Ты мой зайчик

      Драко был просто очарователен. Начиная от волос, заканчивая пальцами ног. Гарри ничего лучше не видел. Он стоял на кровати, широко раздвинув ноги и жалобно скулил.       В его волосах торчали белые ушки зайчика. Складывалось такое впечатление, что он ходил с этими ушками всю свою жизнь — так они ему подходили. Во рту у него был кляп; казалось, красный шарик, который он постоянно посасывал, скоро растворится в его слюнях; руки были застегнуты сзади в наручниках с розовым пушком, но этот пушок все равно не смог бы предотвратить красные следы, которые позже останутся на его запястьях.       Но что было самое интересное, самое восхитительное и самое манящее — это пробка в его заднице. На конце ее был небольшой круглый заячий хвостик, такой же мягкий и беленький, как и ушки. — Драко... — прохрипел Поттер, подползая к нему на коленях, и остановился совсем рядом с лицом Малфоя. — Ты сейчас так чудесно выглядишь...       Он сейчас поцеловал бы его, если бы не кляп. Поэтому он обвел рукой талию блондина, прижал к себе и впился в его шею, оставляя на ней очередной засос. Драко постанывал сквозь кляп, ему уже это все приносило дискомфорт, и он задернул голову назад и потерся членом об ногу Гарри.       Гарри отстранился и довольно улыбнулся. Он не стал убирать ногу, а лишь наблюдал за таким беспомощным, в наручниках, и лишенным дара речи Драко.       Он схватил его за волосы и дернул голову назад так, что теперь его глаза были устремлены прямо на Гарри. — Как жаль, что ты не можешь говорить, — он издевательски растягивал слова. — Я ведь даже не знаю, чего ты сейчас хочешь. Я бы тебе помог, Драко, правда, хоть прямо сейчас, но... —он пожал плечами и заулыбался еще больше.       У Драко уже наворачивались слезы на глазах, но он старался держать их в себе. Гарри, все так же находившийся так близко, позволявший тереться о свою ногу, начал расстегивать верхние пуговицы рубашки, не отрывая от голубых глаз взгляд. — Что-то мне подсказывает, — продолжал он, — ты меня уже хочешь.       Драко задергался у него на груди, будь он без наручников и кляпа, он бы сейчас наорал и, возможно, избил Гарри. — Ты такой милый с этими ушками, — спокойно сказал Поттер и погладил его по спине. — Ну и конечно, с этим хвостиком.       Он опустил руку и совсем немного пошевелил хвостик, что вызвало у Драко новые сдавленные стоны.       Гарри неожиданно отошел, и Малфой упал лицом вниз на постель. Встать в таком положении было крайне тяжело, так что все, что ему оставалось, это тяжело дышать, сдерживать слезы и прислушиваться к звукам.       Где-то сзади Поттер снял рубашку и бросил ее на пол. Затем он сел на край кровати и дотронулся до поясницы Драко. — Ты уже весь такой горячий, — он наклонился и поцеловал где-то возле левой ягодицы Малфоя, словно проверяя тело на температуру.       Было слышно, как его дыхание участилось, он избавился от брюк и пристроился на кровать сзади Драко.       Он взялся за хвостик и начал двигать пробку внутри Драко.       Блондин жалостно стонал; он всем своим видом старался донести до Гарри, что он уже достаточно натерпелся и должен быть за это вознагражден. — Ты такой молодец, Драко, — говорил Поттер. Он наполовину вытащил пробку, а потом снова засунул ее до конца. — Может, тебе есть, что сказать?       Малфой сердито фыркнул, но все же ремешок кляпа расстегнулся, и его рот освободился.       Он немного откашлялся и прошипел сквозь зубы: — Я бы тебя прямо сейчас задушил... — Я понимаю, Дракош, — слишком ласковым и спокойным голосом ответил брюнет. — Но есть множество причин, почему ты не сможешь этого сделать. Первая — ты в наручниках. Сам понимаешь, что, как бы ты ни старался, у тебя бы не вышло избавиться от них без моей помощи. Вторая — ты меня слишком любишь, чтобы сделать это.       Сзади послышалась какая-то возня — открылся ящик тумбочки возле кровати и зазвенело что-то металлическое. — Ну и конечно, — совсем тихо сказал Гарри, — даже, если бы этих двух пунктов не было — я бы тебе не был так дорог, и твои руки были бы свободны — ты бы все равно не придушил меня, ибо именно во мне и ни в одном другом человеке в этом мире ты нуждаешься сейчас больше всего на свете.       Что-то твердое и холодное обхватило шею Драко и дернуло его назад. — Попробуй со мной не согласиться, — совсем близко к его уху, настоящему уху, прошептал Поттер. — Ахх, ошейник, серьезно? — с трудом выдавил слизеринец. — Да, зайчик.       И через секунду Гарри вытащил из него пробку. Ощущение было полной пустоты, ему было необходимо, чтобы хоть что-то было в нем. Хоть он уже и мог разговаривать, он лишь жалобно простонал, говоря о том, что он хочет Поттера.       Гарри с легкостью вошел в Драко большим пальцем и так и остался. — Ты можешь меня уже трахнуть наконец? — сказал Малфой, от чего получил шлепок по заднице. — Как ты разговариваешь, Драко? Ты понимаешь, что такими словами ты ничего не добьешься. Как минимум, ты сам меня задерживаешь. — Но ведь ты тоже этого хочешь! — еще один шлепок. — Может и хочу. Но тебя надо наказывать. — Пожалуйста... — слезы снова подступили к глазам блондина, а голос срывался. — Насколько сильно ты меня хочешь? — продолжал издеваться Поттер. — Я бы сделал все на свете, лишь бы ты оказался во мне, кх, Гарри... — Тогда поцелуй меня. Прямо сейчас.       