****
Шикадай развел руки в стороны и с наслаждением зевнул, от усердия даже горло кольнуло. Мышцы, задубевшие от долгой поездки в синкансене, приятно тянулись. Он захлопнул челюсть и сморгнул слезы сонливости. Журналисты зудели в ушах, толкали животами и грудью переносные ограды. Трещали фотоаппараты, жадные глазки камер выцеливали в толпе интересных кандидатов. Шикадай отвернулся от них. Наверняка их неполная команда была одной из самых интересных. До тех пор, пока не решится их судьба и с экзамена не вышвырнут окончательно. Генины старались держаться своих групп. Смуглый неприятный типец, смотритель из Кири, загружал на паром своих подопечных. Группа Конохи сгрудилась перед Таком и Мирай. Банто обхаживал их с хвоста, будто пас. — Такеши-сан, — позвала Васаби и зашипела, как кошка: — Какой толк нам туда тащиться? Без Хитоши нас все равно не допустят! — Официально вы все еще в игре. — Позвольте осведомиться. До каких пор? — встряла Цубаки. — Пока вас не дисквалифицируют у гейта. Так был абсолютно спокойным. Будто плевать хотел на их надвигающийся вылет с экзамена. Мендоксе… Он-то свой уже прошел. — Коноха, за мной! — звонко воскликнула Мирай. Они прошли по трапу на раскачивающийся паром. Ребята из Тумана уже по-хозяйски взгромоздились на крышу капитанского мостика, как на насест. Другие сидели на поручнях. Шикадай занял свободное место у борта. Границу между водой и небом вдали размыло. Под пасмурными облаками море тоже отливало серым. Гребни волн пенились барашками. — Боруто придет? — спросил Джуни. Его голос оставался спокойным и чуть любопытным, словно ему, как и Таку, было наплевать на экзамен. Но Шикадай знал: этот волновался даже больше, чем он сам, и сутки не спал, выискивая след чакры Боруто. Любопытство — лишь всплеск надежды. Шикадай нервно теребил в кармане острые бока игральной карты, твердой, скругленной на углах. Надежда оставалась только на самого Боруто.****
Образ пиздюка Хокаге доставуче преследовал Эя уже третьи сутки. — Райкаге-сама! — орала раскуроченная в борьбе с конкурентами репортерка, вслед за ним ковыляя на шпильках. — Второй этап экзамена начнется вот-вот! Участники взошли на паром! Не принято ли решение по освобождению участников от Конохи?! На пиджаке у нее красовался символ Листа. — Тема закрыта!!! — рявкнул Эй и отпихнул от себя сразу охапку таких репортеров. Чертов Хокаге пытался до него достучаться, журналюги задергали. Прицепились к этому задержанию. — Райкаге-сама, по поводу второго эта… Он с треском захлопнул дверь гримерной, отрезая от себя журналистскую армию. У кресла перед зеркальным столиком, заваленным косметическими мазюкалками, ждала молодая девица-мазюкатель. — Господин Райкаге, вам все-таки стоило дать комментарии, — мягко укорила секретарша Мабуи. — Мировые СМИ ждут вашего выступления в связи с началом второго… — Я все сказал! — Кроме того, аудиенции ожидает посол из Суны. Он прибыл поговорить по поводу ареста Узумаки Боруто и… Эй заскрипел зубами. — Не упоминай при мне это имя… Мабуи на секунду прикрыла глаза, выдохнула и с обновленной улыбкой продолжила: …и Хьюги Хитоши. Нужно купировать слухи о том, что задержание детей связано с личным конфликтом с господином Хокаге. Эй завалился в кресло и подставил скулы под щекотную пышную щетку. От пудры потянуло чихать. — Я занят, — процедил он, когда косметическая пыль рассеялась. — У меня сейчас программа. — Я понимаю, господин Райкаге. Но ваше сегодняшнее выступление на обычном утреннем шоу также может вызвать вопросы. Ведь вместо этого вас ожидают на полигоне, перед будущими чунинами… Девица разбрызгала масло по его бицепсам и растерла до самых плеч. Теперь мускулатура аппетитно лоснилась загаром. — Я сам опр-ределяю, где появлюсь, — прорычал Эй, напоминая, кто здесь хозяин. — Сейчас у меня программа. Популярное шоу «Волшебные мускулы» было отдушиной. Здесь он мог оставаться собой, говорить про любимое хобби. Отвлечься наконец от опостылевшей политики. И даже в угоду чертовому экзамену он не собирался отменять свое выступление. — Вы