Мальчишка

      — Зачем пришел? Не вожусь с младенцами.       Рэй помнит Эггзи совсем мелким засранцем, так что да, ему точно можно говорить с ним в подобном тоне, скрывая удивление. А еще угрожающе выставлять вперед бок, демонстрируя: вот она кобура, прямо под плечом. Сделаешь лишнее движение — выстрелю. И не посмотрю, что когда-то знались и даже валялись на матах в клубе Тренера, играя в силачей.       Ты сейчас в моем доме — и тут, малыш, мои правила.       Но с Эггзи — нет, он, конечно, всегда был отбитым, но чтобы настолько... — угрозы как с гуся вода. Стоит себе, хмыкает. И не думает, наверное, что реально за шаг от кончины. Посмотрите только, какую счастливую лыбу давит. Словно давнишнего дружбана увидал или что-то вроде того.       — И я рад новой встрече, мистер Смит.       Новенький костюм, начищенные туфли и дорогущий коньяк как сувенир. Настоящее превращение гадкого утенка — из неряшливой гопоты в истинного джентльмена. Абракадабра, блять. И как только Рэй пропустил подобное зрелище?       — Ты прямой, как жердь. Штырь какой проглотил? Помочь вытащить?       — Ложечку. Серебряную.       Эггзи стелет, не подкопаешься, и уверенно брызжет феромонами (или чем там можно брызгать?) во все стороны. Поддельные Рэймонда несознательно отодвигаются и косятся на босса неуверенно, будто смущаясь: велика она, сила чужой харизмы. Но как на взгляд Смита, все это немного перебор. Чтобы просто поточить лясы, не нужны ни ложечка, ни пиздатые сувениры.       Ни вот такое вот появление на пороге — посреди ночи, спустя пяток лет.       — И все-таки: что нужно?       Эггзи оглядывает его с головы до ног, и Рэй готов поклясться, что это изучающий, внимательный взгляд. Мальчонка (который сейчас внезапно вполне себе взрослый мужчина) и раньше не раз рассматривал его пристально, словно под лупой букашку, но никогда в этом не было подтекста. Интереса. Оценивания.       А вот сейчас — здрасьте, приехали. Он застыл и пялится. С трудом разлепляет губы, чтобы с напускным равнодушием сказать:       — Поговорим? Наедине?       Рэй предчувствует: дело обернется хаосом. От мальчишки несет иначе, чем раньше, и это не пот и подпольные бои без правил ради кучки деньжат. Это соль, кровь и порох. Так пахнут убийцы. Так пахнут профессионалы.       Подумать только, Эггзи — профессионал. Мальчик, который при нем Тренера чуть ли не за бороду дергал, ползая по рингу в памперсах. Он ведь был когда-то совсем зеленый. Несмышленый. Необученный. А сейчас при виде каменной рожи и острой ухмылки хочется проверить задние карманы. И палец положить на курок, да.       Рэй уверяет себя: ничего не испортит ему вечер. Он отсылает своих сотрудников (Эггзи в спину, смеясь, называет их головорезами; ему прощают это лишь потому, что он стал опасен) и приветливо проводит гостя в гостиную. С легкой насмешкой предлагает:       — Шахматы? Ужин?       — Достаточно того, что я принес.       Эггзи салютует коньяком и приглашающе кивает на стол у камина. Он как-то незаметно для них обоих из приглашенной звезды превращается в хозяина положения, и не сказать, что такая ситуация — самая удобная для Рэймонда. Он ощущает себя смещенным с оси, когда мальчишка достает стаканы и разливает пряно пахнущий напиток. Подает и жестом предлагает чокнуться:       — В честь чего?       — За старую дружбу.       Рэй не сдерживает смешок. Дружбу? Мальчонка спятил, точно спятил — вот и все объяснение. Отсидел где-то в дурке, а теперь, сбежав, мотается по свету. Его донимать приперся, хохмач. Какая у них могла быть дружба? Смит просто однажды показал пару приемов, мальчишка запомнил... выиграл бой... удрал от полиции... пару раз ночевал в гостевой. Подумаешь, дружба. Скорей, подаяние бедствующим.       Рэй ему так об этом и говорит. Мальчишка (бывший, бывший мальчишка) не парирует, лишь усмехается тонко, и ямочки расчерчивают гладкие щеки. Глаза хитро темнеют в отблеске пламени; он доверительно отпивает и наклоняется ближе:       — А ту самую ночь, мистер Смит, неужели не помнишь? Когда ты сказал, что случайно, но я-то видел, что нифига... Разве после этого мы не считаемся друзьями?       ...Когда сам сжал узкое тело, когда смял бока и жадно, страстно подался навстречу. Обхватил за подбородок и губы — яркие, красные губы — целовал в темной ночи до потери пульса...       У Рэймонда кровь стынет в жилах, и это мгновенно, неприятно, практически больно. Если глянуть со стороны, он, должно быть, выглядит нелепо, но мальчик нащупывает больное местечко и жмет без подготовки, резко, со знанием и умением. Рэй рычит:       — Ты охуел?       — Ничуть.       Мальчонка (Эггзи, его зовут Эггзи) сладко жмурится, тянется всем телом, до хруста в костях. Он совершенно, ни капли не боится, и это сбивает пуще пули в лоб. Выбивает дух. Но, наверное, все же не удивляет. Эггзи всегда был таким — отчаянным, берущим свое. Глупо было бы отрицать, что сейчас его что-то сможет остановить.       — Ты пришел ко мне спустя столько времени вспомнить тот случай?       — Случай? Просто случай? Еще скажи, что не хотел. Что _правда_ ответил случайно.       Эггзи зеркалит кривой оскал и вдруг, будто перевертыш, оборотень, сучий сын, обрастает серьезностью. Залпом осушает стакан, наклоняет голову, позволяя рассмотреть от макушки до стоячего воротничка. Напряженная шея, литые мышцы под пиджаком. Мальчик вырос и стал воином. Мальчик наверняка судьбу мирскую вершит, работает на высшие чины или какое правительство. Так зачем же мальчику кто-то вроде Рэя?       — Мистер Смит, — голос тягучий, липкий, как патока. — Я хочу заключить сделку.       Рэй понимает: забитыми венами тут не обойтись. У него кружит голову, а внутри, в животе, горячий комок, пульсируя, вытесняет легкие. От мальчишки пахнет силой и жгучей яростью, погоней и волей, а это любимое сочетание мистера Смита.       — Сделку?       — Хочу тебя себе. В обмен на спокойствие целого мира.       Рэй презрительно фыркает. Внутренне возмущается: что за ерунда? Чтобы он, тут, с этим мелким. Да у Эггзи нос не дорос, и плевать на все его правительство, секретные службы и глок за пазухой, который Смит заметил еще от дверей.       Да никогда...       (В следующий миг Эггзи рвет на нем рубашку, и это кажется правильнее, чем все, что Рэй делал в своей гребанной жизни.)