***
— Пссс! Пссс! Скорпс! Скорпи! Малфой услышал, как его друг случайно окликнул его в классе, прямо посреди экзамена. Он растерянно посмотрел на Альбуса, подняв брови. Поттер указал на свою работу, а затем сцепил руки, словно умоляя его. Не зная, что делать, белокурый мальчик оглядел класс, а затем снова посмотрел на своего лучшего друга, который явно отчаянно просил дать ему ответы. Он снова забыл, что у них тест по Истории магии, и не подготовился. Оглядев класс снова, дабы удостовериться, что профессору Бинсу все еще было безразлично на учеников, а все внимание сокурсников было сосредоточено на тесте, Скорпиус начал беззвучно произносить ответы на вопросы теста. Альбус кивал и давал сигналы, прося Малфоя говорить ответы либо помедленнее либо более четче. Закончив, блондин наконец-то повернулся к своему куску пергамента, на мгновение встретившись с полного осуждения взглядом Лиссандера. Завершив работу, слизеринцы на пару с когтевранцами вышли из класса, обсуждая вопросы, что попались им на тесте, проверяя и делясь своими ответами. Альбус подлетел к Скорпиусу и крепко стиснул того в объятиях. — Спасибо! Спасибо! — Ал, задушишь! — ответил слизеринец, слегка посмеиваясь над реакцией друга. — Скорпс! Ты просто лучший! — Поттер отпустил друга, затем похлопал его по плечу. — Что я бы без тебя делал? — Может, наконец-то взялся бы за ум? — послышался голос Скамандера, что подошел к друзьям явно не в лучшем настроении. Лиссандер перевел раздраженный взгляд с одного на другого, тяжело вздыхая. — Лис, как прошел тест? — поинтересовался Альбус, смотря неловко на друга. — Я готовился, так что лучше некуда. А вот что насчет тебя, Альбус? — Прекрасно! — бесстыдно улыбнулся Поттер, незаметно подмигнув Скорпиусу. — Часы подготовки явно окупились! — О, то есть я не видел, как Скорпиус мямлил тебе ответы прямо во время теста? — саркастично отметил Лис. — Тебе бы зрение проверить, Лис, — ухмыльнулся брюнет. — Чтение в темноте явно не приносит тебе пользы, да еще таким мелким шрифтом. — Я хотя бы читать умею, — отрезал блондин, затем гневно посмотрел на кузена. — Скорпи, тебе не надоело постоянно давать ему списывать? — Я не вижу в этом ничего плохого, — пожал плечами Малфой. — Ал просто забыл подготовиться к тесту, с кем не бывает? — Не три раза подряд! — Слушай, Лис, — обратился к когтевранцу Ал, — не делай из мухи слона! Успокойся и займись чем-нибудь полезным! Сходи в библиотеку! — брюнет взял Скорпиуса за локоть, утягивая его подальше от Скамандера. — Скорпиусу пора на тренировку! Джеймс обещал показать нам его фирменный трюк на метле. — Селена будет недовольна, — бросил последнее предупреждение блондин кузену, намекая, что он больше прикрывать Малфоя перед сестрой не станет, возможно, даже расскажет причину, почему он начал скатываться по учебе. При упоминании сестры кулаки Скорпиуса сжались. — Не суй нос в чужие дела, Скамандер. Слизеринцы развернулись и направились на квиддичное поле, оставляя Лиссандера одного. Опять. — Не волнуйся, Скорпс! Даже если он расскажет твоей сестре, я попрошу моего брата задобрить её. Джеймс знает, как успокоить свою девушку, — сказал Альбус, следуя за другом, что явно был не в духе.***
Лиссандер чувствовал себя подавленным. Обещанные каникулы в Шотландии были внезапно отменены, поскольку его родители были слишком заняты работой. «Не волнуйся, дорогой! Мы проведем Рождество с твоими любимыми кузенами в Норе!» — гласило письмо от дорогой мамы. Правда, было одно «но», или несколько «но». Он ненавидел проводить Рождество в Норе. Он ненавидел то, как много народу прибывало туда во время каникул, когда приезжали все члены семьи Уизли, включая их собственные семьи. Он ненавидел находиться рядом со своими так называемыми «кузенами», как его мать называла отпрысков Поттера и Уизли, с которыми он в основном ладил только ради дружбы их родителей. Он был чужаком среди них. Его «кузены» терпели его только потому, что он был крестником Гарри Поттера. Обычно он проводил Рождество, нянчась с Лили, которая была слишком мала, чтобы играть со своими братьями и кузенами, или же сидя в углу и читая книгу в комнате, полной людей, которые смеялись, болтали и просто веселились, а он — нет. — Лиссандер, — позвала его Селена. Он поднял голову на девушку и увидел, что слизеринка недовольно смотрела на текст, что он написал на пергаменте. — Ты сделал ошибку, — поправила его Селена. — Слово «честь» на французском пишется как «honneur», а не «honnor». — Прости, сестрица. Мальчик зачеркнул слово, исправляя свою ошибку под внимательным надзором кузины, что согласилась учить ему французскому каждое утро субботы в библиотеке. Она молча наблюдала за ним, пытаясь понять, что с ним сегодня не так. Лис был прилежным учеником, учить его Селене не составляло труда из-за усердия, которое он вкладывал в многочасовые самостоятельные занятия, чтобы произвести впечатление на свою Леди. Казалось, все было хорошо, но девушка, хорошо знавшая своего кузена, чувствовала, что его что-то беспокоит. — Зимние каникулы уже совсем скоро, — Малфой обошла стол и села напротив мальчика. — Рад увидеться с семьей? — Да, очень, — кратко ответил Скамандер, продолжая писать в пергаменте. — Что-то непохоже, — отметила Селена, пронзительно смотря на родственника, что заметил её взгляд и сглотнул ком в горле. Лис медленно положил перо в чернильницу, собираясь с мыслями. Лгать Селене не было смысла, потому что она сразу же все поймет. Он рассмотрел дюжину вариантов, как бы объяснить, что он расстроен тем, что уже который год подряд вынужден проводить рождественский ужин с Уизли и Поттерами, включая ее парня, Джеймса, с которым Селена встречалась уже полтора месяца, при этом не оскорбив её и выбор Селены в молодом человеке. — Родители обещали, что Рождество мы проведем в Шотландии, но поездку пришлось отменить из-за завала на работе, — объяснил когтевранец, не поднимая взгляд и делая вид, что был увлечен своим заданием. — И? Лиссандер снова нервно сглотнул, но взгляд не поднял. — Лис, — на этот раз голос Селены звучал по-другому. Более мягко, ласково. — Я — твоя сестра, мне то можно сказать. Она нежно коснулась руки мальчика, остановив его от черкания пером. Наконец он поднял глаза на нее, на едва заметную улыбку, в котором нашел выражение заботы и доброты. Она погладила его по тыльной стороне ладони большим пальцем, давая понять, что он может ей доверять. — Я снова должен провести Рождество с Уизли и… — Поттерами, — догадалась Малфой. Она протянула вторую руку и слабо сжала его ладонь, говоря со всей искренностью в голосе.— Мне жаль. Эх, если бы ты мог привести зимние праздники с нами. Лис был готов услышать что угодно, только не это. Ей было жаль его и жаль, что он не мог провести праздники с ними, с Малфоями. Он удивленно посмотрел на нее, но блондинка лишь насмешливо улыбнулась ему и ответила: — Что? Ты думал, я буду рада за тебя? Джеймс рассказывал мне, как вы обычно проводите Рождество в этой Норе, — на ее лице выразилась гримаса отвращения при упоминании дома Уизли. — Естественно, название говорит само за себя. Кто бы мог так назвать свой дом? — Но Джеймс… — Этот идиот посмел даже пригласить меня туда на Рождественский завтрак, — перебила кузена Малфой, с неприязнью говоря о собственном парне. Она отпустила его ладони, устало откинувшись на спинку стула. — Я еще не упала так низко, чтобы целовать задницы всей его семье. Лиссандер ухмыльнулся. У них действительно общая кровь. Они даже склонны недолюбливать одних и тех же людей. Удивился ли он, когда принцесса Слизерина начала встречаться с сыном знаменитого волшебника, звездой гриффиндорской команды по квиддичу и любимцем многих, Джеймсом Поттером? Нет. Но ему стало не по себе. Он знал свою Леди, она никогда не выражала теплых чувств к Поттерам. Обычно она улыбалась Альбусу, не одобряя его как лучшего друга Скорпиуса. «Держи его рядом, но не слишком близко», — сказала она однажды брату, когда заметила, насколько неподдельно дружелюбно ведет себя Скорпиус, когда тот находится рядом. Связи создаются для того, чтобы ими пользовались, а не для настоящей дружбы. — Что же ты в нем нашла? — задал вопрос Лиссандер из любопытства. — Хорошая публичность, деньги и репутация его папаши, — посчитала блондинка по пальцам, затем она заметила неодобрительный взгляд кузена. — Осуждаешь меня? — Селена обворожительно улыбнулась, оперевшись щекой на ладонь. — Я знаю Джеймса всю свою жизнь, — объянился мальчик. — Он без ума от тебя, и все в школе об этом знают. — И что? — Пожалуйста, не делай ему больно. В этот момент ее улыбка сползла с губ. Лиссандер продолжал смотреть прямо на Селену, не опуская взгляда. Он не мог взять свои слова обратно или пожалеть о них. Он не был близок с Джеймсом, но старший ребенок Поттеров всегда относился к нему с добротой. Он не желал ему плохого. Скамандер