* * *
Я родился в не лучшее для страны время. Распад Советского Союза, шальные девяностые и всё такое. Именно поэтому в те годы было проще всего творить какую-либо незаконную дичь — никто бы не заметил. И именно поэтому те годы были самыми удачными для Агентства Зет, где работали мои родители. В девяностые оно разгребало нереальную кучу дерьма, федералам даже не снилось. Родители часто оставляли меня с няней, говорили, что уезжают в командировки. Я не знал, где они работают, но понимал, что, наверное, это какая-то очень важная компания. Мне было восемь, когда мама и отец не вернулись домой. Вместо них пришёл мужчина лет сорока, представился Иваном Володаровичем и безразличным голосом сообщил, что моих родителей больше нет. Меня, малолетнего пацана, кричащего и упирающегося, забирал какой-то незнакомый мужик, буквально тащил в свою проклятую машину, а я меньше всего на свете хотел ему верить. — Отпустите! Вы всё врете! — закричал я, но меня тут же оглушила звонкая пощёчина. — Заткнись, сопляк, — процедил сквозь зубы Иван Володарович и затолкал меня в машину. Он привёз меня в лес, находящийся далеко за городом, и, честно говоря я думал, что моя жизнь окончена. Но мужчина резким движением дёрнул люк, спрятанный в траве и заставил меня спуститься вниз, а после спустился и сам. Пройдя по длинному коридору, мы остановились у огромной двери. Иван Володарович приложил ладонь к странному голубому экрану, дверь отъехала в сторону, и тогда я впервые очутился в Агентстве. Это было здание, находящееся глубоко под землёй и помещающее в себе жилой комплекс и тренировочную зону. Именно здесь обучали и содержали шпионов всех возрастов, которые лишь на первый взгляд выглядели как обычные люди, а на самом деле были жестокими бойцами, способными даже на убийство. Стать шпионом было можно только в том случае, если кто-то из твоей семьи был вовлечён в Агентство, так что я узнал, что как минимум мой дед и прабабушка тоже работали здесь. Именно здесь познакомились мои родители, после чего умудрились выбраться наружу и остаться верными столь специфичной профессии до конца своих дней. Стоит признать, Агентство далеко не всегда играло по правилам, это совсем не благородная организация, действующая в интересах человечества. В первую очередь Агентство действует в интересах заказчика, обещающего огромные деньги, и работают здесь далеко не рыцари в сверкающих доспехах, а люди, собравшие буквально все земные грехи. В первое время мне было тяжело справиться с горем, поэтому Иван Володарович, надеясь направить все мои негативные эмоции в нужное русло, начал обучать меня всему, что было необходимо профессиональному шпиону. С каждым днём я вкладывался по полной, выжимая из себя все соки, поэтому вскоре боль отступила, но вместо неё пришла агрессия. И эта агрессия, сдерживаемая глубоко внутри, до сих пор иногда мелькает в моём взгляде, пугая окружающих. Что поделать? Побочный эффект, не самый страшный, между прочим. Когда мне исполнилось шестнадцать, я отправился на своё первое задание. Мне были даны указания: вторгнуться в номер индийского посла и найти там редкий наркотик, который он привёз в Россию, дабы продать за баснословные деньги. На самом же деле наркотик оказался пустышкой, я нашёл его почти сразу, разве что с кодом от сейфа пришлось повозиться. Тем не менее посла повязали за торговлю без лицензии и незаконную деятельность. Год спустя в моей жизни появилась Диана. Ей было всего пятнадцать и она была племянницей Ивана Володаровича. До тех пор я общался только с Кириллом, который появился в Агентстве, когда нам обоим было четырнадцать. Но Диана стала первым человеком, рядом с которым я краснел и заикался, чувствуя себя полным идиотом. И хотя существовало правило, гласящее, что агенты не