Муки творчества. Сказание о том, как Цаца фанфик писала.

(- Цаца, ну чего ты так тянешь с продой? - Это потому что кто-то делает все не по сценарию, а как им в голову взбредет! Я хочу написать одно, а персонажи мои делают совершенно другое, вот поэтому дело не двигается с мертвой точки. Я хотела написать короткую сказку на одну главу, и посмотрите, что из этого вышло?! - Ну Цацочка, мы же хотим как лучше, да, Намджун? - Цацулечка, ладно, давай сделаем так, как хочешь ты, только пиши дальше, ладно? - Смотрите мне! Это должна быть последняя глава, понятно? - Цаца, а нца...?) - Ты всё ещё любишь её? - видя, что от выпитого алкоголя Намджун вместо того, чтобы повеселеть, только еще больше скисает (какой-то неправильный коньяк попался), Джин решает дать парню возможность выговориться и сбросить этот груз тоски и печали. Пусть вся эта хрень останется в прошлом. - Да нет, наверное, - задумчиво пожимает плечами Джун. - Эээ... ты в курсе, что это все возможные варианты ответов? - Хах... Ну да, точно. Если так подумать, то наверное больше всего меня расстроило то, что она так и не полюбила меня. Я был уверен, что все делаю правильно, но, как видишь... - Намджун заглянул в свой стакан и залпом допил содержимое. - Подожди. Я вот сейчас нифига не понял... - Джин с трудом выкарабкался из удобного кресла-мешка и, захвав с собой полупустую бутылку, плюхнулся на пол, рядом с сидящим у стены Намджуном. Господи, в квартире столько удобных поверхностей, а он на полу сидит! - Если ты её не любил, то зачем тебе нужно, чтобы она тебя любила? - Но я-то думал, что любил. Я всё сделал, чтобы полюбить её, даже сам себя убедил. Чтобы доказать себе, что со мной всё в порядке, понимаешь? Что я не бесчувственный пень, а обычный нормальный человек, который полюбит девушку, женится, родит детей... - Джину абсолютно не нравятся равнодушный тон и пустой взгляд собеседника, но он лишь молчит и ждет продолжения, - Видишь, я уже всё распланировал, дурак. Хоть убей меня, не могу понять, что я сделал не так?! Я заботился о ней, покупал подарки, её друзья меня просто обожают, подруги откровенно завидуют... Я и правда почти убедил себя, что на этот раз всё получится. - Понятно. То есть, ты заставлял себя полюбить её? Интересный случай. - Джин придвинулся еще ближе, чтобы лучше видеть лицо собеседника, потому что от выпитого алкоголя картинка уже слегка плыла, - Зачем, Намджун? Чего ты хочешь на самом деле? - Ты не понял, Джин! Это именно то, чего я хочу! Мне двадцать семь, Джин, а я ни разу никого не любил, разве это нормально? Она красивая, милая, из хорошей семьи, я должен был полюбить её... А я опять всё испортил. - А что насчет секса? - Джин решает не ходить вокруг да около, а сразу брать быка за рога. Намджун даже, кажется, слегка трезвеет от неожиданности и бестактности вопроса. - Ну, знаешь... во-первых, это не товё... не товё... - Джун хмурится, не понимая, что не так с этим словом, - не твоё! дело, а во-вторых, я уважаю её как личность, и... - Короче, ты её не хотел. - Да с чего ты взял?! Просто случая подходящего не было. - Ну да. Говорю же - ты её не хотел. Ты хоть целовался с ней? - Конечно, целовался! - И что? Тебе не хотелось большего? - Это... это не товё... не товё... да блять... не товё дело! - внезапно вспылил Намджун и дернулся, чтобы встать, но Джин легко усадил его обратно. - Нет уж, дорогуша, мы не договорили. Раз уж ты испоганил мне весь праздник своей кислой рожей, то давай уже разгребем этот пиздец до конца. Надо же понять, откуда тут ноги растут. Держи, - Джин протягивает Намджуну наполненный стакан, и, видя, что тот не реагирует, сам берет его за руку и вкладывает в неё емкость, - держи-держи. Пей. - Джин, я не уверен... у меня и так уже в голове шумит... - Пей, говорю, иначе мы никогда не закроем этот... этот... генштаб. - Наверное, ты имел ввиду гештальт? - А я как сказал? Ой, дохуя умный? Не придирайся! Итак... ты её поцеловал, и что? Погоди... - на Сокджина вдруг снизошло озарение, - Это же не ты... это она тебя первая поцеловала, да? - Я не помню. - Ой, не пизди! Не помнит он... - Это я её