***
— Ты сомневаешься во мне, не так ли? Слова Гарри были неприятными, но они крепко засели у неё в голове. У Скорпиуса было мало её черт, но они были, в то время как Селена действительно была Малфоем. Аристократический профиль, прямые платиновые волосы и серые холодные глаза. Те самые глаза, которые смотрели на неё с легким беспокойством. — Это слишком сложно, Драко. Твоя семья, твоя линия крови, — неуверенно пробормотала Гермиона, что заставило сердце слизеринца сжаться. Малфою хотелось ударить Поттера за то, что он заставил её сомневаться в нём, после всего того времени, которое парень потратил на то, чтобы завоевать её, завоевать её сердце, завоевать её доверие. В то же время, к счастью для Драко, её, так называемые гриффиндорские друзья, известные скорее своей смелостью, чем преданностью, толкали Гермиону в его объятия. Она прибежала к нему за утешением после того, как лучший друг ранил её своими жестокими словами. Не кому-то, а именно к нему. К Драко. Это должен быть хороший знак, верно? — Они не имеют для меня никакого значения! — слизеринец поспешил развеять её сомнения. Малфой взял её за руки и прижал их к своей груди, надеясь, что она поверит во всю искренность слов. — Это в прошлом, Гермиона. Я хочу, чтобы это осталось в прошлом, чтобы наше будущее было другим. — Пожалеем ли мы об этом? — Есть только один способ узнать это. Неуверенная в себе, Грейнджер обняла его. Драко держал её крепко, словно боялся потерять. Гермиона чувствовала это. Его беспокойство. Она тоже волновалась. Сегодня вечером она собиралась увидеть свою потенциальную дочь, она уже не была уверена, но знала, что Селена — дочь Драко и сестра Скорпиуса. Она — их семья. И Драко, и Скорпиус — семья Гермионы, а значит, и Селена — её семья. Неважно, была бы она ей не родной дочерью, она готова с этим разобраться. Ради её будущего. Драко стал для неё такой надежной опорой, в которой она сейчас нуждалась больше всего. Она не знала большинства вещей, всё было так неясно, но видение того, что однажды она и Драко Малфой поженятся и создадут семью, уже не казалось таким нелепым. — Как ты думаешь, мы были хорошими? Как родители? — прошептала Гермиона, положив голову на его плечу. — Ты однозначно была. Я так и вижу, как ты сидишь у камина, рядом с тобой лежат дети, пьют горячий шоколад и слушают твой мягкий голос, пока ты читаешь им сказку. — Без сомнения, ты бы озвучивал страшные роли, — ухмыльнулась Грейнджер. Гриффиндорка попыталась отстраниться, однако Малфой не хотел так быстро её отпускать. — Я бы идеально подошел на роль злодея в любой истории. Она обхватила его щеки, заставляя слизеринца посмотреть ей в глаза. — Но не в моей. Героев переоценивают, — ответила Гермиона. «Глупо думать, что он когда-нибудь женится на тебе», — это всё равно ранило её. Потому что Гарри был в какой-то степени прав: глупо было думать, что наследник Малфоев испортит длинную линию чистокровных волшебников и забудет принципы и ценности своей семьи только ради неё. Грязнокровки. — Мне страшно, Драко. — Послушай, — Драко чувствовал, что терял её, он не может допустить этого, — я думаю, что ты — единственная вещь, которая сделает меня счастливым в будущем, ну, может быть, одна из вещей, если не считать наших детей. И я хочу быть счастливым, Гермиона. Я устал притворяться. Я хочу тебя. Только для себя, каждый день, все 365 дней этого года и все последующие годы. Я знаю, что говорю как эгоист, но ничего не могу с собой поделать, — их лбы встретились, когда он наклонил голову к ней, шепча. — Я не знаю, смогу ли я сделать тебя счастливой, если ты не позволишь мне, не позволишь мне любить тебя, не позволишь себе принять мою любовь. — Я хочу, чтобы у моих детей были кудрявые, сумасшедшие волосы и веснушки. Я хочу, чтобы у них были теплые карие глаза, твои глаза. — Я хочу, чтобы у них была мама с большим добрым сердцем, которая дарит им бесконечное количество любви. Я вижу, как ты смотришь на нашего мальчика так, будто он — самая драгоценная вещь в мире. — Потому что так и есть, — рассмеялась Гермиона, утирая слёзы с щек. Его слова тронули её, её душу. Все меняется, и Гермиона должна быть уверена, что Драко останется с ней, рядом с ней, несмотря ни на что. Она чувствовала себя так безопасно. Уверенность в нём. В них. Это теперь «их» будущее. — Ты моё всё, Гермиона Грейнджер, — прошептал Драко Малфой, прежде чем утянуть её в поцелуй. Их поцелуй был нежным и страстным одновременно. Драко обнимал Гермиону крепко, словно пытаясь объять её всей своей душой. Гермиона отвечала на его поцелуи неуверенно, но нежно. Она попыталась отступить на мгновение, чтобы перевести дух, но Малфой не позволил ей этого сделать. Он так изголодался по ней. По её губам. Их губы встречались снова и снова, словно магниты, не желающие отпускать друг друга. Гермиона задыхалась. Драко был повсюду. Она чувствовала его всем своим существом, и ничего не могла с этим поделать. — Драко, нам нужен воздух. — Ты — мой воздух, — прошипел он, прежде чем снова впиться в её губы.***
