Глава выберет меня!

      — Комендантский час уже наступил. Какого черта вы таскаетесь по улицам? — грозно сказал Изуна кучке шиноби, которым пришлось остановится перед ним прямо на центральной улице квартала Учиха.       Юшио приказал им тихо пробраться в дом главы и вырезать всех, кроме Мадары. А потом подать сигнал. Но они не спросили, что им следует делать, если Изуна остановит их на улице. Они рассчитывали застать его врасплох, а в открытую им не хотелось с ним драться, все-таки он был обладателем Мангекью. Но раз уж так получилось — видимо, придется сражаться прямо тут. Шиноби поочередно обнажили оружие.       — Если тотчас разберетесь по домам — останетесь живы, — старался избежать драки Изуна всеми силами, как ему и говорила Раймей до этого, хотя руки так и чесались отправить их на тот свет!       — Нет! — выступил вперед один из бунтарей. — Не уйдем! Ты не смеешь нам указывать, только лишь потому что у тебя есть Мангекью. И вообще, не только у тебя он есть!       — Причем здесь это? За что вы вообще боретесь? — спросил внезапно оказавшийся рядом с Изуной Тобирама, привлеченный шумом и враждебной чакрой поблизости.       Изуна слегка покосился на Сенджу, полагая, что тот собирается поддержать его в схватке. Но все же постарался не радоваться раньше времени. Это же Тобирама… От него проблем может быть больше, чем пользы.       — За что мы боремся? — переспросил один из «революционеров», — За то что… Изуна с братом узурпировали власть! Заставили всех бояться их! И подчинили своей силой…       — Старшего брата главой избрал совет старейшин! И он положил всю жизнь на защиту таких идиотов, как вы! И… — Изуна так горячо ратовал за Мадару, что надменность противников немного спала. Тобирама сделал знак рукой, как бы говоря Изуне, что не стоит так распаляться, дабы доказать свою правоту таким, как они.       — Мадара и Хаширама — отцы-основатели Конохакагуре, — вставил и он свое слово. — Поэтому, выступая так открыто против него — вы, глупцы, выступаете против всех жителей нашей деревни. И против клана Сенджу в частности.       Бунтари не понаслышке знали о силе и скорости младшего брата Хокаге, который женился на одной из их Учиха и теперь жил в их квартале. Изуна сам по себе представлял большую проблему, как соперник. А теперь рядом с ним стоял еще и этот беловолосый шиноби. Не приходилось сомневаться, что выжить всем им явно не удастся.       Изуна тот час увидел их растерянность, и решил постараться уговорить их.       — Понимаю, что не все довольны политикой моего брата. И это вполне естественно. Тяжело угодить всем и сразу. Но ни Мадара, ни я — понятия не имеем, чем заслужили ваше недоверие и ненависть! — сказал он, стараясь быть как можно более дипломатичным. Раймей просила не устраивать резню. Ему было бы проще (и приятнее) просто превратить всех их в фарш. Но этим они бы лишь проиграли Юшио.       — Ты главарь? — спросил Тобирама одного из «выступающих» с оружием наготове, не собираясь обращаться ко всей куче сразу.       — Нет. Его нет с нами… — был ответ.       Тобирама услыхав это, сказал так:       — А почему же он не возглавляет ваше шествие во имя справедливости? Не потому ли, чтобы положить ваши никчемные, по его мнению, жизни для доказательства того, что главная семья — кровожадные властолюбивые монстры? Глава клана Сенджу, и любой другой глава, уже давно бы размазал вас, как муравьев, — на счет своего брата он, конечно, очень сильно приукрасил. Но, в борьбе все средства хороши, — а Мадара выказывает верх милосердия, даже не попытавшись наказать вас, а посылая своего брата для «воспитательной беседы».       Шиноби напротив опустили оружие. А ведь верно. Почему же Юшио не пошел с ними — если с такой страстью пел им в уши про их же безопасность? И Мадара ведь знал, что за его спиной плетутся интриги. И он никого из них не уничтожил. И сейчас, по словам Изуны и Тобирамы, готов простить — если они разойдутся по домам!       Один из «борцов за свободу» упал на колени под тяжестью подобных мыслей:       — Прости, Изуна-сама! Я был не прав! Я прошу помиловать меня!       Вслед за ним, как и ожидалось, все остальные один за другим опустились на землю, спрятав оружие куда подальше:       — И меня! И меня прости тоже!       — Завтра, когда с переселением кьюби в джинчуурики будет покончено — просто созовите совет, сформулируйте все свои требования, и предоставьте для обсуждения, — сказал им Тобирама, знавший толк в грамотном решении подобных вопросов.       Признавшие свою вину шиноби поспешили рассосаться по домам, уже после понимая, как же легко они отделались за свою дурость!       Ну, а Изуне некогда было размышлять об этом. Теперь, когда со «стадом» восстания было покончено, он лишь коротко поблагодарил Сенджу за помощь, помчался в Храм Нака. Тобирама не стал его догонять, дабы узнать, куда он так спешит. Если бы он знал, что Раймей в большой опасности — возможно, разрешил бы этот конфликт еще быстрее, дабы тоже мчаться к ней во весь опор. Все-таки, она была ему другом.       Девушка в это время, почти сразу, как попала на глаза Юшио, вальяжно раскинувшемуся на татами у окна в ожидании сигнала, попала в его крепкую хватку.       Он удивился, когда увидел жену главы, но присутствие поблизости кого-то еще не ощутил. И поэтому понял, что самоотверженная малютка решила разобраться с ним сама.       Раймей знала, что, как и любой другой член ее клана, Юшио видит в ней слабосильную девушку. Она просто ирьенин — поэтому ничего не сможет ему сделать. Раймей собиралась выехать именно на этом обстоятельстве.       — Пришла убить меня? Или договориться? — шептал он ей на ухо, больно заломив правую руку за спину, вплотную прижимаясь к ней сзади всем телом.       Раймей едва ли могла унять дрожь во всем теле. Если все пойдет не по ее плану — ей потом только повеситься от отчаяния… Юшио чувствовал ее страх, и, так как он был тем еще садистом, почти с ног до головы почувствовал волну удовлетворения от этого.       — Я пришла… поговорить, — сказала она, пытаясь развернуться к нему, или хотя бы просто освободиться от этой болезненной хватки и унизительного беззащитного положения.       — Разговаривать с женщиной — лишь тратить свое время. Или ты не знала, что мы берем вас в жены явно не для разговоров? Ах да… Я и забыл, что у вас с Мадарой в этом плане все очень печально. Даже ребенка за пять лет заделать не сумел, что за растяпа! Ух…       Раймей с силой стукнула ему по ноге каблуком, жалея лишь о том, что в этом мире не было принято носить шпильки, дабы сделать ему хоть немного больнее.       — Ты не смеешь говорить о моем муже плохо, — зашипела Раймей, принявшись вырываться, игнорируя адскую боль в руке. Она очень рисковала вывихнуть себе предплечье из сустава, но ей было все-рано, — ты и пальца его не стоишь, идиот.       — Да? А разве мы с ним не похожи? Чем это он лучше? — с силой дернул он ее к себе снова, заставляя девушку болезненно вскрикнуть:       — Ах!       Нет, с таким подходом она ничего не добьется. Ей стоило придумать что-то, и чем быстрее — тем лучше.       — Хех. Понимаю почему глава тебя так любит, — уткнувшись носом в ее волосы, блаженно протянул Юшио, вдыхая их аромат, — я бы тоже сходил с ума, если бы ты так же кричала подо мной по ночам.       Раймей боролась с омерзением и страхом, что вызывала в ней близость с этим подонком. Стоит ли говорить, что ее сила не значила в их борьбе абсолютно ничего. Но ей во что бы то ни стало нужно было развернуться к нему лицом.       Юшио думал овладеть ей прямо сейчас, заставив впечататься в колонну. Девчонка так извивалась в его руках, что он возбудился быстрее, чем мог себе это представить. О последствиях он не думал, очевидно полагая, что победа над Мадарой и так у него в кармане. А значит — ничего-то ему за это не будет!       Почувствовав, что он запустил свою бесчестную ладонь под полы ее кимоно, Раймей не на шутку запаниковала. И вдруг, как гром среди ясного неба — решение озарило ее голову.       — Что ты так суетишься, как тринадцатилетка? Боишься, что кончишь раньше, чем успеешь вставить? — сказала она, настолько спокойно, насколько смогла. Юшио инстинктивно одернул свою руку, и Раймей поняла, что избрала верное средство против него. — Дитя-дитем… Даром что без пяти минут глава.       