Быть Богом vol. — II

      Сэюн сидел на переднем пассажирском и смотрел в окно. Пёнкван настоял, чтобы за руль сел он, а не старший, объясняя это тем, что Сэюн находится в сонном состоянии и водить сейчас весьма опасно. Сам Сэюн не возражал, прекрасно понимая, что Кван был на сто процентов прав. Самому парню было трудно сказать, что с ним происходит и когда в следующий раз он снова уснёт с открытыми глазами.       Сэюн безразлично следил взглядом за тем, что творится за окном, но сам находился глубоко в своих мыслях. Он всё же винил себя за то, что позволил Ючану приютить и общаться с Джунхи. Сэюн всегда знал, что Пак чокнутый, шизанутый и вообще ненормальный на всю голову. Какого чёрта он тогда пошёл на поводу у Ючана? Он был грёбанным студентом, у него молоко на губах тогда только-только обсыхать начало! И то заявление: либо миришься с моим общением с Джунхи, либо мы больше не общаемся. До Сэюна только недавно стало доходить, что это был настоящий детский сад. Разве взрослый, который отдаёт себе отчёт, который видит всё так, как есть, а не влюблёнными глазами, может заявить такое лучшему другу? Тем более, если этот друг беспокоится о тебе. Ючан до самого последнего момента оставался наивным и по уши влюблённым. И что из этого вышло?       Сэюн тихо простонал, сжав пальцами ручку на двери. Пёнкван мельком посмотрел на него, после снова устремив взгляд на дорогу.       Было ли у Сэюна право беспокоиться о Ючане? Эти странные воспоминания, которые вернулись таким же странным образом, указывали на то, что Сэюн не воспринимал Чана как того, о ком следовало бы беспокоиться. Он должен был просто использовать мальчишку на первое время, пока не освоится в Сеуле, а затем приступить к плану отца. Но почему Ким напрочь всё забыл? Неужели это случилось из-за аварии? Он тогда головой ударился, но не сотрясения или чего иного у него не выявили. В таком случае, что за внезапный провал в памяти? Как они с Пёнкваном смогли связаться таким странным образом, когда тот находился в коме? Почему он видит мать, в конце концов? Что всё это значит? Если его отец посодействовал освобождению Ли, значит, он до сих пор придерживается своего плана. Раз Сэюн всё вспомнил, то, как быть в такой ситуации? Ючан больше не пустое место, да и Пёнкван далеко не просто директор. Имеет ли он право на всё это после того, что задумывал? Может быть, это наказание свыше за то, что он хотел воспользоваться доверием друга и убить того, кого сейчас безумно любит? Если он начнёт придерживаться плана отца, то чем он будет отличаться от Ли Донхуна?       Пёнкван припарковался на подземной парковке, чего Сэюн даже не заметил, пока младший не толкнул его локтём в бок. Встрепенувшись, он посмотрел на Квана и чуть кивнул в знак того, что он в порядке.       За день они встретились с несколькими акционерами, которые были близкими друзьями покойного отца Пёнквана, но лишь несколько из них решились поддержать Квана на собрании и выступить против того, чтобы Донхун возвращался в компанию. Большая часть из них положительно относилась к возвращению Ли и его политике, их даже не смущало, что это именно он пытался убить Пёнквана и чуть не сорвал сделку с компанией «Моторс». Их заботили лишь цифры, а не благополучие «Razor».       Вернулись они домой только под вечер. Пёнкван выглядел разбитым и вымотанным. Каждую встречу он всегда держался уверенно, гордо и убедительно, но Сэюн знал, что за всем этим стоит огромная цена. Младший был совершенно не таким, каким старался быть в глазах окружающих его людей, и это сильно эмоционально выматывало.       — Хён, — Пёнкван переоделся в домашнее и вышел из ванной комнаты. Осмотрев Сэюна, который выглядел как-то отчуждённо, парень тихо вздохнул, — пошли спать.       — Ты же знаешь, что Я не буду этого делать.       Кван хмурится и берётся за чужую руку. Сэюн закатывает глаза, но не сопротивляется и следует за Кимом в спальню.       — Тебе нужно спать, понимаешь?       Настойчиво произносит Пёнкван параллельно расстёгивая пуговицы на белой рубашке старшего. Сэюн просто стоит и смотрит на Квана совершенно ни о чём не думая.       — Давай, раздевайся и ложись.       Расправившись с пуговицами, младший чуть кивнул и указал на кровать.       — Я тоже устал и тоже лягу с тобой.       — Малыш Пёнкван.       — Хён, — строгим голосом произносит тот и немного хмурится, — Я хочу, чтобы ты обнял меня, и мы так вместе уснули. Я не хочу думать о чём-то плохом или беспокоиться за тебя. Я просто хочу, чтобы мы заснули обнимая друг друга. Просто давай ты перестанешь спорить и послушаешь меня хоть раз без каких-то возражений, хорошо? Я тоже очень устал, мне не хватает твоих рук и объятий, твоей поддержки. Неужели ты не хочешь поправиться и снова жить нормально?       — Хочу.       Кван как-то грустно улыбается и нежно касается губами чужой щеки.       — Ложись, Я пойду умоюсь и приду к тебе. Хорошо?       Сэюн чуть кивает и раздевается, усаживаясь на кровать. Пёнкван выходит из комнаты, тяжело вздохнув. Всё это точно скоро доведёт его до точки невозврата.       Сходив в ванну и приняв быстро контрастный душ, Пёнкван вновь вернулся в спальню. В комнате был приглушен свет, светил лишь один светильник. Сэюн точно также сидел на кровати, словно был не живым. Нахмурившись, Пёнкван подошёл к нему.       — Хён, ты почему не ложишься?       Старший ничего не ответил. Он просто сидел с открытыми глазами и смотрел в одну точку совершенно не моргая. Кван в непонятках коснулся оголённого плеча.       — Хён?       Вновь ничего не произошло. Сэюн сидел, словно неживая статуя и совершенно не реагировал на голос младшего. Перепугавшись, Пёнкван затряс того за плечи.       — Хён! Хён!       Но Сэюн по-прежнему не выражал ни одного признака жизни. Вернее, он был жив, но выглядел так, словно спал сидя с открытыми глазами.       — Ну, всё. Я звоню врачу.       Перепугавшись, Пёнкван развернулся к двери и ошарашенно посмотрел по сторонам.       Снова тот самый лес, та самая полянка. Мягкая трава, пение птиц. Парень в недоумении захлопал глазами чувствуя, как бешено бьётся его сердце. Какого чёрта? Только не сейчас!       Нервно потоптавшись на месте, Пёнкван побежал туда, куда смотрели глаза. Ему нужно вырваться из этого места, нужно помочь…       Кому, кстати, ему нужно помочь?       Постепенно замедлив бег, парень опёрся рукой о дерево, задумчиво уставившись взглядом себе под ноги. Он точно должен был позвонить в больницу, но для чего?       — Чёрт, неужели мне тоже нужен врач, как… — Парень растерянно захлопал ртом в попытках произнести имя. — Как…       В голове был пробел, словно он забыл что-то важное. Что-то или кого-то.       Нервно покусав себя за губу, он осмотрелся и вновь увидел просвет меж деревьев, через которые была видна поляна, а на поляне два силуэта. Женский, в белом одеянии, а второй мужской.       Прищурившись, Пёнкван попытался разглядеть людей, но у него ничего не вышло. Постояв ещё пару минут у дерева, он целенаправленным шагом двинулся в сторону поляны, только, как и в прошлый раз, чем дольше он шёл, тем дальше от него становились люди.       В непонятках Ким даже попытался бежать, но это тоже не принесло результата.       Мужской силуэт казался чертовски знакомым, но сколько бы Кван не пытался понять, кто это был, у него ничего не выходило.       Бросив попытку дойти до места назначения, он устало облокотился спиной на дерево и прикрыл глаза. Если тут происходит такая поебистика, значит, это определённо сон. Так, ладно. Всё было бы ничего, если бы только не тот факт, что Пёнкван явно знал о том, что он не ложился в постель, потому что…       Лицо парня напряглось, на лбу выступила пара морщинок. Он зажмурил глаза пытаясь воспроизвести всё то, что происходило с ним до… попадания сюда?       Так.       Пёнкван точно помнил, что он должен был вызвать врача, но не себе, а…       Сердце снова участило ритм, на душе стало неспокойно. Кван до боли закусил губу, пытаясь понять, кто сидел перед ним на кровати и для кого он должен был всё это сделать.       Парень зажмурился до такой силы, что перед глазами стали летать мелкие звёздочки и разноцветные синие круги. Продолжая прикусывать нижнюю губу, он всеми силами старался воспроизвести то, что забыл, но вместо этого в воспоминаниях всплыл подземный коридор.       