Паркинсон лежала в своей кровати, тупо уставившись в потолок своей спальни. Прошлой ночью она так и не смогла сомкнуть глаз, бессонница навалилась на неё с такой силой, что, хотя она чувствовала себя уставшей, постоянное беспокойство, которое закрадывалось в голову слизеринки, каждый раз пробуждая очередной навязчивой и пугающей мыслью, заставляло Панси чувствовать, что она умрет от переживаний. Сегодня на закате, в Воющей Хижине, девушка должна встретить своих ненаглядных детей. Что она им скажет? Какие слова были уместны? «Ух ты, ты на меня смахиваешь!», «Слава Мерлину, ты не в Азкабане?», «Так я была плохой матерью или просто дерьмовой?» Она зарычала и спрятала лицо в подушку. Она не знала, хорошо ли то, что её отпрыски почти ровесники, или же Драко и Грейнджер повезло больше, что у них был еще и Скорпиус, который был достаточно юн, чтобы нянчить его. Услышав чей-то стук, Панси подняла своё тело с кровати и медленно поплелась к источнику звука. Едва открыв дверь, она с грохотом захлопнула её и вернулась к своему жалкому существованию на кровати с навязчивыми мыслями. — Ты всё ещё игнорируешь меня? Чёрт возьми, Пэнс, для того, кто говорит мне «отрасти яйца», у тебя их точно нет, — послышался голос Забини за дверью. Девушка раздражённо закатила глаза и вернулась к двери, дабы наконец пригласить будущего муженька на тет-а-тет. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? — устало проговорила девушка. — Что угодно! — Блейз закрыл за собой дверь в спальню девочек, и прошёл вглубь комнаты. — Хорошо! Вот оно! — вскрикнула Паркинсон от недовольства и с серьёзным видом повернулась к нему лицом, но наткнулась на его грудь и оказалась в его сильных руках. Его терпкий запах сначала обескуражил её, но она быстро взяла себя в руки и начала расхаживать по комнате из одного угла в другой, даже не глядя на Блейза. — Я не ожидала, что мы окажемся вместе в договорном браке, но раз уж так вышло, то мы застряли вместе, так что тебе лучше взять себя в руки и забрать наших детей из-под носа Министерства! Это будет трудно, но… — Почему ты думаешь, что у нас отношения по расчёту? — перебил её Блейз, нахмурившись. Ему явно было не по душе то, что девушка сказала вслух. — Это единственное, что ты из этого извлёк, — закатила глаза слизеринка, остановившись посреди комнаты. — Это вполне обоснованный вопрос, почему именно ты так думаешь? Мы? В браке по расчёту? — настаивал итальянец. Панси, может, несильно, но разозлила его своими словами. Может, даже задела его чувства, и это вовсе не та реакция, что Паркинсон ожидала от своего друга на новости об их браке. Его недовольство заставило её замешкаться на месте, она не знала, что именно делать. — Ну, это логично, Блейз. Ты бы не женился на мне, если бы это не был брак по расчёту, и это нормально! Слизеринец нахмурился ещё сильнее, и его губы сжались в тонкую линию. — А почему я не смог бы? Панси приблизилась к итальянцу. Её рука легла на его лицо, разгладив морщинки меж бровей, а затем нежно погладила по щеке. Её изумрудно-зелёные глаза казались ещё ярче, чем обычно, подумал Блейз, поддерживая зрительный контакт со своей будущей супругой. — Тебе нравятся покладистые девушки, а я не из таких, — Панси ухмыльнулась. Она хорошо знала Блейза. Знала, какие именно барышни его привлекали. Это был его типаж. Обычно это были мягкие, нежные девушки, как сама Дафна. Для неё Дафна была воплощением мягкой женственности. Её подруга была доброй и мягкой в общении, весь её характер вызывал у парней желание служить и защищать. Неудивительно, что Тео так влюбился в неё. Панси другая. Будучи единственной дочерью, единственной наследницей своих родителей, которые надеялись на ребёнка мужского пола, она выросла более жёсткой и независимой. Её воспитывали быть сильной, не принимать помощь и поддержку от других. — Я так не думаю, но я хочу знать, — он схватил её за руку, но не отпустил. Блейз играл с её пальцами, задавая вопрос, который беспокоил его уже довольно долгое время. — Как ты узнала? — Я не слепая, — насмешливо ответила девушка, глядя на руки. Контраст их кожи, её болезненно-бледной и его загорелой, такой разный, но гармоничный контраст. — У них мои глаза, это моя отличительная черта. — Ты быстро это заметила, — Забини слегка улыбнулся, а затем переплел их пальцы. Панси попятилась, но постаралась выглядеть спокойной. Он пристально смотрел на неё, анализируя её реакцию. Что она сейчас чувствует? О чём она думает? Довольна ли Пэнс тем будущим, которое ей уготовано? Или она хочет сделать шаг назад и убежать от него? — А согласна ли ты с этим? Со мной? С нами? — Честно говоря, я думала, — Панси попыталась высвободить руку из его хватки, но итальянец лишь крепче сжал её, требуя ответа. — Сначала мне это показалось забавным, потому что я никогда не думал, что из всех девушек ты выберешь меня. — А ты бы предпочла, чтобы Драко выбрал тебя? — Я не закончила, — сурово ответила аристократка. Блейз ослабил хватку, чем только разозлил свою будущую жену. Её ногти впились в кожу его ладони, не желая отпускать. — Ты поспешил с выводами, супруг, — предупредила его Паркинсон, а затем осторожно потёрла кожу там, где её ногти оставили легкие рубцы. — Я ведь серьезно: я не идеальна. Я не терпелива, не покладиста, я не буду милой и послушной женой. Я хочу, чтобы всё было по-моему и только по-моему, и тебе, как моему мужу, придется с этим смириться. Поэтому я была удивлена, что именно заставило тебя захотеть жениться на мне в будущем. — Ну, во-первых, ауч, — парень засмеялся, указывая на свою ладонь. Его смех был музыкой для её ушей, Панси бы скривилась от чрезмерной романтичности, однако воздержалась. — Во-вторых, ты горячая, вспыльчивая и доминирующая. И мне нравится, что моя жена обладает всеми этими качествами. Может, ты и резкая, но я могу смягчить твои грани. Моего терпения хватит на нас обоих, и мне очень трудно сказать «нет». И ты всё ещё не ответила на мой вопрос: ты хочешь этого будущего? Со мной? — Мне очень повезло, что я выхожу замуж за человека, который также является моим другом. Он хороший человек с добрым сердцем и добрыми намерениями. Я выбираю мужчину, с которым я чувствую себя в безопасности. Так что, да, я согласна, — Панси искренне улыбнулась ему, возможно, впервые за все эти месяцы. Блейз не видел её улыбку с начала войны, и даже забыл, насколько Панси Паркинсон была красива, когда улыбалась. Однако уголки губ брюнетки резко опустились и она приподняла его подбородок, серьёзным голосом спрашивая, — а ты согласен? — Так получилось, что я женат на невероятно красивой женщине, — итальянец довольно поднял брови, ухмыльнувшись. Его руки обвили её талию и притянули поближе к себе. — Она вспыльчивая, с неистовым духом и готова убить ради своих детей, что очень сексуально, — Забини прошептал слова ей в губы, — и я хочу настоящий брак. — Тебе трудно сказать нет.***
