Улыбнись бескрайнему небу

      Путешествие во времени сказалось на ней не лучшим образом. Ее моральное, физическое и психическое здоровье сильно подкосились. Последние дни давались ей с огромным трудом и она прожила их на автопилоте. Питалась три раза в день, периодически болтала с девчонками, давала Тсуне, когда он хотел, и старалась особо не отсвечивать.       Не успели они вернуться в своё время, как Тсуна и Реборн уже обсуждали насущные дела. Айко подошла ближе и смогла расслышать только обрывки разговора.       — Я собираюсь найти его, — с неким равнодушием известил Савада, копясь в своём телефоне. Кажется, он искал чей-то номер.       — Тсуна, — предупредил Реборн, что их разговор более не является конфиденциальным. Десятый обернулся через плечо и нежно улыбнулся ей, показывая, что все в порядке. Она осталась стоять в стороне, наблюдая за облаками на ясном небе. Как бы ей хотелось стать одним из них и улететь далеко-далеко.       — Позвони Дино, — тихо бросил своему учителю, — и свяжись с Варией. Пусть найдут мне этого ублюдка, — мафиози кивнули друг другу.       — Что-то случилось? — решила поинтересоваться для вида, хотя она так устала, что сил на это просто не было.       — Не волнуйся, Айко, — попросил и осторожно взял ее руки в свои. — Наконец-то все закончилось, — целует в лоб, поглаживает ее кожу на руках, улыбается — старается сделать все, чтобы она расслабилась. — Мы снова дома!       — Ага, — вымучено улыбнулась краешком губ. — Мама убьёт меня, — она потёрла лоб, возведя глаза к небу. По приходу домой эта дура по-любому начнёт орать, а у неё и так башка раскалывается.       — Хочешь я поговорю с ней? — забеспокоился шатен, и она прыснула, представив в уме эту картину.       — Нет, я сама разберусь, — заверила она, целуя его в щеку.       Он со скепсисом, но все же позволил ей решить все самой. И тем не менее настоял, чтобы проводить ее до дома. Против этого у неё не было возражений.       Когда Айко распахнула дверь в прихожую, она сразу же наткнулась глазами на мать и еле сдержалась, чтобы не сматериться. Асано-старшая развернулась на звук и выгнула бровь.       — О, ты вернулась, — безэмоционально заметила женщина, она глянула на дешевые часы на руках, и безразлично бросила: — сделай мне кофе, я скоро на работу, — отдала приказ и стала подниматься вверх по лестнице.       — Че? — возмутилась девочка, и фыркнула. — Сама свари, — бросила она, сама же направившись в сторону кухни. Ужасно хотелось пить.       — Ты, сука, совсем ахуела? — тянет ее за волосы, которые в будущем успели отрасти, и разворачивает к себе лицом. В ее глазах был один гнев, который рвался из неё наружу. Анна берёт ее лицо в свою руку, больно сжимает щеки. Она тычет в неё указательным пальцем. — Мне звонили из школы, сюда приходила полиция — искали тебя, а ты, дрянь, после того, как я прикрывала тебя, смеешь наглым образом заваливаться сюда и не подчиняться мне?       Если бы Анна не зажимала ей рот, Айко бы плюнула ей в лицо. Эта женщина явно прикрывала не ее, а свою жопу, чтобы у неё было меньше проблем. Жалко эту суку не посадили. Она мычит, чтобы высказаться и когда Аня ослабила хватку, Айко усмехнулась.       — Да пошла ты, — смеётся.       — Че сказала? — она переходит на русский, и это говорило о том, что Аня не просто зла, она — в бешенстве. Айко сглотнула, приготовившись отступать, но женщина в миг оказалась рядом с ней. — А ну повтори, блять, — опять хватает за волосы и со всего размаху бьет ее головой об стену.       Асано-младшая вскрикнула от боли, и попыталась оттолкнуть от себя мать. Она старалась ногтями расцарапать ей лицо, но в силу своего роста не дотягивалась, а драть ее одежду попусту не имело смысла. Ее это никогда не останавливало.       — Отпусти! — она попыталась ее пнуть ногой, но последующий удар об стену, а затем еще один — мощнее чем предыдущий, — дезориентировал ее в пространстве.       