Закулисье Т.К.

После событий этого вечера мне долго не удавалось уснуть. Я думал о Тине, вспоминал ее слезы, объятия и то, что произошло в коридоре. Она всегда скупится на эмоции по отношению ко мне, тушит их в себе и только кроткими красноречивыми взглядами дает понять, что у нее в душе тоже что-то есть. Но однажды она таки не смогла совладать с этим «что-то». Помню, она позвонила мне поздно ночью, в два или три часа. Я еще не спал. Мы тогда как раз планировали наше выступление на М1 Music Awards. - Дан, у меня появилась идея! – зазвучал в трубке ее высокий, по-детски милый голосок. - Да, я это чувствовал, специально не ложился, - рассмеялся я, подтрунивая над ней. Она рассказала мне о своих мыслях спеть в один микрофон мою песню «Домой». Мы не планировали ничего особенного. Публике понравился наш номер на предыдущем шоу, и мы не хотели существенно ничего менять. - Тина, нас разорвут на кусочки таблоиды, - улыбаясь сказал я, предвкушая картинку выступления. - Не разорвут, - спокойно ответила она, и я чувствовал, что в этот миг она улыбается. – Это будет красиво… и все. И все, мой милый кенгуруш... В этом ты, конечно, ошиблась. И я это знал еще тогда, когда ты, посмеявшись над моим подтруниванием и комплиментами, повесила трубку. Мы договорились встретиться на следующий день у Тины в студии. Был выходной, мы оба очень устали за рабочую неделю, но никто не отказался от этой встречи. Я почти не спал – сначала думал о Тине и ее неожиданном предложении, потом просто о Тине, о том, как она изменилась с прошлого года. Моя нежная хрупкая девочка. Будильник прозвенел в 7, но я в это время уже стоял у окна и наблюдал, как загорается день. Душ, крепкий кофе, легкая спортивная одежда, несколько капель любимого парфюма. В 9 я уже вошел в студию. Тина сидела спиной к двери посреди комнаты, утопая в мягком диване, и что-то читала с листка бумаги. Вокруг больше не было никого. Я подошел к ней сзади, обнял за плечи, скользнув руками ниже по предплечьям, и поцеловал в щеку, задев уголок губ, так как в тот миг она поворачивала голову ко мне. Она взглянула на меня исподлобья, хмурясь и смеясь одновременно. - Я не опоздал! Это плюс! – я принялся оправдываться, пытаясь разрядить неловкий момент. - Я знаю, - Тина рассмеялась. – Я принесла тебе пирог, сядь поешь, ты же не завтракал. Я присел напротив, взял со стола кусочек еще теплого пирога. Он безумно вкусно пах. - Моя заботливая королева, - я потянулся к Тине, желая чмокнуть ее в щеку еще раз, но она отстранила меня, звонко смеясь. Я поймал ее руки в свои и поцеловал каждую по очереди. – Спасибо, малыш. - Дан, ты не на работе, можно обойтись без этого, - проворчала она, улыбаясь. - Тина, я не восхищаюсь тобой, только когда сплю. Хотя нет, ты и в снах такая же прекрасная. Она нежно улыбнулась и пнула меня босой ножкой под столом. - А где Паша? Я окинул взглядом студию, за обе щеки уплетая пирог. Присутствие Паши рядом с Тиной было для меня как соседство правой и левой руки – они были всегда и везде вместе. Но я не видел следов других людей, кроме сумки Тины и ее серо-розового кардигана, лежавших рядом с ней на диване. - Ты что, хочешь петь дуэтом с Пашей? – она смешно подняла одну бровь и хитро улыбнулась. Обожаю эту ее гримасу. Она похожа на вредного и одновременно милого котенка. - Мы будем репетировать вдвоем, - произнесла она, делая вид, что внимательно что-то читает на своем листике, хотя я видел, как от смущения она кусала губы, пряча улыбку. От нее пахло чем-то цитрусовым, приятной свежестью. Волосы, разделенные посередине небрежным пробором, легкими локонами спадали у лица. На губах нежно розовая матовая помада, ресницы красиво вздернуты вверх. Тина была одета в облегающие кожаные брючки, свободный вязанный белый свитер с широкой горловиной без ворота, откуда проглядывался изгиб ее голого плеча. Из-под свитера были видны тонкие белые кружевные бретели – то ли от майки, то ли от белья. Она