***
Отсутствие умиротворения и покоя. Донхун сидел в кафе и бездумно булькал ложкой в кружке с чаем. Он не знал, где находился и сколько прошло времени. Почему-то парень абсолютно не помнил то, что произошло. Как он тут очутился и для чего пришёл? Кафе явно было не из дорогих, какое-то дешёвое оформление, странные картины на стенах. Сам бы парень в жизни не заглянул в такое место, тогда, почему он тут? Скучный интерьер со стеклянными вставками, какие-то кактусы на каждом столе и рычащая пасть льва на противоположной стене. Хун морщился от каждого взгляда на то украшение, потому что такая же пасть стояла когда-то у Пёнквана на столе. Парень хмурым взглядом посмотрел на свою чашку и сделал глоток. Что-то с этим чаем было явно не то, но что — парень никак не мог понять. А ещё он не мог понять, почему каждый раз ему приносят этот самый грёбанный чай, он ведь даже заказа не делал! Опустошив очередную чашку, Хун отодвинул её от себя и уставился в широкое окно. — Ваш заказ. — Девушка поставила на стол новую чашку с чаем и немного поклонилась, — приятного аппетита. Донхун рассерженно проводил её взглядом и смахнул чашку со столешницы. Та с характерным звуком упала на пол и тут же разбилась. Содержимое превратилось в обычное мокрое пятно. — Сил моих нет видеть этот чай. — Ваш заказ. — Словно издеваясь, вновь подошла девушка и поставила точно такой же стакан прямо перед Донхуном. — Ты тупая? — Не выдержал парень и соскочил с места. — Я ничего не заказывал, хватит носить мне это дерьмо! — Приятного аппетита, — дружелюбно произносит официантка и кланяется. После чего удаляется дальше. Хун чувствует, как начинает злиться, но ничего не может с этим поделать. В зале полно людей, но совершенно никому нет до него дела, словно они даже не знают, кем он является! Да он, блять, один может купить это чёртово место и каждого, кто тут находится! — Ты слишком импульсивен, Донхун. — Слышится со спины чей-то голос и парень гневно оборачивается. К его столику подошла женщина в белом, до пола, платье, скрывающим всю её фигуру. Её глаза отливали серебром, а на лице была едва заметная хитрая улыбка. Обойдя столик, она села напротив и кивнула на стул. — Присядешь? Донхун со злобой стискивает зубы и садится назад с нескрываемым любопытством рассматривая незнакомку. Она — первый человек, который заметил его, не считая официанток, и первая, кто с ним заговорил. Почему-то в этом месте все люди были словно картонными. Будто бы это всё не настоящее, а какая-то симуляция, программы, делающие зацикленные движения. Хун готов был поклясться, что ребёнок за соседним столом жрёт уже сотый гамбургер и до сих пор не наедается. — Ты ещё кто. Женщина едва заметно ухмыляется, продолжая смотреть в глаза парня. — Так странно. — Её голос звучит чересчур спокойно и умиротворённо для этого места, словно она вся не от мира сего. — Мой сын родился богом, но пожелал остаться человеком. Ты родился человеком, но всегда стремился стать подобным богу. Донхун изогнул бровь, мысленно покрутив у виска пальцем. — Ты сумасшедшая? — Презрительно бросил он и хмыкнул, кивнув на соседний столик. — Вон там свободно, свали от меня. — Ты правда не понимаешь, в каком месте ты оказался? — С нотками издёвки спрашивает незнакомка. Донхун лишь шикает и берётся за ложку, начав мешать сахар в кружке. — Я без понятия, что это за убогое кафе и как Я сюда пришёл. — Так в чём проблема уйти? — Вновь издевательски спрашивает женщина и Донхун чувствует, как вновь начинает злиться. Вроде бы ему задали такой простой вопрос, но почему он не знает, что на него ответить? Почему на самом деле просто не может встать и