Юшио, слыша ее речи, слегка стушевался. Ему не понравилось, что она таким образом посмеялась над ним. Однако, разве только что она не назвала его «без пяти минут глава»? Он не хотел вдумываться в это, но девушка слегка сбила его столку…       — Ха! Как в одном предложении можно унизить и похвалить одновременно?! — посмеялся он, желая показать, что она не задела его этим.       — Хочешь продолжать соревноваться со мной в остроумии? А еще говоришь, что похож на Мадару… Тот бы просто заткнул меня поцелуем, не позволяя больше молвить ни слова. А, точно. Раз ты девственник — то и целоваться, конечно, тоже не умеешь… — сказала она насмешливо.       И почти сразу после этого, Юшио порывисто развернул ее на себя. Раймей поняла, что победила. Как же легко ей было манипулировать мужчинами, если подумать. Только Мадара мог противостоять любым ее трюкам…       — Сейчас узнаем, — сказал Юшио, с силой прижавшись к ее губам. Раймей чуть не стошнило, но она просто отключила все свои ощущения, дабы «заморозить» его бдительность. То, что она его заводила — было ей на руку, нельзя было пренебречь такой возможностью! Да простит ее Мадара за это…       — А в чем-то ты прав. Вы действительно похожи, — сказала Раймей, отстранившись от него. Юшио, слыша подобное, казался крайне довольным. — Мадара тоже излишне самоуверен. Только… такому человеку как он — это позволительно. А ты совсем скоро пожалеешь об этом.       — Ха-ха. И почему же? Твой муженек сейчас слишком далеко отсюда, чтобы помочь тебе. Поэтому я… кх…       Юшио не сразу понял, что произошло. Раймей все так же смотрела ему в глаза с нескрываемым презрением, и … превосходством? Острая обжигающая боль тянулась от места, где еще только что она упиралась своими ладошками ему в живот. Он опустил глаза и увидел, как рукоятка куная торчит из его брюха, удерживаемая белоснежными тонкими пальчиками девушки.       Она его провела?! Да еще и с такой легкостью…       — Т…ты… Как посмела… — он был уверен, что такое легкое ранение не помешает ему извлечь кунай, выжить, и еще и убить Раймей за то, что она позволила себе сделать. Но он не мог. Его тело отказывалось двигаться.       — Да, мой муж сейчас далеко и не сможет помочь мне. Но мне не нужна помощь в том, чтобы убить такое ничтожество, как ты. Что? Не слышу… Как я посмела — что? Отравить кунай, который воткнула тебе в живот? Ну… я ведь совсем не сильна в ниндзюцу. Но зато хорошо знакома с ядами. Прости, что использовала самый болезненный из всех. Хотя знаешь — я не обижусь, если и не простишь, — Раймей отпустила рукоять куная и отошла от Юшио на пару шагов назад. Тот, потеряв точку опоры, тут же упал на землю, поддергиваемый легкой судорогой. По подсчетам Раймей он должен был умереть через две-три минуты…       Вот уж действительно, самоуверенный идиот.       Раймей победила, но не могла поздравить себя с этим. Она впервые убила человека сама. Ей было не жаль Юшио, она считала, что он заслуживал смерти. Но теперь ее руки были в крови, и эта мысль с силой навалилась ей на плечи, заставляя упасть на землю и заплакать.       В попытке спасти Мадару от тьмы в сердце — ее путь завел ее сюда, и теперь она сама творит подобное. Раймей было тошно от самой себя. И это называется «медик»… Убила человека, своего ровесника, вот этими руками.       — Раймей!       Девушка не знала, сколько времени она сидела возле трупа Юшио, обхватив руками свои коленки, тихо скуля и плача. И только теперь вернулась в реальность, когда Изуна сел рядом с ней, обняв девушку за плечи.       — Сестренка, как ты? Цела? — он кинул взгляд в сторону Юшио, даже близко не в силах предположить, как она с ним совладала. Но, кажется, Раймей была не особо настроена на разговоры сейчас.       — Я отведу тебя домой, — сказал он, стараясь взять ее на руки.       — Нет. Хорошо, что ты пришел, — Раймей стерла с лица соленые дорожки, и попыталась придать себе серьезный и спокойный вид. — Приведи сюда старейшин и нескольких членов главных семей, — сказала она, не позволяя увести себя.       — Что?       — Скажи, что тебе нужно срочно обсудить с ними… придумай сам, что. И когда зайдешь сюда — сделай вид, что не ожидал увидеть ничего из того, что увидел здесь, — пояснила Раймей.       Ей нужно было как-то объяснить убийство Юшио. Она знала, что не может просто так оставить его труп здесь. Старейшины, да и все остальные, захотят разобраться, кто это мог сделать. И подозрение в первую очередь упадет на Мадару и Изуну. Раймей собиралась пойти дальше того, что уже сделала. И взять всю ответственность на себя.       