имеют право на отношения (о моих родителях чуть позже), два года спустя я всё же решился и признался ей в своих чувствах. Она тогда сказала, что я ей тоже нравлюсь, но она не хотела бы разгневать дядю. Прошло почти полгода, и Диана всё же сдалась, так что мы оба оказались вовлечены практически в преступную связь. Я нравился ей, но она никогда не была в меня влюблена, хотя мне тогда было всё равно. Ведь я был влюблён по уши, поэтому соглашался на любого рода отношения с ней. В девятнадцать лет я впервые убил человека. Это был случайный свидетель, я даже имени его не знал, но всё ещё помню его удивлённо-болезненный взгляд и немой вопрос, застывший в глазах. За что? Я совершил много ошибок и далеко не одно преступление. Каждый труп, каждый обманутый и осуждённый ни за что человек, каждый из моих самых отвратительных поступков не давал мне спокойно спать по ночам. Наш с Дианой роман, с поцелуями между заданиями и страстным сексом в потайных уголках, продлился четыре года и закончился, когда Иван Володарович всё же узнал о нашей связи. — Вы хоть понимаете, что нарушили один из главных законов? — спросил он, вызвав нас в кабинет, словно нашкодивших подростков. — Да, я понимаю, — ответила Диана хладнокровно, даже не глядя в мою сторону. Словно все мои чувства к ней в самом деле были всего лишь нарушением древнего устава. — А ты, Максим, — Иван Володарович смотрел на меня разочарованно, — неужели ты решил повторить судьбу своих родителей? — Что? — я непонятливо уставился на него, хотя на самом деле всегда знал это, но какая-то часть мозга блокировала понимание столь ужасной информации. Тогда Иван Володарович холодно усмехнулся и поведал историю, как мои родители десять лет скрывали свои отношения, игнорируя закон, но в итоге правда всплыла наружу, и их устранили. Я внимательно его выслушал, после чего достал пистолет и выстрелил. Пуля ранила его в плечо. И нет, это было не от страха смерти, это была злость в чистом виде. В итоге, несмотря ни на что, Диане удалось вымолить у своего дяди право на жизнь для нас обоих, он сжалился над ней. Мне было двадцать три, а ей двадцать один, и мы, блестящие шпионы в прошлом, вышли в огромную взрослую жизнь, не представляя, что же делать дальше. Имея за плечами домашнее школьное образование, которое дало Агентство, и владея отличными знаниями точных наук (спасибо специфической профессии), я поступил на химическое отделение, где проучился целых пять лет и даже получил диплом. Не знаю, как сложилась судьба Дианы, но судя по её нынешнему внешнему виду, очень даже хорошо. Мы разошлись почти сразу, как только покинули Агентство. Если быть точнее, она меня бросила, заявив, что все эти годы у неё просто не было иного выбора. Конечно, после неё были другие девушки, но это было совсем не то. Зато я хотя бы от учёбы не отвлекался, сводя все отношения к непродолжительным интрижкам. Целый год после универа я бесцельно шароёбился по городу, прожигая непрожённую молодость. А потом очень вовремя устроился учителем в одну из школ — их прежняя химичка как раз увольнялась. Иван Володарович всё же отошёл от нашего с Дианой ужасного преступления, позвонил и позвал меня на конференцию, куда были приглашены все шпионы, когда-либо работавшие в Агентстве. До него кто-то донёс слух, что я стал преподавателем, поэтому я еле выкрутился, наврав с три короба. Сказал, что учу выдающихся подростков искусству шпионажа, даже пошутил, что хочу открыть новое Агентство. В конце концов я позвал никчёмную в химии Соню и не прогадал: она мало того, что ни черта не поняла, в целом, пропустила конференцию мимо ушей. А Иван Володарович, между прочим, рассказывал о новейших препаратах и способах их получения, например, о сыворотке правды. Почему он решил собрать всех своих