уйти? Женщина, продолжая наблюдать, лишь расплылась в улыбке. — Ты не можешь этого сделать. Хочешь знать почему? Хун чувствует свою беспомощность и непонимание ситуации. Его это дико бесит, он не любит быть слабым, но почему-то он чувствует, что без этой дамочки ему не выбраться. — Почему же? — Потому что ты находишься в мире между жизнью и смертью. Донхун сначала замирает, а затем нервно начинает смеяться. — Нет, — смеясь произносит он, — ты точно чокнутая. — Это место называется «Atrapasueños», что в переводе означает «ловец снов». — Словно не замечая слов парня продолжает женщина. — Отсюда есть два выхода: либо в твой мир, либо в мир забвения, в который ты должен был попасть, если бы не Я. — Хорош мне бред заливать. Женщина вновь терпеливо улыбается. — Взгляни на людей. Донхун нехотя кривит губы и поворачивает голову в сторону. Некогда копошащиеся посетители словно замерли. Ребёнок больше не ел свой гамбургер, он держал руку с ним на весу, точно так же, как и остальные люди. Они просто перестали двигаться, словно время остановилось. Захлопав глазами, Хун вновь повернулся к женщине. Она по-прежнему улыбалась. — Ты — единственная живая душа в этом месте. Ли нервно сглотнул, неосознанно мотнув головой. — Что за бред ты не… Вновь повернувшись в сторону зала, Донхун как ошпаренный соскочил со стула и отпрыгнул назад. Рядом с ним стояли все посетители и, склонившись, смотрели на него бездушными глазами. Словно картонные куклы, они продолжали неподвижно стоять без каких-либо эмоций на лице. Хун почувствовал, как от происходящего у него нервно задёргался глаз. Это что, шутка? Когда они успели подойти к нему? Почему он их всех, такую толпу, даже не слышал? Женщина одобрительно кивнула и придвинула к себе чашку парня. — Ли Донхун, — спокойным тоном произнесла она, — Я предлагаю тебе сделку. — С-сделку? — Нервно переспросил парень продолжая опасливо коситься на неживые лица. — Какую ещё к чёрту сделку?! — Ты знаешь, кто такие кицунэ? Донхун понял, что перестал что-либо понимать. В этом кафе творилась какая-то поебистика, которую он не был в силах логически объяснить. Что это за место? Что за странные люди? Что за чокнутая тётка? — Японская мифология, полагаю, что-то из неё. — Попытался с издёвкой ответить он, нервно сглотнув. — Кицунэ — это боги. — Вновь произнесла женщина, задумчиво булькая ложкой в чашке. — Но у каждого бога есть противоположность. Хун в непонятках поморщился и помахал ладонью перед лицом какой-то женщины, которая продолжала стоять, словно статуя. — Ногицунэ — это тёмные лисы, противоположность кицунэ. — Зачем ты говоришь мне весь этот бред? — Опасливо забрав стул от толпы, Хун уселся за другой конец стола. — Я не смогу сделать тебя богом, как ты хочешь, но смогу сделать противоположностью. Я предлагаю тебе сделку. — Какую сделку? Как Я что-то могу сделать, если Я застрял в этом чёртовом месте? Женщина достала ложку и осмотрела её. — Я верну тебя в твой мир. Твоей задачей будет принести мне жизнь моего сына в обмен на жизнь Пак Джунхи. Думаю, это равноценный обмен. Донхун нервно рассмеялся, в очередной раз чувствуя всю абсурдность ситуации. — Джунхи жив. — Джунхи мёртв. Голос женщины прозвучал иначе, без прежней мягкости, словно это было на самом деле правдой. Хун напрягся и, сощурившись, посмотрел в её глаза цвета серебра. — Я подарю вам обоим второй шанс, а взамен ты приведёшь ко мне Сэюна. Ли полагал, что дальше охеревать от происходящего уже некуда, но как только он услышал знакомое имя, так вновь почувствовал необъяснимую злость. — Ким Сэюна? Женщина лишь кивнула. — Привести его тебе? — Мой сын должен стать тем, кем