Stop me, Legolas 2. Good girls gone bad

      Знаете чувство, когда вас раздирают противоречивые эмоции? С одной стороны чувствуешь расслабленность и благодарность, а с другой тебя раздирает злость и желание на кого-нибудь наорать? Так вот, да, мне это ощущение очень даже знакомо.       Еще мгновение назад я смотрел в глаза далеко не Аилинон. Она была озлобленной, а в глубине льдисто-голубых глаз таилась Тьма, которую я видел несколько лет назад возле Черных врат. В какой-то момент даже хотелось закрыть глаза и постараться забыть обо всем том, что сейчас происходит. Но вместо этого я продолжал следить за словами и действиями той, кто назвалась Мор.       Пронзительная и до безразличия холодная, что пугало всех наших спутников. И особенно настораживало тех, кто уже был знаком с Темной. Арагорн так и вовсе выглядел так, будто стоял на иголках, то и дело поглядывая за плечо, где стояла его жена. Что ж, собственно, почему двоякие чувства обуяли меня?       Я искренне и с облегчением выдохнул, когда один из нас, а точнее леди Итилиэна, решил взять дело в свои руки. Даже, если быть честным, расслабился, стоило только Мор исчезнуть, ведь ее влияние давило на каждого из нас, словно обволакивало липкими черными щупальцами. Однако также быстро, как Темная исчезла, так и пришлось осознание, что это моя Аилинон тряпичной куклой упала на промерзлую болотистую землю с рассеченным лбом.       — Леди Эовин! — в первую секунду, не скрою, ярость заволокла глаза, и я сделал несколько резких шагов в сторону рохирримки. Но это было лишь секундное помутнение, а уже потом я с не меньшим рвением кинулся к своей Тинувиэль. Она дышит рвано, поверхностно, словно ее то бросает в озноб, то в жар.       — Эовин! — мне вторит шокированный голос Эрики, которая следом за мной оказывается возле тела Аилинон. Юная полуэльфийка, которую я успел хорошо узнать за время ее правления в Лихолесье, сейчас выглядит растерянной. Мы совершенно не знаем, что делать. Каков шанс, что после пробуждения мы снова увидим Мор? Есть ли у нас вообще надежда на то, что мы вновь увидим принцессу Лориэна? Эти вопросы пока остаются без ответов. По крайней мере, до тех пор, пока эльфийка не придет в себя.       — Я… не хотела так сильно… — кажется, и сама Эовин сейчас пребывает в полнейшем шоке. Замечаю, как она отступает назад, а из ее рук выпадает злосчастный камень. Вина мелькает во взгляде. Точно такая же вина, как и я испытывал когда-то. Да уж, это не тоже самое, что сражаться против орков и гоблинов. Мне ли не знать, какого это, когда причиняешь вред знакомому и близкому человеку. — С ней же все будет хорошо?       — Нужно перебинтовать голову, — как и прежде, самой собранной из компании сбежавших от нас женщин оказывается Арвен. Королева Гондора, как бы Арагорн не пытался удержать ее в стороне, приседает возле своей подруги и, вытащив из кармана лоскут ткани, принимается за дело. Многого, правда, в нынешних условиях мы сделать и не может, но хотя бы это минимизирует риски. Все то время, что Ундомиэль занимается перевязкой, я ни на мгновение не отпускаю руки Аилинон. Ее чуть теплая ладонь заставляет меня оставаться уверенным в том, что у нас все обязательно получиться.       — Нам стоит продолжать движение, — отец, который все это время стоял в стороне, только сейчас убирает клинок в ножны. Выглядит он крайне хмуро. И в какой-то момент мне даже кажется, что у него дернулась бровь от напряжения. — Судя по всему, эта Мор черпает силу из болот. И если мы задержимся еще хоть ненадолго, то рано или поздно может случиться что-то плохое, — «что-то плохое» — это слишком мягко сказано. Но озвучивать свои мысли я не собираюсь, ведь наш боевой дух, если его вообще можно было считать таковым после случившегося, был далеко не на высоте.       Легко подхватываю Аилинон на руки и прижимаю к себе. Даже если в следующий раз вновь проснется не моя Тинувиэль, я не отпущу ее, продолжу держать, даже если она вновь попытается меня убить.       — Держись, нин инд, ты справишься в этом сражении, — шепчу я, наблюдая за тем, как энергично двигаются глаза под опущенными веками. Сказать, что чувство отчаяния и беспомощности овладевают мной — это ничего не сказать. Ужасно понимать, что Аилинон переживает в эту самую секунду не самые приятные эпизоды своей жизни, но при этом совершенно не иметь возможности помочь — это словно вновь оказаться в Медусельде, когда от эльфийки и след простыл. — Им мел лэ, нин Тинувиэль. Оставайся со мной, — прежде, чем мы отправляемся в дальнейший путь, успеваю запечатлеть невесомый поцелуй на сухих и безмолвных губах своей невесты.       Идти сложно. Нет, не из-за того, что я несу Аилинон. Мои собственные эмоции и чувства прижимают меня к земле лучше всяких преград. Каждая секунда, проведенная на болотах, заставляет меня все чаще задумываться, почему я не прислушался к эльфийке в Лотлориэне? Почему не попытался ей помочь уже тогда… это моя ошибка, которую я вряд ли смогу искупить в ближайшие годы. Остается лишь надеяться и верить, что даже это трудное путешествие приведет нас к успеху.

