Муки творчества. Сказание о том, как Цаца фанфик писала.

Как понять, что человеку вкусно? Нет, не так вкусно, что "да, да, вкусно, отъебитесь", а по-настоящему? Давайте рассмотрим это на примере Кима Намджуна. Вот кусочек запеченного мяса скрывается между мягких на вид губ, попадает на язык, обволакивается слюной, срабатывают вкусовые рецепторы, и что же мы видим? На миг лицо удивленно замирает, затем глаза закрываются, брови складываются "домиком", голова чуть запрокидывается и из груди вырывается стон. Если вы еще в сознании, то можете посмотреть вниз и увидеть, как на босых ногах поджимаются от удовольствия пальчики. И если вы кончили только от одного этого вида, то мы вас не осудим, потому что сами уже на грани. (- Цаца, а ты не преувеличиваешь? Он всего лишь прожевал кусок гребаного мяса... - Красота в глазах смотрящего, Чимин, не мешай...) Если у него такой чувствительный рот, то что же будет, если Джин проведет языком по шее, втягивая носом запах кожи... - Ты почему не ешь? Вкусно же! - удивляется Намджун, не подозревая, что в мыслях Сокджина он сейчас совершенно голый, а сам Сокджин сидит на нем сверху, самозабвенно вылизывая грудь, прикусывая соски, и потирается задницей об вздыбленный... - Джин, алё! Ты в порядке? Выглядишь так, словно собрался хлопнуться в обморок. А что, это мысль. Обморок, безвольное тело, искусственное дыхание, мягкие губы, мокрый язык, пальцы в волосах, мощная шея, упругие мышцы на спине, сильные руки, сжимающие задницу, упирающийся в живот возбужденный член... - Слушай, что-то ты мне не нравишься... - обеспокоенный голос снова вырывает из грёз и заставляет сглотнуть, наконец, накопившуюся слюну и сфокусировать взгляд на лице напротив, - Давай-ка я налью тебе водички. Давай. Желательно ледяной и на дурную голову. Сокджин правда не знает, как это остановить. Кажется, многомесячный недотрах приобретает катастрофические масштабы. Но так ведь Джину, вроде, не впервой... Он послушно выпивает воду, кивает в знак того, что ему уже намного лучше, хотя хер там плавал. Нихрена ему не лучше. Мозг навскидку предлагает два варианта развития событий. Первый: упасть сейчас перед Джуном на колени, стянуть с него штаны и отчаянно отсосать, а дальше будь что будет, а второй - схватить свои шмотки и бежать отсюда куда глаза глядят, пока не упал в своих и намджуновых глазах ниже плинтуса. Прилетевший в лицо поток холодных брызг заставляет вздрогнуть и моментально приводит в чувство. - Прости, ты плохо выглядел и я не знал, что еще сделать. - Намджун вытер тыльной стороной ладони мокрые губы и отставил стакан в сторону, - Ты как? Получше? - Порядок, - кивает Джин и на этот раз не врет, в мозгах и правда немного прояснилось. Стекающие по лицу капли щекочут кожу и капают с подбородка. Господи, что на него нашло? Как брошенный пес, почуявший ласку, аж тошно. Чувствуя прилив отвращения к самому себе, Джин опускает глаза и слизывает с губ набежавшую каплю. Из двух предложенных мозгом вариантов он, пожалуй, выберет второй. Прости, Намджун, но это всё слишком. (- Не-не-не-не, Цаца, я так просто не сдамся! - Ну, тогда файтин, Джин-ни!) - Слушай, извини, давай вытру... - голос Намджуна звучит растерянно, он приподнимает лицо Сокджина за подборок и осторожно касается скулы. Джин собирает всю волю в кулак и закрыв глаза терпеливо ждет, пока теплые пальцы стирают с его лица влагу, проходясь по лбу, по щекам, по губам. Он даже не дышит, чтобы не выдать охватившую его дрожь, чувствуя, как большой палец проходится по нижней губе уже, кажется, третий раз подряд. Это же просто пытка какая-то! Хочется скулить побитой собакой от того, что вся эта