Закулисье Т.К.

- Отпускай, испортишь мне новый наряд, - шепнула Тина, уткнувшись мне в плечо, пряча от меня губы и глаза. Я поставил ее на пол. - Моя рубашка пошла бы тебе больше, - подметил я, приковывая к себе снова ее смущенные повлажневшие глаза. Она долго изучала меня внимательным взглядом, как тогда в коридоре, а потом хитро улыбнулась и закусила пухлую губку. Ее взгляд скользнул по моему телу вверх и замер на последней пуговице у горловины. Туда же устремились ее тонкие прохладные пальцы. Она расстегнула верхнюю пуговицу и обожгла меня соблазнительным взглядом. Я чувствовал, как все во мне начинает плавиться от ее прикосновений. Первая пуговица, вторая, третья. Она расстегивала их невозможно медленно, ее тонкие пальцы дрожали, а глаза упивались мной. Я сбросил с себя пиджак и он тяжело приземлился на пол. Четвертая пуговица... Ее руки касаются моего живота и застывают на нем. Она разглядывает глубокую борозду пресса, а потом ее тонкий пальчик скользит по ней вниз, взрывая мои нервные окончания словно бомбы. Тина что-то еле слышно напевает, ее голос напоминает мурлыканье кота. Я ловлю ее ладони и крепко сжимаю их в своих, притягивая ее тело к себе. Она запрокидывает голову, открывая мне свое лицо для долгожданного поцелуя. - О чем ты поешь, малыш? - тихо шепчу я, мягко скользя губами по ее шее. - Нам не потрібні почуття...сльози в очах - твоє ім'я... - она тихо поет мне на ухо, касаясь губами мочки уха, временами прерывается, пытаясь восстановить сбивающееся дыхание, щекочет бархатным голосом мою душу, а потом переводит мне еще тише: - Нам не нужны чувства, слезы в глазах - твое имя... - ее голос становится еще ниже и глубже, и уже, кажется, звучит внутри меня. - Вивчи карту из моїх зірок... Я понимаю эту фразу без перевода. Она вдруг затихает, разглядывает родинки на моей оголенной груди. - Ты знаешь, что у тебя здесь созвездие Водолея? - она на миг влюбленно окунается в глубину моих глаз, а потом скользит мягкой подушечкой пальца от родинки к родинке, рисуя на моей коже изящную дугу, раскраивая меня на части. - Альфа, бета, дельта... Бета, - ее пальчик легко надавливает на одну из родинок, - ее имя Садальсууд, она самая яркая в созвездии. С арабского это переводится как "счастливая... - ...среди счастливейших", - мы в унисон завершаем фразу. Ее полный эйфории взгляд в тот момент наполняет меня каким-то трепетным, необъяснимым чувством. - Да, - замечает она тихо, улыбаясь. - А знаешь, почему ее так назвали? - Ее ладонь накрывает созвездие из родинок, и я целую ее, придерживая тонкую шею ладонями. - Возможно, - шепчу я ей в губы, не в силах самостоятельно отстраниться от нее. Тина кладет ладошки мне на лицо. Мне кажется, что в ее глазах блестят крохотные росинки слез. Или зажигаются звезды... Те самые 90 светил созвездия Водолея. - ...потому что Солнце входит в это созвездие ранней весной, принося на Землю оттепель. А оттепель - это всегда о счастье, Дан. Она возвращается ко мне в объятья, укладывая ладони мне на талию. Чувствую едва уловимое скольжение кончиков ее пальцев под грубой тканью пояса брюк. Моя рубашка расстегнута. Я касаюсь белого шелка и ищу пуговицы на ее рубашке, попутно задевая интимные зоны. Первая, вторая... Мои губы страстно исследуют контуры прекрасного небесного тела, которое дрожит передо мной в полутьме космического пространства комнаты. Чувствую, как ее поцелуи становятся все более истеричными, прерывистыми, руки отпускают меня и прижимаются к телу, формируя защитную напряженную позу, ладони сжимаются в кулачки. Я ослабляю пылкий натиск, отпускаю мягкие губы и прижимаюсь лбом к холодному и влажному лбу моего маленького астронома. Пытаюсь прочесть ее эмоции. Сложно вновь сфокусироваться. Глаза Тины прикрыты и мы оба тяжело дышим. Ее рубашка обезоруживающе спала с плеч и повисла на локтях, и она прижимается ко мне, подобрав руки к груди, пытаясь скрыть наготу, едва прикрытую прозрачным белым кружевом. Черта. Чувствую вокруг нее белый круг, словно из гоголевских историй, и я не смею переступить за его линию. Я беру Тину за плечи, поворачиваю спиной, стаскиваю с ее рук рубашку. Я стараюсь не замечать ее соблазнительную наготу, так как она пока не предназначена мне. Затем я до конца расстегиваю свою рубашку, снимаю ее и надеваю на Тину. Черный цвет моей одежды еще сильнее подчеркивает полупрозрачный кремовый тон ее кожи и золото волос. Я поворачиваю Тину обратно к себе и начинаю застегивать пуговицы, не отрывая от нее взгляда. В глубинной синеве ее глаз сражаются два чувства - желание и страх. Она заметно вздрагивает, когда мои руки касаются ее груди и живота. Верхние пуговки оставляю незастегнутыми. - А это Садальмелик, - стараюсь звучать ровно и уверенно, освобождая Тину от оцепенения, нежно касаюсь родинки на открытом участке ее декольте слева, опускаю ладонь и поглаживаю светло-коричневую выпуклость большим пальцем. "Счастливая звезда царя". - Остальные звезды останутся при тебе, малыш. Улыбаюсь, берусь за края ворота своей рубашки на Тине и сдвигаю их к центру ее шеи, словно занавес, пряча ее трепетную наготу за тонким слоем черной ткани и в глубинах своей памяти. В тот миг я понял, что что-то поменялось во мне навсегда. Отлаженный за годы сексуальных приключений механизм "соблазнить-и-взять" заскрипел, заискрился и намертво заглох. И тут же начал новые вращения в противоположную сторону, с каким-то особо отточенным изяществом... Любая женщина была бы уже моей... не будь она Тиной. Милой, маленькой, дерзкой, слабой и ужасающе сильной, нежной и такой страстной. Сжигающей меня дотла и дрожащей от страха и беззащитности из-за слишком откровенной близости. - Можешь оставить ее себе, тебе она идет больше, чем мне, - любуюсь Тиной в своей рубашке и целую ее в лоб. Она уютно нежится на моей обнаженной груди, еле ощутимо водя пальчиками по созвездию Водолея. Уже завтра она с командой уедет из Киева, продолжая концертный тур. А пока можно вот так еще немного постоять с ней, посреди гримерки, укачивая в объятиях. - Спой мне еще раз про карту звезд, - ласково прошу ее, зарываясь лицом в мягкие ароматные волосы. Чувствую легкую вибрацию у нее в груди, когда она начинает петь, прижавшись ко мне всем телом. ...І сягнемо всесвіту удвох... Начало третьего ночи. Тина давно уехала, забрав с собой мою рубашку и все мои смыслы. Я стою посреди пустынной улицы и долго смотрю на ночное небо. Альфа, бета, дельта... Небо слепо от огней бессонного города и низкой зимней облачности. Я не вижу ни одной звезды, но чувствую, что они все сейчас сияют у меня внутри.