В бездне Эйфории

-Да какого хрена…, твою мать?! – Тэхена с силой откинуло на пол рядом с задыхавшимся Юнги, а из кабинки вышел разъяренный, запыхавшийся, лохматый Чимин. Он диким взглядом шокированного Юнги и накинулся на него, схватив за плечи. Оба тяжело дышали, но только в глазах Чимина присутствовало доминанство. -Ты чего творишь, Мин?! – закричал он, тряся парня, и тот посмотрел на него лишь с жалким возмущением. -Какой-то мужик украл твоего любовника. В чем моя вина? Беги, спасай его, - прохрипел он, но после гадко усмехнулся. -Ублюдок, - зарычал Чимин. В его глазах проскочила маленькая искра безумства. И спустя миг – он ударил Мина кулаком по носу. -Лучше бы тебя забрали. Я был бы так рад, если бы тебя выебали хорошенько, - бросил парень в истекающее кровью лицо, а Юнги скинул он руки и, кашляя, зажал нос, пытаясь остановить кровотечение. -Ты придурок, Чимин! – закричал он. -А ты не смей впутывать моих друзей в наши отношения. Это только НАШИ проблемы, и только МЫ должны их решать. Оба молчали на протяжении минуты, пока Мин не начал смеяться. -Ты такой привлекательный, когда злишься, Пак, - сказал он. – Может, у нас что-нибудь получиться? Может, мы действительно идеальная пара? -В твоих фантазиях, Мин, - напоследок огрызнулся Чимин и поднялся на ноги, бросая на парня злость и непрощенные обиду и боль. – Тебе не нужно ничего, кроме подчинения и изнасилования. Ты хороший актер, Юнги, но я больше не поведусь на твои слова. Он собирался покинуть уборную, как наткнулся на лежавшего на полу Тэхена, который с непонятными чувствами смотрел на него. -А ты должен бежать, Тэхен, - произнес он с сожалением. – Ты уже совершил ошибку, пойдя со мной в комнату Юнги два года назад. Друг, не повторяй этого снова, уходи от него. И, не дожидаясь ответа, Чимин покинул уборную, пряча лицо ладонями. *** Двести шестой номер также ничем не отличался от комнат тех отелей, которых видел Чонгук. Двуспальная кровать с белым бельем, тумбочка с настольной лампой, журнальный столик округлой формы, два окна со шторами до пола, полка и книжный шкаф. И все же имелось одно отличие – здесь не было телефона и телевизора. -Здесь есть все, что тебе нужно: книги, тетради, пару альбомов и несколько письменных принадлежностей. В тумбочке у кровати находиться аптечка, - начал гид Хосок, приглашая Чонгука в номер, включив свет и закрыв дверь на ключ. – Если ты пианист, я могу проводить тебя до рояля в главном зале, когда захочешь. В любое время дня и ночи, - он снял с парня кофту. – Видишь дверь слева – там ванная. А на пищевые трапезы я буду водить тебя в конференц-зал. Будешь завтракать и тому подобное с Доном, мной и Сокджином. Мужчина повалил Чонгука на мягкое одеяло и стянул джинсы вместе с нижним бельем. Тот быстро прикрылся оставшейся футболкой и отполз к подушкам. Хосоку показалось это забавным, и он залез на постель и на четвереньках подполз к парню. -Эй, что это у тебя там? Покажи господину Чону, - с насмешками заурчал он, приближаясь все ближе к покрасневшему парню. – Или, может, сказать понежнее? Хен? Оппа? Как тебе больше нравится? -Пожалуйста, не надо, - прошептал Гу себе под нос, и Чон остановился. -Что ты сказал, мой Зайка? Не надо? – с наигранной жалостью повторил он. – Но теперь ты принадлежишь мне, и я в праве делать с тобой все, что захочу, - он облизнул губы и опустил лицо к рукам. – Ты бы знал, как я хотел отобрать тебя у Дона. Как я хотел тебя. И теперь ты мой. Мой Зайка. Вдруг Чонгук пискнул от неожиданного укуса в ладонь. Хосок жадно рычал, кусал и целовал его руки, настаивая на своем. -Покажи своему оппе, что ты там прячешь, Зайка. Оппа никогда не видел девственников. Он хочет