***

      — Я точно ее не убила? — голос звучит глухо и тихо, словно я слышу его из-под толщи воды. О, пресвятые Валар, как раскалывается голова! Аж до тошноты. И ужаснее всего это гудение, которое в данный момент было основным источником шума у меня в голове. Я как будто слышу то, как течет моя кровь по венам. Бурление. Шорох. Омерзительные ощущения. Кажется, со мной такого не было даже в самые ужасные моменты моей жизни.       — Она жива, но Вы, леди Эовин, явно переборщили, — а вот в этом голосе я узнаю и аран Трандуила. Его не составляет труда различить и через рев улья ос, которые неустанно жужжат в ушах. Но что вообще случилось? Ничего не помню и не понимаю…       — Но прошло уже несколько суток, — если бы не мое плачевное состояние, я бы даже сейчас улыбнулась, услышав взволнованный голос Эрики. И я даже готова отдать голову на отсечение, сказав, что Лесная королева то и дело обходила меня стороной. И пусть шагов я не слышала, как таковых, но что-то мне подсказывает, что вся эта величественная компания не сидела на месте, а, подхватив меня подмышку, грубо говоря, отправилась дальше в путь. Возможно, знаю я это по тому, как меня время от времени потряхивает.       Тепло. Чувствую еле уловимый знакомый запах. Леголас уверенно держит меня на руках. Надеюсь, что я сплю и этот сон будет бесконечным. Хочется открыть глаза, улыбнуться и что-нибудь сказать своему эльфу, но вместо этого меня вновь засасывает во тьму. Сонную, тяжелую тьму, от которой у меня совершенно не получается отвязаться.       В следующий раз я прихожу в себя и чувствую под собой только жесткую землю. Пахнет землей, теплом и чем-то, что нюхать сейчас мне совершенно не хочется. Сухие рвотные позывы тут же сотрясают мое тело, а каждое лишнее телодвижение отдается головной болью. Однако на удивление воспоминания вернулись ко мне, будто и не было того приятного беспамятства. Благоговейное незнание больше не помогает мне справляться чувством вины.       — Нужно было убить меня, — хриплю я, не уверенная в том, что меня вообще кто-то слышит. Открыть глаза я все еще не могу, ведь проклятое солнце слепит и, глядишь, вот-вот выжжет меня дотла. И я бы, возможно, не была этому против. — Снова идете на поводу близких дружественных отношениях со мной, — и пусть мои слова звучат резко, грубо, но так они могли спасти целое Средиземье!       Слышу, как вокруг меня заплясали звуки. Шорох обуви по земле, шелест одежд, чье-то тяжелое дыхание и явно рвущиеся наружу угрозы и проклятья. Знают ли они, что я — это я, а не Мор? Морщусь, заставляю себя хотя бы привстать и открыть глаза. Выходит далеко не сразу и с превеликим трудом. Только попытку на третью-четвертую у меня наконец-то получается сесть и приоткрыть один глаз.       — Это был хороший удар, Эовин, — стараюсь не обращать внимания на то, как в мою сторону направлены наконечники стрел, а в свете солнца острие мечей сверкает ярче самого солнца. — Хоть у кого-то хватило смелости сделать все правильно, — хочется завалиться обратно и уснуть. Крепко и беспробудно, чтобы не чувствовать всей этой боли. — Вам лучше мне не доверять, правильно, — отчего-то все вокруг продолжают молчать, но я неустанно ощущаю их тяжелые изучающие взгляды на себе. Будто они хотят увидеть Темную под моей кожей. И, по правде говоря, было бы неплохо, если бы они и впрямь могли отличать меня от нее.       — Аилинон, это ты? — приложив ладонь ко лбу козырьком у меня получается разглядеть говорившего через слепящий свет солнца. — Иначе я снова тебя ударю, но в этот раз в другое место, — у меня не получается сдержать улыбку, когда вижу рохирримку, выглядывающую из-за спины Фарамира. Да еще и с очередным булыжником в руке. Воинственная и невероятно храбрая.       — Да, но это не отменяет того факта, что Темная или Мор, как оно себя назвало, не появится также неожиданно, — приложив пальцы к пульсирующим вискам, морщусь. Как избавиться от этой боли? А еще мне хочется пить. Ощущение, будто я запивала песок песком. — И, я вас всех прошу, не мешкайте! — перевожу взгляд с одного мужчины на другого до тех пор, пока не врезаюсь в отчужденное выражение лица Леголаса. Сердце пропускает несколько ударов. — Святой Манвэ, — еле слышно бурчу я. Я не видела лихолесского аранена таким истощенным даже во время путешествия с Фродо. Казалось, что с нашей последней встречи прошло не несколько дней, а несколько голодных месяцев. Без сна и отдыха. Вечно в дороге. По выжженным краям Диких земель.       — Нин Тинувиэль, — минуя мечи и луки, эльф подходит ко мне и падает на колени прямо передо мной. В это же мгновение ощущаю его объятия. Такие родные и, не побоюсь этого слова, целительные. Чувствую себя маленькой и такой незначительной, будто я и впрямь могу спрятаться в этих руках от всего мира. Приятное ощущение. Настолько приятное, будто я вновь оказалась на талане в Лотлориэне укутанная теплым и мягким одеялом.       — Прости меня, — нос защекотало из-за того, что вот-вот еще немного, и потекут слезы. — Прости, Леголас, — настала моя очередь цепляться за своего эльфа так, будто он был последним оплотом счастья в Арде. — Сколько я была без сознания?       — Пять суток, — не отстраняясь от меня прошептал принц, а его руки лишь сильнее сдавили меня в своих объятиях. И вообще-то я ожидала, что меня и дальше будут держать на прицеле, однако уже в тот миг, когда я была скрыта ото всех за широкой спиной Леголаса, товарищи разбредаются по импровизированному лагерю. Но наблюдать за мной не перестают. — Мы покинули Мертвые топи полтора дня назад, а вчера вышли на тракт.       — Значит, с курса не сбились, — отчего-то именно эта мысль меня успокаивает сейчас больше всего. И это спокойствие меня пугает, будто тело тянется не для того, чтобы уничтожить камни. Его манит темная и всепоглощающая сила. И это приводит меня в дикий и разрушительный ужас, стоит только подумать об этом. — Я старалась сдерживать Темную. Правда… хотела уберечь вас всех. Уберечь тебя.       — И у тебя это получилось, — Леголас проводит кончиками пальцев по моей скуле, будто бы приглашая меня заглянуть в его васильковые глаза. — Никто не пострадал, кроме…       — Темной, — от этой мысли неожиданно начинаю смеяться. Сложно считать Мор частью себя. Сложно разделять эти две личности и при этом понимать, что все, происходящее с ней, случается и со мной. — Голова болит ужасно, если честно, — морщусь от боли сквозь улыбку. — Но это лучше, чем если бы я потеряла контроль.       — Осталось не так долго идти, нин инд. Ты продержишься, — и это был не вопрос. Леголас ставил перед фактом, не давал мне сомневаться в себе или в каждом, кто идет со мной бок о бок.       — Но мы не имеем права тянуть, — в наш уютный уголок закрадывается суровый голос Лесного короля. Что-то внутри меня вздрагивает от этого, прячется еще глубже внутри и притаивается. Ощущение, будто я наблюдаю за существом, что стреляет яростным взглядом из тени. Сверкает алыми от налитой крови глазами. И не важно, что там, может, никого и вовсе нет. — Каждая секунда на счету, — на удивление и все остальные члены нашего импровизированного отряда кивают на высказывание Трандуила.       — Дорога до моря Рун займет у нас не одну неделю, — поджав губы, с досадой подмечает Арагорн, а его взгляд так и скачет между мной и Леголасом. И уже сейчас я могу сказать, что он боится. Боится за себя, свою жену, друзей и, самое главное, за все Средиземье. Никому бы не хотелось повторения истории с Сауроном, и тут я не имею права его осуждать. — Даже если идти напрямик.       — У нас нет выбора, — устало говорю я и прикрываю глаза. Совершенно нет ощущения, что я была без сознания последние несколько суток. — Прошу вас всех только об одном, — для пущей убедительности оглядываю всех собравшихся пронзительным взглядом. Они обязаны меня услышать. — Не доверяйте мне.       — Ну вообще-то тебя не так сложно отличить от Мор, — замечаю, как Эрика энергично что-то жует, после чего уверенно подходит ко мне. А следом за ней и все остальные дамы. Да уж, по ним сейчас и не скажешь, что еще месяц назад они покинули Лориэн, будучи высокородными и высокопоставленными леди. После высказывания эльфийки Арагорн и Фарамир непонимающе вскидывают бровь и хмурятся, а аран Трандуил отчего-то кивает головой. Может, они поделятся своим секретом успеха с остальными?       — И что же ее выдает? — поняв, что без моего встречного вопроса Лесная королева не проронит и слова, закатываю глаза. Иногда она бывает вредной, словно ребенок. И рыжие кудряшки, торчащие в разные стороны, только усугубляют этот образ.       — Она еще та рохэ, — без тени смущения фыркает эта миниатюрная и прелестная особа, а у всех собравшихся представителей сильного пола глаза на лоб ползут. Никто явно не ожидал, что Эрика перейдет на гномьи ругательства. Это путешествие и впрямь раскрывает все грани моих друзей. Мысленно смеюсь, наблюдая за выражением лица аран Трандуила. — Да и внешне… — эльфийка внимательно присматривается к моему лицу.       — Тьма отражается в твоих глазах, — добавляет Арвен и кивает своим мыслям. Кажется, девушки сошлись на этой мысли, когда обсуждали все случившееся между собой. — И ты действительно перестаешь быть приятной в общении, — королева Гондора смешно морщит носик во время сказанных слов. — Если бы не Эовин, я бы тебя ударила первой.       — А я бы помогла, — поддакивает Лесная королева. — Иначе мы бы так и продолжили слушать треп Мор, ведь мужчины решили быть неожиданно мягкими и внимательными ко всему, что вешала Темная им на уши, — на мгновение мне показалось, что Трандуил испепелит свою жену льдисто-голубыми глазами, но хватило лишь одного что-то-не-так взгляда от Эрики, и Трандуил отчаянно выдохнул весь воздух из легких и, кажется, сдался. У него просто нет абсолютно никаких аргументов против эльфийки.       — Мы не могли навредить Аилинон, — уперто все же говорит Леголас, хмурится, словно перед ним стоит не юная особа, а армия Саурона. И все же помогает мне подняться на ноги. Не сказала бы, что стоять горизонтально приятно, но, как было сказано ранее, у нас просто нет выбора. Я буду идти вперед вместе с ними всеми, даже если мне придется ползти на четвереньках. Выдержу все испытания, переживу нападки Темной и не поддамся ее власти.       «Как самоуверенно», — смех вороньим карканьем раздается в голове. Всего миг. Всего секунда появления Тьмы, после чего она вновь исчезает, прячась в тени моего подсознания. Но она все еще здесь. Я чувствую ее липкое присутствие, отчего окончательно убеждаюсь в том, что нет времени прохлаждаться и отдыхать. Грядущий месяц будет самым сложным в моей жизни. Это будет борьба не против кого-то, а борьба с самой собой, со своими силами.       — Вы лишь предположили, что можете ей навредить, а я избавила нас от общества Мор, — отряхивая ладони от крошек лембаса, довольно улыбается Эовин. — И кто после этого из нас храбрее? — кажется, этот поход воспринимается моими подругами как вызов, где они хотят показать свою значимость и силу в глазах мужей. И, в общем-то, я их поддерживаю. Демонстративно высвобождаюсь из рук Леголаса, при этом не забыв наградить его слабой улыбкой, направляюсь прямиком к девушкам.       — Вверяю в ваши руки свою жизнь.       — И правильно делаешь, — Эрика, как и все мы, начинает аккуратно сворачивать временный лагерь. — Им я бы тоже не доверилась. Они, кажется, стали слишком сентиментальными. Размякли, — естественно, все это говорится с толикой шутки, смеха, ведь мы и так прекрасно понимаем, что лучших воинов, чем те, что нас окружают, не найти во всем Средиземье. Но как же весело наблюдать за эмоциями этих самых воинов. Безоружны против тех, кого любят. Очаровательно.       — Эрика! — грозный голос таур Трандула заставил нас засмеяться. И, вроде как, мы все вновь ощутили некоторое облегчение. Издевательства над мужчинами и легкие шутки вернули нам уверенность в завтрашнем дне, вернули понимание, что все вместе мы вообще-то можем справиться с чем угодно.