поцеловал. - Первый? - в сердце Джина что-то неприятно кольнуло. Это, конечно, ещё ничего не доказывает... - Первый. - Намджун закрыл глаза и уперся затылком в стену, - Потому что она меня об этом попросила. - И как это было? - не то чтобы Джин хотел знать подробности, но вид целующегося Намджуна теперь прочно засел в голове. - Я просто поцеловал её и всё. Поцелуй, как поцелуй. - Джун всё ещё сидел с закрытыми глазами, давая Джину возможность рассмотреть своё красивое расслабленное лицо, - Не понимаю, что именно ты хочешь услышать. - Покажи. Даже с отвисшей челюстью и выпученными от удивления глазами он все равно прекрасен. - Что... как? На ком... чём? Что за чушь вообще? - Да хоть на мне. Закати свои глаза обратно! Ты хочешь закрыть этот генштабльт или нет? Представь, что я твоя бывшая, - Джин сложил губы уточкой, сделал эгье и захлопал ресницами - Поцелуй меня, Намджун-и. - Дурость какая... - Джун посмотрел на сложенные трубочкой пухлые губы и непроизвольно облизнулся. - Ты хочешь закрыть этот генбальшт?... - Генштаб. - Да какая, блин, разница? Ты хочешь разобраться, что ты сделал не так, или нет? Целуй давай! Я даже глаза закрою, чтобы правдоподобней было. Ну? Мне долго еще?... Если честно, Джин даже не понял, что это было. На пару секунд к его губам прижалось что-то теплое и... и всё! И пропало. Если бы не покрасневшее от смущения лицо Намджуна, он бы решил, что это лишь показалось. (- Цаца, только не говори, что это и есть нца! - А я и не обещала... - Цаца, читатели тебя линчуют, вот увидишь!) - Это вот так ты её поцеловал? - недоверчиво спросил Джин, на что Намджун закатил глаза и отвернулся, - Эээээ... знаешь, технически это даже не поцелуй. Это чмок. Как будто бабулю в лоб поцеловал. - Много ты понимаешь в поцелуях... - Ну, может и не много, но отличить настоящий поцелуй от бабулиного чмока вполне смогу. Человека, которого любят и хотят, так не целуют. Вот и она это сразу поняла. - Да откуда мне знать, как целуют того, кого любят, если я никогда не любил? Ты что, не слушал меня? Я не прыщавый подросток, я знаю теорию, я целовался с... людьми, но... - Теорию? - настала очередь Джина ловить отвисшую челюсть, - Ты дурак? В поцелуй нужно вкладывать чувства, а не теорию! - Снова здарова! Чувства... И кто из нас дурак? Какие чувства я должен вкладывать, если их нет? А знаешь, если ты такой дохуя умный, - давай, покажи мне. - Намджун отлепился от стены, решительно опрокинул в себя содержимое стакана, сложил губы уточкой и скорчил эгье, - Поцелуй меня, Джин. И чтобы с чувством, как надо. Давай, научи меня, дурака. Я даже глазки закрою... Вопреки всем ожиданиям, первыми намджунова лица касаются не губы. Сначала он чувствует, как по скулам почти невесомо скользят кончики пальцев, а потом лицо накрывает теплом чужих ладоней. Намджун от неожиданности открывает глаза, но все, что он видит - это дрожащие ресницы на закрытых глазах Джина, а дальше его губы обдает нежной мягкостью и глаза закрываются сами. Потеряв возможность видеть, он вдруг начинает чувствовать. Чувствовать, как пальцы нежно оглаживают его скулы, как приоткрываются чужие теплые губы, как мокрый кончик языка осторожно проходится между его губ, прося впустить. И губы послушно открываются и впускают. В этот момент происходит что-то волшебное, потому что Намджун перестает думать и анализировать, открывая для себя новый уровень восприятия. От парня напротив словно исходит незнакомая энергия, которая сейчас вливается в Намджуна через этот поцелуй и потихоньку заполняет его. Сначала она концентрируется во рту, потом заполоняет весь мозг, захватывает сердце, огненной лавой обжигает пах. Руки сами собой хватаются за шею Джина, зарываются в волосы, притягивают к себе ближе. Собственные язык и губы, оказывается, тоже умеют действовать, не обращаясь к теории. Губы парня напротив слишком мягкие, слишком нежные, их хочется смять, вобрать глубже, присвоить, искусать... Чужая энергия постепенно заполяет его полностью, переполняет, льется через край, так её много. Бедное сердце заходится в панике, не зная, как с этим справиться. Намджуну хочется поделиться, отдать