Изуна понял, чего она добивалась, но не мог ей позволить биться в этом в одиночку и дальше:       — Нет. Мадара никогда не простит меня, если узнает, что я позволит тебе взвалить все это на свои плечи!       — Я приказываю тебе, как жена твоего старшего брата! Я выше тебя по положению, так что слушайся! — прикрикнула она на него, вгоняя в самый настоящий ступор. Он не рискнул ей перечить. Хоть и совсем не был согласен с такими доводами. — И еще, — продолжила она уже более спокойно. — Ударь меня.       — Что?! Ты с ума сошла?! — на повышенных тонах спросил Изуна.       — Давай, только не очень сильно. Так, чтобы остался синяк на лице, но не выбей челюсть, — игнорировала она его возражение.       Изуна просто стоял, не зная как реагировать на ее безумные просьбы.       — Если не сделаешь это — я с разбега впечатаюсь в стену — поверь, это будет для меня намного хуже, — пригрозила она. — Доверься мне. Я знаю, что делаю.       Изуна раздраженно выдохнул, понимая, что совершенно не хочет бить Раймей. Не потому что Мадара потом ему устроит взбучку за такое. А потому, что просто не мог себе этого позволить… Да, раньше, когда они только-только познакомились, ему и впрямь хотелось иной раз «прописать» ей, в воспитательных целях. Но сейчас было совсем другое дело. Она столько всего сделала для них с братом. И Раймей была ему сестрой.       Девушка снова стояла на своем.       — Хорошо… — поддался ее уговором Изуна, боясь, что она и вправду вмажется с разбега в стену, и все же залепил ей увесистую пощечину…       Раймей даже не пискнула, тут же убрав ладонь с болезненно занывшего лица.       — Ну как? Синяк будет? — спросила она братца, который почти что плакал от чувства вины за то, что позволил себе сделать с ней.       — Да…       — Отлично. Теперь иди.       Ему оставалось лишь следовать ее указаниям. И когда все собранные члены клана, приведенные Изуной в главный зал Храма Нака увидели жену главы с порванным подолом кимоно, синюшной отметиной от тяжелого удара на лице и ее попытки остановить неуемный поток слез — то даже не сразу увидели труп Юшио с кунаем в груди, который лежал неподалеку.       — Раймей-сама! — подбежала к ней старушка старейшина, присаживаясь рядом. — Что произошло?!       Вся остальная толпа с ужасом оглядывала открывшуюся перед ними картину, ожидая объяснений.       — Я… я пришла в Храм помолиться за здоровье главы, чтобы у него были силы перезапечатать кьюби в джинчуурики завтра… И почти сразу — увидела здесь Юшио… Он… Я не знаю, что он делал здесь, но когда понял, что я пришла без сопровождения — Юшио напал на меня!.. Он хотел… Он пытался изнасиловать меня…       Присутствующие неугомонно зашептались, и старейшина обняла ее руками, в знак сочувствия. Не было никаких сомнений, что соклановцы верят каждому ее слову. Она продолжала.       — Я не хотела этого… Я клянусь, что не хотела ранить его!.. Но я сильно испугалась, и… простите!… — она заплакала навзрыд, и Изуна, тоже находящийся в зале, обескураженный ее потрясающей актерской игрой, тут же подсел рядом, беря на руки.       А Раймей не особо-то и надо было изображать истерику в этот момент. К этому моменту всем ее горестям, которые она с такой силой сдерживала внутри все это время — нужно было просто вылиться наружу. И потом, ее рассказ был правдивым процентов на восемьдесят. Юшио ее домогался — Юшио за это получил. Истинный мотив его убийства был не так уж и важен теперь.       — Сестренка, никто и не думал осуждать тебя! Ты все сделала правильно… — сказал он, с удовлетворением заметив, как члены других главных семей и старейшины вторят ему. — Думаю, обсуждение нужно перенести… Мне нужно позаботиться о Раймей, — сказал он, покидая злосчастный храм.       Дело было сделано.       — Мы справились, — вяло сказала Раймей, обессиленно лежа в руках Изуны.       — Не мы, а ты… Я не знаю, чтобы бы мы с Мадарой оба делали… Если бы не ты. Спасибо. Я знаю, это не та благодарность, что ты заслуживаешь, но…       — Нет, — прервала она его. — Этого достаточно.       Тот час ее веки обессиленно сомкнулись.