Ущелье. Двадцатое апреля.
Глухой, тихий звук, что немного напоминал рычание, вырвался из глотки трупа перед тем, как тот поднялся на ноги. Вексана встаёт с колен, пожимая плечами, кои были скрыты под чёрным плащом властительницы. Она касается лица своего новоиспечённого рыцаря, легонько проводя длинными пальцами по сгнившим щекам того и вновь как-то наигранно ухмыляясь. — Леоморд, отведи его к остальным, — молвит Вексана, отворачиваясь от трупа. — Ах, да. пожа-а-луйста, — отвратительное слово, которое женщина ненавидела и ей было неистово мерзко произносить его. Леоморд обречённо выдыхает, небрежно кидая тяжёлую ладонь на плечо ≪компаньону≫ и напрявляясь с ним в сторону стальной двери, что вела в подполье. Как только в уши ударил звучный, эхом отдающийся в помещении стук, что свидетельствовал о закрытии двери, Вексана оборачивается, сжимая пальцы в кулак и опуская истощённую руку, после убирая под мгливую ткань одеяний. — Фарамис, стратегия уже готова? — холодный тембр голоса будоражит и пробирает до мозга костей, заставляя кожу покрываться муражками. Фарамис сперва опешил, но позже коварно улыбнулся, сияя от непреодолимой тяги повествования. — Да, позвольте мне показать вам, — психоделический, некий ≪нездоровый≫ оборот речи алхимика вселял страх не менее сильно, но, чёрт, для многих это стало такой серой обыденность. Маг сильнее сжимает ржавую цепь в ладони, перебирая пальцами и разворачивая слегка помятую, отцветевшую бумагу. Фарамис расстилает чертёж на каменной поверхности, приговаривая: — Так как орда оживлённых трупов уже готова, нам остаётся самое трудное. Для начала — я должен буду перевоплотиться в обычного человека, затем втереться в доверие рыцарям света, после чего разузнать как можно больше информации. Далее нам понадобится больше членов в армию, для этого мы должны будет отправиться в империю яссонов — Алагхат, дабы заключить союз с Кэрри и её подданными и.- — увлекательную речь Фарамиса и его заигранные фантазии прервала Вексана, нос которой чуть наморщился. — Яссоны — очень суровый и гордый народ, с дипломатическими беседами могут возникнуть проблемы. Ты ведь знаешь о кровавой резне, что была пятнадцать лет назад? — властительница поднимает пустой, лишь слегка тревожный взгляд на Фарамиса, проводя пальцами по костяному рогу на своей голове. — Тем не менее, у нас не хватит воинов, дабы сломить монийцев и эту приторную шваль Сильвану с её дружками, так что союз с Алагхатом — важное звено в нашем плане, — алхимик вновь прислоняет ладонь к карте, выводя замысловатые узоры и что-то твердя. Вексана слишком глубоко погружается в свои мысли, и речь Фарамиса начинает всё больше напоминать глухое шипение. Встрепенувшись, дама вновь продолжила слушать своего слугу, склонив голову на бок. — Как только союз с Кэрри будет в силе, мы ровно в четыре часа утра должны будем нанести удар, тогда у нас будет дополнительное преимущество из-за слабой боевой готовности Монийцев. Поскольку Империя ещё не восстановилась после войны с Бездной, мы добьём их и одержим победу, — Фарамис звякает цепью, зловеще усмехаясь. Вексана в свою очередь игнорирует восхвалённые описания мага, лишь кивая ему в ответ и поднимаясь с холодного, каменистого пола. Ведьма рвано выдыхает касаясь чёрными когтями древесной шкатулки, вставляя в ржавый замок ключ и несколько раз поворачивая, медленно открывая её. Слабое, пурпурное свечение отразилось в белых глазах Вексаны, чья рука уже сжимает край фиолетового предмета. Она протягивает алхимику теневую маску, с неким интересом наблюдая за тем, как Фарамис волнительно подносит ту к своему лицу, чуть щурясь от света. Тело мага с ног до головы покрывается прозрачной оболочкой, искрясь и лучась, но позднее невидимость сменяется целой палитрой красок, превращая Фарамиса в обычного простолюдина. Длинные, белоснежные волосы теперь обрамляют контур головы мага, сияющие голубым светом глаза и тряпичная одежда — это всё то, что нужно для облика. Химик пару мгновений разглядывает свои руки, чуть дрожа от беспочвенного напряжения и постепенно свыкаясь с новым телом. Пора выходить, время на исходе. — Я должен идти, Вексана. Постараюсь узнать как можно больше информации и вернуться к вечеру, — после перевоплощения поменялся и голос Фарамиса, исчез тот жуткий психоделический оборот речи и появился приятный, ласкающий уши голос и был настолько непривычным для Вексаны. — Постарайся не выдавать себя и не вызывать излишних подозрений, — на прощание молвит властительница, упиваясь надеждой, что всё пройдёт гладко.***
