Стражи Далёкой Галактики

Дункан смотрел на суету временного республиканского лагеря, но мысли его были далеко. Бесконечная ситхова ирония… Сейчас бойцы Великой Армии Республики, спустившиеся с небес подобно духам гнева и возмездия, клоны, добивали последних наёмников хатта. Вернее тех из них, кто ещё не сложил оружие. Одновременно с этим солдаты, по мере сил, помогали освобождённым рабам. Правда, подобное выходило не в пример хуже. Их учили воевать и убивать, а никак не оказывать гуманитарную поддержку. Пока хватало мер в виде лечения и выдачи еды, но скоро вчерашние рабы уже сами начнут создавать хаос, если не организовать их эвакуацию. К счастью — всё это уже не его, Дункана, проблемы. В настоящий момент падаван чувствовал острое желание побыть в одиночестве и помедитировать. Вернее… Раньше бы он посчитал именно так. Сейчас юноша осознал, что его естество жаждет нечто иного. Нажраться до зелёных соплей и уснуть в канаве, проспав по меньшей мере неделю, а после позабыть напрочь события прошедшего месяца. Вот только падаван не спешил поддаваться низменному порыву. И причина была вовсе не в джедайских принципах и даже не в гипотетическом вреде здоровью. Просто-напросто здравый смысл справедливо намекал, что он всё ещё находится на враждебной территории и подобная выходка может стоить жизни. Вот окажется он на Корусанте и тогда… Эх. Потому единственное, что оставалось юноше — прихватив бутылку воды, усесться в тени сгоревшего остова танка и смотреть, смотреть… На песок, на суету клонов и освобождённых рабов, на временные убежища и такие же временные загоны для военнопленных. На пролетающие над головой канонерки и, разумеется, на смерть, всё ещё не оставившую пропитанный кровью песок. Умирали раненые которым не успевали оказать помощь и те, кто был ранен слишком тяжело. Умирали бывшие надсмотрщики, потому что медицинская помощь оказывалась в первую очередь освобождённым рабам, и умирали бывшие рабы, слишком истощённые, чтобы пережить пустяковые раны. Смерть витала в воздухе. Потому Дункан просто собирался сидеть на грязном песке до тех пор, пока мерзкий писк комлинка не призовёт его продолжить благородное дело причинения добра, справедливости, демократии и свободы. Огнём, мечом и пролитой кровью всех несогласных. Взгляд Дункана скользнул по группе клонов, конвоирующих десяток бывших надсмотрщиков, чтобы разместить их в один из “загонов”, огороженных силовыми полями. Злорадная тёмная часть личности настаивала заорать что-нибудь в духе “РОЛИ ПОМЕНЯЛИСЬ, СЛАДЕНЬКИЕ”, но это станет уже полнейшим ребячеством. “Если тебе было весело, то это не считается военным преступлением” – злорадно прокомментировал Историк, один из подчинённых Алексе клонов, когда вскрылось, что та успела заранее организовать работу расстрельных команд и лично составила списки тех, кто не должен дожить до суда. — Дункан, — голос учителя вернул его к реальности. Кариз вовсе не пытался подкрасться незаметно, но юный джедай совершенно не замечал ничего вокруг себя. — Учитель? — встрепенулся падаван, резко поднимаясь на ноги и пытаясь незаметно стряхнуть песок и грязь со штанов. — Расслабься, — махнул рукой Карил и сам сел на ногу уничтоженного шагохода. — Я не отчитывать тебя пришёл. — Но… — Дункан остался стоять, выжидающе глядя на наставника. — Ты и там мне уже прежде рассказывал про ваши… Приключения… С Катрин. Забыл? У тебя отходняк, это нормально, — Кариз знал, что джедай должен говорить высокопарно, как мудрец из древних легенд. Однако вертел это мнение на… Своих рогах. — И вот сейчас, когда всё подходит к концу, я могу сказать тебе одно. Ты молодец. — Я не сказал всего, — Дункан подавил желание отвести взгляд в сторону и посмотрел прямо в глаза Кариза. — В какой-то момент мне понравилось то, что я там делал. На какой-то миг даже подумал, что уйти из ордена и стать пиратом — замечательная идея. За этим признанием падаван ожидал любой реакции учителя, от сдержанного осуждения, до отвращения. — Понимаю, — кивнул Кариз. — Что? — шокированно