Мирный житель

      Около двух суток я просидела на холодном кафеле со связанными за спиной руками. Первое время запястья пытались ныть от боли, но, заметив моё безразличие на нескончаемые вопли, на следующий день всё же умолкли.       Несколько раз за сутки в меня старательно запихивали еду: разве перемолотая субстанция клейкой массы может называться кашей или картофельным пюре? Поначалу я противилась. Назло персоналу сжимала губы и скоблила зубами об зубы, отворачивала голову и надменно фыркала, глядя в глаза то ли охраннику, то ли пациенту Гроунтвуда. Вот только зачем?       На вторые сутки я поменяла тактику: равнодушно стала принимать остывшие порции еды и не сопротивлялась, когда юный стажёр старательно вытирал мой подбородок и щёки от остатков обеда. Я приняла их правила, которые игнорировала неделями. Стала куклой в руках больных психопатов. Надеялась, что хоть таким образом смогу заслужить хоть чуточку человечности в свою сторону от мисс Трисс, однако… Она заглядывала ко мне каждый час и, точно робот, выдавала одну и ту же фразу: «Вы готовы сознаться, Агата?». Но не остроумная докторша так глубоко забралась под кожу в виде мерзкого паразита. Им оказался Нильсен.       — Сегодня на ужин овсяная каша, — почти без эмоций произнёс парень в дверях, держа одной рукой поднос. — Тебе стоит съесть хотя бы половину, чтобы таблетки…       Не стала слушать дальше. Зачем? После приёма пилюль последние несколько суток выпадут из моей головы, как что-то ненужное. Странно, что Трисс только сейчас решила начать пичкать меня лекарствами. Под конец третьего долбанного дня!..       Услышала, как медбрат присел передо мной и опустил на пол тарелку с жижей. Наверное, стоило облегчить ему задачу и открыть рот. Вот только стоило мне распахнуть уста, на язык мой опустилась крохотная таблетка, а уха коснулось тихое:       — Ты стала слишком послушной, каттен.       Вздрогнула всем телом и ошарашенно подняла голову на силуэт, что уже подобрал с пола тарелку и стал растворяться где-то в дверях палаты.       — Я брежу!.. Я… Я…       Сухость во рту сковала язык. Пыталась выжать из себя крик, чтобы окликнуть мужчину, но на волю не смог выбраться даже писк с отголоском возмущения. Я настолько безнадёжно уверовала в происходящее, что приложила максимальное усилие для того, чтобы встать на колени и поползти к выходу.       — Н… кхг-м… до…       «Нужно догнать!» — трещало в моей голове навязчивой мыслью. Вот только тело предательски обмякало на глазах с каждым новым движением. Поэтому, когда я с трудом приподняла колено, стены в комнате заплясали в хороводе, а сама я без признаков жизни рухнула щекой на кафельную плитку.       Я замёрзла. Пребывая в темноте, я не могла отделаться от ощущения холода, которое не отпускало меня даже в бессознательном состоянии. Представь я солнце с песчаным пляжем, мурашки бы только посмеялись надо мной.       Мне не снились ядовитые сцены с моим участием, как и не снились чёрно-белые кадры прошлой жизни. Чувство было такое, что плёнку зажевало, поэтому я вынуждена была сидеть в кромешном мраке. Единственное, что не дало окончательно сойти с ума, — мелодия знакомого голоса и тяжёлые шаги. Не могла разобрать слов, хоть и старательно концентрировалась на звуках. Я даже приподнялась с колен в собственном разуме, но, увы, тщетно.       Пора опустить руки, Харрис. Давай признаем, что это было увлекательное приключение, конец которого — личная койка в западном крыле Гроунтвуда на оставшиеся, скажем, лет сорок. Заманчиво ведь, признай!.. Однако эхом мне отозвалась тишина. Даже в собственной голове не найдётся пристанища девушке, которая порядком измотана жестокостью людей.       Не видела рук, как и не могла отличить потолок от пола. Мне душно, мне некомфортно, мне… Показалось, будто что-то пронеслось за спиной. Оглянулась, глупая, и опять врезалась в стену из тьмы. Сколько можно?! Лучше сидеть на месте ровно и… Кто-то схватил меня за горло и, держа в смертельных объятиях, потащил ввысь. Ноги… Ноги… Я не чувствовала почвы под ними!.. Я… парила?..       — П… гха… ма…       Нечто только сильнее сдавило шею, вызвав хруст в позвонке. Боли не было, лишь одна нескончаемая паника.       — Ахг…       Я начинала… тонуть? Ледяные брызги обрушились на лицо, холодные потоки воды сковали тело, а сама я начала захлёбываться то ли воздухом, то ли жидкостью.       — Ах… гха…       Пальцы не слушались. Мне было страшно. Мне очень… очень…       — Она здесь! — невыносимо громко взревел силуэт, держащий меня за шею. — Она…       Я проснулась в холодном поту. Настолько резко села на перину, сменив положение, что перед глазами появились солнечные блики, которых не должно было быть в изоляторе.       — Как… Боже, голова-а…       Я поджала под себя ноги и что есть силы смяла виски ладонями. Этот голос… Он разрывал меня на части, а склизкие пальцы… Как ненормальная, я стала ощупывать горло и кончики волос. Но пряди мои были сухими, а на шее не осталось ни намёка на лунки от ногтей.       — Это сон, это всего лишь…       Руки. Я уставилась на собственные ладони, как умалишённая, и не сводила с них взгляда около минуты. Да, на запястьях красовался сиреневый след то ли от верёвок, то ли от ремней, но… теперь они были свободны.       — Я не понимаю…       — Уже проснулась?       