Глава выберет меня!

      — Итак, предлагаю выпить за прекрасное будущее самых сильных кланов в мире — Учиха и Сенджу! — приподнявшись, слегка опираясь на одно колено, громогласно объявила Раймей, вытягивая руку с чашечкой саке прямо в центр круглого обеденного стола.       Мадара, что сидел рядом с ней пока лишь смерил ее строгим взглядом, терпеливо дожидаясь, когда она присядет, дабы отобрать у нее алкоголь, а вот Хаширама был не против вторить оптимистичному настроению девушки, тут же подставляя к ней свою руку, дабы крикнуть «кампай!». Тобирама и Мито сидели по разные от него стороны, и едва ли за весь вечер выпили хотя бы одну чашку. А вот главы кланов Учиха и Сенджу налегали на алкоголь с профессиональной стойкостью — потому что пока ни один из них не выглядел хоть сколько-нибудь пьяным после стольких кувшинов выпитого. Раймей удалось пока лишь слегка попробовать напиток — так как по мнению Мадары — «мало того, что она и так дура-дурой, так еще и несовершеннолетняя».       «Тц! Цубаки в моем возрасте уже скоро родит ребенка. А мне даже этого пустяка нельзя? Не честно…» — думала Раймей, все же не в силах сердиться в этот чудесный вечер.       Она вообще редко когда собиралась в своей жизни в крупные шумные компании, предпочитая уединенные варианты отдыха. И теперь слегка жалела, что только сейчас открыла для себя веселую атмосферу вечеринок. Хотя, может это просто присутствие Мадары под боком так на нее влияло?       — Давайте поиграем во что-нибудь! — сказала Раймей, видя, что еда хоть и была очень вкусная — но все уже достаточно наелись для того, чтобы продолжать набивать свои животы в том же духе (при условии, что все, кроме Раймей ели крайне мало), но и уходить никому пока не хотелось.       — Давайте в кости! — предложил воодушевленный Хаширама.       — А как в это играть? — спросила было Раймей, но Мадара сделал ей жест рукой, как бы говоря, что ее это все равно не касается.       — Играть будем мы втроем с Сенджу. Давай сюда бочонок.       Раймей сперва обиделась, что девушек не принимают, но решила посмотреть, что данная игра из себя представляет. И как оказалось, правила были следующие: тот, кто наугад скажет число, самое удаленное от количества точек, выпавших на кубиках — должен будет выпивать стопку сразу. И, как ни странно, будучи тем, кто и предложил эту игру, Хаширама проиграл почти все десять бросков. Лишь один раз Тобирама обошел его в этом (и то возможно лишь из жалости сказав не то, что говорила ему интуиция). Оказалось, он очень любил играть в азартные игры и соревноваться с другими в своей удачливости, и, как будто не понимая, что ему почти никогда не везет, все равно испытывал фортуну на прочность.       Мито едва ли успевала подливать ему саке, избрав это своей обязанностью. Но, несмотря на всеобщее веселье и смех со стороны Раймей от результата падения каждого кубика, была вынуждена смущенно потянуть возможного жениха за рукав, дабы тихо попросить его остановится…       — Теперь я предложу игру! И мы с Мито тоже будем участвовать! — решительно заявила Раймей, на этот раз не обращая внимание на то, что Мадара снова старался усадить ее обратно, тянув за пояс оби назад, — Правила игры простые: берем вот эту бумажную салфетку, — с этими словами она вытянула со стола довольно широкий листок белоснежной тонкой бумаги, и попросила Мадару зажать один край в своих губах.       Мужчина понимал, что Раймей уж слишком вольно ведет себя на банкете. Ладно, если бы они были только вдвоем. Но тут были посторонние… Однако его одолевало любопытство, что придумала Раймей. И он сделал, как она просила.       — Теперь, тот, кто сидит справа должен оторвать своими губами клочок, стараясь при этом заполучить половинку побольше! И затем передать эстафету следующему соседу. А, и еще — касаться друг друга нельзя! Иначе это будет считаться проигрышем — и придется выпивать!       Стараясь не думать, что потом Мадара ей устроит за такие «игрища» после застолья, она беззаботно придвинулась к нему, и, ухватившись губами за другой конец салфетки, оторвала себе большую ее половину, и развернулась к Тобираме, «приглашая» его глазами к себе поближе.       