прошлых и нынешних подопечных, осталось загадкой. Наверное, хотел показать, какими средствами владеет, коль смог арендовать столь внушительное помещение. Однако судьба сыграла с ним злую шутку: в здание ворвались федералы, рассекретившие мероприятие, и устроили погром, за который, скорее всего, пришлось заплатить круглую сумму. Диана тоже появилась на конференции, но она не вызвала во мне прежнего волнения. Как бы ужасно это ни звучало, гораздо больше чувств я испытывал к Соне, которая была на целых одиннадцать лет меня младше. Скорее, это было чувство заботы, нежели что-то романтическое, и всё же это было в корне неправильно. Иногда, понимая, что чувство это переходит все границы, я пугался и грубил ей, отталкивал, за что потом сам себя ненавидел. Соне кажется, было всё равно, по какой-то причине она тоже ко мне привязалась. И за всю жизнь я, пожалуй, впервые чувствовал себя настолько нужным. Это даже не то чтобы льстило, это буквально заставляло жить. А как я могу умереть, когда эта маленькая, матерящаяся как сапожник, но всё же беззащитная дурочка так сильно во мне нуждается? Кажется, она в самом деле притягивала неприятности. Даже не неприятности, а смертельные угрозы. Когда Кирилл привёз её, всю в крови, еле дышащую, у меня в глазах потемнело, но я собственноручно боролся со смертью, буквально вырывая Соню из её лап. Я понимал, что стоит допустить одну ошибку, и она погибнет. Её сердце еле билось, а сама она лежала с закрытыми глазами и выглядела, словно последний ангел, посланный мне с неба. И тогда я решил, что ни за что на свете не дам ей умереть. Конечно, эту часть истории я ей рассказывать не стал.* * *
— Так ты шпион? — восторженно спросила я, чуть ли не подпрыгивая на месте. Честно говоря, давно я с таким интересом не слушала истории из чьей-либо жизни. — Шпион в отставке, — невозмутимо поправил Романов. — А Ягуар — это кодовое имя Кирилла? — Да. — А у тебя какое было? — Ворон. — А у Дианы? — Акула. — А почему Агентство называется Зет? Романов устало посмотрел на меня и, не удержавшись, прыснул. — Потому что зоопарк, — пояснил он, не скрывая улыбки. — Зет — сокращённо от «зоо». У нас все кодовые имена — это животные. — Погоди, а ты сказал, что твои родители... Что их не стало, когда тебе было восемь. Но недавно ты говорил, что мама доставала тебя с тем, чтобы ты завёл детей. — Только в моей голове, — грустно усмехнулся Романов. — Странно прозвучит, но я сказал это, потому что мне бы хотелось, чтобы она иногда капала мне на мозг. Ну, или просто, чтобы была рядом. — Ох, прости, я не хотела, — я пододвинулась к нему, импульсивно обнимая. — Знаешь, мне кажется, по твоей жизни можно снимать сериал. — Ага, хоррор, — Макс покосился на меня. — Я видел столько крови и боли, что иной жанр в голову не приходит. — Мне жаль, что тебе пришлось всё это пережить, — я положила голову ему на плечо и осторожно погладила по спине. — Хотя я, кажется, ещё не до конца осознала всю серьёзность твоей истории. Но теперь понимаю, каких проблем я подкинула одним своим существованием. Ты, наверное, хотел спокойной жизни, а тут я, настоящая заноза в заднице. Романов повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня таким нежным взглядом, что я чуть коньки не отбросила. — Лебедева, поверь, ты — самая лучшая заноза в заднице из всех существующих, — с этими словами он небрежным движением потрепал меня по волосам, а потом быстрее, чем я успела понять, чмокнул в макушку и молча смылся в ванную, оставив меня растекаться по дивану счастливой лужицей. Отлично, я почти пустила пулю себе в голову, меня пытались убить федералы, а ещё мой учитель — бывший шпион. Что более ебанутое могло произойти в моей жизни? Ах да, тот факт, что я по уши влюблена в этого проклятого Джеймса Бонда.