готовы, Райкаге-сама, — пропела вазюкалша. Мабуи осталась недвижной и такой же ровно улыбчивой. — Желаю успеха, господин Райкаге. Под грохот аплодисментов Эй уверенно вышел. Сверкающий спортзал привычно встретил прожекторами и камерами. Он схватил штангу с подставки, крутанулся, бросил себе на плечи и вместе с ней присел. — В эфире «Волшебные мускулы»! — объявил вальяжный ведущий в очочках с розовыми стеклами. — И-и-и с нами снова Четвертый Райкаге! Неподражаемый Эй-сама! Скрытый от фокуса камер парнишка поднял табличку для зрителей. Те заликовали со своих мест. Завыли фанатки с задних рядов и потрясли блестящими помпонами. — Тема сегодняшнего выпуска: «Шаг к идеальным ягодицам». Вместе с господином Райкаге у нас в студии профессиональный медик, специалист по диетологии. Они и раскроют нашим зрителям секретный рецепт самой красивой в мире пятой точки! Парнишка поднял табличку, и зрители вежливо похлопали диетологу. Тот махнул рукой со своего кресла. Эй сбросил с себя штангу, установил грузом вверх и оперся локтем. — Итак, у нас первый вопрос! — с фальшивой бодростью крикнул ведущий. — Дама из зала! — Ваши накачанные ягодицы стали ни много ни мало легендой, Райкаге-сама, — проникновенно начала зрительница. — Скажите, пожалуйста, это результат генетики или изнурительных тренировок? — Не все рождаются с телом как из рекламы, — без обиняков сказал Эй. — Но ситуация выправляется. Мощными, правильными тренировками даже ты! — он указал на нее штангой. — …и тот дрыщ сможете накачать себе нормальные бедра! — Конечно, не следует забывать о диете, — прошамкал медик. — Правильно комбинируя протеины… — Мышцы строятся из мышц! — перебил Эй. — Говядина, курятина, крольчатина, рыба, побольше яиц и орехи — вот основа рациона для мощной жопы. Ведущий приложил палец к уху. — Звонок в студию! — объявил он. — У кого-то из телезрителей возник к вам вопрос, Райкаге-сама. Выведите на экран! Пошли гудки. Эмблему мерча Райкаге на огромном экране сменила заставка входящего звонка. В зал заглянуло гигантское цифровое лицо Узумаки Наруто. — Хо… ха… х-хокаге-сама?! — взвыл ведущий. Парень не успел дернуть табличкой — зал окатило бешеными аплодисментами. — …неужто вас тоже заботит состояние ягодиц! — С жопой порядок, даттэбайо, — отмахнулся Хокаге. — У меня важный вопрос к Райкаге. От злости Эй аж вспотел. Только не говори, что добрался досюда, чтобы спросить…. — Ты чего мне шкетов запер? Еще и не отвечаешь на звонки. Эй! — Вопросы. Принимаются. Только. По теме. — Чеканя каждое слово, проревел Эй. — Не подлежит обсуждению! — Если ты не ответишь, я буду расценивать это как похищение! — уперся Хокаге. Упертый придурок. Этот бы дозвонился и по выключенному телефону. — Твои шкеты нарушили правила. Они задержаны по закону. — Второе испытание начинается прямо сейчас! — нахмурился Наруто. — Ты выпнул мне две сильнейших команды и не предоставил никаких доказательств вины. Это провокация! — Это отсутствие воспитания! — прогремел Эй. — Твой шкет не умеет себя вести — прямо как ты. Вопрос закрыт. — Нет, не закрыт, ттэбайо! Они, стиснув зубы, со злостью уставились друг на друга. Пилили друг друга взглядами сквозь экран. Эю казалось, что у него сейчас кишка возбурлит. — Носишься с этими пиздюками, как гребаная наседка! — А ты так бегаешь от меня, словно тебе есть что скрывать! — Господа, сбавим градус дискуссии и вернемся к теме сегодняшней программы, — попробовал вклиниться ведущий. — Красивые ягодицы…. — Пошел в жопу!!! — в один голос прокричали они с Хокаге. Эй мысленно клял все на свете, потому что чертов экзамен все-таки до него дотянулся, как бы он ни старался от него отрешиться. Хотя бы на час. — Знаешь, Хокаге, — выцедил он. — Ты же все плел на голосовании, что на экзамене никого не должны убивать. Так наслаждайся. Твой жалкий сопляк теперь в полной безопасности. В Хокаге как что-то оборвалось. Эй понял, что попал в точку — продавил уязвимое. Теперь-то прекратится нытье, потому что чертовски очевидно: Хокаге действительно не хотел, чтоб его сын выходил на арену. — Ты