переспросил падаван. — Я тебя понимаю, — повторил рыцарь. — Очень и очень хорошо понимаю. Мне тридцать лет. Больше половины этого срока я мотаюсь по галактике, от одной дыры к другой. Неужели ты не думал, что ни разу я не хотел остановиться, бросить всё, и обеспечить себе безбедную старость Силой? Почему ты считаешь меня фанатичным идиотом, Дункан? — в его голосе послышался упрёк. — Я не… — ошалело выдохнул падаван, чей шаблон мироустройства, и так натерпевшись от Катрин, порвался ещё в нескольких местах. — Или ты думаешь, что мне ни разу не хотелось остаться с одной из тех красоток, с которыми я делил ночь? — продолжил рассуждать учитель, ничуть не смущаясь шока ученика. — Никогда не хотел жизни, в которой я доживу хотя бы до шестидесяти, а не умру раньше от бластерного заряда или декомпрессии? Чтобы меня благодарили за мой труд, а не плевали в спину? Или ты думаешь, такие мысли свойственны лишь юности? — Нет, учитель, но… — Дункан опустился на другой обломок шагохода и не мог оторвать взгляда от Кариза, словно то был призрак. — Вот именно, — забрак одобрительно улыбнулся. — Эти мысли есть. Они естественны. Ты можешь волей запереть их, но что случится, когда твоя воля даст слабину? Ты падёшь. Скажи мне, мой ученик. Почему тогда ты не поддался этому порыву? Неужели дело только в привычке и чувстве долга? — Катрин хорошо подобрала слова, — тихо ответил Дункан, всё ещё пытающийся осознать сказанное учителем. — Конечно, — вновь кивнул Кариз. — Но что это были за слова? — Она сказала, чтобы я не забыл, кто я на самом деле, — ещё тише ответил юноша. — Именно, — забрак улыбнулся. — Именно об этом и речь, Дункан. Мы можем как угодно насмехаться над старыми пнями из высшего совета. Можем презирать сенаторов. Можем даже нарушать законы. Но мы сделаны не из того теста, чтобы забыть самое главное. Всё, что мы совершаем, делается ради Республики. Не её чиновников и лозунгов, а ради простых разумных. Нам с тобой сама Сила дала величайший дар, возвысив над прочими. Примитивные культуры посчитали бы нас за богов! Но… Я не могу отказаться от этого пути. Я не могу просто сидеть сложа руки, зная, что я способен спасать тысячи, миллионы жизней! И путь джедая — лучший способ делать это. Именно потому я и взял тебя в ученики. Я увидел в тебе то же самое. Не погоню за формальным долгом, и не следования традициям как самоцель, а это истинное, неподдельное благородство. — Учитель, я… Дункан почувствовал, как у него на уголках глаз навернулись слёзы. Подобная искренность, граничащая с ересью, тепло отзывалось в его сердце. И то, что Кариз это сказал. И то, что он сказал это. — Я знаю, — учитель положил руку на его плечо. — Я знаю... И то, что за такие слова меня изгонят из ордена, я тоже знаю. Я не собирался заводить подобный разговор с тобой так скоро. Года через три, возможно… Но ты показал, что даже умнее и ответственнее меня в таком возрасте. Потому, верь своему сердцу. Оно укажет, что верно там, где догмы могут тебя подвести. — Я запомню, Кариз, — ответил Дункан. Пазл восприятия мира вокруг, разбитый минуту назад, сложился вновь. Орден может ошибаться, как и Республика. Но путь джедая лежит не на страницах пыльных книг, а среди реальных разумных, среди живых душ и бьющихся сердец, которые просто хотят жить. Не важно, как оценят тебя и твои решения в зале Совета и Сенате, не это мерило правды. Истинная добродетель джедая измеряется спасёнными жизнями. — Отдохни, — рыцарь встал на ноги и запрокинул голову к небу. — Нас со стражами и большей частью клонов отзывают на Корусант. Теперь здесь работа для юстициаров, а для нас найдётся новое сражение. Потому отдыхай и будь готов явиться на транспорт. *** Храм джедаев воплощал собой покой. Подобно скале, он возвышался над бурей, охватившей Галактику. И, пусть шторма оставались невидимы для глаз, но все, кто мог чувствовать или логически понимать процессы, несоразмерно большие, чем их собственные жизни, осознавали, сколь хрупок и тонок лёд мира, царящего на Корусанте. В