Фамильная черта рода

Дорожная карета с впряженной в нее четверкой сытых лошадок, подпрыгнула на кочке-подножке. Сидевший напротив Адама второй пассажир — пожилой полноватый мужчина в черном цилиндре, всхрапнул, просыпаясь. — О, — он глянул в окно кареты. — Я проспал добрую половину пути! Потом он взглянул на Адама. — Простите меня, сударь, — он вежливо приподнял свой цилиндр, — Я позволил себе непростительную неучтивость, — уснул почти сразу после того, как карета тронулась, и не услышал даже, как вы сели! — Не волнуйтесь, — улыбнулся в ответ Адам, — Ничего страшного. — Надо же, — все сокрушался пассажир, — Но мы сейчас исправим эту мою оплошность! Он снял цилиндр с седоватой, плотно остриженной головы и протянул руку, представляясь: — Я — Джон Краун, местный доктор. Я живу в Лейтон-Парке, а возвращаюсь из Лондона, куда ездил по делам. — Очень приятно, — почтительно ответил на рукопожатие Адам. — Мое имя — Адам Ламберт, я гувернер и воспитатель, и еду в поместье… — А! — Перебил его Джон. — В Семь Ветров, куда же еще? — Вы знаете этот дом? А что вы скажете об их владельцах? — Заинтересованный такой осведомленностью, спросил Ламберт. — Я не встречался с ними лично, просто ответил на объявление в лондонском «Таймсе» и мне написал мистер Рэтлифф и даже оплатил это путешествие с целью знакомства. — Барон Рэтлифф, — уточнил Краун. — Он тут местная знать, аристократ, большая шишка. — Титулованная особа? — Упавшим голосом произнес Адам. — Не очень я люблю иметь дела с такими людьми. Чаще всего мы, как бы это сказать, не сходимся характерами. — Милый мой, — засмеялся Джон. — Вы — гувернер, слуга, по большому счету, будем смотреть правде в глаза. За жалованье, которое барон заплатит вам, вы, скорее всего, постараетесь не замечать некоторых странностей. — А их много, этих странностей? — Адам уже не знал, что и подумать. Чем больше он задавал вопросов, тем больше всплывало загадок, а расспросить подробнее, да еще и почти незнакомого человека, это было не совсем вежливо с его стороны. — Мне барон объяснил в своем письме, что ему требуется гувернер для его сына. Тут карета добралась до перекрестка. — Поворот к поместью Семь Ветров! — Возвестил кучер. — Сэр, за вами приедут, или вы пойдете пешком? — До свидания, мистер Краун, — попрощался со своим попутчиком Адам и выпрыгнул из кареты. — Меня должны были здесь ожидать, — ответил он кучеру, оглядываясь в поисках кареты или повозки, но не видя ее. — А далеко до поместья пешком? — Нет, не так уж и далеко. — Кучер указал кнутом на поворот. — Это вот как раз дорога в Семь Ветров, она тут одна, если пойдете, то уж точно не разминетесь с встречающими. Ну и идти тут, да, час с небольшим, или около того. Адам расплатился с кучером, еще раз вежливо приподнял шляпу, прощаясь с доктором, глядевшим на него сквозь окно кареты и лошадки снова бодро застучали копытами по укатанной дороге дальше, направляясь в городок под названием Лейтон-Парк. Летний полдень лениво шевелил кроны деревьев слабым ветерком. Перекресток, — небольшой пятачок у столба с указанием миль до Лейтон-Парка, — со всех сторон был окружен парком, который больше всего походил на настоящий лес, и, если бы не довольно ухоженная дорога к поместью, можно было бы с легкостью представить себе непроходимые буреломы в глубине чащи. Ламберт поднял, стоящий у его ног, небольшой саквояж с вещами и направился по этой дороге к поместью Семь Ветров. День был жаркий, и уже через несколько ярдов Адам распахнул свой сюртук, распустил галстук и снял шляпу, позволив встречному ветру разметать его густые рыжевато-каштановые волосы. Он уже подумывал, не срезать ли путь напрямик через лес, как вдруг услышал позади себя лошадиный топот и лай собак, и, обернувшись, отскочил в сторону на обочину дороги. Мимо пронеслась охотничья кавалькада. Молодой человек, верхом на крупном вороном коне, сопровождаемый сворой собак, проскакал мимо и обернулся через плечо, не придерживая галопа своей лошади. Адам заметил светлые взлохмаченные волосы и яркую белозубую улыбку. Мгновение — и всадник скрылся, свернув прямо в лес и лай собак затихал, удаляясь. Он только собрался продолжить путь, как снова послышался звук. На этот раз это был стук колес. — Простите, ради всего святого, сударь, — небольшая открытая повозка-двуколка остановилась возле Ламберта, и возница соскочил с козел, забирая у Адама его саквояж. — Я разминулся с вами буквально на четверть часа! А вы уже успели вон сколько пройти! Это моя вина, что я не успел вас забрать, мистер Ламберт! — Да нет, — забираясь на сиденье, проговорил Адам, — Я вовсе не так уж много и прошел! А разве есть еще одна дорога до поместья? — Есть, — трогаясь в путь ответил возница, — Про нее только местные знают, мы ею пользуемся не так уж и часто. — А что так…эээ…? — Адам замялся, не зная как назвать слугу. — Я — Уолтер, служу в Семи Ветрах уж не первый десяток годков. — Обернулся к нему мужчина, приветливо улыбаясь. — У нас все слуги так, живут здесь себе не