нежность лишь плод его пьяного воображения. Сейчас самое время сбежать, чтобы не разреветься и не упасть в своих глазах еще ниже, но... дрожащие губы обдает теплым дыханием, чужие мягкие губы прижимаются на пару секунд и снова отстраняются, чтобы через мгновение прижаться сильнее. Как так получается, что часть мозга, отвечающая за анализ и самопоедание моментально отключается, Сокджин подумает позже, когда в принципе сможет думать. А пока в его голове белый шум, на лице теплые ладони а в рот мягко толкается мокрый язык. Намджун целует его сам, первый, по собственной воле, и это что-то из области фантастики. Боясь разрушить волшебство момента, Джин просто расслабляется, впускает и позволяет. Долго, тягуче, мучительно сладко, до тех пор, пока в легких не заканчивается воздух. - Пожалуйста, скажи, что не считаешь меня извращенцем, - шепчет Намджун ему в губы, не решаясь открыть глаза. - Нет, совсем нет, - Джин чуть усмехается, раздумывая, кто еще тут больший извращенец. - Могу я списать всё на алкоголь? - Рановато списывать. Ночь в самом разгаре и мы только начали. Давай доживем до утра и спишем всё вместе. - Что... что ты делаешь? - спрашивает Намджун, тем не менее не мешая Джину стаскивать с себя футболку. - Я обещал не выпускать тебя из квартиры, а я человек слова. У каждого свои методы. Не пойдешь же ты на улицу голым? - Ну, технически я еще не голый... - А я еще и не закончил. - Джин, я думаю... - Ты слишком много думаешь, Намджун. Перестань. Новогодняя ночь, время исполнения самых заветных желаний и все такое. А утром мы все спишем на алкоголь, помнишь? - Но я же... Джин, я не гей. - Поэтому у тебя так соски торчат? - Джин цепляет один из них кончиком пальца, и Нам дергается и прячет глаза, - Хорошо, давай так. Если тебе будет неприятно, то мы сразу остановимся. Идет? - Джин... я не знаю... - Тебе неприятно? - парень едва касаясь кожи проводит ладонями по выпуклым мышцам груди, снова цепляя вставшие дыбом соски. Тот в ответ лишь рвано дышит, а в глазах такая паника, словно объявили о конце света, а ему и укрыться-то негде. - Закрой глаза, если тебе так проще, а то у меня такое чувство, будто я девственницу совращаю. Намджун послушно закрывает глаза и тяжело сглатывает. Джин смотрит на дернувшийся кадык и возбуждение накрывает новой волной. Как ни странно, он чувствует себя в роли змея-искусителя, как рыба в воде. Роль доминанта для него нова, и это неимоверно заводит. Хороший и абсолютно гетеросексуальный мальчик Намджун реагирует на нехитрые ласки так, словно к нему прикасаются впервые, но не отталкивает, и Джин ни за что не упустит такой возможности. Не отрывая взгляда от лица Джуна, он гладит широкие плечи, ласкает шею, отмечая, как судорожно сжатые брови понемногу разглаживаются и он слегка наклоняет голову чуть вбок, подставляясь под ласки. Джин соскальзывает ладонями на спину, касается губами участка кожи под кадыком, и Намджун давится вдохом, сжимая кулаки. Всё еще цепляется за свою гетеросексуальность, как утопающий за соломинку. Сокджин же намерен его утопить. Ласки становятся более настойчивыми, вкус карамельной кожи превосходит все ожидания, и хотя Намджун еще ни разу не прикоснулся к нему, Сокджина это почти не беспокоит. Ему достаточно чувствовать, как тот прерывисто дышит, как реагирует его тело на каждое прикосновение, как бешено стучит под ладонью его сердце. Нам крупно вздрагивает, когда джинова рука скользнув по животу, проходится по всей длине стоящего колом члена. Ну да, парень, конечно же ты не гей. Именно поэтому твоим членом сейчас можно отбивать бейсбольные мячи. Ладонь Джина мягко обхватывает и чуть сжимает