***
Донхун видел их лица. Он видел отца, он видел мать. Видел маленького, такого ненавистного ему Пёнквана, видел, как он смеётся. Донхун никогда не любил эту семью и даже сейчас, когда он больше не чувствовал под ногами твёрдой почвы, когда понимал, что его тело сковывает холод, он по-прежнему ненавидел все эти фальшивые улыбки, которые были адресованы ему. За всю свою не очень длинную жизнь Донхун ни разу не видел того, кто улыбался бы ему без какой-либо корысти. Ни разу, пока ему не улыбнулся Джунхи. В тот день Донхун правда не думал, что Джун исполнит его приказ и улыбнётся. От его улыбки у Ли потерялся дар речи, потому что это была самая чистая улыбка, которую он когда-либо видел. В тот момент внутри Донхуна что-то ёкнуло, казалось, что даже сердце пропустило пару ударов, потому что Джунхи был чертовски прекрасен. Он был прекрасен всегда, но Донхун боялся себе в этом признаваться. Донхун чувствует, что постепенно перестаёт чувствовать что-либо. Его разум потихоньку затуманивается, словно в него пускают газ, сознание проваливается куда-то в бездну. Такую же тёмную, глубокую бездну, какими были глаза Джунхи. Ему не больно, он совершенно ничего не чувствует, кроме того, как его поглощает холодная тьма. По правой щеке скатывается ещё пока что горячая слеза, противно скользящая после по шее и впитывающаяся в ткань. Ему не хочется видеть свою жизнь, не хочется сожалеть о чём-то. Донхун слишком сильный. Пускай, даже если он сейчас и умрёт, то его дело будет жить. В лице Джунхи. В лице отца Сэюна. Донхун пустил корни, которые не смогут исчезнуть, он положил начало, поэтому знал, что это не конец. И от этого становилось как-то спокойнее. Джунхи… Он одумается, он поймёт, что совершил огромную ошибку. Донхун верил в это, потому что это был его Пак Джунхи. Его воронёнок. Его глупый ребёнок, которого он подобрал с трассы. Его незаменимый помощник во всём, тот, кто изменил Донхуна, кто помог ему видеть яснее и в тоже время утягивал на дно. Чёртов Пак Джунхи. Почему он так поступил? Почему он предал? Почему, даже в последнюю минуту, все мысли лишь о нём? Нам всем хочется иметь рядом с собой человека, который убьёт за нас. Нам всем хочется иметь рядом с собой человека, который умрёт за нас. Нам всем хочется иметь рядом с собой человека, который полюбит нас. Мы всё время любим тех, кто ненавидит нас. Донхун всё время любил того, кто даже не понимал этого. Да и Донхун не осознавал этого, пока не
***
Сэюн сидел в своём кабинете и задумчиво пялился в экран монитора. У него было полно дел, которые состояли из бумажной волокиты, куча распоряжений и приказов от Пёнквана, но он просто продолжал сидеть в кожаном кресле и смотреть в экран. Имитировать бурную деятельность у него получалось всегда лучше всех. Открыв новую вкладку в браузере, он собрался впечатывать туда очередной бредовый запрос, как вдруг мобильник, лежавший рядом на столе, настойчиво завибрировал, привлекая к себе внимание неизвестным номером. Удивившись, Сэюн взял трубку и ответил на звонок. — Я говорю с Ким Сэюном? Парень нахмурился и откинулся на спинку кресла. — Всё верно. — Вас беспокоят из городской больницы Сеула. Вам знакомо имя Кан Ючан? Сэюн замер, сжав телефон пальцами. — Кан Ючан?.. — Переспросил он и соскочил с места. — Что с ним?! — Вы указаны в документах Кан Ючана как опекун. Прямо сейчас Кан Ючан находится в реанимации с огнестрельным ранением. Просим Вас проехать до больницы. Сэюн почувствовал, как его охватывает паника. Не сразу поняв, что на том конце повесили трубку, он