Драко наклонил голову назад и немного в бок и встретился с его губами. После поцелуя в горле не стало так сухо, и после этого выполненного "приказа" Поттер, кажется, приступил к его обещанию.       Он провел членом между ягодицами Малфоя и остановился у припухших краев дырочки. — Ты только не плачь, — остановившись, сказал Гарри, — ты же знаешь, что я никогда тебя не оставлю таким возбужденным.       Он наклонился и оставил след поцелуя на лопатках Драко. А потом он (наконец-то!) вошел. Правда, лишь на пару сантиметров, но и этого было достаточно, как подтверждение его слов. — Ты такой растянутый этой пробкой, — брюнет протолкнулся еще глубже. — Тебе ведь она понравилась? — Мхх... да. Но не так сильно, как твой член. — Что ж, теперь я могу быть уверен, что я незаменим. — Ты ничем не можешь быть заменим... — Я знаю, — сказал Гарри, поцеловав его в шею.       И он вошел полностью. Драко аж вскрикнул от счастья. Поттер начал двигаться в нем, а Драко мелодично стонать. — Я же просил не плакать.       Малфой только сейчас понял, что слезы все-таки вырвались из его глаз и теперь текли по щекам. — Да... Прости... — он вытер соленую воду о простынь и вцепился за нее зубами, чтобы немного заглушить стоны. — За что ты извиняешься? — не сбавляя темп, а даже немного ускорившись, спросил брюнет. — Потому что... Ах, я думал, ты накажешь меня за это. — Эй... Порой, в постели ты забываешь, что занимаешься сексом со своим парнем. — Да, мх... Наверное.       Толчки становились все быстрее, сильнее и глубже, но Драко не переставал кричать, чтобы они были глубже, быстрее и сильнее. Он уже забыл про наручники, которые до сих пор держали его руки в плену, забыл про ушки на нем, которые ритмично с движениями Поттера двигались на нем, забыл, что это все устроено, потому что в этот день была Пасха и они решили ее отметить немного по-особенному. Он лишь лежал животом вниз, уже весь мокрый и почти истощенный, и концентрировал все свои чувства лишь на этом прекрасном наслаждении. — Я сейчас выйду, — предупредил его Поттер.       До сознания Драко еще не успели дойти эти слова, как тут он действительно вышел. У Малфоя не хватало воздуха в легких, чтобы выразить свое полнейшее негодование, но он все же смог гневно взвыть, тем самым показывая, что он очень сильно зол на Гарри. — Да, Драко, я знаю, прости, — гриффиндорец утешительно погладил его по спине. — Но давай поменяем позу, ты не против?       Малфой снова не успел осознать вопроса, и, не дожидаясь ответа, Гарри помог каким-то образом забраться Драко сверху себя. — Присаживайся.       Это было лучшее, как показалось Драко, предложение за сегодня. И он сел. — Ох, как хорошо, — запрокинув голову назад, простонал Малфой.       Не успел он сделать и пару движений на Гарри, как брюнет схватился за цепь и снова резко дернул слизеринца к себе. Он упал прямо к его губам. Он целовал, стонал, быстро двигался на члене и снова стонал в поцелуй.       Казалось, они бы могли делать это вечно, ведь это наслаждение, которое они испытывали, находясь вместе так близко друг к другу, как ни в какой другой момент, было бесценно, не похоже ни на одно другое чувство, которое хотелось ощущать вечно, ведь оно было настолько прекрасно и неповторимо, что сносило голову.       Но любому прекрасному приходит конец. В данном случае этот конец называется оргазм. Именно этот конец был даже еще более чудесным, чем сам процесс. Когда испытываешь его, ты отключаешь свой разум на несколько мгновений, чуть ниже живота происходит что-то немыслимое, что-то такое, ради чего нужно жить. Кажется, что там взрывается множество салютов. Они взрываются в тебе всего несколько секунд, но эти секунды слишком прекрасны, чтобы описывать их словами, это слишком прекрасный дар божий, который он с такой любезностью подарил человечеству.       Тяжело и непрерывно дыша, Драко упал на грудь Поттера и обжигал его своим горячим дыханием. — Ты самый охрененный зайчик, Драко, — через пару минут сказал Поттер, когда их сердца перестали так сильно биться. — С чего такая уверенность? Тебе даже сравнить не с кем, — ответил Малфой. — Зачем сравнивать, если я и так знаю это, — Гарри поцеловал его в лоб. — Расстегнешь? — Драко сполз с него и повернулся спиной. — Может оставить?       Блондин с упреком посмотрел на него. — Ну ладно.       Гарри взял небольшой ключик с тумбы и вставил его в отверстие в наручниках. Когда руки освободились, он кинул наручники куда-то на кровать и, повернув Драко к себе, поцеловал его запястья, на которых все же остались красные следы. — Нет, ну правда, лучшего пасхального зайчика просто нет, — продолжал он, когда Драко лег рядом и обнял его. — Тебе понравилась пробка? — Да. — А ушки? — Они классные. — А кл...       Драко взял неподалеку лежащий кляп и прислонил красный шарик к губам Поттера. — Если ты сейчас не заткнешься и не поцелуешь меня, я сделаю так, чтобы он и тебе понравился.       Гарри улыбнулся в шарик, убрал руку слизеринца и поцеловал его губы. — Кстати, с Пасхой тебя, — сказал он. — Очень кстати.