Кирпичные стены, на которых висели подожжённые факелы. Запах сырости, треск огня. Впереди был полумрак, позади было темно. Пёнкван мотнул головой, но картинка вновь сменилась. Теперь это был не узкий кирпичный коридор, он разделялся на два тоннеля, а факелы на стенах стали парными. По телу пробежал неприятных холодок, а в мыслях промелькнуло то, что не себе ли он хотел вызвать врача?       Мотнув головой, Пёнкван собрался открывать глаза, как услышал крик. Этот крик исходил откуда-то из воспоминаний, но звучал так громко, словно кричащий стоял прямо напротив него.       «Пёнкван!»       Пёнкван вновь ощутил холодную волну, которая снова окатила его с ног до головы. Внутри разрасталась паника, парень совершенно не понимал, что происходит, поэтому прижался к дереву спиной сильнее, жмуря глаза.       «Пёнкван! Очнись!»       Снова крик, который прорезал тяжёлую тишину. Кван дёрнулся, ощущая, как пальцы на его руках постепенно становятся холодными и этот холод медленно расползается всё дальше и дальше.       «Пёнкван! Иди на мой голос!!!»       — Голос… — Шёпотом произнёс Ким морщась от ужасных криков в голове. — Твой голос…       Пальцы на руках стали ледяными, как и на ногах. Пёнкван болезненно поморщился, сердце колотилось настолько сильно, что создавалось впечатление, словно оно вот-вот и выпрыгнет из груди, которую ужасно чем-то сдавливало. Стены в подземном коридоре начали сужаться и постепенно крошиться. Пёнкван вжался спиной в ствол дерева, стиснув зубы и ощущая, как холод постепенно подбирается к его туловищу.       «Пёнкван, мать твою, иди на мой голос! Ты мне нравишься и обещал свидание!!!»       Квану показалось, что он разучился дышать. Последняя фраза была настолько громкой, что после неё в голове осталась лишь гудящая тишина, а затем на ум пришло лишь одно слово.       Распахнув глаза и сделав глубокий, резкий вдох, словно он вынырнул откуда-то из-под воды, Пёнкван в ужасе произнёс имя, которое, как ему показалось, напрочь взорвало всю тишину.       — Сэюн.       Сэюн сидел на кровати. Сэюну он должен был вызвать врача. Голос Сэюна он сейчас слышал у себя в голове.       — Сэюн! — С усилием отлипнув от дерева, Пёнкван замотал головой в поисках той самой поляны. Два силуэта по-прежнему находились на ней и о чём-то говорили. Подпрыгнув на месте, Пёнкван, спотыкаясь об свои же ноги, побежал к ним. — Сэюн!!!       На этот раз он точно бежал к цели. Поляна не отдалялась от него, а силуэты становились чётче и ближе.       Выбежав из леса, он на пару секунд остановился, чтобы перевести дух, а затем подбежал к женщине и парню.       — Сэюн! — На выдохе произнёс он, пытаясь восстановить дыхание.       — Пёнкван? — На лице старшего отразилось дикое замешательство. — Как ты…       — Ким Пёнкван, — подала голос женщина, — тебя не должно быть здесь.       — Мама, — Сэюн в растерянности посмотрел на неё, а затем снова на Пёнквана, который по-прежнему пытался отдышаться, — что всё это значит?       — Сэюн-а, прошу, — женщина посмотрела на сына и улыбнулась, — пойдём со мной. Тебе нечего делать в смертном мире, ты божество, так будь же Богом там, где на самом деле твоё место.       Лицо Сэюна выражало лишь растерянность. Он бегло смотрел то на Пёнквана, то на женщину и не знал, что ему делать. Что ему сказать? Послушаться и пойти с матерью? Ослушаться её?       — Мы будем навсегда вместе, с тобой больше ничего не случится. Тебя не будут волновать смертные жизни. Ты будешь счастлив.       — О чём она говорит, хён? — Хрипло произнёс Пёнкван, покосившись на женщину. — Это… твоя мать?.. Да что тут происходит…       — Если Я уйду, то могу взять с собой Пёнквана? — Сэюн недоверчиво покосился на женщину, а после на Кима. Та отрицательно покачала головой.       — Хоть у него есть твоя метка, но он всё равно остаётся человеком, в отличии от тебя. Оставь смертный мир, пойдём со мной.       Женщина снова улыбнулась и протянула свою руку.       — Ты будешь Богом, Сэюн. Будешь там, где твоё место по праву.       