прочувствовать тебя насквозь… -Нет! – Гу ударил Хосока ногой в грудь, быстро соскочил с постели и забежал в ванную, закрывшись. Около пяти минут стояла тишина. -Полотенце слева на вешалке, я схожу принесу тебе новую одежду, - сдерживая недовольство и ярость, раздался холодный голос Хосока, и слышно было, как тот встает на пол. – А когда вымоешься, пойдем на обед. Дверь с грохотом закрылась, и щелкнул дверной замок. *** Чонгук сидел на краю постели, укрытый белым полотенцем и оглядывал номер. Он в любой момент хотел проронить слезу или поранить себя, ведь чувство незащищенности не покидало его. В мире есть множество людей, у которых абсолютно пустое сердце, но почему именно его забрали в неизвестный отель к неизвестным людям? Неужели в нем было что-то особенное, что отличало его от других? Он не считал себя особо красивым, а преступники не видели его рисунки. Но о чем было его рисунки? Животные, растения, земля, небо..., Все, кроме людей. Гу пытался передать своими работами радость жизни, любовь и свободу. Он рисовал обо всем, что не напоминало ему о матери. Рисунки помогали ему сохранить здравый рассудок. Возможно, они были его лекарством. Тут он услышал звон ключей. Вскоре в номер вошел Хосок, и его лицо вовсе не выражало дружелюбия. Он еще сердился на парня, и потому грубо кинул одежду на кровать, оставив что-то в руке. -Мне показалось, тебе подойдет моя одежда, поэтому взял пару рубашек, джинсы, ремень и нижнее белье, - произнес он холодно. - И еще, - он поднял руку перед лицом Чонгука, и тот жалобно съежился. - Это был ошейник моей собаки, но теперь он твой.... В те моменты, если не будешь меня слушаться. Мужчина ехидно улыбнулся. -Одевайся, и надень его. Сегодня ты плохой мальчик.... Но, может, - вдруг он наклонился к Гу и опустил взгляд вниз. - Мне еще и отшлепать тебя, чтобы ты покраснел? -Нет, п-пожалуйста. Я буду х-хорошим мальчиком. Это заметно разочаровало Хосока. -Тогда быстрей одевайся и выходи из номера. Я буду ждать тебя в коридоре. Он быстрыми шагами покинул номер. Через пару минут к нему вышел Чонгук. Он казался более высоким и статным в белой рубашке и узких джинсах, а от черного ошейника на шее Хосок довольно улыбнулся, взъерошив лохматые полумокрые волосы. -Теперь я вижу, что ты хороший мальчик, - он зацепил к серебряному крючку поводок. - А как тебе нравится, чтобы я называл тебя? -Гу..., - парень тяжело сглотнул из-за перетянутого ошейника. -Гу..., как мило. Мне это нравится. Значит, теперь ты Гу. Ну, пойдем на обед, Гу. Хосок дёрнул поводок и Чонгука с силой подтолкнуло вперед. Тот сделал первые шаги. -Умница, Гу..., - улыбался мужчина. - Вот так.... Сюда, скорее.... Молодец, мой сладкий.... А ты действительно хороший.... Хороший мальчик.... Да-да, мой сладкий хороший мальчик.... Вот здесь. Остановись. Оба остановились у дверей конференц-зала. -А теперь сделай из себя счастливого ребенка. Улыбайся и смейся, понял? Гу попытался выразить радость на лице, робко улыбнувшись. -Милый, милый Гу, - Хосок ущипнул парня за нос. - Такой сладкий, что хочется съесть вместо обеда. Он постучался. -А вот и мы, господин Ким, - гордой походкой зашел он, таща на поводке Чонгука, чья улыбка дрожала. Сокджин удовлетворенно засмеялся в ладонь, а Дон немедленно поднялся из-за обеденного стола, пронзая мужчину недовольством. -Какого черта ты творишь, Чон?! На секунду звякнула сильная пощечина. Хосок отвернулся, пряча покрасневшую щеку, а Намджун подошел к Гу, сняв с него ошейник. -Я просил ЗАБОТИТСЯ о нем, а не делать из него игрушку! -Но он плохо себя вел. Я должен был наказать его... -Разве это наказание?! Ты просто развлекаешься, Хосок!.. Прошу, займи место рядом со