подняла глаза именно тогда, когда я разглядывал те самые бретельки, любуюсь тем, как искусно они подчеркивают красоту ее обнаженной ключицы. Она убрала локоны с той стороны плеча, позволив свитеру еще немного сползти на предплечье. Внимательно посмотрев на меня, она беззаботно улыбнулась, словно не замечая, что я перестал жевать, впившись взглядом в обнажившийся участок нежной плоти. - Ты поел? - Я в процессе, - произнес я с набитым ртом, пытаясь как-то жевать, дышать и при этом не сойти с ума от непреднамеренных (или нет) чар этой женщины. Утро только начиналось, я сидел от нее в целых 2 метрах, но ясность ума и самообладание уже таяли где-то на изгибе между ее тонкой шеей и мягким плечом. Прошло некоторое время и мы приступили к репетиции, настроили аранжировку, распелись. - Тина, как ты это видишь? - Это будет красивая история между нами двумя. - И тысячи наблюдателей, все как мы любим, - рассмеялся я. - Дан, включи романтика, на сцене ты должен петь эту песню только мне, словно на ушко, рассказывать историю про звезды...только мне. Я внимательно посмотрел на нее. Красивое серьезное лицо пылало вдохновением и искренностью. Мой прекрасный гений творил новые идеи. Голубые глаза блестели, но на лице не было и следа улыбки. Только ей...в этом не будет никакой проблемы. - Смотри на меня вот так, как сейчас, - она мягко улыбнулась, сделала шаг мне навстречу и снова подняла глаза. Я смотрел на нее с высоты своего роста и утопал в глубине их безмятежной синевы. - Как резвятся крылья в новой луне где-то... - начала она с улыбкой, хитро заглянув мне в глаза, приглашая в партию, а сама ушла куда-то мне за спину. - Я появлюсь на третьей строке и подойду к концу четвертой. Я включил аккомпанемент, положил ладонь на стоявший рядом выключенный микрофон. Она, как и пообещала, подошла ко мне в конце куплета. Ее волосы коснулись моего лица справа и мне показалось, что щекой я почувствовал и нежный бархат ее кожи. Я повернул голову в ее сторону и едва задел мягкие губы, которые потянулись к моему микрофону. Тина от неожиданности отклонилась назад. - Ты подвинься немного, когда я вступлю, иначе мне придется... - Петь мне в губы? Это лучшая идея, - рассмеялся я в ответ, развеивая ее смущение. Тина все еще смущенно улыбалась и кусала губы, пряча улыбку. Ей нравилось то, что происходило, но она так сильно старалась этого не показывать, продолжая командовать процессом. - Ты повернешься немного в сторону, - она немного подтолкнула меня влево, - а я поверну микрофон к себе. - Нет, это мой микрофон и я иду к нему бонусом, - подшучивал я над ее смущением и попытками сделать все прилично, потом сгреб в охапку ее смеющуюся и коснулся губами медовых волос. Тина хохотала и пыталась высвободиться, но не так легко уйти целой из лап Дракулы. Я не удержался и, все так же сильно обнимая ее, поцеловал ее в оголенную шею. Тина громко вдохнула воздух от неожиданного прикосновения и запрокинула голову назад. Ее губы открылись, будто она пыталась что-то сказать, но не смогла. Мои губы скользнули к ее ключице и плечу, и оставили несколько нежных спонтанных поцелуев. Уже никто не смеялся. Тина мягко уперлась руками в мою грудь, с неуверенной улыбкой отстраняя меня. - Что ты делаешь... Дракула... Она попыталась придать моему поступку оттенок привычной игры. В ее голосе звучала и легкая укоризна, и непонимание, и удивление. Но в глубине души она понимала, что наедине между нами во всех этих играх - лишь малая доля игр. - А что, этого нет в твоем сценарии? Зато есть в моем. Я улыбался, вызывающе и зловеще заглядывая в помутневшие голубые глаза, и не выпускал Тину из объятий. Я чувствовал близость ее губ, их манящее тепло. В тот миг не было ничего желаннее, чем они. - Дан! - прозвучал резко голос Тины. Она вдруг разнервничалась, чувствуя что все выходит из-под контроля. Я отпустил ее и заулыбался еще шире, всем видом как бы извиняясь за свои шалости. Но мне не хотелось ни за что извиняться. - Всё, нам нужен кто-то третий, Тина, - рассмеялся я и плюхнулся всем телом на диван. Я запрокинул голову назад и закрыл ладонями лицо, потирая щеки и лоб. - Иначе я просто сойду с ума... - Чтоооо? - протянула Тина сквозь смешок, разглядывая меня с наигранным удивлением. Я поднялся со спинки дивана и сел, облокотившись локтями на колени, прижав кулаки к вискам. - ...