Улыбнись бескрайнему небу

      На следующий день, когда она проснулась, все ее тело ломило от боли. Буквально вчера ее сильно избили, а сегодня что? Ей нужно идти в школу? Но деваться было некуда. Пока Тсуна и его банда находятся в больнице, ей нужно переговорить кое с кем. Так что наспех одевшись, даже не уложив свои короткие волосы после сна, Айко помчалась в школу.       У ворот его не было, и прежде чем идти в запрещённое, опасное крыло школы, она сначала направилась на крышу. Буквально влетев через двери, Айко огляделась. Пусто.       Все-таки ему вчера тоже досталось…       — Что ты здесь делаешь, «принцесса»? — перед ней спрыгнул Глава Дисциплинарного Комитета.       Она выдохнула с улыбкой. Как давно она не слышала этого прозвища. Он так обращался к ней, потому что всегда считал ее слабой, вечно лезущий на рожон, и ее, такую маленькую и хрупкую, постоянно нужно было оберегать.       Глаз его один налит кровью, на шее, под воротником, выглядывает фиолетовый синяк, и только он один знает, сколько их ещё скрывается под одеждой. И она, с разбитой губой и порезом на щеке, так же прятала все свои побои под школьной формой.       — Ну, привет, Кё-чан, — она нагло усмехается ему в лицо, а в следующий миг ее грубо прижимают к стене. Холодный металл прикоснулся к шее, а безразличные серые глаза заглянули прямо в ее.       Они дружили в самом детстве. А если точнее, то пиздили вместе других детей, либо же она стояла в стороне, пока Хибари развлекался, а после подносил ей подношения. И всегда это были либо зубы, либо леденцы. Но это было ровно до того момента, пока она с семьей не переехали из неблагополучного района, в другой — получше, где она и познакомилась с Тсуной. После этого их связь оборвалась, потому что было проблематично для ребёнка добраться на другой конец города. В младшей школе же они почти не пересекались.       — Это ты так показываешь, что соскучился? — вопрошает Айко, невольно выпрямляясь в спине. Горячее дыхание обжигает лицо и почему-то сводит низ живота.       Хибари приподнимает тонфу выше, упираясь ей в подбородок, и чуть отводит в сторону, заставляя ее повернуть лицо. Он осматривает шрам на персиковой коже, и ни один мускул так и не дергается на его лице. Но она чувствует, как накалилась атмосфера в воздухе.       Айко гордо вскидывает голову, красуясь своим «достоинством».       — Зачем пришла? — спрашивает, прищурившись. Она чувствовала, как резонирует его тело, после вчерашней битвы: он был ещё слаб.       — Помнишь, ты мне в детстве поклялся, всегда защищать меня? — невинно улыбается, хлопая ресницами. Тонфа сильнее нажимает на кадык, заставляя ее болезненно сглотнуть. — Не пойми не правильно, Кея, — она отчаянно смотрит на него, единственного, перед кем она может раскрыть свою слабость. — Я не собираюсь постоянно эксплуатировать тебя этим. Просто, когда придёт время, мне нужен будет союзник, — она смотрит со всей серьёзностью, а голос чуть дрожит. — Ты же всегда держишь своё слово?       — Союзник? — выгнул бровь.       — Как раньше. Ты и я, против целого мира.       — Звучит интересно, — усмехается, убирая холодное оружие от ее горла. Она тут же потирает его и криво улыбается.       Она не знала, чем воздействовать на него, но надеялась, что если каким-то образом сможет задеть его гордость, то сможет заручиться его поддержкой. Но все даже оказалось куда проще, чем она думала.       — А ты помнишь, что клялась выйти за меня? — усмехается, обескураживая ее этим заявлениям.       — Да? — нервно прыскает, пожимает плечами. — Знаешь, у меня плохая память!       — Ты и я, принцесса, — шепчет, взяв ее руками за шею, потому что за лицо — это было бы слишком нежно для него. — Против целого мира, — и слабо бьется о ее лоб своим. Она криво улыбается. Пиздец она попала.       — Ты же знаешь, что я с Тсуной? — пытается уточнить, нахмурившись. Его дьявольские глаза смеются над ней. У неё что, аура такая, притягивать исключительно плохих парней? Но она ведь тоже не лыком шита.       Айко тянется к его губам и быстро соприкасается с ними. Она задерживается так на пару секунд, даже не пытаясь углубить поцелуй, а после отрывается от него и убирает его руки с себя.       Она подходит к двери, пока он неотрывно следит за ней. И ей хочется обернуться на него, но она лишь выходит с крыши.       Что теперь будет дальше? Кея хочет быть с ней? Это же смешно, нелепо и звучит, как бред. Он просто издевался же над ней, да?       Айко прислоняется спиной к двери, запустив руки в волосы и оттягивает их. Ей хочется просто бежать из этого города, не оглядываясь. Но она знает — ее не отпустят.       Через пару дней, Тсуна уже поправился и собирался в школу. И хоть эти дни было одиноко одной в школе, Айко хотела ещё немного отдохнуть от мафии.       Время семь часов, мама наверняка уже ушла на работу, а значит сегодня она проведёт этот день в постели. В полном одиночестве, без всяких Тсун и его цепных псов, — подумала она, прежде чем ее телефон начал нещадно вибрировать. Выкинув раскладной телефон в угол комнаты, она накрыла голову подушкой. Хотелось спать и ничего больше.       Но если звонок на телефон она проигнорировать могла, то когда начали звонить и долбить в дверь, пришлось встать. Натянув махровые носки, поправив прическу после сна, Асано двинулась вниз. И когда она выглянула в окно, чтобы посмотреть, кто пришёл, она совсем не удивилась. Только мрачно вздохнула и отсчитала про себя до десяти.       — Хватит долбить мне! — воскликнула она, открыв дверь, и тут же утянула в дом Саваду.       — Эй! — возмутился Гокудера, когда перед его же носом, дверь захлопнулась обратно.       — Айко! — поразился Тсуна, оглядывая ее внешний вид. Она была в пижаме, состоящей из длинной туники серого цвета. — А ты почему не в форме ещё?       — Потому что я не собираюсь в школу, — ответила она, и игнорируя выкрики Гокудеры, начала подниматься наверх, обратно в свою комнату. — Можешь не разуваться.       — Но, — хотел было он возразить, но вместо этого открыл дверь и прогнал своего подчинённого. Он быстро скинул обувь и побежал за девушкой, попутно осматривая ее жилище. Он был здесь впервые и хотелось погулять по комнатам, осомтреть дом, но Айко позвала его за собой.       По строению ее дом не отличался от его практически ничем, но обои были выцветшие, ступеньки покоцаны и он даже заметил следы крови! Да и сами полы были грязными, а на полках и шкафах покоилась толщина пыли. И только в ее комнате оказался более-менее порядок, хотя мебели оказалось по минимуму: рабочий стол у окна, комод у стены и зеркало в полный рост.       Айко легла на футон и подняла одеяло, как бы приглашая его лечь рядом. Все его нутро перевернулось, а он сам начал заикаться и покраснел до ушей.       — Давай, не нуди, — морщится на его жалкие попытки вразумить ее. Савада, в ее представлении, наверняка думал о каких-то непристойностях. И будто в доказательство ее мыслей, шатен начал быстро снимать с себя одежду. Она этого не выдержала и рассмеялась в голос. — Ты дурак? Зачем раздеваешься? — осадила она его и заставила этим самым донельзя смутиться.       — Я подумал… — промямлил он, быстро натягивая рубашку обратно.       — Оставь! — приказывает. — Прыгай давай уже!       Тсуна, как вкопанный, лёг на спину, и Айко с головой накрыла их одеялом. Она рукой повернула его голову к себе. Глаза его были растеряны, полны страха, словно она сейчас изнасилует его в любой момент.       — Тсуна, — тяжело шепчет, и он ложится на бок. Они в паре сантиметров друг от друга, воздуха под одеялом катастрофически мало, и он практически не дышал, отдавая ей весь кислород. — Ты тогда доказал мне кое-что, — он сглатывает и сжимает кулаки.       — Айко, прости, что так вышло, — начинает он торопливо, — я никому больше не…       — Тсс, — она указательным пальцем накрывает его рот и он замолкает. Взгляд у него был побитого щенка. — Тсуна, ты убьёшь кого угодно ради меня? — спрашивает серьезно и он, не задумываясь, кивает. — Даже Реборна? — задет свой главный вопрос, поджимая губы.       Он приходил к ней на днях. Восседал на ее подоконнике и говорил, что это был первый и не последний раз. Она ещё не раз будет отдуваться за Тсуну, и возможно однажды их связь ее погубит. И ей несказанно повезло, что она отделалась лишь мелким шрамом. Хотя она не считала, что ей «повезло», это уродство будет теперь с ней до самого конца. И оно будет напоминать ей, вовсе не о ее слабости перед Ним, ни о том, что она в Его власти. Она не позволит никому сломить ее, от неё так просто не избавиться.       — Реборна? Он тебя обидел как-то? Если так, то давай я поговорю с ним…       — Отвечай на вопрос, — чеканит, строго нахмурив брови.       — Конечно, Айко! — отвечает тут же. — Ради тебя, я кого угодно…       Он не успевает ответить, потому что Айко накрывает его губы своими. И все мысли пропадают из его головы.       Ее «уродство» отныне значит, что она не бедная, слабая овечка. Это ее оружие. И если Реборн считает, что может избавиться от неё, то он ошибается. Потому что она тоже девиант. И она пойдёт на все, чтобы выжить.       Она толкает его, заставляя лечь на спину, и запрыгивает сверху. Одеяло падает и они хватают ртом воздух. Они смотрят друг другу в глаза, когда она вновь медленно склоняется к нему. Она целует его, а сама начинает ерзать на нем.       У Тсуны в голове целый фейерверк играет. Губы у его любимой, как он и представлял, гладкие и супер нежные, язычок у неё донельзя проворный и мягкий. А как она двигается своими бёдрами! Ему хочется больше, но Айко не позволяет ему дотронется до неё.       — Айко, — прошептал он, положив руки ей на бёдра. Она не отвечает, продолжая целовать его, кусать губы, и ловит на слух его вздохи и стоны. — Перестань, или я так… — он сдавленно пискнул, жмурясь от восторга, и непроизвольно сжал ее бёдра в руках. — Ах, — смущенно стонет ей в рот, и стыдливо приоткрывает глаза. Айко кусала губы, щеки ее заалели, волосы растрепались. Она дотрагивается до раны, уже покрытой корочкой, на щеке. Проводит по ней пальцами и глаза ее холодны, как никогда.       — Теперь ты мой должник, Тсуна, — шепчет ему на ухо, и прикусывает мочку уха. Он ойкает, а она просто ложится рядом и одна укрывается одеялом с головой.       — Айко, — хрипит он, — мне тоже хочется сделать тебе приятное, — признаётся он, отчаянно краснея. Господи-боже, как же это стыдно!       — Тогда помолчи и дай мне уснуть, — отзывается, не высунув головы.       — М-мне уйти? — спрашивает. Он чувствовал себя очень неловко, ему даже казалось, что он сделал что-то не так и Айко теперь злилась на него.       — А ты хочешь? — приподнимает одеяло так, чтобы видно было только один глаз. И тот пулял в него молнии.       — Ну, вообще-то, нет, — опять мямлит. Когда он уже научится с ней нормально общаться?       — Хочешь — оставайся, не хочешь — уходи, — разъяснила она, накрываясь одеялом. Может, Айко просто немного смущена? Тсуна легко улыбнулся.       Он бросил взгляд вниз. Штаны его уже промокли, и он накрыл лицо руками. Он быстренько встал и направился к сумке. Когда появился Реборн и вся его одежда чудесным образом сгорела в пламени посмертной воли, он стал носить с собой запасной комплект. И выудив оттуда штаны, он бросил взгляд на Айко. Та быстро спряталась под одеялом, будто не подглядывала за ним.       Улыбаясь, как дурак, Тсуна быстро переоделся и лёг рядом. Он осторожно обнял кокон со своей любимой и прикрыл глаза. Как же хорошо побыть с ней наедине.       — Я никому больше не дам тебя в обиду, Айко, — шепчет он, любовно протираясь о неё головой. — Обещаю.