Наставник

Если кто-нибудь захочет вдруг поговорить о финале, то его не случилось и не могло случиться. Просто Хибари, оказавшийся внезапно в смутно знакомой непроглядной темноте, напряженно моргнул, а когда его веки распахнулись, он обнаружил, что сидел за собственным письменным столом в ужасно неудобной позе. Перед его лицом маячил наполовину заполненный лист бумаги, и первоклассные чернила, которыми Внешний Советник втайне очень гордился, отпечатались на его алебастровой коже. Хибари сонно моргнул, пытаясь развеять остатки чересчур уж яркого и затяжного сна, перевел взгляд на расползшиеся буквы. Да, точно, он как раз занимался тем, что пытался… Нет, не завещание, конечно, оставить, и не прощальное письмо или же — упаси ками! — исповедь бумаге, но что-то подобное, что-то на грани, что-то почти… Кея потряс головой, отгоняя опасное чувство, и решительно поднялся с места. Молчаливая, бледная от страха и недосыпа прислуга, низко присела перед ним, тщетно изображая почтительный поклон. Кея поморщился. Мир катился в пропасть, но жалкие травоядные никак не могли изгнать из себя эту дурь навроде условностей и правил приличия. — У себя? — коротко бросил он, не вдаваясь в подробности и отчаянно борясь с собственными странными ощущениями. — Дон Савада еще не выходил из кабинета, — девушка кинула на Хибари такой умоляюще-пронзительный взгляд, что тот лишь фыркнул и жестом отправил ее прочь. Собрался с мыслями и решительно толкнул тяжелую дверь, скрывающую драгоценного босса от всего мира. Босс выглядел измученным. Хибари тяжело вздохнул, разглядывая тонкую сеточку напряженных вен, темные круги под глазами, бледное лицо человека, который уже давно держал в своих руках весь теневой мир, но неожиданно обнаружил, что даже его силам есть предел. — Тебе явно не хватает толпы верных почитателей, — ядовито произнес Кея, снова борясь с самим собой. Что-то было не так, что-то тут явно было не так. — Почему-то в момент опасности рядом с тобой оказался только я, травоядное. — Ты несправедлив к ребятам, Кея, — устало отозвался Тсунаеши, улыбаясь так ласково и тепло, что дух перехватывало. — Они находятся именно там, где мне нужно, ведь именно я отослал их из резиденции. — Всех, кроме меня? — с неожиданной горечью спросил Хибари, чувствуя двойную обиду оттого, что босс до сих пор отказывался доверять ему. Внешнего Советника терзало странное предчувствие, хотя он никогда не был силен в интуиции. — Ты что же… — Для тебя у меня тоже есть задание, — тихо, но весомо произнес Тсунаеши и уставился прямо в глаза своему советнику. — Самое важное и сложное задание. Такое, которое я могу доверить только тебе. — Бьякуран выигрывает, в связи с этим ты хочешь самоубиться? — обреченно склонив голову, спросил Хибари, в сознание которого хлынул мощный поток воспоминаний. Теперь Кея понимал, что это было за странное чувство, сводившее его с ума. Разумеется, все это уже было, Кея собственными руками пристрелил безумного босса, чтобы заманить всех Хранителей в ловушку врага, чтобы приманить в это время их младшие копии, чтобы отдать Бьякурану кольца семьи. Хибари вспомнил, с каким облегчением он сражался с Генкши, как жаждал избавления и покоя. Как щелкнула базука, как он сам оказался в безграничном белом пространстве. — Нет, я просто сделаю вид, что проиграл и сдался, позволю Бьякурану насладиться триумфом и расслабиться, пока моя младшая версия уничтожит все его планы. Знаешь, я тут встретился с одним из наиболее близких подчиненных Бьякурана, и тот рассказал мне потрясающую историю о том, как почти десять лет назад собственноручно отправил всех нас в будущее с помощью Базуки Десятилетия. — Мы проиграли семье Мильфеоре. Неужели ты думаешь, что его смогут одолеть дети, вооруженные Кольцами Вонголы? Зачем ты обрекаешь их на такую судьбу? — Хибари покачал головой в последней попытке отговорить босса. Он-то, в отличие от этого Савады Тсунаеши, прекрасно помнил, какими жалкими