Химия на кончиках пальцев

Мою голову терзали самые разные мысли. До меня постепенно доходило, что история, поведанная Максом, правдива, что это не краткий пересказ шпионского боевика. Поэтому, как только Романов вышел из душа, я выскочила ему навстречу и замерла, уперев руки в боки, всем видом показывая, что не дам ему пройти. — Почему за мной охотятся федералы и как ты связан со смертью Кати Ширяевой? — выдала я, не дожидаясь его реакции. — Они думают, что тебе известна какая-то секретная информация, — Макс удивлённо посмотрел на меня, заторможенными движениями вытирая мокрые после душа волосы. — Это всё, что я знаю. Кирилл узнал это от одного из них, прежде чем взорвать машину. Романов спокойно прошёл мимо ошарашенной статуи, в которую я превратилась. Опомниться я смогла лишь спустя пару секунд. — Что, блять, сделал Кирилл?! — крикнула я ему вдогонку. — А что ему ещё оставалось? Он — действующий шпион Агентства и у него было задание, в ходе которого он успел ещё и тебя спасти, хотя мог за это получить. Так что не ори, а молча поблагодари своего героя. — Очень ему благодарна, — язвительно хмыкнула я, обогнала Макса и снова встала напротив него. — А что насчёт Кати Ширяевой? — Я даже не знаю кто это, — Романов заёбанно вздохнул, неосознанно оборачивая полотенце вокруг своей шеи. — Ты чё делаешь? — я резким движением отобрала у него самодельную виселицу. — Катя Ширяева — девочка из моей школы, совершила самоубийство в прошлом году. Диана намекнула, что её убили и что ты можешь быть с этим связан. — Не советую верить Диане, — усмехнулся Романов. — А ещё она сказала, что пришла к своему мужчине, — осторожно проговорила я, отводя глаза, — как видишь, из мужчин тут только ты. — Что, прямо так и сказала? — я, конечно, избегала сейчас его взгляда, но готова была поспорить, что в его глазах засверкал нездоровый огонёк. — Да, — коротко ответила я и, буквально впечатав полотенце ему в грудь, быстрым шагом удалилась в туалет. Захлопнув дверь, я села на крышку унитаза и обхватила голову руками. Так, нужно срочно выключить неуместную ревность, а то она меня сожрёт с потрохами. Лучше хорошенько поразмыслить над рассказом Романова и сделать некоторые выводы. Вывод номер один (и самый главный): я влипла. Моя жизнь всегда была весьма странной, но с появлением в ней Макса она стала просто ебанутейшей. Моей кровушки теперь хотят федералы и, возможно, бывшая шпионка, а я, между прочим, даже школу не закончила. Умереть в самом расцвете лет — это, конечно, очень даже в моём стиле, но чё-то я пока не горю желанием. А ещё мне теперь известна великая шпионская тайна, а именно факт существования Агенства Зет. Видимо, Романов в самом деле доверяет мне, раз выдал такую, как бы выразиться? Ну, блять, нереальную информацию. Я даже не предполагала, что такое возможно в человеческом мире, но вот оно как оказалось. И что мне делать с этими ебучими чувствами? Они здорово портят мне жизнь и, если честно, совсем неуместны в сложившейся ситуации. Возможно, стоит рассказать о своей неземной любви самому Максу, но это же позор, худшее клише на свете — идиотка, влюблённая в молодого симпатичного учителя. Хуже только влюблённость в какого-нибудь попсового исполнителя. Хотя нет, лучше, он во всяком случае об этом даже узнать не сможет, а Романов здесь — живой и настоящий, своими действиями ещё и способствующий прогрессированию моей болезни влюблённости. Вот на кой хуй ему приспичило целовать меня в макушку? Я в тот момент, между прочим, чуть с ума не сошла, хорошо, что он сразу же ушёл и не увидел мой мгновенно