По виску потекла капля крови, словно через какую-то пелену, она слышала крики матери, и руки ее безвольно повисли. Ей не хотелось абсолютно ничего. И даже жить.       Анна оттолкнула ее от себя с такой силой, что Айко влетела в дверь спиной. Сколько она себя помнит, Айко ее никогда не запирала. В детстве она надеялась, что кто-нибудь проникнет в их дом, а затем убьёт маму и может даже ее саму. А если залезет простой грабитель, то и воровать-то тут было нечего. Она кубарем покатилась по лестнице и оказалась на улице. Пошатываясь, она еле поднялась на ноги. Голова кружилась, на макушке отдавалась острая боль. Она провела пальчиками ото лба к затылку и посмотрела на свою окровавленную руку. Она подняла взгляд, солнце резало глаза, ее мутило и она не могла нормально сконцентрироваться.       Она снова оказалась на поле битвы. Тсуна кровожадно разделался с боссом Мельфиоре и его оставшимися членами семьи. Он подошёл к ней, легко улыбаясь, и облегченно вздохнул.       — Все закончилось, Айко, — он подносит ей голову Бьякурана, и она принимает ее как подарок. Ей хочется вырвать, руки ходуном ходят, когда она смотрит в застывшие пустые глаза Шинигами. — Теперь мы можем отправиться домой, — он тянет к ней свою руку. Ноги каменные от шока, и она не может отойти в сторону. Даже нет сил, попросить его:       -…убирайся, — шепчет одними губами.       — Айко! — звонкий голос окликает ее, возвращая в реальность. Она оборачивается: там возле калитки был Он. И он приходит в ярость, когда видит ее в таком состоянии. Еле заметные очертания пламени, горят у него на лбу прозрачным алым цветом. Атмосфера становится невыносимо тяжёлой, когда он подходит к ней. По всей улице разлилась ужасающая аура, жаждущая крови, но в силу своей природной тупости, Анна Асано это так и не поняла.       — А ты ещё кто такой? — злостно прошипела женщина, выйдя на порог. Он ускоряется, проходит мимо и Айко заметила, как в его руке что-то блеснуло в свете солнца. — А ну проваливай… — она не успевает продолжить, потому что следующее, что она может издать это лишь крик отчаяния и боли.       На ватных ногах, Айко поднялась на ноги, зашла домой и закрыла за собой дверь. Тсуна сидел на ее матери, в его руке был складной нож и он остервенело наносил удар за ударом.       — Ты будешь для всех примером, когда я с тобой разберусь, — говорит он, взлетая вверх над своим противником. — И так будет с каждым, кто посмеет обидеть мою Айко или отобрать ее у меня!       — Оя, боюсь-боюсь, — усмехается Бьякуран, запустив руку в белоснежные волосы.       — Смотри, Айко, — улыбается ей. — Моргнуть не успеешь, как мы будем дома!       — Айко… дочка, — еле мямлит на русском. Это было впервые, когда она назвала ее своей дочерью. В ее глазах не было слез. Они как всегда были пусты. Прежде молочная кожа становилась мраморной.       Перед ней лежала ее мать, она ещё хрипела, тянула к ней руку и умоляла о помощи. И Айко поняла, в кого у неё такая тяга к жизни. Алая кровь растекалась по полу и медленно приближалась к ее ногам. Асано-младшая отошла в сторону, чтобы не замарать белые кроссовки.       Анна Асано, в девичестве Климова, издала свой последний вздох и навсегда закрыла глаза. Угнетателю, терроризирующего ее на протяжение пятнадцати лет, пришёл конец. Казалось, Анна сейчас встанет и заставит ее вымыть всю кровь своей же футболкой, но перед этим прикажет взболтать ей мартини.       Она перевела взгляд на Тсуну, который предстал перед ней в другом свете. Спасителем избавившим ее от абьюза, насилия и состояния вечной жертвы. Айко медленно выдохнула, понимая, что до этого не дышала вовсе.       И здравомыслящая ее сторона подала сигнал в мозг и она рассмеялась. Ответная реакция на стресс. Нужно очистить мысли. Абстрагироваться и отделаться от ощущения ложной безопасности.       — Айко? — осторожно зовёт ее и смеет улыбаться при этом. Сама невинность. И как ни в чем не бывало интересуется: — может, чая?       Будто посреди ее прихожей не лежал хладный труп ее матери. И она вымучено давит из себя улыбку.       — Да, — соглашается. — Ты завари пока, а я наверх в душ, хорошо? — она остаётся, чтобы закрыть дверь и когда он пропадает в гостиной, Асано подняла с пола складной нож. Когда она дарила его ему, она точно не ожидала, что Савада применит его вот так.       Ее руки дрожат, когда она перешагивает Анну и поднимается вверх по лестнице. Ноги ее каменные, еле сгибаются, но она не сдаётся, перепрыгивает через две ступеньки, чтобы скорее оказаться наверху. Нужно бежать.       Она впопыхах собирает сумку, складывает все только самое нужное: документы, зарядку для телефона, наушники; достала свои небольшие сбережения из тайника в полу под рабочим столом; взяла пару сменных вещей. На первое время этого ей должно хватить. Она смотрит на время и направляется в комнату мамы — к ее заначке. Там, как всегда, лежали купюры разных валют: рубли, евро, доллары и пару йен. Она берет все — пригодится, и бежит на выход. Нужно срочно убираться отсюда.       Она старается тихо, но быстро спуститься по лестнице. Какие-то половицы скрипят и она замирает, прислушиваясь не идёт ли Он к ней. Она оглядывает на стене новую вмятину от ее головы: ещё одно памятное напоминание. Подходит к двери, практически бесшумно открывает ее и она вот-вот выберется наружу. Сбежит из этого города и станет свободной, как она всегда и мечтала.       — Что ты делаешь, Айко? — раздаётся голос и она от страха захлопывает дверь. Пытаясь совладать с эмоциями и не паниковать, Асано не спеша развернулась и прижалась спиной к двери. Пути к отступлению были перекрыты. Савада улыбался с пустыми глазами и прошёлся взглядом по ее сумке с вещами. Он наклонил голову на бок. Айко с ужасом заметила в его руке кухонный нож. — Ты что, бросаешь меня? — спрашивает неживым голосом и склоняет голову на бок. Глаза у него пустые и она нервно сглатывает.       — Что? — издала смешок. Жар прилил к лицу и ушам. Сердце бешено билось, пульс отдавал в голове. — Конечно, нет! Я просто подумала, что мне пока лучше переехать к тебе!       Его взгляд прошёлся по полу, где должен был лежать раскладной нож. Рука невольно дернулась к заднему карману джинс, выдавая себя с головой.       Каждый его шаг отдаётся в голове, словно счётчик часов от бомбы. А в голове лишь крутилось одно.       Он хочет убить меня. Он хочет меня убить. Он сделает это. Он убьёт меня. Убьёт. Убьёт. Убьёт. Точно убьёт. Он хочет убить меня. Убьёт. Он убьёт меня. Я не хочу умирать. Убьёт. Убьёт. Он убьёт меня. Прямо сейчас. Я умру?..       — Теперь мы всегда будем вместе, Айко, — он улыбается и руками, омытыми в крови Бьякурана, убирает ее волосы с лица.       Она бросается на него с криком. Все происходит буквально за пару секунд, кажущиеся вечностью. После недолгой борьбы, острие ножа вырезается в кожу, плавно проходит внутрь, режет, словно масло. Пульс так сильно стучит в голове, мешает ей нормально мыслить и она не понимает, кто кого ударил.       — Айко, — шепчет по слогам. Его карие глаза в панике.       — Тсуна, — хрипит она. Ее карие — сожалеющие.       Они оседают на пол, придерживая друг друга. Тёплая кровь бежит по рукам. Чья она? Слишком страшно опустить голову, отвести взгляд. Они дышат в унисон, смотрят прямо в глаза.       Нож выходит из плоти, отчего кровь начинает течь быстрее, и где-то там слышится глухой звук от соприкосновения лезвия с полом. Они берутся за руки. По его щеке скатилась скупая слеза.       — Ты же меня простишь, Тсуна? — на лице проявилась слабая улыбка, взгляд ее сделался нежным.       — Конечно, Айко, — отвечает он, кровавыми, дрожащими руками охватив ее лицо.       Легкий поцелуй прямо в губы. Один размякает в объятиях другого. Карие глаза закрываются.