движение пришли силы, пребывавшие в тени на протяжении веков, и теперь их уже не остановить одной лишь волей и властью. Подобно пробудившемуся вулкану, лавине, крушащей всё на своём пути, они не остановятся, не высвободив весь свой потенциал. Джедаи, в значительной своей массе, умели и думать и чувствовать. Потому, возвращаясь домой с первых кровавых сражений разгорающейся войны, они прекрасно понимали, что мир не наступит ни завтра, ни даже через год. Слишком долго копились противоречия, слишком много ненависти было спрятано от глаз. Теперь каждая планета, каждый астероид, имеющий претензии к соседу, вооружался, чтобы окунуться в пучину кровавого безумия. И страшное понимание того, что эпоха мира сменяется эпохой войн, конца которой не увидят даже правнуки ныне живущих, острыми когтями царапало сердца рыцарей Света. Однако джедаи, во что бы то ни стало, должны оставаться собой. Нет эмоций, есть мир. Не должно страху указывать путь. А раз так, то и обычные процедуры никто не отменял. Верховный совет намеревался выслушать отчёт своих подопечных и временных соратников, вернувшихся с миссии, принявшей неожиданный поворот. — Магистры готовы вас принять, — произнёс падаван, выполнявший роль секретаря. — Не будем заставлять их ждать, — кривая улыбка Алексы не предвещала ничего хорошего. За время перелёта женщина сменила гладиаторскую броню на генеральскую форму республиканской армии. Та ей закономерно шла, с одной стороны придавая строгости образу воительницы, а с другой — выгодно подчёркивая фигуру. Кариз сдержал вздох. Он был плохим пророком, но уже чувствовал, к чему всё идёт. — Нам пиздец, — беззаботно произнесла Катрин, позвякивая замочком на своём куда более скромном одеянии. Пиратский костюм она припрятала до лучших времён. — Совет нас слышит, — вполголоса произнёс Дункан. — Так это же прекрасно! Теперь нас объединяет не только тяга устраивать космические срачи, но и ужас перед Алексой. Видишь, как легко посеять семена мира между стражами и джедаями? — рыжая охотница прислонилась к стене спиной, скрестив на груди руки и процедив сквозь зубы. — Если бы меня и Алексу поменяли местами, ничего из этого не произошло бы. Ну да… Раз охотник коротышка, давайте отправим её ходить за Дунканом? — Пока ты не открываешь рот, тебя легко принять за подростка, — непрошибаемый Джек избрал менее очевидную тактику пассивной агрессии. Алекса издала очень многозначительный вдох, одновременно выражающий раздражение, высокомерное пренебрежение, а также указание на сомнительные поступки самой Катрин. Пиратство, бандитизм, взрыв острова. Достойно. Вполне достойно. Но при этом женщина не сказала ни единого слова. Вероятно, это одно из свойств пробудившихся, народа подобного эльфам из старых книг. Выразить столь многое одним вздохом. Лифт остановился и двери разъехались в стороны, впуская в зал Совета трёх стражей и двух джедаев. Сегодня на заседании воплоти присутствовали лишь Йода и Депа Биллаба. Мейс Винду и Пло Кун предстали мерцающими синими голограммами. — Магистры, — Кариз почтительно кивнул и Дункан запоздало повторил его жест. Общество Катрин растворяло представления о субординации, как вода сахарную вату. — Вы хотите услышать полный отчёт? — Мы уже ознакомились с вашим докладом, а также с докладом мастера Джакнила, — Произнёс Винду, чьи брови хмуро сошлись к переносице, а голос не предвещал ничего хорошего. — Потому перейдём сразу к делу. — Вопросы некоторые появились у нас, — взял слово Йода, чей внимательный взгляд переходил с одного стража на другого. — Но прежде понять хотим, что думаете об увиденном вами? — Полная хуйня, — лаконично сказала Алекса, но затем всё-таки решила развернуть мысль. — Такая хуйня, что у меня просто нет лучших слов, чем “богохульный” и “невъехуйственнодерьмовый” для её описания, а я знаю по меньшей мере четыре языка. — Эммм… У меня ситуация была не столь плачевной. Кажется, я научилась управлять пиратским кораблём… — вопреки всему сказанному в лифте, настроение Катрин совершило