первое поколение, народу немного, но все честные и трудолюбивые. Вот барон и ценит нас, и жалованье приличное платит и выходные дает. Не жалуемся. — А что же с дорогой не так, Уолтер? — Адаму всегда хотелось узнать сразу и все. — Она у вас что, заколдованная? — Да можно сказать, что и так, мистер Ламберт, — Уолтер подхлестнул лошадей вожжами. — Говорят, что там охотится старый барон Рэтлифф, упокой Господи его беспокойную душу, — он приходится дедом нашего нынешнего барона, — сэра Джеймса Рэтлиффа. Повозка проехала через арку, отмечающую границу усадьбы. — Вот и господский дом — на пригорке, — Уолтер кивнул на красивый дом, с колоннами и мезонином, белый и какой-то одновременно легкий, ажурный и основательный, солидный. — Там еще домик для прислуги, это чуть подальше, потом при доме еще цветник, беседка, левее — это конюшня, Томми обожает лошадей. — Понимаете, Адам, — Барон Рэтлифф сидел за столом, напротив Ламберта. Адама до этого уже успели препроводить в ванную комнату, чтобы он привел себя в порядок после пыльной дороги. Теперь пришел черед обеда с хозяином поместья, за которым Адам и намеревался выяснить все нюансы его предстоящего места работы, рода занятий, ну и размера жалованья, конечно. А после уже и решить, подходят ему предложенные условия, или можно отправляться обратно в Лондон искать другое место. — Томми — не совсем обычный юноша. — Закончил барон. — Расскажите мне о нем подробнее, — попросил Адам. — И уточните, пожалуйста, что именно вы ожидаете от меня, как от гувернера. Барон помолчал несколько минут, словно собираясь с мыслями. Он был невысоким, худощавым мужчиной, чуть за пятьдесят, с красивым породистым лицом с тонкими, правильными чертами. Яркие карие глаза, не утратившие с возрастом своего блеска, необыкновенно оживляли это лицо, выражая своей игрой мысли барона. Сейчас он был словно бы перед выбором, что можно сказать Ламберту, а о чем лучше умолчать. — Мой сын, — наконец был готов продолжить барон. — Он слишком … горячий… если вы понимаете, о чем я. — Я бы даже добавил — дикий! — Насмешливый баритон мгновенно разбавил их беседу на двоих своим присутствием третьего. — Дикий, необузданный, невоспитанный, манер никаких, позор семьи и полный сорвиголова! — Вошедший приблизился к столу и уселся, стягивая с рук охотничьи перчатки с широким раструбом. — Добрый день, отец! — Томми, — укоризненно нахмурился барон Рэтлифф, — почему ты в таком виде, с дороги, не умывшись, грязный и пыльный… — Ничего, — сын барона обернулся к дверям в гостиную и крикнул, — Уолтер, забери у меня перчатки! Барон поморщился, но, тем не менее, произнес, обращаясь к Адаму, — Вот, пожалуйста, это мой сын, Томми Джо Рэтлифф… — А, — Томми качнулся на стуле, — Ты еще не успел поведать своему гостю, что твой сын неотесанный чурбан? Адам уже понял, что Томми был тем самым встреченным им охотником, который свернул с дороги в чащу, и должен был признаться самому себе, что… — Видите ли, барон, — произнес Адам своим мягким бархатным голосом, — Я не предполагал, что ваш сын, а мой будущий воспитанник окажется таким…эээ… взрослым! Томми секунду молчал, приоткрыв розовые полные губы, а потом разразился громким заразительным смехом. — Ну, вот, отец! — Отсмеявшись, сказал он, — Теперь еще и великовозрастной обалдуй! Ничего не скажешь, повезло тебе с сыном! — Томми, — барон пристукнул ладонью по столу, — Хватит, довольно! Томми притих и послушно сложил руки на коленях, давая возможность рассмотреть его поближе. Он был похож на отца стройной фигурой, а больше всего, — такими же яркими карими глазами, придающими всему лицу особую нежную прелесть, передавая живость мысли и быстроту реакции. Светлые волосы, густые, переливающиеся всеми оттенками блонда, были подстрижены так, что длинная челка то и дело прикрывала одну сторону лица и молодой человек отбрасывал ее нетерпеливым движением. — Не думайте, Адам, — продолжил старый барон в то время, как Уолтер, разливал чай по чашкам тончайшего фарфора, украшенными затейливыми вензелями. — Он у меня не слабоумный. Томми фыркнул, но под строгим отцовским взглядом, умолк. — Ему просто не хватает хороших манер, умения держать себя в обществе, общаться с высокопоставленными лицами, приближенными ко двору, одним словом, мне бы хотелось, чтобы вы обучили его азам этикета. Ну и, французский язык не помешает. Вы же говорите на французском? — Да, милорд, — машинально откликнулся Адам. — Это так. — Вот ваш контракт, — Барон взял с подноса, который принес Уолтер, лист плотной бумаги, украшенный его собственной, баронской подписью с завитушками и росчерками. — Здесь я оговорил и жалованье и ваши и мои обязанности. Ламберт быстро пробежал текст глазами. Заманчиво. И то правда, что такие предложения на дороге не валяются, несмотря на его прекрасное образование и солидные рекомендации. — Что же, барон, — Адам взял перо со все того же подноса. — Я думаю, что мне следует согласиться с этими условиями. Мне они вполне подходят. Более, чем, подходят.