Слизеринцы настояли на том, чтобы хоть кто-то из них сопровождал Поттеров и Уизли на встречу в Воющей Хижине. Уильям и Рон были категорически против по многим причинам. Они подозревали слизеринцев в том, что те что-то там планируют, какую-то ловушку, но Паркинсон отметила, что это специализация больше по части гриффиндорцев, на что они промолчали. Джеймс заметил, как скверно ведет себя его отец, что не очень-то шло Избранному, но Джеймс решил быть с ним помягче из уважения. Гарри явно всё ещё злился на Гермиону и бесился из-за Малфоя больше обычного, так что его кандидатура была немедленно отклонена, хотя Джеймс считал, что присутствие отца могло смягчить Селену. Понимая, что даже короткое времяпровождение компании львов со змеями может закончиться жарким спором, Джеймс выбрал Блейза Забини, решив, что он самый спокойный из всех и не будет провоцировать стычки просто так. Панси тоже присоединилась к ним. Не потому, что её присутствие было необходимо, а потому что аристократка так сказала, а это был достаточно весомый аргумент, и опять же только потому, что так сказала Паркинсон. — Нам нужно кое-что прояснить, — Джеймс изложил всем свой план. — В зависимости от их поведения мы проведем эту встречу, но если потребуется что-то предпринять, надеюсь, вы не станете вмешиваться, — он посмотрел на Блейза и Панси. — Запомните, мы здесь не для того, чтобы заключать их в тюрьму, — Поттер строго посмотрел на Уильяма, — мы здесь для того, чтобы расспросить их и привезти обратно в Хогвартс. Волшебники переглянулись друг с другом, кивая и соглашаясь на условия плана Джеймса. Закат. Джеймс терпеливо ждал посреди комнаты в компании слизеринцев и своего отца, что молча стояли, прислушиваясь к звукам местности. Рон и Уильям решили принять более боевые позиции на «всякий случай», спрятавшись в слепых зонах комнаты, где Пожиратели не могли их обнаружить с первого взгляда. Дверь в комнату внезапно взорвалась с громким хлопком, и внутрь бросили дымовую бомбу. Облако густого дыма моментально заполнило помещение, делая всё видимое совсем невозможным. Пожиратели явно рассчитывали на неожиданный и драматический вход. Джеймс и слизеринцы оказались заблокированными в дыму, потеряв ориентацию и видимость. Звуки кашля и криков смешивались в хаосе. Уильям и Рон, скрытые в темных углах комнаты, оказались в более выгодной позиции, но даже им было трудно определить, что происходит внутри дымового облака. Момент был напряжённым, и все ждали, что произойдет дальше в этой обстановке непредсказуемости. Уильям, не мешкая, начал кидать боевые заклинания в сторону открытой двери, стремясь создать барьер между Пожирателями и остальными в комнате. Огоньки заклинаний метнулись в дымовую завесу, создавая яркие вспышки и издавая свистящие звуки при контакте с воздухом. Рон, следуя за Уильямом, пришел на помощь, направляя свою волшебную силу в ту же сторону. Вместе они формировали невидимую стену из заклинаний, которая создавала светящийся барьер и мешала врагам проникнуть дальше. — Даже в прошлом достали, ублюдки! — закричал Уильям. Забини, прижав Панси к себе, старался увести её подальше от хаоса и дыма, который окутал комнату. Он обеспечивал ей защиту, стараясь сохранить спокойствие и не позволить панике взять верх. Гарри, заметив, что ситуация становится более опасной, мгновенно присоединился к бою. С его опытом и мастерством в использовании заклинаний, он стал дополнять Уильяма и Рона, создавая мощный магический барьер, который отражал атаки Пожирателей и защищал всех в комнате. Джеймс, несмотря на свою нерешительность и сомнения, почувствовал себя ответственным за своих друзей и слизеринцев. Он просигнализировал слизеринцам о боевых действиях и стал кричать в клуб дыма, чтобы создать ещё больший хаос и затруднить передвижение Пожирателей. — Скажите, чтобы прекратили огонь! — прокричал Джеймс. Забини решительно кивнул, прикрывая девушку всем телом и стал кричать на итальянском так громко, дабы перекричать весь шум боя. — Basta! Basta! Matteo Domenico Alessandro Zabini! Волшебные атаки с другой стороны двери резко перестали прилетать, и комната окуталась молчанием. Гарри, Рон и Уильям всё ещё стояли с поднятыми палочками, готовые действовать в случае необходимости. Из другой стороны двери раздался мужской голос, задавший вопрос на итальянском: — Come fa a conoscere il mio nome completo? Забини, не утратив своей уверенности, на итальянском ответил: — Ti ho dato io quel nome, idiota! — Полное имя моей сестры! — Изабелла Елеонора Мария Забини! Внезапно из тумана послышался женский голос. — Откуда ты знаешь? — Среднее имя досталось тебе от бабушки и прабабушки, — ответил Забини, игнорируя удивлённые глаза Панси, в которых крылось возмущение. Он уже в курсе насчёт средних имен их детей и даже не посоветовался с ней? Тишина установилась, и моментное перемирие дало возможность всем присутствующим в комнате немного оценить сложившуюся ситуацию. Туман, окутывавший комнату, начал медленно рассеиваться, и контуры трех различных фигур стали видны. Ребята