взамен свою, заполнить ею мягкий жаркий рот, протолкнуть глубже, заставить стонать от чувства заполненности. Пальцы сжимают волосы на загривке, фиксируя и не давая двигаться, вжимая в себя. Хочется вжать еще сильнее, проникнуть глубже, хочется... Намджун глухо рычит от распирающего его желания и от этого рыка... вдруг приходит в себя. (- НЕЕЕЕЕЕТ!!! Я ХОЧУ ЕЩЕ! - Джин, блять, у нас тут сказка, а не порно! - Так одно другому же не мешает! Порносказка - звучит красиво, а сколько фильмов снято по этой теме... Ну Цаца, плиииз! - Не сейчас. Рано еще. - Да блять!) Он испуганно отстраняется и несколько секунд таращится на расслабленное лицо Сокджина с приоткрытыми опухшими губами. Господи, что это было?! В ушах всё еще бешенно грохочет сердце, дыхание сбито напрочь и желание присосаться обратно к этим губам почти неодолимо. А еще у его тела появились некоторые стремные пожелания насчет этого парня, да. Ох нифига ж себе мастер-класс... Ни с одной из девушек он не испытывал ничего подобного. Память услужливо напомнила, что что-то похожее он уже испытывал на выпускном, наспор поцеловавшись с одноклассником, но Намджун привычно отмахнулся от этого воспоминания. Он же твердо решил, что ему нравятся девушки. Он в этом уверен. Был. А сейчас кое-кто, обитающий ниже живота, с ним в корне не согласен. Господи, как неловко... что подумает о нем парень?! - С ума сойти... - не открывая глаз хрипло шепчет Джин, - Ты мне наврал, что не умеешь... - Прости, - Джун не знает, куда девать глаза, - Это все чертов коньяк... Блин, у нас вся закуска закончилась, наверное поэтому я такой пьяный. - Ну так давай поищем еще чего-нибудь. - Джин видит смущение парня и не хочет на него давить. Если тот желает списать свои ощущения на алкоголь, то пусть. Пока. Мы только начали, детка... - У тебя же холодильник размером с гараж, чего-нибудь да найдем. - Ну давай, пошути еще про старика Фрейда и его теории по поводу размеров. - Намджун с трудом поднялся, опираясь на стенку и подал руку Сокджину. - Про размеры это всё хуйня, скажу я тебе. Огромный елдак хорош только для порно, а в жизни... Люди, знаешь, внутри не полые. Ни женщины, ни мужчины. И принимать в себя эдакий пожарный шланг так себе удовольствие. Намджун изо всех сил заставляет себя не смотреть на торчащий из холодильника зад, хотя нижняя часть тела настойчиво требует подробностей. ( - Джин, я знаю, что ты его специально провоцируешь. - Ну да. Я его хочу. И что? - Ладно, черт с вами. Будет вам нца. Не будет в сказке смысла и сюжета, зато будет нца! - Цаца, я тебя обожаю! Намджун, ты слышал?!) С ним определенно происходит какая-то херня. Почему этот парень сейчас спокойно рассуждает об ощущении члена внутри? Он что... пробовал? Может, спросить? Сердце делает кульбит, а пах обдает жаром. Всё это пиздец как нездорово. - Кажется, я что-то нашел! - Сокджин выпрямляется, держа в руках прозрачный судочек, - Похоже на курочку... - Ага, точно. Мама передала. Кажется, это было пару недель назад, так что я не уверен... - Джун приоткрывает емкость и морщится - Фуууу... Эта курица воняет. - Намджун, так нельзя! - Нам в недоумении оборачивается, не понимая, что именно нельзя, а Джин в притворном возмущении округляет глаза - О мертвых либо хорошо, либо никак. Мы в ответе за тех, кого не доели. Нужно достойно похоронить её так, чтобы мама не узнала. И судочек вымыть, чтобы скрыть следы преступления. Вообще-то это была шутка. Мог бы хоть хихикнуть ради приличия. - хмыкает Сокджин, снова ныряя в холодильник. - Я подозреваю, что эти полудохлые овощи тоже мама твоя принесла. - Нет, это я сам купил. Собирался приготовить ужин для неё... для Дохи. - Да я понял, что не для мамы. Ужин из одних овощей? Она веган? - Нет, там еще мясо в морозилке есть. - Мясо - это хорошо! - обрадовался Джин, - Мы сейчас такой ужин себе забабахаем! Давай я займусь мясом, а ты пока порежь овощи. (- Джин... - Что? Подай мне вон тот нож, он острее. Так чего ты там хотела? - Вы же просили нцу. - Ну да... но тут же мясо. Я сейчас такую вкуснятину приготовлю, закачаешься! Мне еще нужно кунжутное масло, базилик... - Та пиздец...