знаешь, — взгляд Наруто вдруг стал тверже. Он перехватывал инициативу. — Я всегда был и буду против бестолковых убийств. Но это не отменяет того, что я верю в команды Конохи. Мой сын — не жалкий сопляк, а вот ты, очевидно, боишься. — Что?! — …что команды Боруто и Хитоши сметут твоих генинов. И потому Кумо решило убрать их подковерными играми. Ты обмельчал! Эй с ревом сорвал с пола штангу и запустил в экран. Лицо Хокаге треснуло и померкло, штанга проломила паркет, стекло осыпалось на пол под вопли зрителей. Парень выронил все таблички. А Эй задыхался, скрипел зубами от гнева. Как ты посмел… обвинить меня в трусости. — Даже не думай… что Узумаки Боруто и Хьюга Хитоши выберутся до конца экзамена! Ты ничего не добился, чертов Хокаге!****
Заплетались усталые пальцы. Боруто исступленно повторял и повторял все тот же мотив печатей, как будто от новых попыток что-то могло измениться. Дальше дюжины позиций дело не шло. Чакра не держала фундамент будущей техники, вновь и вновь убегала из-под пальцев и оставляла его ни с чем. — Ты долго собираешься бестолку тратить чакру? На висках Хитоши проступали вздувшиеся сосуды. — Сам-то, — огрызнулся Боруто, — выключи уже бьякуган. На что тут пялиться? — Я анализирую нашу темницу. А ты… Что бы ты там ни плел, выбраться это не поможет. — Завались! Еще как поможет, даттэбаса! — Боруто потряс кулаком. Не так… не так Хитоши должен был узнать о его козыре! Не с постыдного провала! Но запал злости выгорел слишком быстро. Боруто сник. — Ну… то есть помогло бы. Если б сработало. Пальцы разжались, ослабевшая рука опала на колени. От отчаяния хотелось скулить. Дедова техника! С тех самых пор, как он овладел ею, в душе поселилось теплое ощущение безопасности: право на побег, которое он неизменно носил с собой. Боруто знал, что в любой момент может сбежать из любого дерьма в свою комнату. Время — единственное, что могло ограничивать его в этом праве. В пылу битвы друзья защищали бы его, чтобы выиграть драгоценные полминуты, а здесь в заключении времени было вдоволь. И с первой же попыткой надежда на освобождение лопнула, больно резанув по груди. — Это техника Летящего Бога Грома, — буркнул он. — Хф-ф… — Хитоши картинно обнял себя руками за плечи, колыхнув белыми рукавами. — Может, попробуешь мокутон? Или лучше Эдо Тенсей. — Я не шучу! — Нашел время выделываться! — Да я правда могу, ттэбаса! — взбесился Боруто. — Могу перенести нас отсюдова куда угодно! Если б не чертовы стены… Хитоши уже погасил бьякуган и недоверчиво морщился. — Это техника Йондайме Хокаге. Как бы ты научился? — От де… — начал Боруто и запнулся. — Неважно! Главное, что научился. Хитоши почесал оттопыренное ухо и взглянул на него как-то по-новому. С практическим интересом. — То есть ты правда можешь… перенести нас отсюда? Куда? — Например, обратно в общагу. Может, вместе со всеми бы прокатились к арене. Эти б и не заметили. Они б и не подумали, что мы можем отсюда свалить! — Вот уж точно. Я все еще не верю. Колени подломились бессильно, и Боруто опрокинулся на спину, раскинув руки. — Ну и неважно, — выдохнул он обреченно. — Все равно, пока оно высасывает чакру, ниче не получится. — Ф-м-м… Брат сложил на груди руки и отвернулся. А потом неожиданно деловито спросил: — Сколько времени тебе нужно? На эту технику. — Секунд… секунд тридцать. — Нужно быстрее. — А-а? — Боруто хотел возмутиться, но тут же махнул рукой. — Да какая тут разница, говорю ж, сосет, падла… — Я могу выиграть пятнадцать секунд для тебя, — Хитоши нахмурился. — Возможно, двадцать. — Хо-о? — обомлел Боруто, вновь загораясь надеждой. — Как?! Кузен коснулся стены, резко отнял ладонь и закатил лекцию, словно бывалый сенсей: — Чакра не растворяется мгновенно. Она движется от нашего тела к контуру помещения. Если на пути между твоей чакрой и стеной встанет моя чакра, то стена сначала поглотит мою… Он повернулся к Боруто и прошил взглядом бесцветных глаз. — …а ты успеешь завершить технику. — А это идея! Только как ты?.. — Кайтен. К-кайтен? Кайтен — венец искусства Хьюга. Уровень мягкого