Русская рулетка

      Вся жизнь Гэвина Рида шла по наклонной с самого своего начала. Сам Гэвин предпочитал более емкое ‒ “по пизде”. Сначала его чуть не убили в роддоме ‒ акушерка уронила новорожденного. Потом ‒ уже в детском доме ‒ почти забили насмерть дети постарше. В подростковом возрасте Рид подсел на красный лед и в один прекрасный момент чуть было не умер от передоза… И это не считая череды случаев, когда он ловил пулю на заданиях, оказывался в больницах после очередных травм, терял близких и еще кучи всего, что с ним происходило за тридцать шесть лет жизни. Гэвин закрылся, перестал подпускать к себе людей. Смерть сестры и вовсе сподвигла парня отправиться на службу в полицию. Только находясь на грани жизни и смерти, день ото дня рискуя отправиться на тот свет, он чувствовал себя по-настоящему живым. Рид нарочно лез в гущу событий, в перестрелках был в первых рядах, не заботясь о своей жизни кидался на амбразуру, но до сих пор был жив. Даже его напарник уже в могиле. Что-то он слишком надолго задержался на этой земле...       Тридцать шесть лет протянул.       А потом к нему приставили сраную пластмасску вместо почившего Уоррена. Железка назвалась Ричардом, навязала свое общество, таскала кофе и стабильно прикрывала от пуль на задержаниях. А Гэвин, в свою очередь, посылал андроида дальше, чем весь участок вместе взятый, никогда не упускал возможности поставить тому подножку и, кроме как Диком, новообретенного напарничка не называл. Напарничек вздыхал, ставил подножки в ответ, приносил соленый кофе и называл Гэвина исключительно бревном. Фаулер первое время совершал попытки их разнять, но, поняв, что такое взаимодействие им обоим привычнее и удобнее, перестал.       Рид бесился, таскал Ричарду тириум, если того подстреливали на задержании, пинками загонял на док-станцию, когда андроид забывал подзарядиться, и регулярно обещал сдать жестянку на металлолом. Не то чтобы Гэвин ненавидел Ричарда, он просто привык так себя вести и измениться уже не мог, да и не хотел, в общем-то. Ради чего? К тому же такая забота была по-своему приятно-непривычна. Однажды детектив заснул в офисе, и проснувшись, обнаружил, что укрыт курткой андроида, а рядом на столе стоит полуостывший кофе. Это было неправильно, но Рид даже начал привязываться к нахальной консервной банке, которая на сарказм Гэвина отвечала сарказмом, на трехэтажный мат трехэтажным матом, а от пристального взгляда серых глаз у парня порой все внутри переворачивалось.       И когда Гэвин уже почти поверил в то, что андроид останется с ним насовсем ‒ Ричарда застрелили. Это случилось прямо на глазах Гэвина. Андроид поймал пулю, которая предназначалась Риду.       В тот день он понял, почему столько пил лейтенант Андерсон.       Пустые бутылки уже двоились перед глазами, но алкоголь никак не мог помочь забыть серые глаза, которые до самого конца смотрели на детектива, пока диод андроида не погас. Оказывается, у роботов после смерти стекленеет взгляд точно так же, как и у людей.       Гэвин нарывался на пули на каждом задании, но выживал как заговоренный. Что ж, рано или поздно настаёт момент, когда приходится брать судьбу в свои руки, не так ли? Да и смерть от “выигрыша” в русской рулетке ничем не хуже смерти от руки какого-то очередного полоумного с пушкой.       Парень прикурил новую сигарету ‒ черт, Ричард, он же два года не курил! ‒ еще раз взглянул на фотографию. Он помнил этот день. Тогда у Рида было слишком хорошее настроение и он вытащил Ричарда погулять в парк развлечений. Дурацкое фото, на котором Гэвин широко улыбался в камеру, напяливая на ошарашенного андроида шапочку Санты ‒ и даром, что был июль. Мальчишка, сделавший фото на полароид запросил пять долларов, и детектив тут же отдал их, спрятав карточку в карман куртки.       А больше ничего от Ричарда и не осталось. Что вообще могло остаться от андроида? Пуф ‒ и нет его больше, как не будет и самого Гэвина, от которого, также как и от Ричарда, останутся только воспоминания, и, может, отдел помянет усопшего на сорок дней.       Парень вздохнул, затушил окурок в пепельнице. Хватит уже тянуть, коль решил ‒ делай. Проверил количество патронов: всего один, ему достаточно ‒ игра со смертью не бывает долгой.       Гэвин поднес пистолет к виску, на его губах появилась горькая усмешка. Сколько раз так делал Андерсон, и поди ж ты ‒ обходилось. Прокручивал барабан, нажимал на курок и продолжал жить. Теперь черед Рида сыграть в эту занимательную игру.       Вот только у его браунинга нет барабана.

***

      Гэвин ожидал чего угодно, но только не того, что случилось на самом деле. Почему-то после грохота выстрела он продолжал чувствовать свое тело. И его руку, держащую пистолет, определенно кто-то сжимал. Что, уже черти в ад тащат?       Парень медленно открыл глаза. До боли знакомое лицо, вид которого заставил сердце сжаться, осуждающий и одновременно с этим панически-отчаянный взгляд серых глаз, красный диод...       ‒ А если бы я не успел?! ‒ рявкнул донельзя разозленный Ричард.