мной, - лидер провел парня до стола и сам сел на место. - Садись. Я же не могу оставить тебя без обеда. Но Чон неподвижно стоял, со стыдом тараща глаза в пол. -Я приказываю: сядь и поешь. -Будет сделано, господин Ким, - Хосоку все же пришлось открыть раскрасневшееся лицо и сесть напротив Чонгука. Во время обеда он молчал и прятал глаза за челкой. Лишь Намджун засыпал Гу вопросами, и к середине трапезы тот стал громче отвечать, иногда улыбаясь с большей искренностью. Сокджин иногда отворачивался и рычал, возмущаясь добротой лидера. -Кстати, Чон, - от общения с парнем тот в более добром тоне обратился к все еще потрясенному Хосоку. – Вчера вечером мы с Сокджином решили устроить себе отдых и с несколькими людьми уехать в Японию на неделю. Сегодня утренний рейс задержался, поэтому мы отправляемся через три часа. В четыре нас уже здесь не будет. И несмотря на твою грубую ошибку, ты второй после Сокджина, кому я доверяю, поэтому ты останешься моим временным заместителем. Прошу, за эту неделю не наделай глупостей и хорошо позаботься о Чонгуке. -Господин Ким, - со стоявшими слезами в глазах взмолился Гу, готовый в любой момент упасть перед лидером на колени, лишь бы тот изменил свое решение. В его глазах проснулся не то страх, не то грусть. -Не волнуйся, малыш, думаю, Хосок не глупый человек и больше не будет совершать подобного с тобой, - Намджун, как подобает отцу, погладил макушку парня и убрал бегущую слезу с его лица. -Обещаю, такого больше не повторится, - Хосок поднял голову и, скрывая счастливую улыбку, посмотрел сначала на Дона, а затем, с ноткой неостывшей злости, - на Чонгука. -Господин Ким, только не он, прошу, - сильнее взмолился Гу, но лидер будто перестал его слушать. -Нам пора идти готовиться к поездке, - обратился тот к Сокджину и поднялся из-за стола. – Хосок, я полагаюсь на тебя…. И уничтожь это дерьмо. Немедленно. Сокджин следом за ним покинул конференц-зал. Спустя некоторое время Чон в напряженной тишине отвел Чонгука в номер. И только щелкнул замок - он отвесил парню пощечину. -Как ты смеешь унижать меня перед Доном?! – гневно закричал он, глядя, как парень жмурится и кусает губы от боли. – О да, теперь и ты почувствуй этот стыд, эту боль и унижение. Нравится? -Простите, господин Чон. -Думаешь, твоих извинений мне достаточно?! – Хосок сжал дрожащую руку в кулак и сдержал себя от большего насилия, лишь поскрипев зубами. – В четыре часа начнется время твоей исповеди. А пока у тебя есть последние часы на отдых. Чонгук в очередной раз видел, как закрываются двери номера. *** Не спящий посреди ночи город завораживал. Горящие окна и вывески казались неподвижными светлячками. Будто вот-вот – и взлетят, порхая маленькими перламутровыми крылышками, к небесам, в черно-синюю бездну к ярким звездам. А там, под взором луны, вспыхивают созвездия: Большой Медведицы, Льва, Козерога, Северной Короны, и ярче всех пылает Полярная звезда – путеводитель моряков и странников. Именно она вызывала восхищение у Чонгука. Она была и его путеводителем, чем-то особенным и незаменимым. И вот он стоял на краю крыши, смотрел на нее и улыбался. Он не дышал так свободно, как сейчас; он не был таким счастливым и беззаботным, как сейчас. И он наслаждался этим моментом, не замечал времени. Ветер приятно щекотал лицо и играл с волосами, а вокруг витала умиротворенная сонная тишина. Ничего красивее Чонгук никогда не видел за свои семнадцать лет… -Чонгук! – он обернулся, и от единого взгляда улыбка пропала с его лица, сменяясь обидой и горечью. -Мама…, - прошептал он, а женщина тихо подходила к нему, издалека обдавая надеждой. -Солнышко, пойдем со мной. теперь у нас все будет хорошо, - говорила она. -Нет! Не