Все присутствующие оцепенели от того, что Раймей предлагала… Это же было крайне несдержанно! И у каждого была причина того, о чем ему стоило волноваться из-за этой игры.       Только Тобирама был не против продолжения этого (по понятным причинам), поэтому, игнорируя уничижительный взгляд Мадары, который понимал, что именно должно произойти у него на глазах, придвинулся к девушке, и с невозмутимым выражением лица «оторвал» свой кусочек от листка Раймей, тут же разворачиваясь к Хашираме.       Раймей засмеялась, тут же придвигаясь обратно к Мадаре, подливая ему саке и чуть ли не силой заставляя выпить, дабы хоть немного помочь ему «справиться» с ситуацией, которую сама девушка и создала.       У Хаширамы в голове была настоящая дилемма, несмотря на то, что алкоголь весьма ощутимо уже удалил ему в голову. Он ждал, что на действия Раймей как-то отреагируют Мадара или Тобирама — но один окаменел, а второй, наоборот, оказался слишком быстрым. И тем самым игра продолжилась, и дошла до него. Ему ничего не стоило перехватить инициативу у своего родного брата, но затем он должен будет развернуться к Мито… Она расценит это как домогательство и оскорбление ее достоинства!       Однако… если он скажет, что не будет этого делать — то она может обидеться, расценив это отсутствием его к ней интереса, а интерес к этой красноволосой куноичи у него как-раз-таки был!       «Если она врежет мне по лицу — просто скажу, что напился слишком сильно и ни черта не соображал!» — решил для себя глава клана Сенджу, и послушно выполнив все манипуляции, развернулся к принцессе справа от себя, решительно глядя ей в глаза.       «Все же решился, хах» — думала про себя Удзумаки, до последнего будучи уверенная, что он не посмеет к ней такую вольность. Это доказывало, что он хотел с ней близости, и заставило ее не злиться на Хашираму, а, наоборот где-то глубоко внутри обрадоваться этому…       Остальные трое во все глаза наблюдали за той баталией одними только взглядами, что происходила между этими двумя — последними в цепочке игры в «салфетку». И воздух вокруг них заметно накалился. Хаширама слегка наклонился в сторону девушки, и Мито уже приоткрыла рот. К слову, некогда большая салфетка к тому моменту, как дошла до них двоих, уже представляла собой небольшой рваный клочок бумаги. И им было необходимо придвинуться друг к другу непозволительно близко.       Тобирама истинно считал, что всегда надо стараться делать что-то не просто по максимуму, а даже лучше этого. Поэтому не мог допустить, чтобы брат остановился на достигнутом, просто передав салфетку губами девушке. С силой навалившись плечом ему на спину, как будто только что выпитое саке сильно ударило мужчине в голову, он заставил старшего брата непреднамеренно накрыть губы Мито сверху… И едва ощутимая бумажная «преграда» не мешала им почувствовать жар друг друга, когда это произошло…       «А Тобирама молодец…» — подумала Учиха, наблюдая за всем этим. Ярость Мадары от всего происходящего перед ним абсурда слегка спала, и, в очередной раз подсмеиваясь в душе над неординарными методами достижения цели своей невесты, он не мог не преклониться над идеально сыгранной партией в отношении воссоединения тех двоих. Которых, к слову, только сейчас осенило друг от друга отлипнуть.       Хаширама и Мито обескураженно смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Мито должна была рассердиться — но она не могла. Ей понравилось то, что произошло только что… Так с какой стати она должна сердиться и портить всем праздник? Хаширама, наконец, извинился, сказав, что он не собирался никого обижать, просто Тобирама, видимо, напился, и оттого все так и получилось.       На этом Сенджу решили пойти спать, и Учиха с Удзумаки пришлось следовать тому же решению.       Так как свободных комнат было две — разделились по тому же принципу, что и на источниках. Девочки и мальчики отдельно.       Раймей, как только улеглась на своем футоне, хотела было спросить Мито, что она думает о сегодняшнем дне. Но, повернувшись к девушке, и оценив ее блаженное и задумчивое выражение лица — поняла, что можно и не спрашивать. Она лишь подперла щеку правой рукой и с улыбкой за ней наблюдала, пока куноичи это не заметила, отвлекшись от своих мыслей.       — Что? — невинно спросила она Учиху, тут же отведя глаза в сторону.       — Да так, ничего, — продолжая сверлить ее глазами, не изменив своего положения, ответила Раймей.       Мито вздохнула, и тихо сказала «спасибо».       — Ты провела очень большую работу, чтобы переубедить меня, — виновато молвила красноволосая куноичи, не любившая признавать своих ошибок, — такой, как мне, тяжело доказать что либо… Но, сдаюсь, у тебя получилось…       — Ха! Потому что до этого ты не имела дел с такой, как я.       Мито посмеялась над доводами Раймей, и закрыла глаза, чтобы, наконец, уже уснуть после такого насыщенного дня.       Но, как раз в тот момент, когда девушка почувствовала, что уже выпадает из реальности — продолжительный, хоть и тихий шорох со стороны Раймей заставил ее приоткрыть один глаз. Девушка переодевалась из ночного халата в свое кимоно голубоватого оттенка.       «Уходит?..» — пронеслось у нее в голове. Видимо, к главе клана Учиха…       Мито и не думала ей мешать в этом, и сделала вид, что так же продолжает крепко спать непробудным сном.       Раймей, покончив с переодеванием, уже стояла на улице у входа в Рёкан, мечтательно рассматривая ночной небосвод — такой невероятный по сравнению с ночным небом своих родных краев в другом мире!       Делать все равно пока было нечего, она не знала — догадается ли Мадара выйти тоже, или уже давно уснул. Но она все-равно решила подождать его.       Учиха в мужской комнате будто почувствовал это. Он лежал с краю, прямо у двери, и, так же не спеша одевшись — спокойно вышел, лишь вскользь напомнив о своем присутствии тихим шорохом седзи.       Тобирама тут же подскочил над футоном, и если бы не упавшая на его тело тяжелая рука брата, который до этого с громким сопением лежал лицом в подушку, создавая впечатление вырубившегося алкоголика, то шиноби уже во всю прыть помчался бы в направлении Мадары.       — Оставь, — так и не оторвав голову от подушки, сказал брату Хаширама, и тот, раздраженно выдохнув, все же улегся обратно, вскинув с себя руку старшего Сенджу. Теперь он не имел силы сомкнуть глаз, понимая, зачем ушел Учиха, но и сделать тоже ничего не мог…       Мадара увидел Раймей недалеко от ворот, и бесшумно, как ему казалось, обошел ее сзади. Но, едва он расставил руки в разные стороны, дабы схватить свою маленькую «добычу», как девушка с усмешкой отскочила в сторону, заставляя мужчину чуть было не плюхнуться на землю от неожиданности.       — Ха-ха! Как всегда, ты недооцениваешь мои способности, — сказала она, победоносно сложив руки на груди, — я знала, что ты придешь, и потому была наготове.       — Хм. Стало быть, знаешь и то, что я собираюсь сделать прямо сейчас? — театрально изобразив из себя хищника перед прыжком сказал он, уже шествуя по направлению к Раймей.       — Сначала догони! — весело смеясь, крикнула девушка, помахав ему ручкой, и пустилась во весь опор в сторону леса. Мадара не мог проигнорировать такой вызов.       Раймей, перебегая от одного дерева к другому, и прячась, пока Учиха подыгрывал ей, и делал вид, что никак не может отыскать ее, уводила своего жениха все дальше и дальше от Рёкана, дабы больше ни у кого из их знакомых не возникло желание «поиграть в прятки» вместе с ними.       «Мы уже ушли так далеко, надеюсь, никто не спохватиться нас», — думала Раймей, стоя за большим дубом, ощущая приближение Мадары, слегка выглядывая из-за ствола, дабы узнать где он. Как вдруг он самый оказался прямо перед ней, устав, наконец, давать ей фору, и тем самым слегка напугал Раймей, что она даже вскрикнула.       — Мне нравится, когда ты кричишь так, — сказал Мадара, с хитрой улыбкой припечатав девушку к шершавому стволу дерева, тут же овладев ее губами требовательным и пылким поцелуем.       Раймей усмехнулась про себя на его явно недвусмысленную реплику, и, ухватившись за талию мужчины, поняла, что сегодня могла бы позволить ему услышать ее крики еще не один раз. Смотря как пойдет их свидание дальше.       Отстранившись от нее спустя какое-то время, Мадара тоже подумывал о том, будет ли у них сегодня что-то интереснее поцелуев и объятий? Он не хотел что-то требовать от девушки, потому что не считал, что имеет такое право сейчас, когда никто кроме него самого, больше не признаёт Раймей его невестой. Но он безумно желал ее. Буквально ни одной ночи не проходило у него в мечтах о том, как же сильно он хотел бы сделать ее своей полностью, без остатка.       