***
Он так долго старался стереть все это из памяти. "Все это" — шалую улыбку, ямочки на щеках и удивительно красивый цвет радужки, что-то среднее между зеленым и голубым, зависит от настроения. Широкие плечи, властные жесты и звериную опасность, ощущающуюся практически как запах, сшибающую с ног. Но Рэймонд Смит всплыл как снег по весне — внезапно и не очень приятно. И ему, Эггзи, приходилось расхлебывать нарисовавшиеся последствия. — Наша цель — барон. Имя тебе знать необязательно, — Эггзи сухо пожимает плечами: Смиту вряд ли стоит знать о том, что Мерлин слил ему всю информацию сильно заранее. — Барон должен Микки кучу бабок и засел в родовом особняке, гнида, нанял толпу тренированной охраны. Мои мужики сейчас с Микки, он на чертовых скачках, а проблему нужно... — Решить сейчас. Я понял. Сделаю. Отойдите подальше. Рэймонд вскидывает светлые брови: ну конечно, он привык быть на коне, а не плестись позади табуна пешком. Но Эггзи впервые чувствует желание и способность высказать свое "я". Не зажаться в угол, глядя восхищенными глазами, а выпрямить спину и шагнуть вперед. Он, в конце концов, агент ахуенно крутой шпионской организации. Может позволить время от времени подобные выебоны. — Что, прости? — Гранатой заденет. Лучше отойти. — Ты, малец, решил ебануться и пойти на них в лобовую? Эггзи со смешком окидывает взглядом суровую набыченную рожу. О. Да. Очаровательно улыбается. — Я уже. — Что "уже"? — Ебанулся и пошел на них в лобовую. Зажигалочная граната яркими всполохами пламени выбивает парадную дверь. Эггзи, красуясь, закидывает в проход несколько теннисных мячей, и череда взрывов отзывается эхом в далеких коридорах. Все-таки, примочки от Кингсман и их братанов — крутая штука. Эггзи слышит сдавленный кашель, мат и выстрелы. Неспешно раскрывает зонт. Он выглядит как блядская Мэри Поппинс от шпионского мира, но шок в глазах Рэймонда Смита можно измерять в тоннах. А это дорогого стоит. Эггзи игриво подмигивает и, наконец, достает пистолет. Конечно, не слишком впечатляюще после новейших разработок, но зато практично и удобно. Тут настоящей работы минут на десять, и он уверен, что после барон, обделавшись от страха, отдаст не только искомые бабки, но еще и процентов сверху насыплет. Эггзи крайне хорош в переговорах.***
Рэймонд прикуривает, когда они, вымазавшиеся в грязи и пепле, выходят через черный ход. Бабки уже нагружены в тачку, осталось только сесть за руль и вдавить педаль в пол. — Слишком сильно изменился, — произносит он, пока Эггзи методично отскабливает с рукавов адидаса запекшуюся кровь. — Это хорошо или плохо? — уточняет без страха; перед глазами — только старый жирный старик и его бешеные глаза. Неужели деньги стоят так много: жизней невинных людей и собственных пальцев? — То, что я изменился. И поднимает взгляд. У Рэймонда лицо нечитаемое, но он затягивается так, что становится странно смотреть. — Интересно, — говорит, чуть помолчав. — Многообещающе. И от этой хитрой плутоватой улыбки у Эггзи знакомо заходится сердце. — Кингсман... открыт для сотрудничества, мистер Смит. Рэймонд кивает и, поправляя очки, щурится куда-то вдаль, на бесконечные серые поля. — А ты открыт для сотрудничества? Эггзи думает: нет. Он не поведется повторно. Это путь в никуда — размытый и полный боли. Они, блять, из разных миров: будет сложно терпеть, находить время, доверять и надеяться на что-то большое, чего так просит измотавшаяся в край душа. Рэймонд тушит сигарету о покосившиеся перила. В доме кто-то полузадушенно плачет. Эггзи глубоко вздыхает. Воздух полон дыма и гари. Нет. Н-е-т. — Мерлин обещал дать отгул в пятницу. — Буду у ателье в девять. Черт побери.