пытался понять ее чувства по выражению лица, но холодные глаза и статное лицо мало о чем говорили. После того, как он увидел, что сестра была так нежна и добра с ним, Селена уже не так сильно пугала его, но все же. Всякий раз, когда она замолкала, по его позвоночнику пробегала дрожь. Даже если слизеринка позволяла ему обращаться к ней как к сестре, она все равно оставалась леди Малфой, которая могла сотворить многое. Селена молчала всего несколько минут, а у Скамандера возникло ощущение, что прошла целая вечность. — Лиссандер, — наконец произнесла она, — не беспокойся о Поттере. Он испустил тихий вздох и попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, а уголок губ девушки слегка приподнялся. — Я не могу причинить ему столько же боли, сколько причинили мне, — бесстрастно ответила Селена, а позже с досадой добавила. — К сожалению. End of Flashback. Называйте это интуицией или же паранойей, однако Гермиона не могла найти себе место в последние дни. Гарри с Роном словно намеренно избегали ее, прячась в своих комнатах за закрытыми дверьми или убегая на «тренировки по квиддичу», как они это называли, хотя это была глупая затея — скрывать что-то от Гермионы Грейнджер. Она никогда не считала себя выше других из-за своего интеллекта, но не была слишком благородной, чтобы отрицать это. Что-то было не так. Она чувствовала это. Говорить с ребятами было бессмысленно. Они бы ей не сказали, даже если бы она их огорошила. Они отмахнутся от нее или будут отрицать любые обвинения, в любом случае они заставят ее чувствовать себя какой-то недоверчивой, навязчивой всезнайкой, которая лезет в чужие дела. Как будто это не касалось ее напрямую, как будто она больше не была частью трио, потеряв это право, когда решила защищать Скорпиуса. Был ли Скорпиус причиной того, что она отдалилась от друзей? От собственного факультета? Даже если это было правдой, Гермиона не чувствовала себя виноватой. Она не жалела об этом. Это и называется материнство. Наверное, именно поэтому Молли Уизли не переставала улыбаться, как бы ни сводили ее с ума собственные дети. Это похоже на безусловную любовь. Ты не можешь не любить этих детей, своих детей. Гермиона чувствовала то же самое по отношению к маленькому платиноволосому мальчику. С ним она чувствовала себя как дома, так безопасно, так тепло. Такое чувство она не испытывала уже давно, с тех пор как надежда на то, что к ее родителям вернется память, стала нереальной. Она слишком боялась ошибиться, настолько, что даже осмелилась подумать, что, наверное, сошла с ума, раз так относится к незнакомцу, но материнское сердце никогда не ошибается. Скорпиус — ее мальчик. Ее сын. Разговор с Джинни также ни к чему не привел. Она была в неведении, как и сама Гермиона, даже жених не поставил ее в известность о своих планах. Гермионе ничего не оставалось, как дожидаться и наблюдать, будучи наготове встрять в дела друзей и помешать сделать очередную глупость. Девушка шла по коридорам замка, направляясь на один из любимых предметов, где изучались Древние руны. Мало кто из её курса выбрал это занятие, по этой причине коридоры на пути в кабинет пустовали, лишь глухой стук туфель охватывал каменные стены. Доверяя своей мышечной памяти и координации, Гермиона не спеша шла по коридору, уткнувшись в очередную книгу по вуду, которые она в последние дни проглатывала одна за другой, в поисках хоть какой-то дополнительной информации о кровной магии. Гермиона и пискнуть не успела, лишь почувствовав, как она была оттянута в сторону посторонней силой и прижата к холодному мрамору колонны. — Так и знал, что поймаю тебя тут, — Драко улыбнулся ей, все еще придерживая ее за плечи. Гриффиндорка продолжала стоять с раскрытым ртом, в горле застрял испуганный крик, а глаза, широко открытые от удивления, недоуменно моргали, смотря на Малфоя. — Ты словно призрака увидела, Грейнджер, — улыбка тут же сменилась усмешкой. Блондин небрежно зачесал волосы назад, не сводя с нее глаз. — А, может, ты просто ошеломлена моей красотой? — Несмешно, Малфой, — устало вздохнула девушка. Положив книгу в сумку, она приложила ладонь к сердцу, чувствуя сердцебиение, которое было бешеным, будто Гермиона пробежала по всем этажам замка, перепрыгивая через движущиеся ступеньки. — В последний раз ты звала меня Драко. — В последний раз ты не пытался быть смешным, — фыркнула Гермиона. — Уж прости, — блондин посмеивался. — У