Раймей видела, какой тяжелый взгляд стал у ее жениха. И была не против податься его желаниям на встречу, потому что уже давно все решила для себя в этом плане. Но то место, где они сейчас стояли — совсем не подходило для дальнейших действий.       Девушка перевела взгляд за Учиху, и увидела, что они практически вышли к большому озеру неправильной формы, берега которого поросли высокой травой, в центре явно росли кувшинки, а на самой глади отражался лунный свет, делая воду почти зеркальной.       — Смотри, как красиво! — освободилась Раймей из хватки своего жениха, и потянула его за руку в сторону водоема.       — Да… — не мог не согласиться он, стоя на небольшом пирсе с ней рядом, отмечая про себя, что несмотря на то, что была ночь, и у воды в это время суток должно было быть холодно — но теплый июньский воздух все-равно обволакивал их обоих.       — Лодочка! Давай прокатимся, — не дожидаясь его согласия, Раймей погрузилась в длинную остроконечную лодку, приглашая мужчину усесться рядом.       — Не боишься? — насмешливо спросил Мадара, засучив рукава, дабы отвязать суденышко от пирса.       — Воды? Или тебя?       Мадара усмехнулся, и аккуратно переместился напротив девушки, сев в позу лотоса, обхватив руками весла.       Их лодочка плавно следовала к центру озера, где росли кувшинки, чтобы девушка смогла сорвать одну из них себе. Все вокруг было таким волшебным и нереальным, даже всполохи по воде от весла и любопытные пролетающие мимо стрекозы с голубыми крылышками — все создавало атмосферу романтики для них двоих. Но девушка смотрела лишь на Мадару.       «Такой красивый…» — думала она, уже давно наблюдая за спокойным лицом своего жениха, пока тот старался подобраться к кувшинкам поближе.       Он лишь мельком глянул на то, как она сидела напротив него, мечтательно подперев обеими руками лицо, и сверлила его глазами.       — …Ты, вроде как, хотела сорвать цветок, — непринужденно напомнил он ей, слегка кивнув в сторону.       — О… и вправду, ха-ха, — спохватилась она, наклонившись над бортом лодки слишком сильно, отчего их судно резко закачалось из стороны в сторону. Раймей уже думала, что через секунду Мадара будет спасать ее из воды, как вдруг поняла, что Учиха не позволил ей намочить и пальца, резко потянув девушку за локоть в свою сторону, и, тем самым уложив на себя почти полностью.       Какое-то время они лежали вот так, ничего не делая, и просто смотрели друг другу в глаза.       И все же Мадара, смерив Раймей своим уже фирменным по-доброму осуждающим ее взглядом, повернул слегка голову, не меняя своего с ней положения, и протянул руку за кувшинкой.       — Вот, — протянул он ей белоснежный цветок с желтой сердцевиной, — этого ты так хотела?       Раймей даже не посмотрела на кувшинку, протянув свою руку, слегка касаясь его губ пальчиками.       — Да… хотела… очень хотела, — сказала она тихим срывающимся голосом, и накрыла его губы своими, притягивая лицо ладонями.       Бутон выпал из рук мужчины, так как он в тот же момент с не меньшим неистовством стиснул Раймей в объятиях.       Их языки обжигали друг друга, а губы даже слегка опухли от того напора и страсти, которой не жалели они оба, выражая свои чувства.       Девушка ощутила небольшой толчок — и, подняв голову, поняла, что их «прибило» к берегу.       Мадара продолжал лежать на своей спине, ожидая, что же девушка будет делать дальше. И, слегка сглотнув, понял, что Раймей села на нем сверху, и принялась развязывать свой пояс оби. Но, что-то в этот раз не заладилось, и, нетерпеливо наблюдая за возней девушки с предметом своего гардероба, Мадара сам приподнялся, убрав ее руки, поспешно разделываясь с упрямыми веревками. Когда с этим было покончено — он, не отпуская ее от себя, скинул свой балахон, оголяясь перед ней первый.       Раймей до этого прекрасно держала себя в руках, и голова ее ясно мыслила, несмотря на все то, что уже произошло между ними. Но теперь, сидя на его коленях, прижимаясь к его сильной горячей груди, поняла, что теряет контроль над всем. Над собой, над ситуацией в целом — и ей было хорошо от этого! Она переживала лишь о том, что у кого-то найдется смелости мешать им в этот раз.       