Фарамис проскальзывает сквозь ежевичные кусты, едва морща нос от боли и крепко хватаясь за сосновую ветвь, преодовлевая препятствие в виде оврага и с глухим стуком приземляясь на землю, помогая себе рукой. В лесу крайне тяжело ориентироваться, именно поэтому с дорогой могут возникнуть проблемы, но мужчина знал, к чему идёт, и от цели своей не отступался. Тонкая веточка хлыстнула по плечу алхимика, оставляя мелкий порез, кой совсем слабой кровоточил. Фарамис ложится на живот, медленно проползая под нависшим слоем шипастых стеблей, молясь всем богам, дабы не прорезать себе спину. Вытянувшись, маг стряхивает с себя крупицы почвы, более энергично направляясь в сторону выхода из леса. Оперевшись рукой на сосновый ствол, Фарамис рывком выходит из зелёной гущи, облегчённо выдыхая. Зрачки расширились, завидев высокие, могущесственные, оборонные стены, но больше радости приносил хилый барьер, которому понадобятся годы, чтобы восстановиться. Маг съезжает со склона, оставляя за собой полупрозрачное облако пыли и после поднимаясь на ноги, сменяя шаги на неуклюжий бег. Добравшись до защитного барьера, кой красочно зиял медным цветом, Фарамис без особых усилий проникает сквозь тот, подбегая к могучей стене. Тигрил, ранее расхаживающий вдоль каменной возвышенности, выполняя роль дозорного, бросает холодный взор золотистых глаз вниз, замирая и всматриваясь в силуэт, что находился внизу. Ветер подбросил вверх шелковистые волосы воина, тут же проходясь по меховому вороту плаща. Крепче сжав сверкающий щит в руке, Тигрил оборачивается, жестом свободной кисти показывая сестрице Фанни, что ей нужно спуститься вместе с ним, ведь какой рыцарь станет один спускаться к незнакомцу? Вдруг это шпион? Рейнджер задумалась, опуская голову и вглядываясь в серую, пыльную каменную поверхность. Негативные мысли поглотили разум Фанни, думать о положительных вещах становилось сложно, а в душе поселилась какая-то беспочвенная тревога. Тряхнув головой и отбросив наивное волнение, девица уверенно выпрямляется, крепче сжимая рукоять лезвия в руке. Она выпустила трос, цепляясь тем за притуплённый выступ стены и юрко пролетая над домами, со скрежетом приземляясь на рыхлую землю. — Кто ты и что тебе нужно? — вкратчиво спрашивает Фанни, складывая меч в ножны. Она никогда не питала любви к формальностям, предпочитая говорить кратко и ясно, как её учили в юношеские годы. Фарамис же нервозно ухмыляется, хватаясь за равный кусок ткани своего капюшона и натягивая тот, закрывая левый глаз. — Моё им-мя Верджил, я житель небольшого поселения недалеко отсюда. Понимаете, мою деревню разорили и сожгли мародёры, и я один из немногих, кто смог сбежать, — наигранная нотка страха и волнения вмешалась в горестные речи алхимика, а порезы от ежевичных ветвей лишь придавали нужный эффект. Тигрил хмурится, с рефлекторным подозрением глядя то на сестру, то на путника. Честно говоря, ему не хотелось впускать этого типа на территорию королевства, но, зная Сильвану и её ангельскую добродушность, а так же желание всем помочь, Тигрилу и Фанни оставалось лишь повинно открыть ворота и впустить Фарамиса. — Мой союзник отведёт тебя к принцессе, ты будешь находиться под присмотром троих рыцарей света, — после данных поразительно серьёзных по тону слов, Фанни отпускает рукоять меча, вновь выпуская тонкий, но крепкий трос и взлетая ввысь, пусть с тяжестью на душе. Холодный ветер колко обжигает щёки девушки, заставляя жаться от холода сквозь попытки игнорировать боль. — ≪Не нравится мне это всё≫ — Массивные, едва ржавые цепи заскрежетали, опуская вниз гигантскую древесную пластину, сколоченную из многолетних дубов. Ворота медлительно открывались, Фарамис взирал на них с предвкушением, но аура, казалось бы, искренного страха витала вокруг него, что являлось преимуществом. С грохотом упавши на землю, врата отворились, после чего двое мужчин проследовали в столицу. Ах, сколько людей. Мирные жители, что так тепло приветствовали друг друга, заливаясь наивно-детским смехом. Доброжелательные торговцы, имеющие небольшой скупой накал, что порой вводило в усмешку и. дети. Да, самые обычные дети, мечтающие о том, как в будущем станут величайшими героями и защитят Монийскую империю от демонов из мглы. Это поистине умиляет и заставляет улыбнуться, но определённо не в случае Фарамиса. Его тошнило от приторного смеха маленьких ребят, ведь это всё было так непривычно, так мерзко и отталкивающе для уроженцев ущелья… Тигрил кладёт тяжелую ладонь на плечо парня, пальцем показывая на казарму, от которой так и веяло теплом и… добротой? Некой мягкостью? Определённо. мерзко. Сглотнув сгусток вязкой слюны, Фарамис выдыхает, выскальзывая из-под руки своего проводника и более уверенным шагом направляясь к бревенчатой палат. Рыцарь в свою очередь не отставал, с громким топотом и сотнями ругательств под нос догоняя беспризорника. Алхимик робко оттягивает тканевый зазор, заглядывая в казарму. Взору попадается Сильвана, и по лицу было видно, что она в замешательстве, ведь не каждый же день в палату заглядывают незнакомые люди. Девушка убирает свисающую прядь волос за ухо, резким движением вставая с койки и по рефлексу хватаясь за копье, позже ослябляя хватку. — Кт.- — не успела принцесса договорить, как замечает Тигрила, что раздражённо махнув рукой входит в помещение. Ему действительно хотелось дать подзатыльник