меня сердце чуть не остановилось. — Правда? Он положил свою ладонь ей на грудь поверх ее. Гриффиндорка задохнулась от удивления, не в силах поверить в дерзость поступка парня. Гермиона сердито посмотрела на руку, затем подняла глаза к лицу, желая отругать его, но он был так близко. Слишком близко. Драко не двигался, читая ее эмоции, наблюдая, как гнев угасает и сменяется застенчивостью. Гермиона поняла, что дышит слишком громко, как будто жаждет воздуха, когда его взгляд упал на ее губы. Драко придвинулся ближе, не отрывая взгляда от губ, которые мысленно звали его. Момент, когда она облизнула нижнюю губу, стал для него гибельным. Не удержавшись, он усилил хватку, сжав одну из грудей, и наклонился вперед. Резкое движение его ладони испугало ее, и Гермиона тут же отшатнулась в сторону, не в силах смотреть на него. — То, что у нас есть дети, не означает, что ты можешь распускать руки. — Я прошу прощения, — в его голосе звучала искренность. Гермиона повернулась к нему и увидела, что молодой человек прислонился к колонне, где раньше стояла она. На его лице было выражение сожаления. — Я буду более уважителен к своей будущей жене, но я просто… — он остановился, глядя на стены, словно думая о чем-то. О чем-то приятном, судя по его ухмылке. — Я ничего не мог поделать. Ты, загнанная в угол, невинная и раздраженная на меня. Такая сексуальная. Гриффиндорка раскрыла рот от возмущения. Да как он смел? Даже ни разу не позвал ее на нормальное свидание, но уже зажимает в коридорах, словно она была одной из тех глупых девиц, что раньше слепо бегали за ним. Девушка фыркнула, скрестив руки, и гордо вздернула подбородок. — Теперь я глубоко сомневаюсь в решениях своего будущего «я», — Гермиона отвела взгляд в сторону, показывая, что ей был безразличен слизеринец, что он ее не волновал, не заставлял сердце трепетать лишь при одной мысли о близости с ним. — Очевидно, я сошла с ума или что-то в этом роде, если вышла за тебя замуж. — Не говори так, — взмолился Драко. — Ты действительно ранишь мои чувства, Гермиона Малфой. — Гермиона Грейнджер — Малфой, — поспешила поправить Гермиона его, не подумав. Как будто это уже было что-то привычное. — Как пожелаешь, дорогая. Повернув голову, Грейнджер поняла, что влипла. Один вид Драко Малфоя, что мечтательно улыбался, довольно смотря на нее, был ее гибелью. Он застенчиво опустил взгляд, продолжая улыбаться, словно какой-то мальчишка, что не пережил террор Темного Лорда и войну. Она прикоснулась к покрасневшим щекам, желая скрыть смущение. Драко понимал, что поспешил. Слишком рано, слишком быстро. Однако мысль об их совместном будущем, об их семье интриговала его. Казалось, что это было его спасением от серых дней, которые тянулись вечно, как непрекращающийся цикл. Цикл, который только Гермиона могла сломать лишь одним своим присутствием, лишь одним прикосновением к его ладони. Попытка найти короткий путь была бы самой большой ошибкой. Это не пари, которое он обычно заключал с Блейзом на младших курсах, когда им было скучно. Он винит свой собственный комплекс превосходства, который не давал покоя окружающим, отчего Малфой вел себя как засранец все эти годы вплоть до 6-го курса. Это было долгосрочное партнерство, и он хотел сделать все возможное. Медленно, осторожно, чтобы все вышло правильно. Чтобы она сама выбрала быть с ним. — Я хочу спросить тебя кое о чем, и не думай, что я тебя в чем-то обвиняю, — предупредил Малфой, прежде чем перейти к причине, почему он поймал ее перед уроком. — Что ты знаешь о планах очкарика? — Немного, а что? Вам что-нибудь известно? — Лис подслушала их разговор о том, что они собираются устроить ловушку в Хогсмиде, — признался слизеринец, наблюдая, как сосредоточенное лицо шатенки приобрело выражение шока. — Мы не знаем, когда именно, но они перешли черту, Грейнджер. Мы не можем этого допустить. — Драко, пожалуйста, не делай глупостей, — Гермиона приблизилась и схватила его за локоть, настоятельно побуждая выслушать ее. — Дай мне поговорить с Гарри, он меня выслушает! Гриффиндорка сама не верила своим словам, но ей нужно было каким-то образом заставить его одуматься, не принимать поспешных решений, что могли привести к худшему. Ему нужно дать ей время. Она, как-нибудь снова завоюет доверие лучшего друга, лишь бы Скорпиус и Драко не пострадали. — Гермиона, я устал от этого, — Драко сложил ладони на ее плечах. — Перекладывать всю ответственность