смотрели на них с напряжением, время будто остановилось в ожидании. Дождавшись подходящего момента, Уильям быстро произнёс заклинание, вызвав волшебные верёвки, которые мгновенно обвились вокруг трех приближающихся фигур. Волшебные путы оказались быстрыми и точными и моментально связали трёх людей, заставив их упасть на пол. Теперь они были полностью беспомощны и не могли двигаться. Крики, напоминающие ругательства на итальянском, внезапно прекратились, когда Джеймс наложил заклинание Силенсио на трёх связанных магов. Теперь они могли только молча двигать глазами и жестикулировать, но ни одно слово не покидало их уст. — Какого хрена, Поттер?! — закричала Панси. — Прошу прощения, мисс Паркинсон, — быстро протороторил Джеймс, не желая терять времени, обойдя Пожирателей, что лежали на полу. — Однако это тот случай, когда я вас обязываю не вмешиваться. Затем Джеймс, Рон и Уильям быстро трансфигурировали три стула и осторожно опустили всех пленников, чтобы они не могли попытаться сбежать или атаковать. Туман рассеялся, позволяя Панси рассмотреть тех, кто был пойман ими. Двое парней и девушка. Она узнала своих детей и ребенка Дафны. Селены не было видно вовсе. — Ну что, Пожиратель, — протянул Уильям, не скрывая злорадной улыбки. — Выкладывай всё, что знаешь и, может быть, мы тебя не тронем. — Уизли, хоть пальцем тронешь их, — прорычал Блейз, — познаешь мой Круциатус на своей рыжей заднице. Ухмыльнувшись словам отца, Маттео поднял брови, подстрекая Уильяма на действия, затем оглядел его с ног до головы и высокомерно кивнул, как бы говоря: «Ну же, ублюдок, я жду!» — Прячешься за своим папашей, — прошипел Уизли. — Совсем не изменился со школы. Такой же сосунок. Маттео не нарушил молчания. Он опустил лицо с покорным видом и разочарованно покачал головой. Затем он кивнул Уильяму, чтобы тот подошёл ближе. — Что? Ты собираешься раскрыть информацию? Маттео кивнул. Джеймс, поверив ему, снял заклинание. Уильям чувствовал себя слишком уверенно в своем положении, чтобы ощущать опасность. Он подошёл к заложнику и наклонился, ожидая, что Забини расскажет о планах Пожирателей смерти на ближайшее будущее. Когда Уизли наклонился, Маттео приоткрыл губы, чтобы что-то сказать, и неожиданно ударил Уильяма головой. — Блядь! Рыжий резко отшатнулся, придерживая нос. — Baciami il culo, stronzo! Джеймс, не теряя времени, наложил Силенсио на Маттео и встал между слизеринцем и кузеном, пытаясь предотвратить любой возможный идиотский вариант развития событий. — Хватит! — Этот ублюдок! — Хватит, Уильям! У нас нет времени на это! Забини, если ты исполнишь ещё один трюк, даже твои родители не смогут тебе помочь. Полагаю, ты не хочешь, чтобы я вызвал авроров? От упоминания авроров Маттео пришлось поубавить свой пыл. Он бросил беглый взгляд на родителей, что стояли в углу комнаты. Парень заметил обеспокоенный взгляд матери. Джеймс попытал счастья с другой двойняшкой Забини, но как только заклинание молчания было снято, от сочетания криков, воплей и итальянского у него закружилась голова. — Это абсурд. Развяжите меня — и мы поговорим как адекватные люди, — проговорил Нотт, получив возможность снова свободно разговаривать. — Не засунуть тебе ли это… — Уильям, — Джеймс раздражённо вздохнул, закатывая глаза на кузена. — Поттер, — обратился брюнет к бывшему сокурснику, считая или даже надеясь, что отпрыск Поттеров окажется более сносным, чем его кузен. — Где Скорпиус? С ним все в порядке? — Здесь мы задаем вопросы, Нотт! — рявкнул на Пожирателя Уильям. — Он в замке, в безопасности, — Джеймс ответил Нотту. — Хорошо, — Редмонд выдохнул с облегчением от новости об их Скорпи. Пожиратели не ожидали Патронуса от младшего Малфоя, однако сильно обрадовались, получив его сообщение. Он здесь. Живой. И это самое главное. — Я всё расскажу. Всё, что мне известно. — Пора бы уже. — Уизли, я понимаю, что ты наслаждаешься звуком своего голоса, но будь добр, — Нотт подарил фальшивую улыбку рыжему, и последующие слова процедил через сжатые зубы. — Дай. Мне. Договорить. — С чего нам тебе верить? — Уильям кивнул в сторону молчаливых двойняшек. — Твои дружки не были такими сговорчивыми. — Ты посмел тронуть Забини, — прожевал информацию Уизли Редмонд, посматривая на парня, словно он должен был знать эту очевидную информацию. Он повернул голову в направлении Джеймса. — Поттер, ты сам в курсе, насколько страшны двойняшки, если кто-то хоть пальцем прикоснется к ним или их близким. 4 курс, матч между Слизерином и Когтевраном, Белла скинула загонщика-когтевранца с метлы после того, как он отправил бладжер в меня, — Джеймс утвердительно кивнул в знак того, что помнил те события. — Матч с Пуффендуем, Маттео сломал руку охотнику, который подрезал Беллу. — У них явно не все дома, — тихо прошептал Рон, за что получил возмутительный вздох от Панси и Блейза. — Эй! — вскрикнули двое слизеринцев одновременно, затем посмотрели друг на друга. Блейз ухмыльнулся и послал воздушный поцелуй своей нареченной, что вызвало у Панси лишь кроткую улыбку, которую она быстро спрятала за серьёзной маской. Маттео активно пошевелил головой, показывая желание что-то сказать, на что Поттер взмахнул палочкой. — Слушай сюда, Поттер. Повторяться не стану, — ухмыльнулся Маттео, обретя голос. Даже будучи связанным, без палочки, Маттео вел себя так, будто он был хозяином ситуации. Было ли это его обычная наглость, или же причиной такому поведению было вызвано маленькими бесятами, что танцевали в его изумрудно-серых глазах? Маттео глядел на гриффиндорцев уверенно, однако невозможно было скрыть намёк безумия в его голосе, взгляде, поведении, в его сущности. — Говори, зачем Ордену