очередной крутой вираж и решило смягчить общий удар. — Здесь вообще очень много техники, предназначение которой не только для того, чтобы дырявить всех вокруг. — Операция прошла не столь удачно, как нам хотелось, — Джек был целиком и полностью согласен насчёт высоких достижений этой цивилизации, но сидеть играть ими с подругой он будет где-нибудь в тихом углу, где никто не видит, ну а пока он солдат. — Но мы избежали больших потерь. Впрочем, титан был единственным, кто отработал на отлично, даже вопреки всем рухнувшим планам. — Разнятся мнения ваши весьма, но и неудивительно это, — теперь Йода неотрывно смотрел на Алексу. — Разные вы и странности нет в этом тоже. Однако гнева своего причину описать можешь ты? В первый миг Алексе хотелось поддаться злому, жестокому порыву и наброситься на маленького пришельца, словно специально провоцирующего её. Будто бы этот зелёный гоблин сам не понимает, что не так с его Галактикой? Но воля стража взяла верх над животным началом. Разумеется, Йода понимает. И, более того, он не может не чувствовать того же самого, пусть и в совершенно иной форме. Не в состоянии существо, идущее путями Света многие века, жить без сердца, без сострадания и жалости к обездоленным. А, значит, он предельно ясно понимает, как звучит его вопрос. — Что ж, магистр, я скажу просто, — Алекса сомкнула руки в замок перед собой и, всплеснув, развела в сторону. — Тьма права! Всю жизнь я ненавидела её и проклинала судьбу, определившую мне жизнь под дамокловым мечом Тьмы, а должна была благодарить каждую секунду! Катрин и Джек синхронно проследили взглядами за её жестами. Они-то отлично понимали, какую душевную травму нанесло новое знание этой стороны общества их подруге. И каждый задумывался хотя бы на миг, что бы делал на её месте. — О правоте Тьмы говоришь ты, воительница Света, — Йода нахмурился, а его уши дёрнулись вниз. — Но какова причина этого? — Причина снова проста, — Алекса встряхнула головой и, совершенно игнорируя негласные правила, предписывающие визитёрам стоять в центре зала, покуда советники окружают их, восседая на креслах, подошла к одному из окон, открывающих прекрасный вид на Корусант. Могло показаться, что её гнев ушёл, сменившись покоем. Но никто из присутствующих не обманулся. Ярость лишь ушла вглубь, чтобы вырваться наружу с удвоенной силой. Женщина коснулась ладонью стекла, словно позабыв о том, что в мире есть кто-то кроме неё и бесконечного потока жизни снаружи. В один миг перед ней, в мчащихся аэрокарах, взлетающих кораблях и ближайших домах, предстало больше живых существ, чем во всём Последнем Городе. Намного больше, чем она могла представить. — Благородство — удел сильных, — наконец вновь заговорила пробудившаяся. — Когда ты уверен в своей победе, ты можешь делать красивые жесты. Протянуть руку поверженному врагу и продолжить сражение, лишь убедившись, что он вновь может драться. Вот только мы никогда не были по-настоящему сильны, — её пальцы сжались в кулак. — Мы не могли позволить себе подобный риск. Не важно, сколь жестока и безжалостна я буду, если это сохранит жизнь хоть одного ребёнка за Стенами. Вот так, не задумываясь о морали, легко и просто нести свой долг. Впереди враги, а сбоку плечи друзей, братьев и сестёр по Свету. А за спиной простые люди, ради которых мы встали в строй. Это было правдой, неподдельной истиной! Да, паршивые овцы есть и среди стражей, а в числе горожан находились алчные до власти мерзавцы. Больше, чем мне хотелось бы видеть, ведь даже один — это слишком много. Но в остальном такие законы мироздания работали… Однако что я вижу здесь? Нет угрозы уничтожения, нет постоянного страха за завтрашний день. В ваших руках целый мир! Все враги — лишь такие же смертные, как и вы сами! Алекса развернулась на пятках, а гнев в её ледяных глазах, казалось, мог убить. Голос, эхом отдаваясь от сводов зала, проникал прямо в души, врезаясь в память каждым словом. — И что вы сделали?! Сами стали злом! Ооо… Как я хотела бы убедить себя, что причина в чём-то