на твои плечи, видеть, как Даф плачет, а Пэнс беспокоится о детях. — Драко, позволь мне позаботиться об этом! — настаивала девушка. Она ласково обхватила его лицо ладонями, заставив взглянуть ей в глаза. — Позволь мне позаботиться о тебе и Скорпиусе. — Нет, это моя обязанность! — Малфой отрицательно помотал головой, убирая ее ладони с лица, но не отпустив. — Я должен заботиться о вас! О тебе, Скорпиусе и Селене! — Драко, пожалуйста… — Я знаю, что ты не хочешь идти против своих друзей, я не прошу тебя об этом! — заверил гриффиндорку блондин, затем погладил по макушке. — Единственное, о чем я тебя прошу, это позволить мне разобраться с этим, — Драко гладил по макушке, кончиками пальцев касаясь непослушных волос. Гермиона почувствовала, как его ладонь опустилась к ее шее, нежно касаясь кожи. — Пора тебе начать доверять мне. Она — наша девочка. Что бы ни говорили люди, как бы жестоки они ни были, Селена — наша дочь. Она, должно быть, была напугана… Гермиона придвинулась к нему поближе, опустила голову на грудь и шепотом произнесла: — Верни ее домой.***
Скорпиус почти не спал, поэтому рано утром отправился в Выручай-комнату. Он потерял счет времени, пока отрабатывал заклинание Патронуса. Снова и снова. Он не мог остановиться. Поначалу ему удавалось высечь несколько искр, но он все больше расстраивался, когда не видел никаких улучшений. После того, как даже искры отказывались выходить из палочки, блондин бросил кусок дерева в стену и устало упал на пол, закричав от злости. Лиссандер обнаружил его сидящим на полу в изнеможении, его взгляд был устремлен в стену, желая просверлить в ней дыру. — Я принес тебе поесть, — мальчик подошел к Малфою, держа в руках сверток, который он любезно попросил приготовить домовых эльфов. — Ты пропустил завтрак и обед. — Я не голоден. — Ты должен поесть, — настаивал Скамандер, держа еду перед лицом Скорпиуса. — Я сказал «нет»! — Скорпиус со злостью оттолкнул сверток от своего лица. Он резко встал с пола, намереваясь продолжить отрабатывать заклинание. — Послушай, — Лиссандер схватил Скорпиуса за локоть, заставляя его успокоиться и выслушать. — Я прошу прощения, что оказал на тебя давление. И ты сейчас весь на взводе, но возьми себя в руки! Тебе нужно сосредоточиться, Скорпиус. — Без тебя знаю, Лис, — рявкнул Малфой, освобождая свою руку из захвата. — Тебе нужно приложить усилие, а не просто выкрикивать заклинание, беспорядочно размахивая палочкой в воздухе. — Я делаю все, что в моих силах! — закричал на кузена Скорпиус. — Тогда делай это лучше! Мы нужны нашей сестре, мы должны ей помочь! — Перестань называть её «сестрой»! Она никогда не была твоей сестрой, она бесилась на меня, за то, что я вел себя не так, как она хотела, но ты! — Малфой свирепо указал на когтевранца. — Ты был тут как тут! Выполнял ее желания, как марионетка, желая занять мое место. Скамандер потрясенно смотрел на Малфоя. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Скорпиус отвернулся, спрятав лицо в ладонях, и раздраженно выругался. Старые обиды вновь нахлынули на него, напомнив о тех днях, когда он ненавидел Лиссандера, единственную семью, которая осталась у него после визита Темного Лорда к семейству Малфой. — Я не понимаю, — Лис потупил взгляд, что только сильнее разозлило слизеринца. — Ох, как будто ты не знал?! Селена все время говорила мне быть как ты, быть более собранным, как Лис, учиться лучше, как Лис, «почему ты не слушаешь меня, как Лиссандер?!» — Скорпиус вылил весь свой гнев на кузена, что хранил с первого курса Хогвартса. — Если бы ты меньше валял дурака с Альбусом, Селена бы не ставила меня в пример тебе! — огрызнулся Скамандер. — Ты даже говоришь как она! Ты так отчаянно хотел получить ее одобрение, что стал похожим на нее! — Я, хотя бы, тот брат, которого она так хотела иметь! Удар был нанесен. Лиссандер споткнулся, едва не упав на пол, а затем его шокированные глаза встретились с глазами Скорпиуса, который был не менее удивлен своим поступком, но он был так зол. Его слова ранили. Потому что они были правдой. — Лис… Он придвинулся ближе к Скамандеру, желая извиниться, но вместо этого его лицо встретилось с кулаком. — Блять! — Теперь мы квиты, — сказал когтевранец, проверяя костяшки пальцев. Скорпиус раздраженно посмотрел на него, придерживая челюсть. — Если ты хочешь затеять драку, то лучше вспомни, что ты наследник аристократической семьи, а мой интеллект намного