кулака, которого ему никогда не достичь. Боруто не верил всерьез, что и Хитоши освоит технику — не к экзамену же! Но сейчас было важно не это… — Ты столько продержишься? Слыхал, сохранять вращение адски сложно. Хитоши напряг челюсть. — Сам поторопись со своими печатями! Что там складывать полминуты? — Эй! Это тебе не хенге, ттэбаса! Они сердито стукнулись спинами. — Двинься, — процедил Хитоши. — Еще на пару шагов. Боруто припомнил вихрь чакры сестренки Ханаби и ужаснулся. — Погодь, а ты меня в стену не впечатаешь?! — Тц. Готовься. На счет три. — Ты не ответил! — Раз… Боруто втянул сыроватый воздух полной грудью. Выкинуть из головы лишние вопросы. Оставить лишь последовательность печатей… — …два… Как всегда в построении «Х». Только быстрее. — …три! Затылок обдало воздухом. Слабый свет чакры мелькнул перед глазами завесой и пригас; его накрыло новой волной… Черт! Секундное опоздание. Боруто живее принялся за печати. Расшатывалась хрупкая сосредоточенность: длиннющие мотивы толпились в уме, ожидая своей очереди, и одновременно нужно было поддавать еще больше чакры и скорости в пальцы! Хитоши, шурша по соломе и камню, гнал все новые и новые волны: легкие, почти прозрачные, они раскручивались в защитный купол и закрывали от стен. Заготовленный в памяти алгоритм из печатей вытесняли лицо пораженного Шикадая, лохматая челка Джуни с нечитаемым выражением. Вот удивятся! Боруто усмехнулся и растерянно выдохнул. Пальцы запнулись. Что там дальше: «крыса-тигр-овца»? Или «крыса-овца-тигр»? Э-э… стоять, чуваки! Он зажмурился, выдавливая из сознания лица друзей, и подхватил ускользающий мотив. Как раз вовремя, чтобы набросить петлю на печать «крысы». Все-таки «тигр-овца». Значит, оставалась еще примерно треть. Сколько секунд? Я успеваю? А ведь если ребята еще не отчалили из общаги, можно купить и приговорить бенто… С ног свалило подсечкой, сердце легко подпрыгнуло к горлу. Боруто разомкнул пальцы и впечатался руками в камень. Основания ладоней запекли. — Эй ты чего, даттэбаса! — взвыл он в отчаянии. Ряды коробочек бенто померкли перед глазами. Кругом снова раскинулась темная камера. Хитоши завалился на пол и, морщась, глядел себе под ноги. — Тошнит… — выдавил он глухо. Боруто сглотнул от разочарования. Не успели. Потому что он сбился? Или Хитоши не вытянул… Сколько там прошло времени? В камере не было братца Конохамару с секундомером. Да и неважно, кто сплоховал. Важно лишь то, что они все еще торчали здесь. Боруто подполз. — Ты сможешь еще раз? Хитоши жестом остановил его продвижение. Словно от близости мутило сильнее. Разочарование смело обидой. Опять сейчас заведет про кровь и породу… — У тебя получалось? Голос Хитоши звучал слабо и рассеянно, словно его мысли с трудом пробивали себе путь наружу через головокружение. Боруто чуть успокоился. Вроде брат был настроен миролюбиво. — Получалось. Работает! — Кайтен забирает порядочно чакры. Попыток у нас немного. Проклятый люфт в десять-пятнадцать секунд! Тебе надо ускориться, мне — замедлиться. Если каждый вытянет из себя хотя бы лишние секунд семь, сможем совместно покрыть разрыв. Секунд семь… Попыток немного, у Хитоши чакры все меньше. И он рассчитывает, что я справлюсь за двадцать… — Эй, ты чего? Боруто отвернулся, чтоб спрятать лицо. — На самом деле в последний раз мой предел был сорок одна секунда, — признался он нерешительно. — Я часто сбиваюсь. Наползла челка, скрывая глаза. — Тридцать — предельно лучший результат. — Я, конечно, пообещал, что Хирайшином нас вытащу, но… — Никаких но! — Хитоши поднялся, опираясь на нетвердые колени. — Меня ждет экзамен, ясно? — Это целых семь секунд, даттэбаса! — Боруто. Пусть скупым тоном, но брат впервые за очень долгое время назвал его по имени. — Ты проявил себя достаточно изощренным придурком, чтобы мы загремели сюда, — процедил Хитоши. — Значит, сможешь справиться и с этими проклятыми секундами. Давай! Боруто в шоке уставился на него. Хитоши — последний человек, от которого он ожидал бы поддержки. И все же то была именно поддержка, пусть и приправленная