Мадара взял ее ладонь в свою руку, заставляя коснуться себя, и Раймей, краснея, не стала отказываться от предложения «ощупать» его пресс.       «Только бы потом она не жалела об этом» — подумал Мадара, решив, что девушка ясно дала ему понять, чем бы ей хотелось заняться в ближайшую ночь, и беря инициативу отныне в свои руки, одним уверенным, хоть и мягким, движением он поменял ее с собой местами, укладывая на дно лодки, где еще минуту назад сам лежал, согреваемый ее теплом.И тут же припал к шее девушки, зная, что она была без ума от подобных ласк.       Раймей, потерявшись во времени и пространстве в процессе этого, даже не заметила, как ее жених уже распахнул ее кимоно, и ласкал грудь, то покрывая влажными поцелуями, то с силой сжимая в ладони. Все выдавало в нем опытного человека в подобных вещах.       А что же она сама? В предыдущей жизни у нее ни разу не было серьезных отношений. Она с трудом могла вспомнить хотя бы один более-менее настоящий поцелуй хоть с кем-то. Но о жизни прежней владелицы тела она была не в курсе, и боялась, что может оказаться не девственницей… Вдруг Мадару сильно заденет это?       Учиха, видя, что она чем-то озабочена, решил узнать, в чем дело. Не передумала ли она?       — Не знаю, невинна ли я… Если что, заранее извини пожалуйста! — сказала она смущенно, слегка закрываясь руками.       Мадара не мог не рассмеяться на это.       — А в той жизни у тебя был кто-нибудь? — спросил он. Как будто бы в этот момент, когда он лежал аккурат между ее ног, почти полностью обнаженный, это имело значение.       — Нет…       — Тогда этого вполне достаточно, — успокоил он ее, как бы намекая на то, что «чистота души» ему главнее.       Но ее переживания по этому поводу были беспочвенные. Когда девушка, уже находясь вне себя от его умелых ласк, почувствовала, что он коснулся ее лона своим естеством, то почти через секунду сразу же ощутила ужасную боль, заставляющую ее вскрикнуть. Все же она была девственницей…       Мадара тоже это понял, и, несмотря на то, что сказал до этого — не мог не удостоить Раймей взглядом, полным удовлетворения (пока еще мог выражать свои эмоции таким образом).       — М…- глотая слезы от боли, простонала Раймей практически ему в ухо, — Я… молодец…       — Да…- не мог не согласится с ней Учиха, уже не в силах ждать, когда она сможет привыкнуть, начиная потихоньку двигаться в ней.       Все было именно так, как он и ожидал. До дрожи приятно, страстно, горячо!       Раймей стонала все громче. Царапала его спину, притягивала к себе, шептала, как сильно любит его. Ему не приходилось сомневаться в этом. И он тоже очень сильно любил Раймей.       Несмотря ни на что — она была идеалом для него.       Особенно сейчас, обхватив его бедра своими ножками и зарывшись руками в волосы…       Учиха сам не понял, когда потерял контроль окончательно — и шумно выдохнув, дошел до точки своего удовольствия, обессиленно упав ей на грудь.       Раймей, все еще красная от возбуждения, вопросительно на него уставилась, понимая, что все закончилось. Черт, она ведь только-только вошла во вкус!       — П…прости, я не мог больше терпеть…- постарался сказать в свое оправдание Мадара, понимая, что девушка хотела бы и большего! — Ты очень сильно завела меня…       — Хах, значит, я еще и виновата? — насмешливо спросила она, не собираясь и впрямь дуться на мужчину за это. Она могла его понять, он впервые обладал ею, и, вероятно, эмоции били в нем через край.       — В следующий раз будет по-другому…- виновато пообещал он ей, приподнявшись с ее груди, заглядывая в глаза.       Раймей цокнула языком, как бы говоря «что с тобой сделаешь?!», и постаралась положить его рядом, дабы удобно устроиться на его плече. Она видела, что они оба сейчас были не в состоянии идти обратно. Ничего страшного не случиться, если они пару часов подремлют в этой лодочке.       К слову, оба после этого сразу уснули.       Уже слегка посветлело, хоть было еще около трех часов ночи, и проходящий мимо рыбак средних лет, видя непривязанную лодочку у берега, с бортика которой расслабленно свисала мужская рука и торчала белоснежная женская коленка, усмехнулся, далее следуя по своим делам.