выше, чтобы решать конфликты с помощью кулаков, — предупредил Лис, затем отошел подальше от кузена, позволяя им обоим остыть. Атмосфера в воздухе была напряженная, двое мальчиков, испытывающие столько эмоций за раз, не могли найти лучшего выхода, чем выливать накопившийся гнев друг на друга. Два блондина молча сидели у противоположных стен, ожидая, что кто-то нарушит царившее между ними гробовое, неловкое молчание. — Хочешь знать, какое именно воспоминание вызывает мой Патронус? Скорпиус молча поднял взгляд на кузена, ожидая ответа. — Ты и Ал постоянно пропадали на квиддичном поле, или же много раз разговаривали о квиддиче или о турнире, в те моменты я чувствовал себя обделенным, ибо квиддич не волновал меня так сильно, как вас, — вспоминал Лиссандер с горечью в голосе. Скорпиус опустил голову, не зная, что ответить. Ему было стыдно, ибо он и Альбус действительно отделяли когтевранца. Изначально это выходило ненамеренно. — Один раз Селена нашла меня на ступеньках Северной Башни, и с того дня она взяла меня под крыло, позволяла кружиться вокруг нее, не хотела, чтобы я чувствовал себя одиноким, — Лис улыбнулся, ибо это воспоминание отдавалось таким теплом в памяти. — В тот день она разрешила мне называть ее сестрой. — Прости, я не знал, — прошептал Малфой. — Я никогда не говорил тебе. Скорпиус потерял дар речи. Он так плохо относился к своему кузену из-за ревности к сестре. Не вовлекал его во всякие развлечения, избегал, не приглашал на игры, просто вел себя так, будто его не существует, хотя Лиссандер был к нему очень добр. Он был таким понимающим, когда случился весь этот кошмар. Почему? После всего этого плохого обращения? — Что случилось с нами? — внезапно спросил Скорпиус, потерянно смотря на кузена. — Мы были близки в начале первого курса, что же… — запнулся Малфой, проглатывая ком в горле, — что же пошло не так? — Ты сблизился с Альбусом, — пожал плечами блондин. — Вы оба учились на Слизерине, были соседями, и еще я подозреваю, что тогда он недолюбливал меня. — И даже после того, как я вел себя как подонок по отношению к тебе, ты принял меня, — удивлялся Скорпиус, — в самый темный момент моей жизни. Ты поддержал меня. Лиссандер посмотрел на своего кузена со состраданием. — Ты потерял всю семью в одну ночь, Скорпиус. Я был последним родственником, который у тебя остался. Как бы сильно ты ни отталкивал меня, ты все равно остаешься моим братом. Семья превыше всего, помнишь? Селена постоянно говорила ему это, как напоминание. Она была права. Ничто не может быть ближе тебе, чем твоя собственная кровь. Тогда Скорпиус этого не замечал, но теперь понял, что имела в виду старшая сестра. Голос Селены снова послышался в голове, словно миг, отголосок прошлого. Держи друзей рядом, врагов ближе, а семью подле себя. — Я никогда не хотел украсть у тебя сестру, просто хотел быть частью семьи, — заверил его Лиссандер. — Я чувствовал себя одиноким в компании Поттеров и Уизли, но с тобой и Селеной… такого никогда не было. — Прости, что вел себя с тобой, как кретин, — искренне извинился Скорпиус. — Я клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть Селену. — Я знаю, ты сделаешь. Братья улыбнулись, затем встали, чтобы пожать руки, и обнялись, похлопывая друг друга по спине. — Тебе все еще нужно поесть, — напомнил ему Лис.***
Утро обещало быть тихим и не слишком интересным. Солнце еще не взошло, и ученики едва проснулись, поэтому неудивительно, что некоторые из них положили головы на деревянные парты, дабы закончить свои сны, что были прерваны учебным днем. — Джинни, перестань пускать слюни. Джинни проигнорировала Гермиону, когда та толкала ее, чтобы разбудить. Через некоторое время она сдалась и сосредоточила свое внимание на аппетитно выглядевших сосисках, некоторые из которых Рональд уже запихивал себе в рот. — Рон, не забывай жевать, — строго сказала Гермиона, затем повернула голову в сторону Мальчика-Который-Выжил, что в последние дни ходил задумчивым. Всякий раз, когда она пыталась развязать разговор с ним, у Поттера появлялись чересчур важные дела, что не могли быть отложены на потом, словно знал, что один на один с подругой он разболтается, расскажет что-то лишнее, отчего у них снова произойдет ссора, на что у Гарри совсем не было сил. — Гарри, — тихо позвала Гермиона. — Поговори со мной. Поттер устало взглянул на неё, слабо улыбнувшись. — Я знаю, что что-то происходит… — Что ты имеешь в виду? — перебил ее Гарри, отводя взгляд. — Ты не договариваешь. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — лицо Избранного приняло серьезный вид. Но язык тела просто кричал о том, что он хотел избежать щепетильной темы, что Гермиона хотела затронуть, от опущенных глаз до торса, что был обращен в противоположную от Гермионы сторону. — Гарри, пожалуйста, — стала умолять гриффиндорка. — Мы немного отдалились друг от друга, но я по-прежнему твой лучший друг. Ты можешь мне доверять. С сомнением Поттер наконец посмотрел на нее. Гермиона протянула ему свою ладонь, пытаясь вернуть его доверие. Несмотря ни на что, ни на какие пререкания, ни на какие разногласия, они были друзьями. Они прошли через многое, и между ними возникли семейные узы, которые нельзя было так просто разорвать. В глубине души они оба знали, что дорожат друг другом. Возможно, именно поэтому Гарри не хотел, чтобы подруга знала о некоторых вещах, которые они с ребятами решили. Она, конечно, возразила бы, но при этом очень переживала. За них и за Скорпиуса. Гарри видел, что маленький мальчик как-то тревожит ее сердце, и ему было очень не по себе от этого. Как раз в тот момент, когда он открыл рот, чтобы снять с себя бремя игнорирования своей подруги, в Большой Зал влетела вереница сов, и газета приземлилась рядом с ее рукой с громким стуком, разбудившим Джинни. Гермиона задохнулась, прочитав заголовок, и в шоке прикрыла рот рукой. Мертвая тишина и ужас охватили студентов, которые даже не открывали свои газеты из-за ужасающего заголовка, написанного большими буквами: «УБИЙСТВО ПЯТИ МАГГЛОРОЖДЕННЫХ ВОЛШЕБНИКОВ».***
— Аврорат передал сообщение от Министра, что не написали в газетах, — сообщил Уильям, читая письмо, что было доставлено министерской совой. В Выручай-Комнате собрались все, даже тех, кого не приглашали. Слизеринцы сами подбежали к гриффиндорцам, что поспешили покинуть Большой Зал, получив новости, которые ничего, кроме рвотного позыва и мурашек по коже, не вызывали. Журналисты постарались на славу, особенно Рита Скритер, что использовала больше десяти эпитетов дабы описать жестокую участь пяти волшебников, и, возможно, нарушила пару законов ради фото мест, где были найдены жертвы. — На теле каждой жертвы были вырезаны слова, и если собрать все в одно предложение, то получается. — «Выходи поиграть с нами», — проговорил Джеймс, прочитав письмо, стоя за спиной кузена. Он медленно отошел, не в силах стоять на ногах от ужаса, и облокотился на стену, — А.Я. — Больной ублюдок! — выкрикнул Рон. — Ублюдок, которому явно помогли, — продолжил Уильям, затем перевел строгий взгляд на Скорпиуса. — Пятерых нашли повешенных на деревьях, голыми и измученными пытками. Судя по отчету от авроров, жертвы были подвержены Круциатосу, затем их повесили, оставив огромное количество глубоких ножевых ранений. Они умерли от потери крови. Звучит знакомо, не так ли, Скорпиус? Скорпиус злобно прищурил глаза и стиснул зубы, однако в защиту сестры он сказать ничего не мог. — Уильям, я считаю, что ты делаешь поспешные выводы, — постарался сгладить углы Лис. — Хочешь сказать, что это не похоже на почерк его сестрички? — Да, — улыбнулся когтевранец. Лис смотрел на Уизли с таким невинным, но в то же время причудливым взглядом. Его голубые глаза глядели, едва моргая. Гермиона заметила некую схожесть с Полумной, что имела похожее, слегка безумное выражение лица. Скорпиус прищурил глаза, наблюдая за Лисом. Лишь сейчас он заметил что-то необычное в его поведении. У Лиссандера, которого он знал, не было никаких странностей. Он отвечал с сарказмом и рассуждал холодной логикой и имел хотя бы три аргумента, чтобы поддержать свою точку зрения. Он не вел себя простодушно и дружелюбно, он обычно вел себя холодно с другими, подражая… Селене. Сейчас же Лис копировал обычное чудаковатое поведение своей матери. — У нас нет времени! — огрызнулся Уизли, игнорируя мальчишку. — Нам нужно что-то предпринять, дядя! — Как насчет устроить ловушку в Воющей Хижине? — саркастично ответила Панси, привлекая удивленные взгляды гриффиндорцев. — Откуда вам это известно?! — прошипел Уильям. — Вау, 10 очков гриффиндорской честности! — ухмыльнулся Забини. — Они даже не отрицают это. — О чем она говорит, Гарри? — удивленно спросила Джинни, повернувшись к жениху. — Они хотели устроить ловушку в Воющей Хижине и заманить туда наших детей! — заявила Панси, проходя к центру