смей! Я ненавижу тебя! Иди к черту! -Чонгук, не говори так… -Оставь меня в покое…. Мама! -Чонгук! Вдруг парень оступился, и холодный ветер потащил его вниз. Звезды начали падать за ним вслед. -Мама!.. Голова оторвалась от подушки. Все тело трясло и знобило. Простынь и одеяло вымокли от холодного пота. В номере горел свет. -Ты чего? Страшный сон приснился? – Хосок складывал белую рубашку на край кровати, и тут Чонгук посмотрел на себя. -Не бойся, я все успел рассмотреть, пока ты спал, - засмеялся он, заметив, как тот смущается и собирает под себя одеяло. – А вообще, уже десять минут пятого, время исповеди. Чон взял какую-то кучку рядом с одеждой и кинул ее Чонгуку. -Здесь все, что тебе нужно: чулки, чокер, трусики, прозрачный комбинезон, заячьи ушки и хвост. Одевайся, Зайка, и иди в конференц-зал. И не делай глупостей – тебя уже ждут. *** -Боже, посмотрите на этого очаровашку! Это за ним ты следил, Чхве? -Он действительно милый и сладкий! А какова на вкус его попка? Гу захныкал в ладонь, только зазвучал шлепок по ягодице. -Я и представить не мог, что без жены смогу развлечься на работе! -Чон, это твой мальчик? Хосок сидел во главе стола, где недавно сидел Намджун, уже немного потрепанный и распивал дорогой виски, после каждого глотка затягивая сигарету. Под восторженные крики, похвалу и грязные прикосновения, Гу подполз к нему, упал на колени и зашмыгал носом. -Гос-господин Чон… -Посмотри на себя! Какой красивый Зайка!.. Ты опять плачешь? Ну-ну, мальчик, тихо, - Хосок наклонился к парню и слизал текущие по лицу слезы. Пальцы левой руки сжимали сигарету, а правая рука подползла к хвостику, немного поигралась с ним, а после погладил ягодицы сквозь жесткую ткань прозрачного комбинезона. -Вот твоя исповедь, Зайка: ты будешь делать все, что скажут эти ублюдки, нравится тебе это или нет. Я разрешил им все, кроме как трахать тебя. Выживешь этот день – я прощу тебя и оставлю девственникам, понял? А теперь иди, моя очаровательная сексуальная официантка. Хосок еще раз затянулся и позволил Гу подняться. Но только тот развернулся, как он со спины разорвал комбинезон, оставив парня в ушках, чокере, хвостике, чулках и трусиках. -Да к черту эти правила! – и под ошеломительные аплодисменты раздвинул сладкие ягодицы и пропал лицом между ними. Нос щекотал сухие булочки, а язык ловко проникал в узкую дырочку. Иногда слышались довольные причмокивания. Гу стыдливо опустил взгляд и заметил, как из узких нежно-розовых трусиков торчит набухшая головка. Руки прикрыли этот позор, а Хосок еще какое-то время выставлял его своей шлюшкой. -А эта попка и вправду сытная, - покрасневший Чон потянулся за виски. – Чем ты мыл ее, Зайка? Я учуял запах шоколада. Он подарил парню нежный шлепок и поднялся из-за стола, держа стакан. -Это моя шлюха, и только я могу это делать. Вы можете трогать ее, но дегустировать буду только я! Уши болели от криков, смеха, комплиментов и шлепков, а тело будто покрылось черными пятнами от прикосновений. Никто уже не обращал внимания на то, что Чонгук плакал. Спустя час кто-то хотел стянуть с него костюм Зайчика, но Хосок, даже будучи обкуренным и пьяным, запретил, сказав, что так его больше заводит. Он извращал парня больше остальных, и в какой-то момент Чонгук понял, что возбудился. -Смотрите! Кажется, Зайка обмочился! – крикнул кто-то и заржал, икая от перепитого виски и сминая влажные трусики между ног. -О нет, это кое-что поинтересней, Ли, - Чон, пошатываясь, едва дошел до краснеющего Чонгука, и пьяными игривыми глазами посмотрел вниз. – У моего Зайки появилось потребность расслабиться. И в этот миг парень потерял над собой контроль, и реальность потемнела в его глазах.