отправляться в прошлое? Мм? — Так я тебе и сказал, Забини. — Поттер, читай по моим прекрасным губам, — сказал Маттео, имея слишком уж нахальную ухмылку на своём лице для человека, который был привязан к стулу волшебными верёвками. Джеймс уж слишком хорошо изучил эту привычную физиономию Забини во время совместных занятий и матчей по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином, больше двум юношам не приходилось особо пересекаться. — Мы. Хотим. Помочь. Догнал? — итальянец специально произнёс каждое слово особенно медленно. — Догнал, Забини. Не тупой. — Рад за тебя! Давай-ка ты развяжешь нас теперь, и мы поговорим спокойненько, — ответил Забини, вызывая ещё больше раздражения у Джеймса. Ситуация выходила достаточно комичная: три Пожирателя смерти привязаны к стульям и заперты в заброшенном доме, утверждают ему, самому сыну Гарри Поттера, что они хотят помочь в предотвращении возвращения Тёмного лорда. Джеймс не знал, что делать дальше с бывшими сокурсниками. — Мы были посланы, дабы выяснить причину вашего нахождения, вашу цель, — рассказал Нотт. — Только и всего? — Говори проще, Монди, — Маттео закатил глаза, насмешливо улыбаясь. — «Наше задание предотвратить что-либо, что вы задумали и ликвидировать вас», думаешь, что его гриффиндорский незрелый мозг не сможет догнать? Джеймс снова нанёс Силенсио на Маттео, ибо голос итальянца действовал ему на нервы, к тому же Забини был явно не тем собеседником, с которым он был способен иметь адекватный разговор. Поттер повернулся к Нотту, что уже доказал свою роль в трио, как самого разумного из всех троих. Гриффиндорец кивнул Редмонду, позволяя ему спокойно говорить. — Ваша цель заключена в поражении Лорда, это очевидно, — начал Пожиратель. — Мы хотим помочь. Джеймс никак особо не отреагировал, но слова сокурсника вызывали доверие. — Поттер, выслушай нас, — заговорил Редмонд. — У тебя нет никакого основания верить нам, но режим Тёмного Лорда выжил всё возможное и невозможное из нас, каждого из нас. Джеймсу не нужно было говорить, как именно война сказалось на нём и близких ему людях. Он видел это и в Нотте, и в его товарищах. Нехватка жизни. Желание жить покидало их, делав лишь оболочками людей, которыми они когда-то были. — Я не настолько доверчив, чтобы поверить словам Пожирателя. — Тогда поверь слову джентельмена, — Редмонд возразил его словам. — Слову волшебника, кому честь собственной семьи превыше всего. — Что за чушь. — Джеймс, ты знал меня несколько лет, — Нотт проигнорировал Уильяма, продолжая настаивать на своих словах. — Думаешь, я так легко разбрасываюсь своими словами? — Твое слово ничего не значит, — рявкнул Уизли. — Она говорила тебе об этом, не так ли? — Нотт решился надавить на другое больное место. — Как это важно для нас? Да, она рассказывала об этом Джеймсу. Flashback. — Я обещаю, — проговорил Джеймс, но Селена прислонила свой палец к его губам, не принимая его слова. — Никаких обещаний. Обещания легко нарушить, забыть и простить. — Хорошо, так что ты хочешь, чтобы я сделал? — пожал плечами Поттер. — Просто сдержи своё слово. — Сдержать слово? — Когда ты даёшь кому-то слово, оно имеет первостепенное значение, — объяснила Селена. — Это означает, что «во что бы то ни стало» ты выполнишь данное, добиваясь желаемого результата. С другой стороны, если что-то кому-то пообещать, значит, что ты сделаешь «всё возможное», чтобы это было выполнено, но это не имеет такой же важности. — Джеймс заметил, как осанка девушки выпрямилась, словно по инстинкту. Её аккуратный носик гордо приподнялся, пока блондинка припоминала уроки по этикету и поведении в высшем обществе с бабушкой. — Держать данное слово — важное обещание для аристократа. Мало того, что мы держим слово, мы таким образом сохраняем честность и уважение к своей фамилии. Это и есть принцип. Если не держишь слово, рискуешь запятнать честь своей семьи. — Странно слышать такое от Малфоя, — Джеймс насмешливо хмыкнул на слова своей девушки. — Что ты имеешь в виду? — спросила Селена, сохраняя вежливую улыбку. — Ведь весь ваш род славился тем, что вы обманывали и лгали людям. Что тут говорить о чести. — Это называется убеждать, дорогой, — Селена игриво наклонила голову, подмигнув брюнету. — Мы хорошо убеждаем людей. — Разве не «убеждали»? В прошедшем смысле? Верно, её семья больше не могла «убеждать» людей без своего состояния и влияния. Когда-то восседавшая на пьедестале семья Малфоев больше не имела влияния и сил. Малфои не в почёте. — Моя ошибка, — Селена скромно улыбнулась. Джеймс притянул её за талию к себе в объятия, наслаждаясь ароматом её цветочных духов. Как же хорошо, что слизеринка сменила свои духи, ибо её предыдущий аромат казался слишком резким для Джеймса. — Это действительно имеет такое большое значение для тебя? До сих пор? — Что ты имеешь в виду? — уточнила Селена. — Я думал, что с тех пор, как Малфои потеряли всё своё имущество и землю, вы больше не такие уж и высокородные люди, но разве это не к лучшему? — посмеивался Джеймс, поглаживая её гладкие волосы. — Представь, если ты выросла такой, ты была бы такой заносчивой. — Мда, я была бы стервой, — протянула Селена, опустив взгляд. — Я рад, что я влюблён в такую прекрасную с доброй душой девушку, как ты, Селена. End of Flashback. Изабелла повертела головой, и Джеймс взмахнул палочкой, разрешив ей говорить. — Если вы нашли способ, как убить этого сукина сына, то поверь моим словам, Поттер, — Изабелла наклонилась в сторону гриффиндорца настолько, насколько позволяли веревки. — Я сделаю всё возможное для этого. — Я никогда не поверю Пожирателю, — плюнул Уильям. — Мне плевать, что ты думаешь обо мне, но в этой ситуации