одном. В хаттах или трандошанах, в капиталистах или политиках… Но только подобный самообман будет жалок, ведь там, на пропитанном кровью песке, стало предельно ясно одно. Зло таится не среди звёзд, а в живых смертных сердцах! И, когда нет страха, нет вызова, что разожжёт огонь, чёрные корни глубоко проникнут в душу. Так, значит, угроза уничтожения — лучшее, что случалось с нами? То, из-за чего мы действительно стали теми, кем должны быть, а не кривой и убогой пародией на самих себя? Даттра был лишь симптомом, гнойником на умирающем теле, а вовсе не причиной. — Вот теперь ты понимаешь мой культурный ужас, когда Джек уговорил меня уйти с ним в Последний Город, — послышался голос Катрин. — Жизнь за стенами была иной. Она в каком-то смысле тянулась медленнее, но и каждый день казался продуктивнее... Друзья вернее, потому что борьба шла не за делёжку имеющихся ресурсов, а за их добычу. И это не говоря о самом большом страхе любого горожанина — ты должна придумывать развлечения себе сама, а не устанавливать приложение. Потому что иначе мозги заплывают жиром и единственным смыслом жизни становится напакостить как можно сильнее своему соседу. Вот такая она, цивилизация. Добро пожаловать, Алекса. И чуть не забыла… Только когда ты захлебнёшься в её черноте, станет понятно, что с этим делать дальше. Охотница закончила свою мрачную тираду, словно бы это говорила и не она вовсе. Алекса, пристально глядящая на Катрин, покачала головой. — Ты хочешь сказать, что тут различны только масштабы? Что максимум зла, доступный горожанам, это несправедливое распределение базовых ресурсов и мелкие уголовные преступления, а когда арена размером с Галактику, зло коллапсирует до таких масштабов, что становится черней самих пирамид Тьмы? Ну так я это поняла. — Пара сотен негодяев против миллионов, — лаконично ответила рыжая охотница. — Иными словами, больше народа, больше и трупов. А вся шутка в том, что отдельно взятым существом это всегда воспринимается как непрекращающийся геноцид. — Ты сожгла остров, — напомнил Джек. Катрин закатила глаза. Она просто пыталась сделать так, чтобы Алекса не вбила рефлекторно нос в затылок какому-нибудь падавану после всего пережитого, а в итоге стрелки перевели уже на неё. Для чего ещё нужен лучший друг, да? — И ты хочешь сказать, что всё заведомо лишено смысла, а это просто естественный ход вещей? — Алекса скрестила руки на груди. — Вы правы обе, — вмешалась в спор стражей Депа Биллаба. Талантливая джедайка, известная своей преданностью ордену, была одной из тех немногих, кому Винду передал знания Ваапада, стиля владения световым мечом, в котором джедай соприкасается с Тьмой. Потому она действительно могла понять гнев Алексы. — Зло рождается не где-то за гранью известной вселенной. Продажный сенатор или работорговец в своей сути мало отличаются от ребёнка, отрывающего крылья бабочке. Лишь сочетание отсутствия сострадания и эгоизм, помноженный на садистское любопытство. Но только, смирись мы с этим, то и не звались бы рыцарями. Наш долг — не дать Тьме поглотить Галактику. Мы храним Республику. — Я это уже поняла, когда подписалась на ту миссию, — Алекса указала большим пальцем себе за спину. — Но только скажу прямо. Хуёво вы работаете. И мир ваш тоже хуйня на постном масле. Сколько длится война? Месяц? Полтора? А сколько лет, если не десятилетий, жирный слизняк вёл свои дела? И ведь он не один такой. Сколько таких Даттр сидит в тёмных уголках? А на Корусанте, в самом сердце Республики?! Сколько их тут, прямо здесь и сейчас, ломает чужие жизни лишь ради забавы и выгоды? Повисла звенящая тишина. Даже миролюбивые джедаи не любили прямые оскорбления в своей адрес. — Жестоки слова твои, — наконец произнёс Йода. — Но отрицать их не могу я. Плохо мир хранили мы, раз война клоническая началась. Но только смогла бы ты лучше сделать, м? Восстание рабов возглавила ты, веру в сердцах разожгла. Примером и надежды лучом стала. Достойный это поступок. Но не сама ли казнить надсмотрщиков бывших приказала? Не