и испуганными были младшие версии, как страшно и одиноко им оказалось появиться здесь, в этом времени. Жестокость и бесчеловечность никогда не относились к Саваде Тсунаеши. Босс изменился в худшую сторону, это следовало признать, и все же Хибари Кея надеялся, что где-то глубоко внутри Дона Савады еще жив тот маленький мальчишка. — У этих детей горел огонь в глазах, ты помнишь, Хибари? — Савада лишь покачал головой. — Они еще не узнали всех правил игры, они не согласны следовать им, они верили лишь тому, что на сердце. Ты помнишь? Хибари, эти дети совсем непохожи на нас, они гораздо, гораздо отчаяннее и сильнее. Они сумеют одолеть Бьякурана, я уверен в этом. Хибари вздрогнул и вспомнил вдруг ту компашку детишек, которую пытался тренировать, пока сидел бесплотным узником в сознании Наруто Узумаки. В них и в самом деле бурлила такая сила, перед которой отступали многие взрослые, опытные и натренированные враги. Интересно, если Хибари не приснилось все это, как Наруто справится со своим экзаменом? Сумеет ли одолеть своих врагов? А как вразумит Гаару? И сможет ли договориться с Неджи? И — о ками! — ему тоже, как и Саваде, придется беречь от всех бед своего маленького Грозу… Наверное, судьба такая у сильных Небес, окружать Грозу особым вниманием. Получится. Хибари замер, осененным неожиданным прозрением. Он вспоминал Наруто Узумаки, думал о тех опасностях, которые еще встретятся ему на пути, думал о том, что он уже успел наворотить, думал о тех детях, которые окружали этого странного ребенка, и понимал, что все у него получится. Враги будут повержены, друзья — спасены, иначе и быть не могло. Все-таки в словах босса была доля истины: когда в глазах людей горит такой свет, как у Наруто и его компании, как у пятнадцатилетнего Савады Тсунаеши и его Хранителей, ни один враг не сможет преградить им путь. — Ладно, я понял, — устало вздохнул Кея. — У тебя есть план, в котором ты полностью уверен, пусть он и звучит как настоящее безумие. Давай. Давай попробуем, только в этот раз пусть все будет немного по-другому. — В этот раз? — подозрительно прищурился Савада, на что Хибари лишь отмахнулся. — Можешь считать, что у меня появилась возможность провести работу над ошибками. Саваду это, разумеется, не успокоило, но Хибари было откровенно плевать на подозрительные, любопытные, почти умоляющие взгляды своего босса. Одна мысль вела его сейчас: на этот раз он будет готов встретить молодого Тсунаеши. На этот раз он действительно постарается научить его всему, что знал и умел сам. На этот раз Савада сможет пройти инициацию, на этот раз завладеет своей коробочкой, на этот раз обретет уверенность в себе. В конце концов, у Хибари уже есть немалый опыт по воспитанию мелких, наивных, слабых и беззащитных, но сильных и стойких небес. *** Для Наруто все словно погрузилось в какой-то странный сон, мучительный, долгий, такой, от которого никак не получалось избавиться. Он словно бы со стороны наблюдал за тем, как его неожиданно собравшаяся команда сдала Орочимару в руки помощников экзаменатора. Эти шиноби стояли возле всех выходов, чтобы замечать сошедших с дистанции. Удивление и страх в их глазах заставили Наруто вздрогнуть и ненадолго вырваться из оцепенения. Он пригляделся к Орочимару, прислушался к себе и выступил вперед. — Старик же будет решать, что с ним делать, так? Я хочу, чтобы он выслушал мотивы этого типа. С ним не все так просто, как может показаться. — Наруто, что ты говоришь? — чуть ли не в один голос спросили его друзья, но Узумаки лишь покачал головой и снова погрузился в свои раздумья. «Не сходи с ума, жалкий двуногий! — в его голове, в самых глубинах сознания послышалось чье-то напряженное ворчание, низкое, глухое. Оно никак не было похоже на голос наставника, но от него удивительным образом становилось легче. — Не сходи с ума. Твой учитель вернулся туда, откуда пришел, с ним все будет в порядке. Радуйся, напоследок он содрал с меня