ещё пару минут стоял просто так на месте, пялясь куда-то сквозь столешницу. Почему… Как… Что за огнестрельное ранение?! Вылетев из-за рабочего места, Сэюн ринулся к двери, но в его кабинет вошёл Пёнкван. Лицо его было хмурым. Осмотрев старшего, он немного изогнул бровь. — Донхун в реанимации. Сэюн вновь встрял, как вкопанный. Казалось, он ничего не слышал. Лишь тупо кивнув, он медленно поднял руку с зажатым в пальцах телефоном. — Ючан тоже. — Что?.. — Скорее! — Чуть не сшибая Квана, Сэюн выбежал из кабинета и помчался к лифтам. Пёнкван, немного потупив, выскочил за ним. Дорога до больницы заняла чуть меньше часа. Грёбанные пробки, которые высасывали последние остатки нервов у старшего, словно нарочно раскинулись по всем сраным дорогам Сеула. Куда бы он не поехал, где бы не хотел сократить путь, то всегда вновь попадал в дурацкую пробку. Даже лишние пять минут простаивания бесили парня настолько, что он с силой сжимал руль автомобиля, совершенно не боясь повредить его или же жал на педали до пола, словно они оба были как минимум бессмертными. Пёнкван ничего не говорил, он лишь пытался понять, почему Донхун и Ючан одновременно находятся в реанимации с огнестрельными ранениями. Неужели, они друг в друга стреляли?.. Неужели Ючан всё это время находился у Ли? Получается, что Джунхи знал об этом? По какой причине он не говорил тогда? Приехав в больницу, они увидели, что на всех входах и выходах стояло по полицейскому. Больница была оцеплена, словно тут снимали либо кино, либо обезвреживали бомбу. Пулей промчавшись мимо одного из полицейских, оба парня поднялись на этаж, который им указала девушка на ресепшене. Коридор был длинным и тёмным, лампочки горели лишь по одной, что создавало мрачную атмосферу. Впереди у дверей операционной маячила фигура парня, нервно ходившего взад-вперёд. Подойдя ближе, Сэюн понял, что это был Пак Джунхи в окровавленной одежде, но он никак не успел на него отреагировать. Двери операционной открылись и к ним вышел врач. Все трое парней устремили взгляды на вышедшего мужчину. Тот нервно облизнул губу и чуть покачал головой, тихо произнеся: — Кан Ючан скончался. Примите мои соболезнования. В коридоре воцарилась гробовая тишина. Врач, постояв с ними ещё несколько секунд, развернулся и вновь зашёл за двери операционной оставив всех троих наедине с собой. Пёнкван медленно положил кисть руки на сэюновское плечо, но парень, казалось, этого совершенно не заметил. Он стоял, как истукан. Как греческая статуя. Его лицо побледнело, а взгляд моментально стал пустым. Таким же, какой был когда-то у Джунхи, пока он не встретился с Ючаном. Ючан многих изменил. Он помог Джуну стать человеком, Сэюну понять, что такое настоящая дружба, а Пёнквану показать, что существует любовь. Ючан был словно ангел для них всех троих, а теперь его не стало. В коридоре царила такая тишина, что Сэюн слышал, как жужжат немногочисленные лампочки. Медленно сжав кулаки рук, он хищно поднял взгляд на стоящего в ступоре Джунхи. По его лицу было сложно понять, что он чувствовал в данный момент и чувствовал ли вообще. Ючан всегда мог угадать его настроение и эмоции, но только не Сэюн. Даже сейчас он не различал на нём какой-то горести или жалости, для него Пак Джунхи всегда выглядел одинаково: безразличный, пустой взгляд в никуда. — Ты. — Прошипел старший, злобно скалясь, но Джун даже не повернулся на голос. — Это всё из-за тебя, ублюдок! Скинув с плеча руку Пёнквана, он накинулся на Джуна, грубо встряхнув его за грудки. Джунхи медленно перевёл растерянный