сама ли Даттру казнила? Или не знаешь ты, что власть развратить может? Чем джедаи станут, коли казнить нещадно врагов своих будут, суда и закона чураясь? И чем ситхов лучше станем мы? Злом помысел благой обратиться тут же. — Так вы думаете, что это был спонтанный порыв? — Алекса подалась вперёд. — Вы серьёзно верите, что я сожгла заживо этого слизня лишь потому, что он задел мою гордость? — Алекса, — Катрин вздохнула. — Мне, право слово, неудобно это говорить в самом сердце светлого храма не менее светлых джедаев, но Даттра мог умереть и случайно. Скажем так, из-за замыкания в грависанях? Или чьего-то предательства? — короткий взгляд на Джека заставил живо представить себе банальную дыру от выстрела в голове хатта. — И сейчас мы бы просто коварно переглядывались, ловя на себе недобрые взгляды. Но вот только ты умудрилась грохнуть его самым садистским способом, да ещё и прогреметь с этим на весь мир. Дункан приложил ладонь к лицу. Ну не так же прямо это нужно говорить! Однако Кариз тоже положил руку ему на плечо, прежде чем мысли падавана не укатились в сторону подбрасывания наркотиков преступникам, вину которых не получается доказать, и их падение в эпилептическом припадке на сапог слуги закона. Раз пятнадцать... И последующую попытку погрызть железный лом. Нет, Кариз такого не делал. Но и не мешал юстициарам, выходя в коридор, когда дело принимало подобный оборот. — Причины моего поступка были совершенно утилитарны и рациональны, — усмешка Алексы стала похожа на оскал. — Во-первых, действительно, до тюрьмы он не должен был дожить. Я успела составить себе представление о том, как устроено правосудие в Республике. Там бы он откупился, скостил срок, а затем сбежал спустя два месяца. Или вообще был бы отпущен за хорошее поведение и помощь следствию. А дальше… Снова всё вернётся на круги своя? Новый рынок рабов? Новые жертвы произвола? Но что до метода — это моё заявление. Если ты торгуешь рабами и я тебя найду — ты сдохнешь. Тебе не поможет ни охрана, ни деньги, ни власть и друзья в Сенате. Ты станешь уродливой головешкой и в последние минуты жизни будешь визжать, срывая голос. Страх — не метод джедаев? Ну так что же, я страж, а не джедай. Вспомни, Катрин, как мы поступали с падшими и кабал? Тех, кого не остановит разум, остановит страх. И я хочу посеять страх в чёрных сердцах. — А ты сама уверена в том, что твоё сердце чисто? — голос Винду звучал ничуть не менее выразительно, чем у неё самой, но нёс не праведный гнев, а абсолютное спокойствие и уверенность в себе и своих словах. — Чем ты отличаешься от тех, кого ненавидишь? — Разве не очевидно? — Алекса твёрдо встретила тяжёлый взгляд магистра. Они были совершенно непохожи внешне, равно как и манеры разительно отличались. Но что-то в глубине двух воинов, способных зайти дальше прочих ради служения Свету, роднило их. И именно потому ни один из них не желал первым прервать борьбу взоров, проявив слабость и разорвав зрительный контакт. — Нет, — сухо произнёс Винду. — Я убиваю тех, кто ломает жизни простых людей… Простых разумных. Элементарная логика. Я делаю это не ради высшего блага и эфемерных заповедей забытых богов. Лишь ради тех, кто не может защитить себя сам. — А если ты сойдёшь с ума? Если не сможешь отличить добро ото зла? — А для чего мне тогда они? — пробудившаяся широким жестом указала на Катрин и Джека. — Но ведь я… Сожгла остров! — Катрин и подумать не могла, что неудобный факт вдруг станет спасительной соломинкой от обратившихся на них взоров. — Закономерность странная была это, но умысла злого не ощущаю твоего, — произнёс Йода, погружённый в свои думы. — Но что же делать вы дальше желаете? Орден покинуть, с мира защитой не совладавший? — Нет, — резко ответила Алекса. — То, что вы облажались прежде, не меняет того, что вы по крайней мере хотите сделать как лучше. И те, против кого вы боретесь… Сепаратисты поддержали Даттру. Для них он был лишь инструментом в борьбе с Республикой, не более. Существа, считающие приемлемым использовать