мошонку и Намджун моментально напрягается, распахивает глаза, в которых паника бьет через край и намерение сбежать написано крупным шрифтом. - Шшшшшш... - Джин притягивает парня к себе одной рукой, накрывает его губы своими, подавляя сопротивление и вынуждая вновь закрыть глаза, - Все хорошо... Просто расслабься, ладно? - он не убирает ладонь с паха, продолжая легонько массировать и давая понять, что не причинит вреда. Проводит вверх по всей длине до самой головки и снова возвращается вниз. Джуна бьет дрожь, он опускает голову и упирается лбом в плечо Сокджина. - Вот так... хороший мальчик... Тебе ведь хорошо? - ладонь с нажимом проходится по крупному стволу и у Джуна вырывается сдавленный всхлип. Впервые на памяти Сокджина кто-то так реагирует на его ласки и сердце заходится от восторга. Невероятный. Джин хочет дать ему намного больше, отдать всё, что у него есть. Всю свою любовь и нерастраченную нежность, которые оказались никому не нужны. И пусть этот раз будет единственным, Намджун первый человек, кому захотелось всё это отдать, даже если сам ничего не получит взамен. Рука ныряет под резинку штанов, чувствуя, как там горячо и мокро. Джин хочет это увидеть. - Не открывай глаза, хорошо? - шепчет он на ухо, мазнув губами по мочке, и скользя ладонями по упругим бокам опускается на колени. Чувствуя, как оттягивается и ползет вниз резинка штанов, Намджун скулит и для верности закрывает глаза руками. Сказать, что Сокджину прям нравится делать минет - значит приврать, он никогда не получал от этого особого удовольствия и обычно делал, только если партнер настаивал. А сейчас вот сам вдруг хочет. Смотрит на покачивающийся перед лицом член и рот наполняется слюной. Чудеса. Даже глаза закрывать неохота. Когда Джин обхватывает губами налитую головку, Намджун резко со всхлипом втягивает воздух и запрокидывает голову. Волшебная реакция. Сокджин собирает побольше слюны и принимается вылизывать упругую поверхность, исследуя языком все выпуклости, шекоча уздечку, с каждым разом вбирая все глубже. Делали ли тебе твои девицы такой минет, а, Намджун? Откуда девушке знать, где нужно прижать языком, а где только пощекотать, чтобы не причинить дискомфорт? А Джин знает, поэтому старается, чтобы головка то и дело проезжалась по языку, задевала нёбо, прячет зубы и пускает её за щеку, попутно надрачивая ствол. Выписывает носом восьмерки, стараясь протолкнуть член максимально глубоко, да так, что давится. Хватается рукой за бедро и притягивает ближе, не давая отстраниться, стонет, пуская по стволу вибрацию и понимает, что увлекся, когда бедра под рукой начинают крупно дрожать, а Намджун вцепляется в его волосы, загнанно дыша и издавая на выдохе хриплое "а...а...а...". Он близко, на самом краю, и уже начинает отталкивать, чтобы отстраниться, но Джин ему этого не позволяет. Потому что с этим парнем всё по-другому. Потому что хочется выпить его до капли. Сокджин пропускает ствол поглубже и делает глотательные движения, подталкивая Нама к краю и вынуждая сорваться. И Нам срывается, делая несколько судорожных толчков бедрами и выпуская в горло Джина тугие струи, которые тот жадно глотает, обхватив мощные бедра двумя руками и почти вжимаясь носом в пах. Вот и всё. Эйфория понемногу отпускает, бедра под ладонями всё еще подрагивают. Джин аккуратно выпускает член изо рта, пытаясь не задеть чувствительную сейчас головку. Внезапно начинает ощущаться неприятная боль в паху, напоминая, что его собственный член остался без внимания и всё ещё стоит так, что яйца сводит. Джин поднимает взгляд на лицо парня перед ним, и понимает, что с этой проблемой, по всей видимости, ему придется справляться самому. Намджун всё ещё тяжело дышит, смотрит перед собой невидящим взглядом и выглядит абсолютно потерянным. Обнаружив свои пальцы в волосах Джина он смущенно смотрит на них и тихонько убирает, не зная куда девать глаза. Что ж, в человеке сейчас в корчах умирает вера в собственную гетеросексуальность, так что... А чего, собственно, Сокджин ожидал? Что после минета тот бросится ему на шею с криком "Ваня, я ваша навеки!"