Селен

Елена переступает через кромку воды, поднимая лапы, капли с которых гонят едва заметные круги по поверхности. Её, некогда бывшие стальными, глаза изнутри переливаются белым свечением. На заснеженной поляне она садится, обернув ноги пушистым хвостом. Тишину нарушает хруст снега под тяжелыми сапогами. Уходит свет из волчьих глаз, царевна моргает и поворачивается: — Тебе не хватило ума уйти. — раздаётся женский голос в темной голове. — Потому что тебе хватило сил сбежать. — Ариана водит ржаными глазами по окружающему лесу. — Не мне. Ей. — тихо поправляет оборотень. — Не важно. — охотница вскидывает оружие. Вервольфица поднимается на ноги: — Я чувствую запах смерти. — до льда в дыхании спокойно говорит она. — Несомненно.- не отводя глаз, проводит пальцем по предохранителю темновласая. Волчица неожиданно оскаливает зубы: — Глупая богиня. Глупая смертная. — на её загривке дыбом встаёт густая шерсть. Царевна вскидывает голову, с ядерной смесью ненависти, достоинства и презрения смотрит снизу вверх. — Нажимай на курок, если хочешь свою волчью кровь, которая сотворит из тебя монстра. Вот только… Елена стоит, криво усмехаясь в дуло дробовика, направленного в центр черепа: — Кого, если не себя, ты убьёшь этим выстрелом? Не твоё собачье дело. Шумит затвор. Приходит в движение механизм. Шипит порох. Царевна не спускает глаз со своей убийцы, даже когда от них мало что остаётся. Разодранная морда падает в снег, увлекая за собой остальное тело. Охотница отбрасывает в сторону оружие, запустив обе руки в волосы. Убила. Она убила её. Человеческий крик рвёт мертвые волчьи уши. Ночь никогда не закончится. Никогда не закончится лес, по которому она идёт. Никогда не закончится снегопад. Она не коснулась ее своими ладонями. Она видела алый снег, изукрашенный тем, до чего она так стремилась дорваться. Она плакала, и ее слёзы были горячее, чем ликантропья кровь. Её проклятию разорвало лицо. Её дьявольской посланнице выкололо глаза дробью. Её волчица умерла. Охотница брела, не ища дороги, и зная, что путь скоро закончится. Кому она что доказывала, нажимая на курок? Почему она поддалась на её злое рычание? Почему белой морды коснулись металлические шары, а не тёплые губы? Она чувствовала, что задыхается. Лес проклят. Проклятие сочится из ее дыхания, пропитывая ноги, воздух, и тропы. Потому она пришла назад, хотя точно знает, что убегала. Поляна, красный снег, белая шерсть. Полная луна, которую так ждала волчья царевна. Вот и она, лежит под ней, холодная и пресная, улыбнувшаяся в секунду смерти. Звуков нет. Быть может, их глушит снег, а может, наемница просто оглохла, ранив свой слух последним выстрелом. Где волчий вой? Где слёзы стаи? Где вереницы зверей, плачущих по предводительнице? Где псы, потерявшие царевну в полнолуние? Никого. Ни звука, ни движения. Снег под ногами не скрипит. Ариана хочет упасть на колени, но не знает, почему ее ноги застыли. А затем легенда становится её явью. Непроницаемая тишина. Свет луны губительно ярко подчеркивает силуэт, не давая увидеть лишь повернутое в другую сторону лицо. Тени скачут меж деревьев, как стадо оленей, мчащихся по кругу. Темновласая глухо шепчет чужое имя, глядя на дрогнувшую спину. Белый мех змеей обернулся вокруг оси, и волчица поднимается на лапы, неспешно поворачиваясь в сторону своего охотника. Белоснежная морда не тронута, словно заново вылеплена из снега горных вершин. На шерсти играет серебро. Царевна поднимается на задние лапы и с каждым шагом отпускает все звериное. Снег под ее ногами нетронут. Абсолютная тишина впитывает в себя дыхание Арианы. Елена останавливается на расстоянии одного ярда, и бесстрастно смотрит на убийцу. Сквозь ее кожу просвечивает лунный свет, она походит на призрака. Ее волосы светятся. Сияют ее стальные глаза. Обнаженное тело не мёрзнет. Наемница чувствует, что её смерть дышит ей в шею. Правая ладонь царевны поднимается, и ложится на смуглый лоб. И это прикосновение отдаётся сверхвспышкой в человеческом сознании. Знанием, болью, преисполненной жизни, сверхъестественной силой. И гибелью. Ты в силах решить, кому жить, а кому умереть. Легенда не врет. Ты и правда Волчья богиня. Ты убьешь меня. Последним, что охотница в силах увидеть, стали глаза высшего существа, которому не место на земле. И застывшая в них скорбь. Ветер. Она появилась в нем, она рождена им, она соткана из него. Лишь спустя некоторое время она может открыть глаза, и увидеть барханы травы, залитое светом небо, даже на взгляд сладкую рябую воду океана, по которому носятся круги падающих капель. Обезумевшая материя вокруг неё красива, как живое бьющееся сердце, полное густой крови. Она затылком чувствует чужое присутствие. Поворачивается. Светловолосая дева смотрит на неё со смешанным взглядом. — Елена… — шепчет Ариана. Та недовольно машет головой, сделав шаг вперёд: — Ты всё знаешь, если Волчица коснулась тебя. О том, что Царевна погибла от дроби. О том, что лежит, вмерзшая в землю, посреди поляны, и что ее шерсть треплет снежный ураган. О том, что Полная Луна разбудила её дух. О его силе, о его страсти. О том, что легенды оказались правдой. О Волчьей богине, выбирающей, кто будет дышать, а кто оставит своё дыхание. О ее решении. О втором мертвом теле. Слишком много крови на этих руках. Слишком тяжело сердце. Слишком извилист путь. Слишком тяжёл грех. Волчица умерла. И забрала с собой своего охотника. Ведь их проклятье — вечный плен. Смерть не то, что сможет разлучить их. — Мы навсегда вместе здесь. — шепнула Ариана. — Ты навсегда рядом с той, кого убила. — ответила Елена. Охотница роняет голову к чужой, протянув руки. Волчица молча поднимает лицо, заключив свои пальцы в замки чужих ладоней. — Ma malédiction. Моё волчье проклятие…