взгляд на парня и просто продолжил стоять, словно был не живым. На его одежде была запёкшаяся кровь, но Сэюна совершенно это не волновало. Он со всей своей злобой заглянул в пустые глаза Пака, а затем, что есть силы, ударил его по лицу. Джунхи отшатнулся, нагнувшись вперёд, но после постепенно выпрямился назад, продолжая всё также безэмоционально смотреть на парня. — Змея подколодная, Я убью тебя! — Сэюн вновь накинулся на Джуна, повалив его на скамейку, что стояла у стены. С диким рыком он начал избивать парня, совершенно не думая, куда прилетают удары. Джунхи не издавал никакого звука, лишь молча всё принимал и терпел, только морщась и рвано выдыхая. — Хён! — Вскрикнул Пёнкван. — Хён, прекрати! Ты убьёшь его! Младший попытался оттащить Сэюна за плечи, но тот лишь отмахнулся от парня, продолжая колотить лежащего перед ним Джуна. — Это из-за тебя! — Прорычал он с силой ударяя того куда-то под рёбра. Джун беззвучно открыл рот и скрючился. — Из-за тебя, сукин ты сын, он умер! Я урою тебя, падла! Убью! — Сэюн! — Паниковал Пёнкван и пытался унять старшего. — Перестань, прошу! Джунхи продолжал молчать, покорно принимая на себя все удары. Он мечтал лишь об одном, чтобы это всё кончилось, и он впал в безмолвие, только вот сознание никак не хотело покидать его. Сэюн становился всё злее, а удары каждый раз становились агрессивнее. Джунхи уже и не чувствовал боли, всё его тело превратилось в какую-то мягкую субстанцию. Во рту отчётливо ощущался привкус крови, на одежде тоже была кровь и уже хер пойми чья, то ли Ючана, то ли Донхуна, то ли его собственная. Джунхи поднял глаза на обезображенное гневом лицо Сэюна и на пару секунд потерял дар речи. Расширив глаза, он впервые за это время попытался хоть как-то выбраться и отползти в сторону. Сэюн выглядел не как все, он выглядел иначе. Его глаза отливали серебром, а за спиной тенью в хаотичном порядке развивались самые настоящие лисьи хвосты. Сейчас он больше походил на разъярённое животное, нежели на человека, и Джунхи впервые почувствовал настоящий страх. Паника, словно яд, разрослась в нём и сковала тело. Разум впервые кричал, орал ему: убегай! Убегай от него, он — самое опасное, что ты встречал! Видимо Сэюн заметил, что Джунхи переменился в лице, и немного сбавил обороты, но не перестал скалиться и смотреть на того с дикой болью в глазах. — Что это? Ты боишься? — Издевательски шипит он и с силой хватает Пака за волосы, стаскивая коленями на пол и заставляя смотреть на себя снизу вверх. — Боишься, ублюдок?! Правильно, бойся меня, псина! Бойся, потому что Я не дам тебе нормально жить! Я буду преследовать тебя абсолютно везде и медленно убивать! Точно так же, как ты убил Ючана! — Сэюн! — Слёзно взмолился Пёнкван и схватился за чужую руку. — Остановись! Ты не видишь, на нём уже места нет! Джунхи продолжал с паникой всматриваться в лисье лицо Сэюна. Хвосты, словно змеи, вились позади него, но, кажись, кроме Пака их больше никто не видел. Серебряный отблеск глаз, как отблеск пуль, смотрел в самую бездну Джуна, ту, которая всегда жила внутри него и, казалось, этот взгляд её и разрушал. Джун чувствовал, как в буквальном смысле слова начинает крошиться изнутри. По щекам вновь потекли слёзы, но он по-прежнему молчал, со страхом в глазах смотря на старшего. — Отпусти его, хён. — Тихо шепчет Пёнкван держась дрожащими руками за руку Сюэна. Тот, по-зверски рыча, собирает остатки воли в кулак и разжимает ладонь, отпуская чёрные, цвета вороного пера, волосы Джуна. Пак, собрав силы, панически отползает назад не в силах