Утро девятнадцатого апреля. Восемь часов
Солнце только-только взошло, окрашивая ранее чёрное от ночной пелены небо в нежно-розовый цвет, что позже станет голубым. Из-за слабости лучей в такое время всегда холодно, несмотря на удивительно жаркий апрель в этом году. Фанни набирает в ладони немного чистой воды, аккуратно поднося те к лицу, холодная жидкость придаёт бодрости и некой энергии. Теперь девушка готова к работе, и утренний дозор не изнурит её до состояния вечной сонливости. Устроившись на ящике, сколоченном из слегка подгнивших досок, рыжеволосая натягивает на ногу сапог, повторяя те же манипуляции со второй ногой. Фанни накидывает кожанный жилет, мимолётно протягивая молнию вверх, фиксируя и стряхивая с наплечников слой пыли. Сверкающий при свете солнца символ лидера монийского дозора красовался на спине девицы, и та гордилась своими чинами. Закрепив кожаными ремнями остальные элементы одежды, Фанни хватается за рукоять меча, резким движением вздымая тот вверх. Уже пора. Дама метнулась к отверстию в крыше, что служило неким выходом для более быстрого перемещения на волю. Острый, стальной конец троса впился в каменную стену, притягивая за собой тело Фанни. Тёплый ветер приятно щекотал лицо, развевая огненно-рыжие волосы и заставляя глаза слезиться. Уперевшись ногой, дабы получше удержаться, главнокомандующий мягко улыбается, завидев Тигрила. — Здравствуй, братец! — кличит союзника Фанни, махнул свободной от клинка рукой. — Не свались со стены, Фанни, — басистый голос рыцаря непродолжительным эхом отразился средь не самой оживлённой столицы. — И тебе не хворать, — после стой ворчливой реплики дозорный скрывается, исчезая за куполом замка. Поистине хорошее начало дня, к сожалению, только для монийцев.***
Из окна небольшого дома, расположенного на окраине города, веет горячим, ароматным паром, исходящим, судя по всему, от свежей выпечки. Грейнджер берётся за противень, вытягивая из духовки пирог, что имел румяный, золотистый цвет. Комнату сразу же наполнил аромат спелой вишни, образующий некий сияж в помещении. Пустой взгляд тёмных глаз падает на приготовленное, и всё же Грейнджер рад своему хобби и проделанной работе. В дверях появляется невысокий силуэт, выделяющийся длинным, пышным хвостом и кошачьими ушами. Сонно потерев кистью глаз, Харит зевает, изгибая хвост дугой. — Я учуял запах выпечки и... — — Проснулся только поэтому? Ты слишком долго спишь, — речь юного леонина прервал холодный глас стрелка, от которого по всей коже проходили мурашки. — Вовсе нет, двенадцать часов в сутки это мало, — с наигранной обидой буркнул Харит, отводя взгляд в сторону. — Мф-ф, ну прости меня-я, — маг прислоняется к руке Грейнджера, немного потираясь. На подобный жест мужчина ответил лишь задорным фырканьем, дружественно потирая белые волосы леонина. — Всё-таки ты слишком нежный, — шепчет под нос юнец, за что сразу же получает лёгкий подзатыльник от товарища. К слову, жили они вместе, да, а виной всему - отсутствие свободных помещений. Благо, Сильвана дала добро на совместное проживание.***
Порывы тёплого ветра срывали с деревьев последние листья, небрежно бросая их на пепельную землю. Даже в такое время, когда всё цветёт и пахнет, в ущелье остаётся лишь гниль и сухие ветви, бесполезно мешающиеся под ногами. Со временем это холодное место становится склепом, и ты привыкаешь к этой серой обыденности и жестокости. Зори и вечера здесь тихие, а почва давно отмерла, теряя способность хранить в себе растения. Здешние обитатели не знали, что такое цветы, любовь и забота, ведь не получали всего этого от властительницы — Вексаны. Она подчинила их, заставляя работать на себя и извлекая всевозможную выгоду из невинных. Поверхность трясётся, отбивая ритм копыт Барбиеля, что яростно мчался в сторону утёса. Леоморд щурится от бьющего в лицо ветра, попутно утирая слезящиеся глаза. Глухой стук от изношенных подков стал настоящей головной болью мужчины и кто бы знал, как ему хотелось прекратить всё это. Но, куда ему было идти? Верно, никуда. Леоморд останавливается, спрыгивая со своего коня на наполненную прахом почву, крупицы которой поднялись вверх из-за столкновения. Запах трупного яда ударил в нос, заставляя морщится и прикрывать нос, вот насколько это было отвратительно. — Мерзко, — хриплый голос всадника отразился эхом в ущелье, после чего Лео услышал звяканье цепей. До боли знакомое. Фарамис показывается из тени помещения, сверкая полными жадности и предвкушения бирюзовыми глазами. — Леомо-ор-рд, — речь алхимика прервало апатичное ≪да≫ со стороны Леоморда, кой пальцем указал на лежащий на спине Барбиеля труп. — Это был последний, — равнодушие и хладность так и веяли от реплик Лео. Фарамис же аккуратно берёт бездыханное тело, тихими шагами направляясь в глубь ущелья. — Госпожа, — маг склоняется перед ногами Вексаны, протягивая полуразложившийся труп той и опуская голову вниз в знак высочайшего уважения. Высокая, истощённая женщина поворачивает голову, пустым взглядом взирая на своего советника и его ≪дар≫. Вексана встала с трона, медленно спускаясь по каменным ступеням к Фарамису и протягивая кисть руки, чуть шевеля длинными пальцами, больше напоминающими кости. Властительница опускается на колени, прикладывая ладонь к грудной клетке трупа. Белое, ослепительно яркое свечение загорелось между рукой Вексаны и грудью бездыханного тела, что свидетельствовало о бурной реакции на заклятье некромагии. Леоморд презренно глядит на партнёров, сильнее сжимая свой меч и неохотно наблюдая за процессом. Прогнившие веки трупа медленно разомкнулись, выказывая белые, неживые глаза, едва сверкающие во мраке помещения. — Здравствуй, дитя моё, — Вексана кладёт руки на плечи своего нового подчинённого, коварно улыбаясь.