Мне хватило доли секунды, чтобы вскочить на ноги и схватить с пола оружие. Выбирать не пришлось, поэтому всем своим угрожающим видом я стала размахивать перед Алексом сухим поленом.       — Так, тише-ти…       — Уби… убирайся! — крикнула я не своим голосом и неуверенно занесла кусок дерева над головой. — Я… Я его кину! Только поп-п-пробуй подойти!       Но моя речь его не впечатлила. Нильсен лишь недоверчиво прищурился и едва слышно усмехнулся.       — Ты с ними заодно! — вновь воскликнула я. — Т-ты… ты меня… сдал…       Почувствовала слабость в руках. Оказывается, эта деревяшка имела ощутимый вес. Вот только не из-за этого грудь мою разрывала горькая обида.       — Давай ты успокоишься, и мы…       Я запульнула в него поленом. В какой-то момент потеряла равновесие и впечаталась в оконную раму, поэтому траектория полёта малость была сбита: моя граната упала возле ног мужчины, не долетев какой-то жалкий метр. И, так как я осталась без защиты, я тут же, не теряя ни минуты, стала рыскать по полу в поисках надёжной замены.       — А я советовал тебе съесть кашу перед тем, как выпить таблетку, — с долей иронии в голосе произнёс Алекс.       — Пошёл к чёрту!       Не знала, за что схватиться. Под ногами были только горы старых газет, какого-то тряпья и отсыревших щепок. Но когда я услышала, как скрипнула половица, то даже раздумывать не стала и схватила металлическую чашку.       — Только попробуй приблизиться!       — Или что? — по-доброму усмехнулся Нильсен, подойдя ко мне почти вплотную. — Зарядишь в меня этой…       Ударила его прямо в лоб с такой силой, что после глухого бряканья раздался протяжный звон в смеси с мужским стоном, а сам Алекс в мгновение рухнул на пол. Зато он больше не пытался выйти со мной на контакт.       — Ага, — на выдохе выдала я и только сильнее сжала кружку.       Зато слёзы, что так норовили показать себя миру, пропали вместе с неприятным жжением в груди. Мне в какой-то степени полегчало, однако надолго ли?       Перешагнула через безжизненное тело. На носках добежала до распахнутой двери и с опаской обернулась через плечо. Лежит. А не похож ведь на маньяка, разве что самую малость. Надо было уходить, пока докторша не нагрянула с долгожданным визитом, но, вновь взглянув перед собой, я не смогла сделать ни шага.       — Что за дрянь ты мне дал?..       В немом шоке от увиденного я вышла на улицу. Волосы тут же сбились на лицо, радуясь свежему прохладному ветру, стопы приятно защекотала мягкая трава. Даже поломанные ветви деревьев на ощупь были куда приятней, чем тот кафель, на котором я просидела не одни сутки.       Я сделала шаг, два… Буквально заставила себя развернуться и вновь не поверила глазам. На меня смотрели десятки, нет, даже сотни стволов деревьев! Листва густым слоем лежала на черепице деревянного домика, делая его почти незаметным в этом… лесу?       — Это не Гроунтвуд, — тихо начала бредить я. — Это не тётушкин дом…       Небольшая хижина, да. Я даже кивнула собственным мыслям и сглотнула сухость во рту. Домик, возле которого были разбросаны поленья и мелкая бесхозная атрибутика. Здесь явно давно никто не жил. Не уверена, что об этом месте вообще кто-то знал. Только Нильсен.       Я сорвалась с места и побежала в дом. Алекс всё ещё валялся в прежней позе ровно в центре комнаты. Необходимо было разбудить его, но перед этим… Я огляделась по сторонам и, подойдя к углу, подняла с сапог верёвку. Прости, Ал, риск и так слишком высок.       Мне пришлось нелегко, ведь чтобы обвязать тело целиком, нужно было хотя бы приподнять Нильсена, а он будет потяжелее того полена. Под конец нехитрой операции руки уже не слушались, поэтому узел пришлось затягивать прямо на его больной руке. А чтобы разбудить напарника, я как следует треснула по бинтам и коленом упёрлась в его живот.       — Харрис! — хрипло выплюнул Алекс, не успев открыть глаза.       — Не советую дёргаться, иначе пожалеешь.       Занесла полено над головой и обхватила его обеими руками. Не знаю, насколько мой вид был устрашающим, но голос… Ох, я вложила в него всю злость и отвагу. Вот только Нильсен, едва взглянув на меня, расплылся в самодовольной улыбке.       — Эй!       — Брось, а то уронишь.       Он попытался встать, однако я пресекла его старания: в момент поднялась на ноги и, наступив на мужскую грудь, припечатала Алекса к полу.       — Убери, — с трудом проговорил он, скрючившись от боли. — С руки!..       Харрис, ты всё делаешь правильно. Да, возможно, он мучается, но иначе ты не сможешь узнать у него правду! Пересиль себя и надави ещё раз.       — Агата!       Внутри меня всё сжалось, когда Алекс взмолился не своим голосом. Не могла… Я не такая…       — Что ты тво…       — Г-где мы? — неуверенно перебила я его.       Нильсен стиснул зубы, запрокинул голову и попытался сдержать вопль.       — Что я здесь делаю, Алекс?!       Он заёрзал на полу, из-за чего мне пришлось надавить чуть выше, прямо на перелом. Зажмурила глаза, ведь не могла на это смотреть, но его крик…       — Я тебя вытащил!       — Ч-что?.. Этого не может быть, — тихо воспротивилась. — Ты же меня сдал! Ты с ними заодно…       Меня сковала неуверенность. Руки сами собой стали опускаться, пальцы начали терять силу…       — Если бы ты только знала, чего мне стои…       Я спохватилась слишком поздно. Сухое полено соскользнуло с рук и, ударившись о голову мужчины, легло на пол, оборвав речь Алекса.