***
Впервые за несколько месяцев Рубен борется с осознанием. Ни урчание пустого живота, ни давление в мочевом пузыре не способны заставить Рубена встать с кровати. Он пытается вернуться ко сну. Когда последний раз он наслаждался прекрасным сном, а не боролся с кошмарами в ночи? Но несмотря на все приложенные усилия, Рубену приходится принять факт начала нового дня, когда слабый свет из окна касается его глаз и затуманенного разума. На смену картинам с его маленькой блудницей, с губ которой срыватся преисполненные наслаждения и любви стоны, ощущениям подаренным ее телом, тем как она ластиться к нему, приходят вид потолка его спальни и липкий пот и семя, покрывающие его собственное тело. Рубен хмурится в отвращении на самого себя прежде чем выбраться из кровати и прошагать в ванную. Громкий звук яростно захлопнутой двери эхом раздается по особняку.***
Как только злость утихла, Рубен наконец смог насладиться принятием ванны и модумать о приснившемся. Фрейду понравилось бы анализировать это. Эрнесто Виториано никогда не жаловал близость между детьми, и это было тем, что в равной степени вызывало у Рубена непонимание и злость в ранние годы. Родители должны радоваться тесным отношениям между своими отпрысками и прилагать все возможные усилия, чтобы таковых добиться, а не пытаться их разделить и наказать за обоюдную любовь. Только став значительно взрослее и телом, и духом, Рубен наконец осознал, чего же так опасался его отец. Инцест. Такое могущественное слово…способное в мгновение ока пошатнуть его положение в столь обожаемой церкви. Долгие годы Рубен верил, что отец заблуждается в своих суждениях. Его любовь к Лауре, пусть и такая страстная в своем роде, всегда была чистой и исключительно платонической. Хотя бы потому, что тогда он был лишь ребенком. Сексе никогда не приходил ему на ум, тем более секс с родной сестрой. Но этот сон… Этот сон заставил Рубена задуматься, действительно ли страх отца из-за развития подобных отношений между братом и сестрой был столь иррациональным. Чем бы обернулись они, будь Лаура еще жива, когда Рубен достиг пубертата? Осталась бы его любовь столь невинной? Его драгоценая сестра была для него всем. Возможно, в этом не было бы ничего удивительного, что проводя столько времени в изоляции, не имея полноценной социальной жизни, она превратилась бы в объект сексуального влечения. Она была нежной, заботливой, умной, поразительно красивой и единственной девушкой, с которой Рубен имел контакт. Было ли что-то, что не позволило бы ему увидеть в ней не сестру, а женщину? Социальные рамки. Предрассудки. Отцовская церковь. Рубен понятия не имел, что было бы, не убей те паразиты его любимую сестру. Но теперь у него нет шанса выяснить это. Потому что она мертва. И в реальной жизни мертвые остаются мертвыми. Но теперь у него появился шанс с Софией. Эта женщина не имела ничего общего с Лаурой и, в то же время, была столь похожа, что внешне, что внутренне. На самом деле, из общего были лишь волосы воронового крыла, но это не мешало ему видеть Лауру, глядя на Софию. Мягкая, сдержанная манера держать себя, и улыбки обеих, что были так прекрасны… Но было кое-что в характерах. Внутри Софии горел огонь, которого никогда не показывала Лаура, но при этом обе они были в равной степени упрямы, когда дело доходило до отстаивания своей точки зрения. И обе были готовы отдать всю себя…Действительно, нежность и доброта его сестры всегда были на виду, в то время как София скрывала эи черты за маской отрешенности. Но обе они были столь отверженны в заботе о других, ставя их пред самими собой. Дерзость Софии шла перед ней - если только дело не доходило до работы с пациентами, с ними она всегда была предельно терпелива и тактична - в то время как его нежная сестра и помыслить не могла о выражении собственного мнения, если оно могло как-то задеть чувства окружающих. Удивительно, но именно эта черта была столь манила Рубена к Софии. Всю свою жизнь он имел (и продолжает иметь) дело с лживыми паразитами, он заслуживал человека - партнера - который был бы прямолинеен и честен с ним. И он заслуживал быть для нее единственным. Да. Я имею право быть с ней. Крайние три месяца Рубен провел взаперти, внутри стен особняка, борясб с последствиями стихии, причиной которой стал визит Софии. Он проводил все больше и больше часов за работой. Однако, даже STEM, что всегда позволяла ему оставаться в состоянии “покоя”, не могла отвести его мыслей от Софии, которые сводили всю продуктивность на нет. Все чаще Рубен задавался мыслью действительно броситься с головой в омут, имя котрому София, пусть его и одолевали сомнения. По правде говоря, он желал ее общества, как ни желал ни чьего другого со смерти Лауры, но отказаться от своих приоритетов ради женщины было для него противоестественным. Идеальная STEM всегда была тем единственным, к чем он стремился. Но все же… Достаточно пряток. Я смогу принять решение лишь встретившись с ней лицом к лицу. И даже если у меня не выйдет, худшее чем это может обернуться, так это ночь в лаборатории за рассуждениями о STEM. В любом случае, встреча с Софией позволит мне снова сосредоточиться на том, что действительно важно, на моей системе. С пылающим уверенностью взглядом серебристых глаз Рубен поднялся из ванны и потянулся за полотенцем. Сегодня ночью, дорогая София, мы наконец положим конец нашим проблемам.