перестать смотреть в глаза Кима, после чего поднимается и по пожарной лестнице пускается наутёк. Достигнув первого этажа, он вылетает на улицу и его тут же останавливает женщина-полицейская. — Приказ не выпускать Вас из больницы. — Осмотрев Джунхи, она отцепляет с пояса наручники и тут же получает сильный удар в нос. Отшатнувшись, женщина не успевает прийти в себя, как Джун хватает её за голову и резко поворачивает в сторону, отпуская уже безмолвное тело вниз. Присев, парень трясущимися руками достаёт её пистолет и ключи от служебной машины, и из последних сил старается быстро покинуть это место. Сэюн обессиленно садится на скамейку и закрывает лицо окровавленными руками. Только что огромная волна сил, с которой он лупасил Джуна, моментально пропадает, и парень чувствует дикую усталость и горечь. Он чувствует, как катятся по его щекам слёзы, как разрастается в груди боль от осознания, что Ючана больше не вернуть. Он чувствует себя вновь маленьким и беззащитным. Таким, когда они с Чаном ещё в песочнице играли. Это было так давно… — Сэюн… — Пёнкван садится рядом и обнимает парня со спины. Он чувствует, как вздрагивает его тело, чувствует, что ему больно, но не знает, как быть. Он сам потрясён, сам не до конца осознаёт, что всё это правда. Даже находящийся до сих пор в реанимации Донхун его не тревожит. Ему абсолютно не интересно, что с ним. Жив он или умер. Плевать. — Я не смог помочь ему… — Тихо сквозь всхлипы доносится от Сэюна. — Я не смог защитить его… — Хён, ты не виноват… — Вновь отзывается Пёнкван и начинает поглаживать того по спине. — Не виноват? — Сэюн поднимает на младшего своё лицо, которое перепачкано в слезах и крови. — Ещё как виноват! Я слушал тебя, верил тебе, что с ним всё хорошо! Я верил твоим грёбанным словам, что этот ёбанный Джунхи не обидит Ючана! Это всё ты со своими лживыми фразами! Из-за тебя Я сидел и ждал, пока всё само не разрулится! Из-за тебя и твоего грёбанного братца случилась вся эта херня! Ты понимаешь, — парень схватил Пёнквана за галстук и притянул на себя. Младший с ужасом посмотрел в его глаза и сглотнул, — ты понимаешь, что Ючана больше нет?! Его не вернуть! Всё, баста! Пёнкван молчал и готов был сам вот-вот расплакаться. Сэюн никогда ещё не смотрел на него с такой злобой и презрением, как сейчас. — Всё кончено. Ючан мёртв. — Тише сказал старший и обессиленно отпустил галстук, вновь устремив взгляд в пол. Пёнкван тихо выдохнул и всхлипнул, прижавшись лбом к плечу парня. — Прости меня, хён. Я правда не думал, что всё так может обернуться… Сэюн не ответил. Он сидел и смотрел куда-то пустым взглядом, после чего поднялся на ноги и вытер с глаз слёзы. Младший, чуть не упав на скамейку от неожиданности, посмотрел на него. — Я еду в аэропорт. — Что?.. — Кван мотнул головой и медленно поднялся, всматриваясь в лицо парня. — Я возвращаюсь в Америку. Пёнквана как ледяной водой окатили. — В смысле?.. Хён?.. — Я должен поговорить с отцом и выяснить, за что он так со мной. — Безэмоционально отозвался Сэюн. — А как же Я? — Пёнкван схватился руками за сэюновскую ладонь. Парень опустил взгляд на их руки и медленно высвободил свою. — А ты остаёшься тут. Я не могу и не хочу тебя видеть сейчас. Не дав ничего больше сказать младшему, Сэюн быстрым шагом направился к выходу. Пёнкван так и остался стоять в полумрачном коридоре, безвольно опустив руки вниз и растерянно смотря в след уходящему Ким Сэюну. Джунхи примчался в квартиру Донхуна, и словно угорелый залетел внутрь. Внутри царила гробовая тишина. Джун, не разбирая