опьяневший взгляд. Ужасно пугала мысль, что Романов может узнать о том, что я с ума по нему схожу. Он ведь от меня шарахаться начнёт, да ещё и себя во всём обвинит, он может. Ладно, Лебедева, молчи в тряпочку и просто кайфуй, когда ещё так бесповоротно влюбишься? Хотя, что уж там, в делах любовных я всегда была без тормозов, но теперь, кажется, их окончательно сорвало. Для видимости я нажала на кнопку слива и вышла из туалета. Романов снова сидел за ноутом с самым важным видом, поэтому я решила доебаться до него с ещё одним мучавшим меня вопросом. — Что ты там всё время делаешь? — нетерпеливо спросила я, садясь на диван. — Ты не поверишь, — он покосился на меня и усмехнулся, — всего лишь заполняю отчёты. Работа учителя не такая уж весёлая штука. — Всего лишь, — я разочарованно вздохнула. — А я думала там тоже что-то шпионское. Ты так старательно закрывал его каждый раз, когда выходил из комнаты, словно там интимная переписка с президентом. — Я тебе, конечно, доверяю, — это он зря, ничему жизнь человека не учит, — но всё же, вдруг ты решишь в моих папках покопаться? Найдёшь порнуху, а мне потом объясняться придётся. — Ты ужасный, — я с деланным осуждением покачала головой. — И не стыдно? — Нет, не стыдно, — весело ответил Макс, глядя в монитор и бегая пальцами по клавиатуре. Я помолчала некоторое время, внимательно разглядывая трещину в стене, оставленную после выстрела. Весьма увлекательное зрелище, пять баллов стрелку, сразу видно руку профессионала. Тяжело вздохнув, я отвела взгляд, после чего спросила: — Почему ты скрываешь от Ивана Володаровича, что работаешь в школе? — Не только от него, но и от всех бывших коллег. Потому что не хочу, чтобы Агентство каким-то образом начало следить за моей жизнью. К слову, ты молодец, проболталась Кириллу. — А откуда я могла знать? Да ты и сам проболтался... Диане. — Ошибаешься, я сказал ей только то, что ты моя ученица, а я твой преподаватель. А вот ты Кириллу всю подноготную выдала, — Романов осуждающе посмотрел на меня. — Но спасибо, что только ему. — Предупреждать надо, — проворчала я, сердито глядя на него исподлобья. — А что ты делал в ту ночь в парке, когда меня пьяную встретил? — Ты будешь долго ржать, но дело в том, что мне в час ночи до смерти захотелось шавермы. Так что я ходил, искал какое-нибудь открытое заведение, но так и не нашёл. Я в самом деле не удержалась и прыснула, представив, как этот мистер опасность, агент убийственный взгляд шароёбится по ночному городу в поисках шавухи. Святая невинность, и не скажешь, что он способен убивать. Пододвинувшись чуть ближе к столу, я пару секунд смотрела на Романова, думая, ляпнуть или не ляпнуть очередную хуйню, и всё же не сдержалась и доверительным голосом сообщила: — А я, кстати, в ту ночь ещё и накуренная была. — Умничка, — Макс усмехнулся. — Подумать только: алкоголичка, наркоманка, а с виду такая приличная девочка. — Скажешь тоже, приличная, — мне даже как-то обидно стало, я-то думала, что создаю впечатление той ещё оторвы. — Слушай, а у тебя только один пистолет? — Нет, не один, — Романов покосился на меня подозрительно. — А винтовка есть? — продолжила я доёбывать его с плохо скрываемым интересом. — Есть, но ты не сможешь её поднять, — хмыкнул Макс, и в его взгляде я чётко увидела слово «отъебись». — Ты должен научить меня стрелять, — безапелляционно заявила я, не желая тянуть резину. — Ещё чего удумала, — ответил Романов недовольным тоном, напряжённо вглядываясь в экран. — Но ты ведь не сможешь всегда быть рядом! — воскликнула я, подпрыгивая на месте. — А если какие-нибудь