привычным оскорбительным тоном. Хитоши признавал его потенциал. И почему-то это дьявольски окрыляло… Боруто усмехнулся. — На счет три! Он отошел на два шага. Хирайшин — его козырь. То, в чем он правда хорош, уж получше других! Пусть у Хитоши есть бьякуган и он может вертеться как волчок, окутывая себя чакрой; а тот стремный дядька, Шизума, свободно повелевает водой… — Раз! …никто из них не знает последовательности Летящего Бога Грома. Никто, кроме него и деды, не взломает пространство и не прорвется сквозь него напрямик. — Два… Боруто рискнул и сложил первые комбинации до сигнала: — Три! Затылок лизнуло ветром кайтена. Первый мотив едва не сорвался с пальцев к стенам, но ширма чакры, мерцающая волнами, вовремя отрубила его. Воодушевленный, Боруто продолжил плести. Он закрыл глаза и полностью погрузился в себя. Блок подготовки… Завершено. Протянуть вектор… Внешний маяк подошел бы любой, и все же Боруто мысленно закрепил в воображении семнадцатый — который хранился у Шикадая. Карта с редчайшим шиноби, которая по иронии судьбы выпадала ему неприлично часто. На эти карточки-то он и решил нанести вязь фуин для Хирайшина. Папаня номер семнадцать. Боруто сплел сеть для раскрытия кротовины и перебросил призрачный мост к маяку. Еще чуть-чуть… Легкие рвало ликование. Преждевременное, но Боруто не пытался ему сопротивляться. — Ща-ас! — взорал он во все горло и открыл глаза. Чакра продолжала вращение, Хитоши не касался его. Печати смыкались в завершающий мотив. Я… я ему вообще сказал, что нужно дотронуться?! У Хитоши нет заготовленной карточки с меткой. К нему в эту тюрягу не вернуться никак. Боруто притормозил с последней печатью. На плечо хлопнулась ладонь. Пальцы скользнули с печати «птица» в замыкающую — «дракон», взорвался кайтен, и полумрак махом разверзся, впуская пронзительный крик. Орали в небе стервятники. Боруто осознал, что находится на пасмурном побережье. Он едва дышал и тек потом, мышцы дрожали. На плече все еще покоилась рука Хитоши. Рядом стоял Джуни, прямой, со своим вечно залохмаченным лицом. Зевал Шикадай. Еще не заметил их прибытия. Привалившись к столбу с табличкой «Гейт 28», ожидал темнокожий дядька из Кумо — верно, смотритель. Он встрепенулся, словно очнулся ото сна. — Эй! Эй… Вы откуда взялись, парни? — дядька указал в них пальцем. Еще бы! Для него они будто из воздуха выперлись. Как когда-то являлся перед своими врагами Йондайме. Соленый ветер свободы питал легкие, безудержная радость сбивала дыхание, вырывалась наружу. Герои приходят в последний момент. — Узумаки Боруто, — с пафосом изрек он и завопил во все горло: — На месте, даттэбаса-а-а!!!****
— …на месте, даттэбаса-а-а!!! — раздалось сразу с четырех дисплеев. Хината рухнула в обморок. Наруто застыл с разинутым ртом, на автомате поддерживая обмякшее тело жены. Эпичному появлению Боруто кричала и аплодировала вся площадь, если не вообще вся Коноха. Раз за разом прокручивали кадры с его сыном, внезапно возникающим прямо на голых камнях побережья. Ч-черт. Это же… — Техника Йондайме Хокаге, — ошарашенно выдохнул кто-то. — Это Хирайшин! Боруто… когда ты успел?.. Сквозь чистый восторг и гордость на Наруто рушилось мерзкое досадное чувство. Только он свыкся с тем, что его бедовый ребенок весь экзамен пересидит в безопасности каземата, только ободрил и успокоил мнущуюся Хинату, сказал ей, что даже лучше… что он даже рад, что не смог достучаться до чертова Эя… — Это был, несомненно, Летящий Бог Грома, — трансляция с экзамена прервалась, и на экранах пошло стороннее шоу. — Узумаки Боруто и Хьюга Хитоши, вопреки опасениям, смогли прорваться на полигон! Тетка трендела восторженно, а ей кивал какой-то дядька-эксперт. — …это, несомненно, заслуга Боруто-куна. Ведь, как известно, он не только сын Восьмого, но и внук Четвертого… — …бог взлетающих ставок, вот он кто. После всего резонанса Узумаки Боруто легко обошел фаворитов, цифры уже бешеные… Внизу экрана стремительно вырастали столбики диаграмм. — …так или иначе, второй этап стартовал, и стартовал с огоньком! То ли еще будет.