подобные инструменты, не заслуживают жизни. Я согласна воевать на вашей стороне. — Вы обе порядком натворили, чтобы было не безопасно в открытую покидать это место, — заметил Джек. — Ну да. Для всех мы теперь на веки вечные джедаи-дикари, — ответила Катрин. Магистры переглянулись между собой. Они ожидали другого исхода. — Хорошо, — наконец сказал Винду. — В ближайшие несколько дней вы сможете отдохнуть в храме, восстановиться после задания и подготовиться к следующему. Но есть ещё один вопрос, который нам нужно решить. Взгляды магистров скрестились на Катрин. — Как должен мыслить человек, который случайно зашиб насмерть огрызком от яблока бога смерти? — немного смущённо поинтересовалась та. — Ты чувствительна к Силе. Как джедай, — вкрадчиво сказал Винду. — И это влияет на тебя. Дункан вжал голову в плечи. Он не делал тайны из того, что укажет это в своём отчёте, но всё равно чувствовал себя неловко, словно предал Катрин. — Самый странный из моих розыгрышей, — охотница, впрочем, словно и не заметила моральных терзаний падавана. — Она всё ещё страж и это ничего не меняет, — серьёзно отозвался Джек. — Всё намного сложнее, — возразил магистр. — Сила — верный союзник. Но необученный одарённый может сойти с ума, поддавшись её волнениям. И на войне это превращается из просто риска, до почти абсолютного прогноза. — Но и как джедая учить тебя поздно, — заговорил Йода. — Стара ты слишком. — Меня не свело с ума присутствие в том дворце, когда всё началось, — напомнила Катрин. — Однако мы не сталкивались прежде с подобным, — возразил Винду. — Вы все можете манипулировать Силой, но эта связь имеет совершенно иную природу. Тебе доступны оба пути. — Мы нашли другое решение, — заговорил Пло Кун, молчавший до этого момента. — Совет ещё не принял решения, на какую миссию вы будете направлены, но рыцарь Кариз и падаван Дункан показали себя хорошо в совместной работе с вами. Потому они будут и дальше сопровождать вас… Кариз наконец понял истинную суть своего предчувствия, но прыгать в окно было уже поздно. — И Кариз займётся обучением тебя практикам джедаев, — закончил мысль Винду. — Но магистры… — сдавленно вымолвил рыцарь. — У меня мало опыта… — У вас достаточно опыта, — отрезал Винду. Катрин бросила взгляд на Дункана, понимая, сколь безумно это прозвучало для него. С другой же стороны, эта парочка хотя бы настолько привыкла к причудам стражей, что сложно представить иных джедаев, способных выдержать их. — Посмотри на это с другой стороны, — обратилась охотница к удивлённому Каризу, а затем вдруг зловеще улыбнулась. — Я в десять раз старше тебя. Дункан, в свою очередь, ощутил странное смешение чувств. С одной стороны, его радовала мысль о том, что они не расстанутся со стражами. Падавану нравилась эта компания и особенно общество Катрин. С другой… Он даже не представлял, как его учитель возьмётся за такую задачу. Однако Кариз не просто так считал себя неплохим джедаем. Поборов первичный шок, он натянул на лицо выражение спокойствия и умиротворения, более известное как “сделал рожу тяпкой” и коротко поклонился. — Хорошо. Я сделаю всё, на что будет воля Силы. — На этом заседание можно закончить, — Мейс обвёл взглядом присутствующих. — Да пребудет с вами Сила. — Это всё? — Алекса, так и стоявшая у окна, довольно хлопнула в ладоши. — Тогда мы пошли. У меня есть ещё прорва дел. И, не дожидаясь ничьей реакции, поспешила к лифту. А вот Катрин дала Джеку немного отойти от неё, пройдя в сторону их синекожей подруги. Было что-то в её ожидании такое, что сразу давало понять — охотница не хочет, чтобы та услышала её. — Если бы Даттра зашёл гораздо дальше гладиаторских боёв и они бы применили к Алексе иные формы подчинения через насилие… — Джек на заднем фоне и сам обернулся на этот голос Катрин. — Вот тогда это могло закончиться настоящей катастрофой. Произнеся эти слова, охотница обернулась к другу, который едва уловимо ей кивнул. Тем, кто посчитает стражей причудливыми игрушками, она с весёлым детским смехом вырвет ручонки.