иначе я сойду с ума рядом с тобой, - повторил я двусмысленным тоном, пряча под легкой улыбкой нотки отчаянья. Я шутил, но и не шутил. Я устал шутить за все это долгое время "обмена искрами". У меня не было сил противиться тому потоку, который увлекал меня к ней. Он просто сбивал меня с ног. Ни одна женщина не имела надо мной такой власти. От ощущения полной беспомощности противостоять этим чувствам и от понимания, сколько на моем пути к Тине всяких "но", на лбу выступили капельки пота и кровь стучала в висках, как проснувшийся вулкан. Улыбка Тины погасла. Она обняла себя руками и молча стояла так некоторое время. - Дан, я предлагаю продолжить. - Ее голос звучал решительно, но легкая дрожь выдала ее волнение. Минуту колеблясь, она подошла ко мне и протянула руку. - Иди ко мне... Я взглянул в ее светящиеся глаза и повиновался. Мы стояли напротив друг друга и молчали. Она все еще держала мою руку в своей, а потом нежно улыбнувшись, свернула ее в кулак, обхватив двумя ладошками, поднесла ее к губам и начала петь, словно в микрофон. - Идти по небу вниз, идти пока ты спишь... - Ее взгляд пронизывал меня насквозь сотнями стрел и переворачивал все внутри, завязывая какие-то новые узлы, зажигая новые звезды, порождая новые миры. Если бы я был вселенной, которая родилась от большого взрыва, то этот взрыв имел бы звучание ее голоса. - И вернуться в те места, где еще горят сердца... И тут я почувствовал, как ее нежные губы коснулись моей руки... И все наши цепи распались в один миг. Тина немного отстранила мою ладонь-микрофон и медленно подняла голову, не решаясь взглянуть мне в глаза. Свободной рукой я коснулся ее шеи, медленно скользя подушечками пальцев вверх, пока не достиг подбородка. Она ответила на мое прикосновение и подняла лицо ко мне навстречу. То, что я увидел в тот миг, сложно описать... Но тот ее взгляд, выражение лица, трепет и отчаянье я не забуду до конца своих дней. Передо мной стояла женщина с полностью обнажившейся душой. Не помню, сколько мы так стояли глаза в глаза, объясняя друг другу и понимая все без слов. Мы словно сканировали друг друга, считывая все недосказанное. - Кажется, репетиция окончена, - едва слышно произнесла Тина. Ее взгляд метался, словно птичка в клетке, которая пыталась сбежать от надвигающейся тьмы моих глаз. - Да, окончена, - ответил я и тут же впился в ее пухлые горячие губы. Она ответила мне не сразу, словно до конца не веря в то, что происходит. Но потом я почувствовал сначала чувственный, а потом настойчивый отклик на свой поцелуй. Я выпустил ее ладонь и обхватил Тину за талию, притягивая к себе. Она стала на цыпочки, так как без каблуков едва доставала мне до плеча, и ее тело вдруг стало полностью моим. Сквозь одежду я чувствовал тепло ее ног, бедер, живота, груди, рук, губ. Я жадно обнимал ее двумя руками, но чувствовал, что я ничтожно мал, чтобы обнять этот внезапно оказавшийся в моих руках мир. Тина обвивала руками мою шею, отчаянно впиваясь тонкими пальчиками в плечи, словно ее вот-вот кто-то оторвет от меня обратно, и притягивала меня к себе еще неистовее. Мы тонули друг в друге. Тонули сознательно и отчаянно, как два камикадзе. Я оторвал Тину от земли, приподнял ее тело вверх, и она обхватила бедрами мою талию, став еще ближе. Мы целовались, как сумасшедшие. Как два зверя, которых спустили с цепи и которые никак не могли надышаться пьянящим воздухом свободы. Тина была моим воздухом. То, что происходило между нами, было больше, глубже и сильнее, чем секс. Никого и никогда я не целовал так