дороги, завалился в туалет и, упав перед ним на колени, проблевался. Его живот ужасно крутило, тело ломало так, словно по нему проехался поезд. Голова кружилась, а зрение на доли секунд пропадало и появлялось опять. Джун неосторожно вытер губы тыльной стороной кисти руки и выполз из туалета в прихожую, прислонившись спиной к стене. Сознание граничило где-то между реальностью и забвением, его лихорадило и мелко трясло. Точно так же, как тогда, когда он заболел. Донхун впервые проявил к нему заботу и бережно старался вылечить, даже доктора позвал, волновался за здоровье. «Я боялся тебя потерять». Джунхи даже не вздрогнул и не удивился, когда увидел перед собой сидящего на корточках Донхуна. Он нахально улыбался и смотрел прямо в глаза Джунхи. «Я дарил тебе свою нежность, но каждый раз ты убивал меня за это в ответ», — снова звучит голос в голове, а силуэт недовольно морщится, — «полтора года назад ты впервые назвал меня Ючаном, когда Я целовал и ласкал тебя. Молодец, Пак Джунхи, ты первый, кто смог меня ранить», — раздаётся в голове смех старшего, — «в этот раз, когда Я решил дать тебе всю мою нежность, то ты пустил в меня пулю. Умница, воронёнок. Убил». — Вновь раздаётся очередной смех и силуэт противно кривит губы в ухмылке. Джунхи вжимается в стену ощущая, как по щекам бегут солёные слёзы. Его голова идёт кругом, внутренняя система явно даёт сбой. Если бы он был каким-нибудь киборгом, то сейчас внутри него бы всё кричало: код красный, код красный, опасность. Но он всего лишь человек. И он не может противостоять собственному саморазрушению. «Ты даже сейчас прекрасен, Джунхи». Рядом с Донхуном стоит силуэт улыбающегося Ючана. Он смотрит на Джуна с такой теплотой и любовью, что Пак непроизвольно жмурит глаза. Он не заслужил видеть этот взгляд. Не заслужил улыбок. «Я буду всегда с тобой», — раздаётся голос Донхуна. — «Куда бы ты не пошёл» «Мы будем всегда вместе», — словно поддерживает его Ючан и задорно смеётся в голове Джунхи. — Хватит… — с мольбой произносит парень и сжимает в пальцах рукоятку полицейского пистолета, — уйдите из моей головы… Оставьте меня! «Куда мы уйдём, воронёнок? Мы связаны. Ты мой и всегда будешь принадлежать только мне. Твоё уродливое лицо, его никто не полюбит». — Хозяин, прошу Вас, перестаньте! — Вскрикивает Джун и агрессивно подставляет дуло к своему виску. «Давай, сделай это. Выпусти пулю точно так же, как выпустил её в меня». «Мы будем вместе, Джунхи. Сделай это, и мы вновь встретимся. Я жду тебя тут», — шепчет Ючан. Джун судорожно сглатывает. Его руки трясутся, а ладони вспотели. Он чувствует, как его тьма испаряется, а бездонная бездна словно проваливается внутрь себя выплёвывая белоснежный свет от поглощаемой своей же несуществующей материи. Джунхи жмурится и ему кажется, что он даже видит этот яркий свет перед собой, стоит только протянуть руку, и он коснётся его. — Простите меня, хозяин. — Шепчет парень и всхлипывает, опустив палец на курок. Открыв глаза, он заставляет себя моргнуть, чтобы по щекам скатились очередные слёзы. Силуэты Ючана и Донхуна по-прежнему находятся перед ним и терпеливо ожидают дальнейших действий. Джунхи трясёт, но он в последний раз пытается взять себя в руки, чтобы не упасть в грязь лицом и не показывать свою слабость. Хозяин не должен знать, что ему страшно. Ючан не должен знать, что Джунхи слаб. — Прости меня, Ючан. — Снова шепчет Пак и устремляет взгляд куда-то между ними. В висках противно пульсирует, сердце замедляет такт. Одинокую квартиру оглушает один единственный выстрел.