ебланы ворвутся, пока тебя не будет? Или вдруг какой-нибудь маньяк-насильник подкараулит меня за углом? — И ты сразу будешь палить по людям? — Если не будет выбора, то придётся! — Да ты себе бошку быстрее прострелишь. Блять, он просто невыносим! Нет, я понимаю его страхи: после того, что я перед ним устроила, сложно не понять, и всё же я отчасти права. Раз уж моя жизнь теперь полна опасностей, раз уж я вовлечена во всю эту шпионскую заваруху, надо как-то приспосабливаться, а не надеяться, что Романов в любой ситуации побежит меня спасать. И вообще, неизвестно, что будет с нами завтра, мысли о некоторых возможных ситуациях вообще в депрессию вгоняют. — А если с тобой что-то случится? — тихо спросила я. — Что мне тогда делать? — В случае моей смерти о тебе позаботится Кирилл, — совершенно спокойно ответил Макс. — Я взял с него слово. Вот так просто. Он уже всё распланировал, посмотрите-ка, какой предусмотрительный. Кириллу меня завещать вздумал. А может, я после его смерти вообще жить не захочу, об этом он не подумал? Конечно, не подумал, он вообще, судя по всему, мыслит очень прямолинейно. Удивительно, что они так долго были вместе с Дианой, потому что я не уверена, что Романов вообще умеет чувствовать. Он, наверное, и меня-то спасал всё время по инерции — решил, что я его шпионское задание. Я поспешила удалиться в спальню, пока все эти мысли не превратились в слова. Романов ни слова не сказал, даже не посмотрел в мою сторону. Глупая, глупая Соня Лебедева, умудрилась же ты влюбиться в эту гору льда, иначе я его даже назвать не могу. Не спорю, любить кого-то прикольно, я бы даже сказала — приятно, но как же душу рвёт одна только мысль, что это никогда не будет взаимно, аж рыдать хочется от отчаяния. Сама виновата, идиотка, страдала хуйнёй, вот и дострадалась. Могла углубиться в учёбу, и тогда ничего бы этого не было. Да лучше бы я в самом деле к Виталику вернулась, он хоть что-то ко мне чувствовал. Наверное. Господи, да меня даже сраный бывший не любил! Обычно я о таком не думаю, я вообще за независимость от отношений, но тут как-то само попёрло, загон за загоном. Нет, ну вы представьте себе ситуацию: у вас бывший, мать его, ёбаный Виталик Остапенко, и даже он по сути не был влюблён в вас. Отвратительное дерьмо, хотя о чём это я? Я влюбилась в собственного учителя, некогда секретного агента, чуть ли не машину для убийств, так какого чёрта я насчёт Виталика переживаю? За всеми этими мыслями я сама не заметила, как расплакалась. Ну вот, ещё и сопли развела, ну что за идиотка? Я тут же принялась яростно вытирать глаза руками, и вот именно за этим, блять, живописным занятием меня застал Романов. — Ну что ещё? — он тут же подошёл и сел рядом, пытаясь заглянуть мне в лицо. — Ничего, — коротко ответила я, отворачиваясь. Если он сейчас начнёт изображать сочувствие, я ему точно пропишу. Или разревусь ещё сильнее. Если честно, я сама не понимала, из-за чего плачу на этот раз: то ли нервы снова сдали, то ли так велики страдания по Максу. — Перед тем как идти стрелять, надо научиться справляться с эмоциями, — важным голосом произнёс Романов, и эта фраза волшебным образом остановила поток слёз и соплей. — А если научусь, ты научишь меня стрелять? — с надеждой в голосе спросила я, поворачиваясь к нему. — Лебедева, ты невозможна, — он отвёл мою руку в сторону от лица, собираясь, кажется, вытереть слёзы. Вот только остановился на полпути, замерев взглядом на еле заметных шрамах, покрывающих моё запястье. Да, я не рассказывала вам об этом, потому что о таком не рассказывают. Я селфхармила