щенячьим обожанием он смотрел на неё. Они двинулись в путь.       Он уже и забыл, каково это быть с ней наедине. Но Айко была обижена на него, и он это чувствовал. Они шли медленно и как бы он не старался завязать диалог, Айко не особо была настроена разговаривать. А ведь обычно она любит поговорить! Она вечно рассказывает ему какие-то нелепые, чудные и забавные факты, о которых узнала из интернета. Либо же напевает одну из песен Кэти Перри.       Они не общались сто лет. Он забыл запах ее кожи, она больше не прижималась к нему. Она не улыбалась, а только с тоской смотрела на него.       И его кулаки непроизвольно сжимаются. Он ненавидел всех, кто причиняет ей боль, а сейчас он был тем, кто ее обижает.       — Ты отдалился, Тсуна, — неожиданно заговорила она. — У тебя появились новые друзья, а меня ты совсем забыл, - она поджала губы. Ей все это было неприятно, потому что, по сути, он был ее единственным другом.       Пожалуйста, Айко! Не говори так!       Не бросай меня.       — Это не так, Айко, мне самому все это не нравится! — признаётся честно и она не особо верит ему. Он останавливается, смотря на неё с жалостью и отчаянием.       Я люблю тебя.       — Прости, умоляю, — он был растерян, на что она смотрит на него удивленно. — Честно, мне никто не нужен кроме тебя! — его голос дрожит. Его руки выпускает сумки на землю и тянутся к ее рукам. — На меня сейчас много свалилось, но как это все закончится, мы будем вместе всегда!       Я умру без тебя.       Айко поджимает губы. Руки Тсуны сжимали ее пальцы со всей силы так, что ей было неприятно и больно.       — Хорошо, Тсуна, — она сконфуженно кивает, пытаясь вырваться из мёртвой хватки. И он успокаивается, облегченно вздохнув. И когда ее лицо слегка поморщилось, он заметил, что причиняет ей боль.       — Прости! — воскликнул, одернув руки. С горящими щеками, он со стыдом спросил: — Сильно больно?       Айко слабо улыбнулась, потрепав его по волосам. И это было самое лучшее, прекрасное чувство. Хотелось зациклить этот момент на всю жизнь.       — Чем планируешь заниматься на каникулах? — переводит тему, продолжая их путь. Тсуна быстро подбирает упавшие сумки и бежит за ней.       — Меня обязали ходить на дополнительные занятия из-за плохих оценок, — говорит смущенно, но она довольно смеется.       — Меня тоже, — говорит гордо. — Нахуй эту учебу, — протягивает ладонь.       Учиться Айко ненавидела всей душой и всегда презирала отличников-заучек. Она не собиралась поступать в дорогие институты, считала это ненужной тратой времени и денег. Она, насколько он помнит, даже не хочет школу заканчивать.       — Нахуй, — подтверждает, отбив ей пять.       — А кто это у нас тут такие плохие слова знает? — смеётся схватив его за шею и треплет ему волосы.       Ее не волнует образование. Она всегда хотела сбежать и путешествовать по миру. И он покажет ей его полностью.