*фейспалм с закатыванием глаз*) Отправив мясо размораживаться в микроволновку, Джин поворачивается к Намджуну и на некоторое время теряет дар речи. То, что тот делает с овощами... это что-то противоестественное. - Намджун... что это ты делаешь с морковкой? Ей же щекотно, потому она от тебя и шарахается, - пытается пошутить Джин, но когда Нам поднимает на него глаза, нож неожиданно соскальзывает с морковки и полосует по держащему её пальцу. Джин непроизвольно вздрагивает, словно порезался сам, а Намджун лишь слегка морщит нос и снова упрямо берется за морковку. Прям битва человека с овощем, где морковка явно побеждает. А если бой был до первой крови, то сражение уже проиграно, потому что первая тяжелая капля уже падает на поле боя, а за ней и вторая. - Я так понимаю, готовка явно не твой конек, - вздыхает Джин, забирая у упрямца нож, и рассматривает вновь набухающий кровавой каплей порез, - Где у тебя аптечка? - В ванной. Я принесу. - Намджун поднимается и собирается уже отнять свою руку, но замирает, глядя как его палец исчезает во рту Джина. Пальцу вдруг становится так хорошо, что он совсем не чувствует боли. Намджун бы тоже не чувствовал, если бы его так слегка посасывали, обволакивали слюной, ласкали языком, слизывали бы с него соленые капли... Внезапно возвращается то самое чувство, что охватило его во время поцелуя, Нам смотрит на губы, обхватившие его палец, и никак не может сглотнуть. Боже, только бы Джин не догадался, что сейчас происходит у него в голове! Сглотнуть удается лишь тогда, когда Джин отстраняется и облизываясь осматривает ранку. (- Цаца, кажется пора... - Нет уж, теперь ебитесь с мясом! Семь пятниц на неделе...) - Сиди уже, я сам принесу. Слава Богу, порез неглубокий и пришивать ничего не придется. - Джин быстро нашел пластырь и вернулся, - Не пойми меня неправильно, но хорошо, что она тебя бросила и тебе не пришлось готовить чертов ужин. Сейчас человеку без пальцев непросто найти работу. Зачем взялся за нож, если не умеешь? - Неудобно как-то, - вздохнул Нам, - пригласил человека в гости, и его же заставил готовить. - То есть пригласить человека в гости и заставить собирать свои отрезанные пальцы - это по-твоему нормально? Ладно, давай сегодня забьем на этикет. Я буду готовить нам праздничный ужин, а ты, как гостеприимный хозяин, будешь нам наливать и развлекать меня светской беседой. Закусывать коньяк морковкой, между нами, тоже моветон, но мы ведь уже решили, что сегодня нам плевать на все моральные нормы. Наливай. - Ладно, я сейчас только в туалет... Как только Намджун выходит из кухни, на столе вдруг оживает его айфон, вибрируя в беззвучном режиме. Какое Джину дело до чужого телефона? Сейчас вернется Нам и ответит. Но Джун все не возвращается, а телефон упорно ползет к нему, как будто для того, чтобы он наконец увидел высветившееся на экране имя. Ча Доха. Ну, знаете, нет. Что упало, то пропало. Джин вытирает руки об футболку, берет в руки телефон и принимает вызов. - Ало, Намджун? Это я, Доха. Я хотела объяснить... - ( Что-то голос больно знакомый... Цаца? Это ты? - Да я, блин, я! Не буду же я ради голоса в телефоне целого персонажа выписывать! - Тю, а я было подумал, что у меня уже крыша потекла...) Извините, Намджун сейчас не может говорить. Перезвоните ему позже и по другому номеру. - Какому другому? - растерялся женский голос. - Да по любому другому. Всего хорошего. И вовсе я не сука, довольно улыбается Джин, все равно у неё не было шансов, а у Джина... Кто знает, кто знает? Даже если Намджун просто еще раз обнимет его так, так на балконе, и поцелует так, как недавно целовал у той стены, то в совокупности это будет больше счастья, чем у него было за весь прошлый год. Давай-же, Джун, возвращайся, эта ночь ведь не резиновая... ( -... в отличие от этой сказки! Ну я же просила! - Ну что ты, Цаца, ну отличная же сказка выходит, да, Джин? А в следующей главе (конечно же - последней!), мы такую сказочную нцуху покажем, что Шарль Перро и Братья Гримм в гробу перевернутся! - Точно будет последняя? - Да крест нам на пузо желтым фломастером! - Смотрите мне...)