комнаты. — Может, оттуда и в Азкабан вышлют! — Это правда? — Джинни смотрела на своего жениха с неверящим взглядом, надеясь, что он будет отрицать. Что на самом деле Паркинсон все выдумала, что Гарри не планировал заманить детей слизеринцев в ловушку, что он не скрывал это от нее. — Это сейчас неважно, мама, — прекратил ссору родителей Джеймс, что не успела начаться. — Пятеро людей убиты! Мы не знаем, где крестраж, так что рано или поздно нам нужно поймать Пожирателей, дабы допросить их! Мы больше не можем ходить вокруг да около! — Я узнаю своего кузена! — Уильям одобрительно похлопал Джеймса по спине. — Что думаешь делать? — То, что было запланировано давно! — выкрикнул Малфой-младший. — Наш план! Скорпиус уверенно поднялся со своего места, но Скамандер успел схватить его за руку, задержав на мгновение. — Что, черт возьми, ты делаешь? — прошептала Лис, не понимая, какой план задумал Скорпиус. — Честно говоря, — прошептал в ответ блондин, — понятия не имею. — Это совсем не меня тревожит, — вздохнул когтевранец, но Скорпиус не уловил сарказм в словах кузена, направившись в сторону Поттера и Уизли. За Скорпиусом наблюдало несколько пар глаз, он стоял неловко, притворяясь, что знает, что собирается сделать. Мальчик глубоко вздохнул, пытаясь уловить нужное воспоминание. Воспоминание, которое растопит его сердце так, что из кончика палочки появится Патронус. Он перепробовал множество раз, но только воспоминания о матери могли зажечь что-то такое, что приблизило бы его к успеху. Мама. Мама! Он огляделся по сторонам, и его карие глаза быстро нашли кудрявые волосы и обеспокоенное лицо Гермионы. С тех пор, как они оказались в этом времени, все, чего он хотел, — это снова почувствовать ее объятия, ощутить себя дома, быть маленьким мальчиком. Время, проведенное в одиночестве, убивало его, но все это прошло. Она знала все. Она знала и не оттолкнула его. Скорпиус снова стал ее маленьким мальчиком. Ее сыном. Я люблю тебя, Скорпи. Моя звезда, моя радость, мой сын. Она была рядом. Жива и здорова. Пожалуйста, ты должен отпустить, Скорпи. Ему больше не нужно врать ей. Скрывать свои чувства. Он мог быть собой рядом с ней. Отпусти эту боль, моя радость. Мама здесь. Мама рядом. Гермиона приняла его. Отпусти. — Экспекто Патронум. Из палочки Скорпиуса вылетел поток серебряного света, который медленно начал принимать форму. Вскоре перед Гермионой материализовался Патронус в виде выдры. Она плавно покружилась вокруг Гермионы, излучая сверкающие искры и наполняя воздух радостью и надеждой. Сердце девушки забилось быстрее, и она визгнула от восторга, слезы радости текли по щекам. — Скорпи, это потрясающе! Ты смог! Ты создал Патронус! Скорпиус стоял, застыв, как вкопанный, смотря на свой Патронус, выдру, что медленно плавала вокруг Гермионы. Его глаза были широко раскрыты, а лицо лишено какой-либо выразительности. В этот момент он потерял дар речи, потому что увиденное произвело на него ошеломляющее впечатление. Это был момент, когда он по-настоящему осознал свою собственную силу и способность создавать Патронуса. Шок и удивление оставили Малфоя безмолвным, и он просто не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства и эмоции. Его глаза были прикованы к Патронусу, и он чувствовал, как внутри что-то меняется, как будто он переживает внутреннюю трансформацию. — Почему у Скорпиуса такой же Патронус, как у Гермионы? Вопрос, заданный Роном, застыл в воздухе, но Джеймс проигнорировал дядю. Брюнет промаршировал к Скорпиусу, не теряя больше времени. Ситуация вынуждала действовать быстро. — Воющая Хижина. Завтра, на закате. Скорпиус неуверенно кивнул, поднял палочку, заставляя подлететь к себе выдру, которая все еще витала в воздухе. — Воющая Хижина, — Скорпиус проговорил дрожащим голосом, смотря на свой Патронус, — приходите туда завтра на закате, — Скорпиус посмотрел на дядю Блейза, кивнув тому, словно он помнил их раннюю договоренность. Мальчик на какой-то момент опешил, но, собравшись духом, добавил. — Сестра, я умоляю тебя. Вернись ко мне. Семья превыше всего. Выдра вылетела из комнаты через окно немедленно, словно чувствовала тревожность своего хозяина, желая доставить сообщение как можно скорее. Патронус затерялся в ветвях деревьев Запретного леса, так что никто не видел, как Патронус разделился на две выдры. Одна помчалась через лес на полной скорости, а другая растворилась в воздухе, так и не долетев до получателя.