***
— Вы же это… несерьёзно, да? — Чонгук стоял посреди палаты, на расстоянии почтительных двух метров от кроватки ребенка, сложив руки на груди и как всегда хмурый. Чимин и Тэхен активно сюсюкались, друг с другом или с ребенком не очень понятно, но не в этом суть. Внимания на чонгуков невнятный бубнеж никто не обращал. Юнги ушел за перекусом, поэтому даже позлорадствовать над ним некому. Первое, что они с Тэхеном услышали, войдя в палату, было не приветствие, а весёлое чиминово «во-от, познакомься Чонгук-и, это Тэхен и Чонгук-и». В первую минуту никто всерьёз это не воспринял, а когда стало понятно, что это не шутка, Тэхен, хихикая, похвалил выбор, а Чонгук впал в ступор. И вот, все никак не выйдет. — Вы уверены, что это хорошая идея? — Чонгук подошёл на шаг ближе, с любопытством вытягивая голову, чтобы посмотреть на ребенка, — обычно детей называют в честь прабабушек-прадедушек или родителей, хотя бы в честь врачей, принимавших роды. Тэхен, заметив тщетные попытки Чонгука подглядеть, тянет его ближе за руку, нехотя, но он все-таки подаётся вперед. — Да ты только посмотри на него, какой хмурый, ну вылитый Чонгук! — Чимин указывает на чем-то явно недовольно ребенка, может быть, его смущает такое внимание, как знать. — На мой взгляд, это скорее Юнги, версия «губошлеп», — Чонгук слабо улыбается, наблюдая за попыткой ребенка ухватиться за руку папы, причем успешную. Чимин пожимает плечами, усмехаясь. — Два Юнги я не потяну, прости, друг, но прошу любить и жаловать — это Мин Чонгук, — Чимин смеётся с того, как здорово получилось срифмовать, Тэхен подхватывает, а потом они опять склонились над ребенком, о чем-то перешептываясь. Чонгук отошёл от них и присел на кресло. Сказать, что ему не льстит то, что его именем назвали ребенка — нагло соврать. Понятно, что дело не в чести, и все же. Улыбку сдерживать получается едва-едва. Осознание того, что его друзья стали родителями пришло очень легко, Чонгуку кажется, что он интуитивно этого ждал. Однако рождение ребенка означает, что Чимин еще ближайшие года три на работе не появится. А вероятность того, что он вернётся после с каждый днем будет все меньше и меньше. Когда у тебя своя семья, когда тебе есть ради кого жить, ради кого пораньше возвращаться домой — их работа становится истинным наказанием. Нет ничего удивительного в том, что люди уходят. Можно, конечно, работать не так фанатично, но хочешь заработать — будь добр пахать. Удержать вздох уныния не удаётся. На протяжении последних трёх месяцев непривычные мысли о том, чтобы уйти все чаще посещают голову. Глядя на Тэхена — увеличиваются вдвое. Они, конечно, далеко не каждый день под пули кидаются и тем не менее, не предугадаешь же, какая из них может стать твоей, и хорошо, если не последней. Попахивает паранойей. Если покинуть свои фантазии и сосредоточиться на реальности, то Чонгуку там самое место, будет сидеть до победного. Агент однажды — агент навсегда. Но сейчас, когда буквально в паре метров от тебя агукает маленький Чонгук, отделаться от навязчивых мыслей сложнее. Как поступит Юнги? Сейчас-то он взял отпуск, Намджун пока отдувается за троих, а потом что? Впрочем, сомнений в том, что Юнги как-нибудь выкрутиться, не возникает. Он та еще вертлявая задница, если по-честному. Да и работают же как-то люди, имеющие семьи. Взять хотя бы начальника Чхве. Да, блядун маленько, и все ж везде успевает, говнюк! Чонгук неодобрительно качает головой, полностью погрузившись в свои мысли. Его мнения никто не спрашивал так-то, вот и нечего голову ломать.***
— Ты чего такой задумчивый сегодня? — Тэхен моет посуду, заинтересованно поглядывая на опять впавшего в транс Чонгука. Он уже минуту размешивает чай, который, вообще-то, пьет без сахара. Среагировав на звук, он обернулся и проморгался. — Да так, о будущем. — А что с ним? — у Тэхена, разумеется, есть подозрения, учитывая то, что он заметил, каким загруженным был Чонгук, когда они были в больнице. Но озвучивать предположения пока не спешит. — Хочешь детей? — подозрения попали в яблочко. Чонгук, как всегда, не церемонится, сразу переходя к делу. Они пусть и знакомы довольно давно, четыре года как, из которых два вместе живут, но тема семьи поднималась редко. Тэхен не отвечает сразу. Вопрос, вообще-то, непростой. В роли семьянина он себя никогда не видел. Вся жизнь прошла в мечтах о карьере, юность в учебе, а сейчас, когда люди вокруг образуют свои ячейки, Тэхен теряется. Родители, очевидно, ждут от него чего-то, но сможет ли он это дать — вопрос. Братьев и сестер у него нет — опыта с детьми ноль, из ближайшего окружения примером семьи служат разве что родители да Чимин с Юнги. Хотя сегодня, смотря на маленького Чонгука (это ж надо было додуматься так назвать, во приколисты, конечно) внутри будто что-то екнуло. Общаясь время от времени с беременным Чимином, наблюдать за ним было… увлекательно. Разговоры о предстоящем отцовстве не раздражали, как это было лет пять назад, но и восторга не вызывали. Возможно, чисто теоретически, в будущем Тэхен был бы не против завести ребенка. Эту мысль он и озвучил. Чонгук кивнул и снова задумался, по привычке дергая ногой. Непростая дума пришла, видимо. Тэхен больше не лезет с вопросами, спокойно моя посуду дальше. И вот, когда в руках была последняя тарелка, Чонгук выдал: — Выйдешь за меня? — и она тут же выскользнула из рук. Тэхен секунду тратит на осмысление, не показалось ли, смотря на кран, и выключает воду. Медленно оборачивается на Чонгука, который все также сидит за столом, но уже отпустив несчастную чашку, просто сложив руки на столе. Как на переговорах, честное слово. — Чонгук, ты с ума сошел? — интересуется просто для проформы, потому что уже давно понятно, что у того "не все дома". Руки слегка трясутся, удивительно, как такая простая фраза выводит людей из равновесия. И даже такой профессионал, как Тэхен, не может это контролировать. Чонгук пожимает плечами, мол, а что такого, внимательно смотрит в глаза. Ни одна мышца на лице не дернулась, абсолютное спокойствие. Уже все решил. А Тэхена просветить в свои планы не хочет? Судя по молчанию, упрямо ожидает конкретного ответа на свой вопрос. Что ж, ладненько. — Ты бы хоть на свидание меня позвал сначала… — Тэхен устало потирает лоб. Вот все у него не как у людей. Хотя, он же обещал родителям Чонгука привезти, так вот, пожалуйста, сам просится. Не совсем знакомиться правда, но раз жениться собрался, то явно придется. — Так я позову, если согласишься, — Тэхен закатывает глаза, не сдерживая широкую улыбку. Чонгук, наконец, поднимается со стула, подходит, аккуратно беря за руки. Смотрит в глаза, мягко улыбаясь в ответ. — Я тут подумал, меня кроме тебя никто терпеть все равно не согласится, — Чонгук приближается, упираясь лбом в лоб, — да и я никого, кроме тебя, терпеть не хочу. У Тэхена вырывается смешок, он закусывает губу, хитро смотря из-под ресниц. — Это самое романтичное признание, которое я когда-либо слышал. — Так ты согласен? А в ответ Тэхен целует.