мы по уши в дерьме вместе, и работать нам тоже вместе, — грозно прохрипела брюнетка. Не в силах больше сдерживаться, Паркинсон яростно закричала на Поттера. — Ты получил что хотел! Они готовы помочь нам! Так избавь их от верёвок! — Мы ещё не закончили с ними, — Уильям угрожающе направил палочку на слизеринку, желая поставить девушку на место. Блейз схватился за свою палочку, но тут же оказался на прицеле у Рона. — Опусти свою палочку, урод, — пригрозила Изабелла, — пока я не засунула тебе её в задницу. — Советую послушать мою сестру, Уизли, — прорычал Маттео. — В противном случае я отрежу «вторую» твою палочку. Уильям лишь ухмыльнулся на угрозы двойняшек, но кусок дерева не опустил. Панси выглядела уж чересчур спокойной, словно не замечая потенциальную угрозу в виде Уильяма. — Ваши щенки гавкают, словно заражённые бешенством, — хмыкнул Уильям. — Это им досталось от суки-матери, — Панси ухмыльнулась. Девушка бесстрашно приблизилась к рыжему, не прерывая зрительного контакта. Её походка была невесомой, словно она скользила по земле, ловко и увилисто, подобно змее. — С них достаточно, пора их отпустить. — Я так не думаю. — Подумай ещё раз, — ответила Панси, глазами указав вниз. Уильям проследил за её взглядом и увидел в её руке небольшой нож, направленный на него. — У моих детей сумасшедшая сука-мать, Уизли, которая хранит ножи, натёртые мантикорским ядом. Так что, если я опущусь ещё ниже, тебе точно придётся попрощаться со своим маленьким другом. Напряжение в комнате нарастало, и это вовсе не то, что планировал Джеймс. Он переглянулся с отцом, мысленно прося помощи в усмирении ситуации. — Хватит! Нам пора возвращаться в Хогвартс, — раздался крик Гарри. — Рон, Уильям, опустите палочки, Паркинсон, отойди от Уильяма, — с неохотой, однако Уильям послушался своего дядю, и за его примером последовали и остальные присутствующие. Гарри кивнул, затем обратился к пленникам, всё ещё заключенных в тисках. — Мы конфискуем ваши палочки и освободим, затем приведём в замок. Скажите спасибо вашим родителям, что мы не уведомляем Министерство о вас. Вам предстоит многое объяснить.***
Скорпиус наслаждался этим вечером. Он чувствовал себя лучше некуда. После хорошего ужина, где ему подали его любимый яблочный пирог, он довольно сидел в гостиной Слизерина в одном из трех кресел у камина. — Опять я потерял ферзя, — разочарованно протянул Драко, наблюдая, как королева сына буквально выбила его фигуру с шахматной доски. — Драко, думаю, пора смириться с фактом, что тебе не переиграть Скорпиуса, — Гермиона сидела в кресле между двумя блондинами с книжкой на коленях. Грейнджер сама не знала, как так получилось, что она начала проводить вечера в компании Малфоев. Это было так по-семейному? — Отец всё ещё может отыграться, — Скорпиусу нравилась эта семейная идиллия. Переносило его к семейным вечерам, когда все члены его семьи сидели у камина, занимаясь собственными делами и просто наслаждались покоем в доме. — Как бы мне не хотелось это признавать, — Малфой сложил своего короля, признавая поражение. — но Грейнджер тут права. Мне потребуется хотя бы 20 партий в шахматы дабы обыграть тебя. — Тебе и 100 не хватит, Малфой! — Скорпиуса я обыграть не могу, но тебя, Грейнджер, я бы победил и за три шага! — Тебе станет лучше, если я скажу, что именно ты учил меня играть в шахматы, — губы блондина сложились в тёплую улыбку, обратившись к отцу. Он ловил взгляды отца в сторону матери и всеми силами старался скрыть улыбку. — Скорпиус! — послышался крик, разносясь на всю гостиную, привлекая всех присутствующих к источнику звука. — Изабелла? — Малфой вскочил с кресла, полный удивления, посмотрел в сторону подруги, которую давно не видел. Брюнетка на всей скорости подбежала к мальчику, которого чуть не сбила с ног, заточив в своих крепких объятиях. Блондин откликнулся, обхватив девушку своими руками, не веря своим глазам. За спиной брюнетки Скорпи разглядел приближающихся Маттео и Редмонда. Малфою хотелось ущипнуть себя, так как это всё больше и больше казалось сном. Он не видел их около двух лет, лишь узнавал о них в отчётах о нападениях Пожирателей, и всегда надеялся, что никто из них не получил серьёзных ранений. — Слава Салазару! Живой, здоровый! — Белла оторвалась от мальчика лишь на мгновение, чтобы рассмотреть на наличие шрамов или синяков, но увидев, что Малфой младший в полном порядке, ещё крепче обняла его. — Какое счастье! Я думала, что больше не увижу тебя. — Подвинься, сестрёнка! — Маттео подошел к ним, улыбнувшись искренней улыбкой от счастья, увидев давно забытое лицо. — Дай мне посмотреть на нашего красавчика. — Маттео! Я так рад тебя видеть! — из одних объятий Скорпиус резко попал в другие, но мальчик был счастлив. Он наконец-то увидел таких дорогих и близких ему людей после долгого отсутствия. — Мы тоже рады видеть тебя, Скорпи, — проговорил Редмонд, встав рядом с близнецами. Он улыбнулся Скорпиусу кроткой, но теплой улыбкой. Нотт, являясь человеком более закрытым, не предпочитал показывать эмоции, особенно в гостиной своего факультета, где присутствовали гриффиндорцы, которых никто не звал. — Монди! — Скорпиус, освободившись из объятий близнецов, подбежал к брюнету и, плюнув на этикет, которому сам Малфой и Нотт постоянно придерживались, крепко обнял друга, что слегка смутило обычно хладнокровного Нотта. Монди приобнял блондина, погладив того по голове. — Селена с вами? — спросил Малфой, всё ещё полный радости от воссоединения с друзьями. Мальчик был настолько счастлив, что проглядел, как улыбки на лицах Пожирателей резко спали и они стали нервозно кидать друг другу взгляды, пока Малфой подошёл ко входу