? Глупо. Парню сейчас непросто... Он выглядит так, будто рухнули все несущие стены его мироздания. Что ж... возможно это заставит его понять, что не в девушках счастье. Во всяком случае, не его уж точно. Джун завис настолько, что даже не обращает внимания на то, что всё еще стоит с пистолетом наголо. Джин вздыхает, натягивает на него штаны и встает в полный рост. И что теперь делать с этим потеряшкой? Член в штанах ноет, сдавленный бельем, но сейчас как-то опять не до него. М-да, не так представлял себе Сокджин исполнение своих мечт, и как привести в чувство впавшего в прострацию Намджуна, он тоже не знает. - Эй, ты в порядке? - Не очень. - голос словно из тумана, - Я всё думаю... Знаешь... ты прости меня... - Джун поднимает на него глаза, полные непонятной вины, и Джину вдруг становится тошно. Прости? И что значит - Прости? Прости - но это всё? Прости - но ты зря старался? Прости - но мне это не нужно? Блять, надо было выбрать второй вариант и уйти, пока не облажался. Идиот! Черт, ну и ладно. Уйти никогда не поздно, правда? - Не нужно, Намджун, я понял, - Джин не дает ему договорить, суетливо подхватывает куртку Санты, и, сбрасывая на ходу тапочки направляется к двери, - Это ты меня извини, я сам виноват. Можешь списать всё прямо сейчас. На алкоголь. Больше ты меня не увидишь... В глазах жжет, голос начинает дрожать, и лучше бы ему уже заткнуться. Он хочет наклониться, чтобы надеть ботинки, но обхватившие со спины руки не дают этого сделать. Зачем это? Внутри всё кипит от обиды, ему хочется прореветься-проораться как следует, но для этого нужно выбраться из этой чертовой квартиры, подальше от этого упрямого гетеросексуального придурка, и Джин начинает молча и яростно вырываться. Гетеросексуальный придурок оказывается на удивление сильным, и несмотря на сопротивление вспотевшего и раскрасневшегося Сокджина, после недолгой борьбы ему все же удается развернуть его к себе лицом и прижать к груди. Тот упорно продолжает сопротивляться и лупить его по спине, желая сбежать, но сильные руки никак не отпускают. Джин чувствует, что еще немного, и его прорвет прямо здесь. Боже, будто он недостаточно опозорился! Надо бежать, бежать... Он собирается удвоить усилия, но тихие слова, произнесенные куда-то в шею, словно парализуют его. - Прости меня. Прости, что так и не прикоснулся к тебе. Я боялся, что... Не уходи. Я всё исправлю. Останься, Джин. Прошу, дай мне еще один шанс. С минуту Джин просто стоит, зажатый в стальных тисках, и слушает только сбитое дыхание и стук сердца Нама. От подступающей истерики остаются только пара успевших скатиться слезинок и полный нос соплей. Джин смахивает первые, шумно втягивает вторые и надеется, что его ответ не прозвучит слишком поспешно. - Хорошо. Давай попробуем еще раз. Только ответь мне, ты всё ещё считаешь себя натуралом, малыш Ким Намджун?

***

- Что-то Цаца молчит... - У меня тупо нет слов. Вы обещали, что это будет плследняя глава сказки, а в результате что? - Ну Цаца... - И я даже не могу на вас злиться, потому что... ну блять, пиздецки интересно, чем все это закончится. Ладно, пусть будет еще одна глава. Всё равно моим словам уже никто не верит.... - Цаца, дай пацалую!!! - На.