Старший посмотрел на руку и медленно потянул свою в ответ, но её тут же перебил Пёнкван, вцепившись в его локоть. Сэюн вздрогнул и посмотрел на парня.       — Хён, ты не можешь уйти. Ты не можешь оставить меня. — С какой-то паникой произнёс тот, ещё больше впиваясь пальцами в кожу. — Ты обещал мне, что никогда не покинешь меня, что мы всегда будем вместе. Я шёл на твой голос, хён.       — Сэюн, Я очень скучаю по тебе, пойдём со мной, сынок.       Старший снова посмотрел сначала на Пёнквана, а затем на руку женщины. Кван вцепился сильнее, чуть встряхнув парня.       — Хён, Я не пущу тебя.       — Сынок.       Сэюн захлопал глазами, после чего мотнул головой и вновь потянулся к руке матери. Пёнкван как-то боязливо пискнул и, схватив старшего за грудки, притянул к себе, впиваясь в его губы губами. Сэюн поначалу опешил, но потом как-то заторможенно ответил на поцелуй, убрав руку от матери и обняв ей Пёнквана.       Почему-то Квану казалось, что он поступает правильно, хотя, он ничерта не понимал, что тут происходит и как нужно было ему действовать. Он был уверен, что Сэюн, если не полностью, то частично точно так же забыл, кем был Пёнкван, поэтому, не имея времени придумать ничего получше, он просто взял и поцеловал его. Вот так вот открыто при стоящей рядом матери.       Медленно разорвав поцелуй, Кван поднял свой взгляд на лицо старшего и тихо произнёс:       — Я люблю тебя, Сэюн.       — Сэюн, прошу, — в голосе женщины послышалось беспокойство, — пойдём со мной. Я лишь хочу спасти тебя, оградить от всего, что может произойти. Ты не знаешь, на что способен твой отец, не знаешь, что сулит тебе в будущем, если ты свяжешься с ним. Сын, умоляю, пойдём со мной в наш мир, в наше место.       Сэюн медленно перевёл взгляд с лица Пёнквана на мать и чуть мотнул головой.       Взяв Квана за руку, он нервно покусал себя за губу.       — Прости, — виновато улыбнувшись, он чуть поклонился, — мама. Но Я не могу сейчас пойти с тобой.       — Ты один из нас, ты божество.       — Мне хорошо с Пёнкваном и Я не могу бросить его.       Кван чуть улыбнулся, сжимая чужое запястье ладонью. Женщина выжидающе смотрела на Сэюна, после чего лишь вздохнула. Её глаза окрасились в серебряный цвет, а за спиной появились лисьи хвосты. Пёнкван захлопал глазами, неосознанно прижавшись к старшему, но то, что они оба видели, длилось не долго. После очередного закрытия глаз Пёнкван вновь оказался в спальне, стоящий напротив Сэюна, который, в свою очередь, тоже стоял и обнимал того за талию.       Просто тупо молча подняв глаза на лицо старшего, Пёнкван столкнулся с таким же растерянным взглядом.       — Хён?.. — Тихо произнёс он, боясь, что это всё до сих пор не реально. Сэюн всматривался в чужие глаза, словно там было что-то настолько интересное, что младший даже немного смутился. — Хён, что это… было?       — Твой глаз. — Тихо произнёс парень и осторожно отпустил чужую талию. — Ты тоже был там…       Пёнкван кивнул и на ватных ногах подошёл к зеркалу, что висело на стене. Включив свет, он посмотрелся в своё отражение и замер, не сводя взгляда с глаза, где некогда была серебряная прожилка.       Радужка с коричневого поменяла цвет на серебряный, полностью окрасившись. Пёнкван заморгал, не в силах перестать смотреться в зеркало.       — Что… что это…       — Метка. — Увереннее произнёс Сэюн и снова обнял парня, но уже сзади. — Метка лисы, что ты принадлежишь мне.       На лице Квана отражался ужас вперемешку с растерянностью. Он медленно замотал головой, всё продолжая смотреть на свои глаза, теперь уже разных цветов.       — Что за чертовщина с нами происходила?! — Шёпотом прокричал он, накрыв руки старшего своими ладонями. Сэюн лишь устало улыбнулся и сонно уткнулся в шею Пёнквана.       — Она отпустила меня, — прошептал он в ответ, — Я всё понял и теперь чувствую, что освободился. Всё кончено и теперь всё будет хорошо, малыш Пёнкван. — Коснувшись губами нежной кожи на шее, парень немного улыбнулся, прикрыв глаза. — Я обещаю.       Пёнкван шумно сглотнул. Желание спать было напрочь отбито.