гостиной, будто его сестра прячется, чтобы сделать ему сюрприз. Изабелла, собравшись силами, окликнула мальчика: — Скорпиус… — Она где-то задерживается? Она же пришла с вами? — всё ещё улыбаясь, спросил Скорпиус. Мальчик горел желанием поскорее увидеть родную сестру. Раз уж её друзья тут, значит она тоже должна здесь находиться. В его карих глазах ещё горел огонь надежды, что его сестра здесь, в замке. Она наконец-то вернулась к нему. — Скорпиус, давай отойдем, — Редмонд хотел взять блондина под локоть, но тот недоуменно посмотрел на него, и снова спросил: — Где моя сестра? — и на каждую попытку Нотта отвести в более уединенное место, Малфой сопротивлялся и продолжал. — Погодите! Она же здесь? Я хочу её видеть! Она же придёт? — Скорпиус, давай поговорим наедине, — Забини снова попыталась повлиять на решения мальчика, но Скорпиус не хотел никуда уходить. Он хотел увидеть Селену. Обнять её. Представить её родителям. Сказать, что всё будет по-другому, совсем иначе. Он сделал всё ради этого, ради их семьи, ради неё. — Но она же придёт? Малфой поднял глаза, в которых всё ещё была надежда. Он глядел на Редмонда и близнецов, которых считал чуть ли не семьей, ибо они выросли вместе. Они видели, как он растет. Он не был только младшим братом Селены, он был как младший брат для всех троих. Скорпиус терпеливо взирал на людей, которые никогда ему не врали и всегда защищали и заступались за него в школе. Даже спустя почти 2 года его доверие и вера в ним никак не пошатнулись, и он терпеливо ждал их подтверждения, что «Да, Селена здесь и скоро придёт». Драко почувствовал, как ладонь Гермионы проскользнула в его руку, и он крепко её сжал, разделяя волнующее чувство, которое одолевало обоими молодыми людьми. Что-то было не так. Вместо желаемого подтверждения Малфой заметил, что глаза Изабеллы начали слезиться. Нотт и Маттео опустили головы, не в состоянии ни солгать, ни сказать правду Скорпиусу, которому резкая смена эмоций насторожила. — Она ведь придет? Она придет, верно? — голос мальчика начал дрожать. Он переводил взгляд с одного на другого, читая эмоции на их лицах. Скорпиус не верил. Они часто подшучивали над ним в детстве, может, снова какая-то несмешная шутка. Все их приколы были несмешными для него. Изабелла сломалась и начала рыдать, спрятав лицо на плече жениха. Нотт крепко держал её, разделяя боль. Маттео так и не смог поднять головы, ибо ему было слишком больно смотреть на юного Малфоя, в котором изначальная радость, предвкушение от встречи с сестрой будто была высосана дементором. — Но она должна прийти… — прошептал Скорпиус, кинув беглый взгляд на дверь, словно платиновая голова сестры появится в любую секунду. — Должна. — Скорпиус, — Редмонд взглянул на блондина, который продолжал глядеть на дверь с такой верой и надеждой в глазах. Она должна прийти. Селена должна вернуться к нему. Она вот-вот войдёт в эти самые двери, и он подбежит к ней и обнимет. Крепко и сильно, он больше не уйдёт от неё. Не убежит. Он же сделал то, что должен был, чтобы вернуть её. Он вернулся в прошлое, отыскал родителей, предупредил о будущем, научился этому проклятому Патронусу через боль и слёзы. Он сделал всё! Всё, что должен был! — Она не придет. — Что? — лицо Скорпиуса побледнело, и его взгляд опустился в пол. Его сестра. Его дорогая любимая сестра. Не может быть. Это неправда. Селена должна прийти, он же послал ей сообщение. — Одной ночью Темный Лорд приказал ей остаться после собрания, и… — Белла запнулась, борясь с комом в горле и слезами, заблестевшими в глазах. — Никто больше её не видел с тех пор. Нет. Невозможно. Это неправда. — Он узнал, что ты сбежал и вступил в Орден. Прошу, Селена. Ну же, пройди в эти двери. Сестра, пожалуйста… — Мне жаль, Скорпиус, — прошептал Редмонд с сожалением на лице, и в его глазах проблеснули слёзы. Шрамы от воспоминаний о подруге были всё ещё свежими. Каждый из троих Пожирателей винил себя. Селена была их подругой детства, их соратником, человеком, который, хоть в нетрадиционной форме, но заботился о всех троих. Она была их семьёй. Изабелла больше не могла сдерживать свои всхлипы и разрыдалась на плече жениха, пока Маттео прошёл в глубь комнаты, отвернувшись ото всех. Он не мог этого вынести. Боль, которую он пытался не пробудить, снова нахлынула на него. Забини чувствовал себя так, словно его душа истекает кровью. Селена была для него всем. Она была его сердцем, и он не мог сохранить её рядом. Голос сестры снова вернулся к Скорпиусу, подобно дежавю. всё, что я делала в своей жизни — это защищала тебя… Она уберегала его, всегда. Несмотря ни на что, Селена всегда защищала его. Но он что? Скорпиус не смог уберечь её. Как бы ни старался, он провалился. — Она…моя сестра, — Скорпиус начал заикаться, его глаза стали бегло метаться по комнате, не зная, на чём сосредоточиться. Он везде видел её. — Селена, она…? Он был не в состоянии даже произнести это слово. Он не хотел принимать это как правду. Это и не было правдой, верно? Она… Из-за него. Если бы Скорпи тогда послушал её, если бы не сбежал, если бы не вступал в Орден. Селена всё ещё была бы… Жива. К карим глазам подступили слёзы, и сам Скорпиус не понял, как начал кричать во всё горло. Душераздирающий крик пронзил помещение и бросил всех в дрожь. В крике мальчика было перемешено всё: боль, гнев, злость и отчаяние. Скорпиус упал на колени. Перед глазами всё поплыло из-за слёз. Скорпиус почувствовал, как грудная клетка сжалась и весь воздух в лёгких неожиданно пропал. Он начал прерывисто дышать, стараясь поймать воздух. Гнев превратился в панику. Мальчик не понимал, что с ним происходило, лишь одно — он не может дышать. Драко