из-за Виталика. Ни капли не горжусь этим поступком, я проявила ужасную слабость, да ещё и по такой идиотской причине. Поэтому, заметив, куда направлен взгляд Романова, я быстро отдёрнула руку и спрятала её за спиной. Он некоторое время внимательно смотрел на моё опущенное лицо, словно пытаясь понять, что я чувствую. А потом резко встал и вышел из комнаты. Ну что, дорогой, разочарован? Понимаю, хотя не думала, что всё ещё способна разочаровать, мне казалось, что дно уже давно пробито. Однако я не успела толком расстроиться, потому что Романов вернулся почти сразу, с уже открытой и даже опробованной бутылкой вина в руке. — Хотел предложить чуть раньше, но ты отвлекла меня своим неудачным косплеем на Курта Кобейна, — усмехнулся Макс и протянул мне бутылку. Я, ни капли не раздумывая, приложилась к ней, буквально заливая весь негатив, пережитый накануне. Романов в это время возился с проигрывателем, поэтому спустя несколько секунд комнату окутала старая, до жути атмосферная музыка. Спасибо, конечно, но для окончательного отвала пизды мне романтической атмосферы как раз и не хватало. — Ты не хочешь говорить со мной об этом, верно? — больше утвердительно, чем вопросительно произнёс Макс, стоя рядом с проигрывателем и осторожно поглядывая на мою руку. — Если честно, не очень, — промямлила я, опустив глаза. Может быть, однажды, но точно не сейчас. — Тогда пойдём танцевать. — Что? Он быстрым шагом подошёл ко мне и, схватив за руку, буквально заставил подняться с кровати, притягивая к себе. Из колонок звучала песня Гэри Пакетта про юную девушку и, честно, я готова была придушить Романова за то, что он включил именно её. Даже моих никчёмных познаний в английском хватило, чтобы густо покраснеть и опустить голову, надеясь, что Макс не заметит, как сильно я смущена. К счастью, он не заметил, потому что моя голова лежала на его плече, и он не видел выражение моего лица. Боже, за какие охуевшие грехи ты послал мне пытку в виде танца с Романовым? Просто до ужаса хотелось умереть, начиная с того, что танцевать я не умела и не любила, и заканчивая тем, что он был так близко, такой тёплый и большой, что хотелось просто потеряться в его объятиях. Я от напряжения даже бутылку сжала до такой степени, что испугалась, как бы она в моей руке не треснула. Идиотка, ну зачем я снова себе что-то надумываю? Надо бы просто расслабиться и забыть о своих чувствах... Но как можно, если сердце буквально разрывается, отбивая бешеный ритм? И я поняла, что сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать, в другой раз я просто не решусь. — Максим... — еле слышно произнесла я, слегка отстраняясь. Он затуманенным взором посмотрел мне в глаза, после чего перевёл взгляд на часы и, замерев в ужасе, ударил себя по лбу. — Чёрт, опять же не высплюсь! Он отстранился от меня и быстрым шагом направился в гостиную. Однако у двери обернулся, еле заметно улыбнувшись, сказал: — Спокойной ночи. И умчался так, словно его тут и не было. Песня ещё не закончилась, и я, трагичным взглядом посмотрев на вращающуюся пластинку, приложилась к бутылке и сделала такой глоток, что чуть не поперхнулась. Сев на пол, я подняла грустный взгляд к потолку и залипла на свет люстры, просачивающийся сквозь полупрозрачные плафоны. Ладно, есть один плюс, винишко халявное появилось, грех не воспользоваться. Заливать горе алкоголем — это уже клиника, но мне и так самое место в дурке, так что терять нечего. Разбить бы себе об голову эту бутылку и больше не мучиться. Хотя не буду, вино жалко, поэтому сначала допью-ка я его, а там как пойдёт.