является, но заместо этого он выбрал обычного человека. — В голосе женщины послышались нотки грусти, на что Хун лишь победно усмехнулся. — Я смотрю, что Сэюн был непослушным ребёнком. Волю отца не исполнил, да и мать тоже не послушал. Таких нужно наказывать. — Приведи его ко мне и Пак Джунхи будет жить. Ты принимаешь мои условия? Ли лишь пожимает плечами. — Судя по всему Я застрял тут, поэтому, у меня нет выбора. Женщина одобрительно кивнула головой. — Я согласен на сделку. — Отлично. — Улыбнувшись, она развернулась. — Видишь дверь? Ли перевёл взгляд в сторону, куда смотрела она. Какого было его удивление, когда он действительно увидел в этом месте входную дверь. Парень готов был биться об заклад, что её тут не было! — Как только Я выйду, — продолжила она, — сосчитай до пятидесяти и выходи за мной. Донхун, потрясённый такой хернёй, лишь кивнул, наблюдая, как женщина пошла на выход. Люди, стоявшие у столика, отмерли и зал вновь окатила волна из разговоров, только вот как бы Хун не вслушивался, всё никак не мог понять, что они говорят. — Один, два, три, четыре, пять… — Начал он тихо считать и параллельно осматривать неживых людей. Они снова заняли свои столики, а официанты продолжили разносить заказы. — Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… — Тело охватило странное чувство. Внезапно стало душно и нечем дышать, словно из кафе кто-то постепенно выкачивал весь воздух. — Сорок один, сорок два… — Продолжал шептать Донхун и медленно прислонил чашку с чаем к губам. Сделав глоток, он презрительно выплюнул содержимое. На вкус оно было таким, как земля. Даже пахло сырой землёй. Впервые за всё это время, что парень провёл тут, он почувствовал этот противный вкус и запах. Поднявшись, Ли быстрым шагом направился к дверям. — Сорок восемь, — взявшись за ручку, он немного помедлил, — сорок девять, пятьдесят. Дёрнув на себя дверь, парень судорожно сглотнул и покинул кафе. — Странно всё это, — произнёс один из врачей, выписывающих показатели на мониторе. Рядом с ним на кровати лежал Донхун, подключенный к многочисленным приборам. На его лице была кислородная маска, в обе руки были воткнуты иголки. — Второй парень, — женщина поморщилась, наблюдая за коллегой, — Кан Ючан, кажется. Он был полицейским. Не выжил ведь. — Тот, кто стрелял в господина Ли, сделал это с удивительной чёткостью. Словно у него не было намерений убивать его. — Мужчина закончил выписывать и закрыл больничную карточку. — Неизвестно, как долго он пробудет в коме. Выживет или так и умрёт, находясь в ней. — Его брат ни разу не пришёл навестить его. Мужчина досадно покачал головой и кивнул на дверь. — Пошли, на сегодня обход окончен. Женщина улыбнулась и пошла на выход. Прежде чем покинуть палату, мужчина выключил свет и закрыл за ними двери. Донхуну казалось, словно он всплывает откуда-то с самого дна. Постепенно возвращалось такое непривычное ощущение реальности. Его пальцы на руках дрогнули, приборы издали длинный писк и парень, широко распахнув глаза, цвета жидкого красного золота, выдернул из вен капельницы, достав из горла длинную кислородную трубку.***
Я собираюсь взобраться на вершину, Я прошёл через всё, Побывал в ебучем аду и вернулся. Меня припирали к стене, Размахивая флагом С голубем и гранатой. И каждый сраный критик будет держать ухо востро, когда заговорю Я. Просто поймите, ничто не помешает мне, Я могу показать вам лично, если вам есть, что сказать, Если вы думаете, что умерите мой пыл, подумайте дважды, Потому что Я ждал этого момента каждый день своей жизни. Эти грёбаные люди постоянно говорят Одно и тоже, Но вам не удастся убить Или победить Короля. ©