оказался подле сына и прижал того к себе, Скорпиус спрятав лицо в плече отца, так что все его крики были приглушены. Драко чувствовал, как рубашка становилась влажной от слёз, в районе груди отдавались звуки горестных стонов сына. Драко молча обнимал его, поглаживая по голове, и спокойно ждал момента, когда плечи Скорпиуса прекратят дрожать от рыданий. Скорпиус был опустошен и подавлен и едва находил силы передвигаться. Мальчик всё ещё протяжно хныкал, заставив Драко принять решение перенести его в свою спальню. Подняв сына на руки, парень последовал в спальню мальчиков. Теодор подошел к гриффиндорцам и вежливо попросил их уйти, на что Уильям недовольно нахмурил брови и кивнул в сторону Редмонда. — У нас ещё остались вопросы к ним, — упрямо ответил Уильям. Джеймс потянулся к кузену, но Уильям грубо откинул руку. Он устал слушать Поттера, с него хватит! — Боюсь, что сейчас не лучшее время, — добавила Дафна, подойдя к Тео. — Вы можете расспросить их завтра, это был тяжёлый вечер… — О, нет, Пожиратель смерти мёртв! Вот это да! Я выгляжу так, будто мне не насрать? — Уильям не дал договорить слизеринке. — Уильям, имей совесть, — прошипел Джеймс. — Пошли вон. Гермиона смотрела на огонь в камине, пламя плясало в её глазах, которые не выражали никаких эмоций. Они были пустыми. Невыразительными. Её голос звучал спокойно, хотя на самом деле нет, он казался пустым. — Я не помню, что спрашивал у шлюхи Пожира… — Я сказала, ПОШЛИ ВОН! — её крик раздался оглушительно, словно гром, и заставил гриффиндорцев моментально замереть на месте. — ВОН! Внезапный всплеск эмоций Гермионы был мощным и неожиданным. Горечь, боль и ярость переполнили её, заставив голос дрожать, когда она громко кричала на гриффиндорцев. Глаза её загорелись яростью, и слезы хлынули из них, но она не могла позволить себе сломаться. Гермиона упала на колени, её грудь поднималась и опускалась под напором сильного дыхания. Слёзы текли по щекам, мешая видеть, но она не останавливалась. Её тело дрожало от ярости и боли, её руки сжимались в кулаки, и она чувствовала, как сердце разрывается на части от утраты. Ей было больно от потери Селены, хотя она не знала девушку лично. Это была боль и горе матери, потерявшей своего ребёнка. Гермиона чувствовала себя бессильной и беспомощной перед этой трагедией, и это только усилило её ярость и боль. Дафна, чувствуя горе и ярость гриффиндорки, опустилась рядом с ней и обняла Гермиону, пытаясь утешить её. Она знала, что слова не смогут облегчить эту боль, но простое присутствие и поддержка могли помочь Гермионе хотя бы немного справиться с этим кошмаром. Гриффиндорцы покинули подземелья Слизерина и направились в свою гостиную. — Ну, хоть одним Пожирателем меньше, — прозвучал холодный голос Уильяма, нарушивший мрачную тишину. В ответ на его слова он получил несколько неодобрительных взглядов от присутствующих. — Уильям! — проронила Роза, её голос был полон осуждения, она не могла поверить, что кузен произнёс такие слова после увиденного. — Что? — сказал Уизли безразлично. Парню было абсолютно наплевать на смерть молодой Малфой. — Карма всё-таки существует, и Малфой получила своё. — Уильям! — Джеймс строго посмотрел на него, предупреждая о неприемлемости такого высказывания. — Только не говори, что тебе жаль её, Джеймс, — Уильям пренебрежительно отозвался. — Она заслужила это. — Покажи хоть каплю уважения к Скорпиусу! Он потерял всю свою семью! — Джеймс разочарованно посмотрел на кузена, удивляясь отсутствию сочувствия. — Как и все мы! — Уильям прошипел, не пытаясь скрыть свою горечь и злобу. — Он ребёнок, Уильям! — повысил пропитанный гневом голос Джеймс. — Он ничего не сделал, чтобы заслужить такое отношение к себе. — Лили тоже не заслужила этого, но где она сейчас? — Уильям яростно атаковал брюнета, напоминая о покойной сестре, которую Джеймс с печалью проводил в мир иной вместе с родителями. — Открой глаза, кузен. Либо мы их, либо они нас. И после этих слов Уильям молча прошёл вперёд, оставив кузенов в напряжённой обстановке. Воздух наполнился тяжёлым молчанием, разорванным лишь негромкими вздохами и шёпотом. Тем временем в спальне мальчиков Скорпиус продолжал оплакивать свою сестру. Это всё ещё казалось нереальным, невозможным. Драко сдерживал свои эмоции, не желая усугублять положение сына. Он должен был быть рядом с ним. Утешить его. — Пап, — всхлипнул мальчик. — Оставь меня. Я хочу побыть один. — Скорпи, ты уверен? — Прошу… Малфой поднялся с кровати и покинул комнату, послушав сына. Драко, выйдя из комнаты, ощущал беспомощность. Он знал, что не может вернуть Селену, что не может вернуть утраченное счастье своему сыну. Но он решил быть рядом с ним, поддерживать его, как только тот почувствует, что готов разделить свои чувства. Скорпиус, оставшись один, продолжал оплакивать свою сестру. Слёзы текли по щекам, как ни завидно ему было это признать. Он чувствовал, как боль сжимает ему сердце, и не мог поверить в то, что произошло. Это было невероятно, жизнь казалась несправедливой и жестокой. Мальчик тяжело дышал, пытаясь справиться с болезненными эмоциями, которые захлестнули его. Он закрыл глаза и вспоминал Селену, её улыбку, её тепло и доброту. Это было его сестра, его лучшая подруга, и теперь она была у него только в памяти. Скорпиус был сломлен от факта, что его сестра скорее всего была мертва, и к этому приложил руку Тёмный Лорд. Он забрал и её. Сначала он забрал бабушку с дедушкой, затем маму с отцом, но оставил в живых младших Малфоев благодаря Селене. Благодаря её уму, её любви к нему, её желанию защитить Скорпиуса. — Прости меня, — прошептал Скорпиус в пустоту. — Прости, прости, прости…