страстно и самозабвенно, как эту маленькую белокурую женщину, ставшую моим всем. Я подошел к дивану и аккуратно опустился на него со своей драгоценной ношей на бедрах. Мои руки скользнули под мягкий свитер Тины. Она выгнулась от наслаждения и прильнула ко мне всем телом. Мягкая нежная кожа ее спины таяла под моими прикосновениями. Мои пальцы коснулись кружевного белья, и тут я вспомнил те прекрасные бретели, которые я недавно разглядывал и которые окончательно лишили меня покоя. Истерзав до красноты губы страстными поцелуями, я устремился в облюбованную раннее зону ключицы. Легким движением я освободил Тину от свитера, оставив ее в прозрачном кружевном белье. Сколько бы я исподтишка не изучал ее декольте на съемках, этот новый ракурс поверг меня в экстаз. Каждая клетка моего тела пылала желанием. Мои руки скользнули по телу Тины вниз, и я властно притянул ее бедра к себе максимально близко. Мое тело ныло, раздразненное близостью желанной женщины. С губ Тины сорвался стон, он напомнил мне дыхание поверженного животного. Я сверг эту маленькую сильную женщину, полностью подчинив себе все ее ощущения в тот момент. Ее тело обмякло в моих объятиях и отдалось волне желания. Мои ладони вернулись к незаконченному делу с бретельками, пальцы скользнули под тонкие полосы ткани и одним движением опустили их вниз. Я прильнул нежным поцелуем к ложбинке на прекрасной обнаженной груди моей королевы, нежно повторяя пальцами ее заветные очертания. Когда мой язык коснулся солнечного сплетения, Тина запустила пальцы в мои волосы и прижала мою голову к себе, не давая мне двинуться дальше. Она зарылась лицом в мои волосы и тяжело дышала. А я не мог надышаться ею, ее райским ароматом. Я знал, что дальше ничего не будет, а возможно, ничего не будет больше никогда, но в тот миг я пытался как можно дольше не отрывать губ от ее груди, словно боясь лишиться источника силы. Не знаю, сколько мы так сидели, не выпуская друг друга из объятий. Тина словно убаюкивала меня на своей груди, и моя страсть засыпала под звуки ее успокаивающегося сердца. В полном молчании, едва дыша, чтобы не нарушать тишину, мы обменивались мыслями и чувствами - всем, что было важным для нас. Потом Тина все же выпорхнула из моих рук, оделась и, не сказав ни слова, направилась к выходу. Перед дверью она на миг остановилась и посмотрела на меня лукавым взглядом, игриво подняв одну бровь (я говорил, что обожаю это в ней?). Она тихо произнесла: - Это была не репетиция, Дан. И ушла. Я еще какое-то время сидел на диване, не решаясь покинуть студию, все еще ощущая на себе ее запах и тепло поцелуев. Между нами не произошло почти ничего, но и произошло все. Это было самое откровенное занятие любовью, хоть оно и было лишено ключевого этапа. Хотя после знакомства с моим прекрасным гением я переосмыслил понятие "ключевого" в своей жизни. Номер мы потом таки отрепетировали, уже в присутствии Паши и после предварительной договоренности с ним. То, как мы с Тиной вели себя на репетиции, уже с "третьим" Пашей, это отдельная и довольно забавная история. Но на сцене, в день самого выступления, когда мнимые "постановщики" остались за кулисами и на нас смотрели тысячи зрителей, мы были теми, кем были тогда в студии. Теми, кого мы открыли тогда друг в друге. Десятки флешбеков уносили нас туда, в моменты неизмеримой страсти и величайшего из чувств. По нашим телам бежал ток воспоминаний и с разгону нырял в зал, в ваши сердца. Мы не сделали на сцене почти ничего, о чем договаривались с Пашей. Все произошло так, как хотели того мы. Когда Тина положила руки на мои ладони, державшие микрофон, я уже не был на сцене. Я был в студии, в том утре, которое подарило мне эту прекрасную женщину. И она была рядом со мной. Многим из вас тогда показалось, что мы на сцене прожили что-то уж слишком настоящее. И мы можем сколько угодно оправдываться и изобретать красивые увертки, но... вам не показалось, милые. Не показалось.