обещание. Что бы там ни происходило снаружи, один ты больше не останешься». «Ты… — изумленно выдохнул Наруто. — Девятихвостый? Тот, кто был запечатан во мне? Ты больше не злишься?» «Я все еще в бешенстве, — почти безмятежно проворчал Лис, — но не на тебя. Расслабься, малыш, я останусь с тобой до конца. Ну, и помогу тебе, чем могу. Только не расслабляйся, парень. Кстати, да, меня зовут Курама, приятно познакомиться и все такое». — Приятно познакомиться! — Наруто хмыкнул и расплылся в улыбке, совершенно не обращая внимания на то, что последние слова он произнес вслух, что друзья смотрели на него со странным недоумением, а все прочие шиноби предпочли отойти на пару шагов. Наруто чувствовал, как к глазам подступали слезы, и одновременно с этим на душе становилось тепло, а боль понемногу смягчалась. Мы можем поговорить о том, что Наруто вернулся к экзамену, но его команда так и не разошлась по своим маленьким группкам. Все вместе они дошли до финала, и в процессе Узумаки каждому рассказал немного из того, что поведал ему наставник. Как долго сможет продержаться их секрет, поможет ли он им или, напротив, лишь навредит, покажет лишь время. Тем не менее, пока Орочимару в кабинете Хокаге говорил об Акатсуки и их плане на хвостатых, о бессмертии и запретных техниках, о своем предательстве и жажде мести, а старик выслушивал его с понимающей улыбкой, внутри холодея от раскрывшихся тайн. Деревня Песка не отважится предать своего союзника, и взбунтовавшиеся шиноби из Дождя и Звука получат свое, лишь попробовав напасть на юных шиноби. Старик Третий не умрет в конце экзамена на чунина, и результаты этого экзамена окажутся совсем другими. Учиха Саске уже успел обрести внутри себя мир и гармонию, и вид набравшегося сил товарища не вызовет в нем такой сокрушительной зависти и осушающей злобы. Хьюга Неджи будет очень недоволен тем, что его способности сделали его чуть зависимым от слабака и неудачника Узумаки Наруто, однако эти же самые силы нашептали ему однажды, что судьбы нет. Транквилизатор Дождя прекрасно успокаивает даже Птицу-в-клетке, и он опробует это на Хинате всего лишь один раз и остановится сам, потому что поймет: он не питает к ней ненависти. Рок Ли останется целым, но путь шиноби внезапно покажется для него не таким привлекательным, как раньше. Вдруг окажется, что дарить людям исцеление гораздо, гораздо приятнее для души, чем лишать их жизни. Тем более, что учиться мастерству ему предстоит с такими куноичи, как Ино и, конечно же, Сакура. Все развернется совсем не так, но мы не можем сказать, станет ли от этого лучше или хуже. Мы можем просто распахнуть еще одну дверь в другое, пока неизвестное нам будущее, и ждать, что наши герои наделают новых ошибок, совершат новые подвиги и, в конце концов, добьются своего. Одно мы знаем наверняка: дождливой ночью, когда Наруто будет сладко дрыхнуть после успешно выполненной миссии и хороших посиделок с Саске и Хинатой, тучи над Конохой станут гораздо гуще и темнее. Сверкнет ослепительно-белая молния, раздастся оглушительный гром, а в сознании молодого шиноби раздастся чуть обреченный голос: — Хм, я думал, что в этот раз все обойдется. Надеюсь, это не чертова петля. Наруто? Ты здесь? Сколько тебе лет? И уже научившийся к тому времени попадать в свое подсознание для бесед с Курамой, Узумаки крепко влетит в невысокого, но хорошо сложенного человека, обряженного в странный темный костюм. Он сграбастает этого человека в охапку и со слезами на глазах протянет жалобное: — Наставник… — Травоядное… — с нежностью выскажет Хибари, не спеша избавляться от объятий, а затем вдруг посерьезнеет и отодвинет от себя расчувствовавшегося ученика. — Так, я снова оказался в той безумной белой машине, и на этот раз увидел одну вещь… — Какую? — Можно сказать, мне было видение, — ухмыльнется Хибари. — Итак, что ты знаешь об Акатсуки? И Наруто радостно рассмеется, ведь финала не существует, пока под нашими ногами стелется путь.