Stop me, Legolas 2. Good girls gone bad

      — Аилинон, нет! — Леголас рванул в лапах орков вперед, но этим только получил недовольный рев твари в свою сторону и болезненный пинок по ногам, из-за чего эльф свалился на землю. — Борись, нин инд! — он уже видел это когда-то. Видел то, как перед ним вырастал силуэт Темной. Мор отличалась от его эльфийки походкой, манерой держать себя перед другими, даже, кажется, осанка становилась другой.       — Бороться поздновато, — раскатистый и, казалось бы, обезумевший смех разнесся по равнине и пронял даже орков до самых костей. И пусть они и близко не были рядом с Мордором, когда развернулась последняя битва у Черных Врат, но тем не менее орки Сарумана слышали о гласе Саурона. И сейчас они уж точно начинали думать о том, что всем живым на этих равнинах придет конец. — Такие неучтивые, — Мор притворно поджала губы и все-таки поднялась с земли. А ее тонкие пальцы обхватили косу леди Итилиэна. — Что ж, это ее кара за удар по голове.       — Да как ты смеешь?! — за своей спиной Темная услышала спешные шаги, удар плоской стороной меча по голенищам гондорца и его озлобленный и отчаянный крик. Он снова пытался подняться на ноги. Безуспешно. — Белый Совет сможет загнать тебя в глубины Пустоты! — отчего-то эти слова позабавили Мор, и она, подняв голову рохирримки с земли, направилась прямиком к Фарамиру. Лицо, отражающее ужас, смотрело мертвым взглядом на гондорца. И, ох, как же страх на лице самого мужчины тешил самомнение Мор.       — Мне стоит этого бояться? — Темная присела на корточки перед Фарамиром и поднесла к нему отрубленную голову его жены. — Мои силы практически безграничны, — лорд увидел в когда-то чистых голубых глазах эльфийки всполохи тьмы. Она жила внутри нее, подавляла все то светлое, что когда-то было у Аилинон. — Вас всего шестеро, вокруг вас орки. И даже если бы меня здесь не было, вы бы уже были мертвы, — Мор кинула голову Эовин к ногам Фарамира и, отряхнув руки, поднялась с земли. — Мне не составит труда убить вас всех, — в подтверждение своих слов, эльфийка подошла к одному из уруков. — Ты так неучтиво относился ко мне, — что ж, гордыня была грехом Мор, из-за чего она могла убить практически каждого, независимо от того, был он союзником или противником.       — Я…       — Ты уже труп, — даже эльфы не успели заметить того, как черные нити обвили шею урук-хая, и в следующий миг он уже лежал подле ног Темной, в последний раз захлебываясь собственной кровью. — Видите? Мне достаточно щелкнуть пальцами, — Мор перевела свой взгляд с Фарамира на Трандуила. И если первый не отводил своего взгляда от мертвенно бледного лица своей возлюбленной, цеплялся за ее косу, то второй всячески прикрывал собой Эрику.       — Аилинон, ты сильнее этого! — несмотря на то, что Лесной король явно хотел удержать свою жену от лишних фраз, эльфийка просто не могла стоять в стороне и наблюдать за тем, как ее подруга все глубже опускается во тьму. А у самой наворачивались слезы из-за смерти Эовин. За время их путешествия девушки успели подружиться, стали близки друг другу. И сейчас было невыносимо смотреть на то, что леди Итилиэна уже была мертва.       — Не хотелось бы вас огорчать, но Аилинон вас не слышит, — Темная притворно огорченно поджала губы и сложила руки на груди. — На этот раз она заснула, не желая видеть смерти близких, — что ж, она блефовала. Нагло врала, смотря в глаза Эрике. — Отдала мне власть.       — Темные чародеи всегда умели заговаривать зубы, но это явно не твое, Мор, — лязгнул клинок Трандуила. Он то и дело оглядывался по сторонам, чтобы, не дай Эру, хоть один из орков оказался возле него и Эрики. — Сколько бы ты не говорила, что Аилинон сдалась, это просто невозможно, — Темная вовремя заметила то, как сверкнули льдисто-голубые глаза, как блеснуло лезвие клинка в пламени горящих стрел.       — Неверный шаг, — эльфийский меч завис перед животом Мор, окутанный темной паутинкой магии. — Швыряться оружием — некрасиво, — девушка даже недовольно причмокнула, будто презирала подобное поведение венценосной особы. — Аилинон считала тебя практически своим отцом. Ты воспитал ее, — и чем больше эльфийка говорила, тем шире расплывалась улыбка на ее губах. — Великий Трандуил, последний эльф из Дориата, Владыка Зеленолесья. Какого это — пережить Войну Последнего Союза, занять трон после смерти отца, потерять первую жену в Гундабаде, одержать победу в нападении на Лихолесье, но пасть от руки той, кого воспитал? Не иронично ли?       Клинок со звоном упал на землю, ударяясь о чей-то оброненный шлем.       — Аилинон…       — Ох, еще же есть ты, — Мор будто бы только проснулась и свежим взглядом, полным вдохновения, посмотрела на Леголаса. — Она просила остановить ее, умоляла убить, если я вдруг вновь завладею ее телом. И что я вижу? Твой отец с этой просьбой справляется куда лучше. По крайней мере, он попытался, — и пусть Трандуил провалился в своем стремлении, пусть на этот раз Темная была готова к этому ходу, Леголас не чувствовал облегчения.       Страх сковал все его тело, смешиваясь с отчаянием и душевным криком. Его сердце обливалось кровью только от одного взгляда на свою эльфийку. Нет, не так. Он смотрел не на свою Тинувиэль, а на Темную. На ту тварь, что порабощала тело его любимой. И отчего-то во всем происходящем аранен винил только себя.       — Ее не может там не быть, — себе под нос зашептал юноша и постарался заглянуть в подернутые дымкой глаза своей эльфийки. И на мгновение ему все же показалось, что он увидел тень непролитых слез страдания. Показалось, что Аилинон была близка к получению контроля над телом. И она готова была кричать, биться в истерике от того, что происходило. Видимо, его Тинувиэль знала чуточку больше о мыслях Мор, что заставляло ее мучаться в агонии своей боли. — Пада нален им, нин инд, — это были слова, пропитанные тысячелетним страданием, будто сейчас Леголас вновь терял свою Тинувиэль как несколько десятков веков назад. Она уезжала от него и явно не собиралась возвращаться. На этот раз все было сложнее и тяжелее. Камни, что когда-то спасли принцессу Лотлориэна, теперь были их злейшими врагами.       — Ты слишком дорог этой эльфийке, — от того как Мор скривила губы сразу становилось ясно, что для нее романтические чувства и привязанности были хуже оспы и чумы. — И поэтому… — Темная приблизилась к аранену и опустилась перед ним на корточки. Неподалеку вновь пришел в действия Трандуил. Его сердце разрывалось на мелкие кусочки лишь от одной мысли, что сейчас кто-то из его близких и родных умрет. И если не умрет Аилинон, то, вероятно, погибнут они все и по очереди, — ты умрешь последним, — шепот пронзил сердце Леголаса раскаленной иглой. — Полюбуешься тем, как умирают твои друзья, — с еще большим восторгом произнесла девушка. — А начну я с…       Резко и рвано чародейка встала на ноги и сделала несколько шагов в сторону. Хотелось осмотреть каждого, кто здесь был. Усмехнулась тому, каким жалким выглядел Фарамир. Сломленный, потерявший все в своей жизни. Отца, брата, а теперь еще и жену. Свою последнюю драгоценность.       «Не смей!» — крик в голове заставил Мор на мгновение нахмуриться и прикрыть глаза. Темная и впрямь нагло врала, говоря, что сознание Аилинон уснуло. На самом деле оно все еще было внутри, боролось с темнотой души чародейки, не замолчала ни на секунду, посыпая свое темное эго проклятьями: «Ты умрешь на этот раз. Я убью тебя».       Так и хотелось в ответ засмеяться, но тогда это лишь бы дало надежду друзьям принцессы Лориэна.       — Детский лепет, — вместо злостной тирады отозвалась Мор и хмыкнула себе под нос. — Я все равно сделаю так, как сама хочу, — Арагорн, который за свою жизнь уже повидал такое существо, как Голлум, сейчас прекрасно видел борьбу двух личностей. Сражение света и тьмы.       — Аилинон, ты когда-то говорила мне не совершать твоих ошибок. Говорила, что у меня нет тысячелетий жизни, чтобы понять свои чувства, — король Гондора аккуратно подбирал слова, при этом не отводя своего взгляда от непонимающих глаз Мор. — Тогда какого Балрога ты сейчас теряешь драгоценными минуты жизни?! — воинственный крик должен был помочь Аилинон собраться с силами и вырваться на поверхность. И девушка даже попыталась это сделать. Но вышло настолько плохо, что отняло почти все силы.       — Это ерунда, — Мор лишь отмахнулась, а мысленно вернулась к задуманному плану. — О чем я там говорила? Ах, да, кто умрет следующим! — эльфийка чуть ли не подпрыгнула от переполняющих ее эмоций. Ничто так не радовало Темную как чья-то смерть. — Утомительно, — девушка недовольно вздохнула, а в следующий миг тьма, окутывающая ее ладонь, щелкнула. Дикие земли, помимо рева орков и звона их оружия, огласились протяжным девичьим криком. Так воют волки, загнанные в ловушку охотниками и понимающие, что спасения уже не будет.       — Нет! — Аилинон, что была заточена в собственно теле, задыхалась. Воздух отказывался попадать в легкие, стоило только пальцам Темной щелкнуть. Это было равносильно переломанному позвоночнику и вырванного из грудины сердцу. Словно ее начинали резать тупым мясным тесаком на живое. — Мэл им, мирион, аво саро фир ! — голос Эрики дрожал. Но уже в следующую секунду эльфийка, все еще держащая холодеющую руку мужа, перевела взгляд на когда-то близкую подругу. — Ты умрешь здесь, — и в словах Лесной королевы было столько боли, что сама Аилинон готова была в ней утонуть. Сейчас она бы и с радостью покончила с собой. Она кричала навзрыд, но ее слышала только Мор.       — Адар? Ада? — переведя васильковый взгляд с эльфийки на отца, Леголас не мог поверить в увиденное. Аран Трандуил, который еще мгновение назад стоял рядом с ним, сейчас осел на землю, а из глаз и рта текла багряная кровь. Ужасающая картина того, насколько сильной была темная магия по сравнению даже с могущественными и поистине древними эльфами Средиземья. — Это не может быть правдой! — в очередной раз аранен взглянул на свою Тинувиэль, посмотрел в ее непроницаемые темнеющие от магии глаза. Это было концом. И Леголас это понимал. Здесь больше не было Аилинон. Была только Мор и ее безжалостность.       — А вы думали, я просто так тут рассуждаю? — Темная откинула за спину копну светлых волос. Это должно было быть легким жестом, однако борьба внутри была ожесточенной, отчего даже банальный взмах руки становился механическим и рваным. — С вами неинтересно, слишком утомляете, — тьма клубилась вокруг рук девушки. И стоило только ей взмахнуть кистями, как все оставшиеся друзья Аилинон, кроме Леголаса, рухнули наземь. Тихо, не издав не единого звука. Но их глаза замерли, а сердца остановились.       — Что ты… — у эльфа не хватало слов. Он бесцельно крутил головой вокруг и явно скорее бы посчитал себя свихнувшимся, чем признал бы столь быструю смерть близких друзей.       — Всего лишь свожу Аилинон с ума, — пожала плечами Темная и присела на небольшой камень, который торчал прямо из земли. Неподалеку от него лежало тело Фарамира, который до последнего не отнимал руки от золотых локонов своей жены. — Я слукавила, сказав, что она ничего не видит, — сдавленно засмеялась «Аилинон». — Еще как все видит. Пытается бороться. Хотя… сейчас она хочет умереть, — Мор состроила гримасу, будто она прислушалась к своему внутреннему голосу, хоть этого делать и не нужно было. Крик аранель Золотого Леса было слышно просто прекрасно.       — Ты не сможешь победить, — прохрипел мужчина, зарываясь пальцами в обугленную землю. Он остался последним. Буквально сидел в центре могильника, который вот-вот грозились подпалить. Одна стрела, пущенная в тела, могла сжечь самых влиятельных особ всего Средиземья. Правители Лихолесья, Гондора, Арнора, Итилиэна. Арда сейчас была в еще большей опасности, чем раньше.       — Прежде, чем убедить в этом меня, убеди сначала себя, — фыркнула девушка. — Стоит с этим заканчивать, — Мор явно притомилась, ей хотелось быстрее направится к морю Рун. — Ох, как она меня замучила, — причитая и жалуясь, эльфийка подошла к аранену Лихолесья.       — Тогда сдайся, — и пусть изнутри его разрывало на мелкие кровоточащие куски, он старался сохранить внешнее хладнокровие.       — Я буквально в шаге от победы, милый эльф, — тонкими пальцами Мор очертила скулы лихолесского эльфа. Это вызывало у нее самый настоящий экстаз. Она уже чувствовала на губах боль и отчаяние Аилинон, слышала ее оглушительный крик. — Просто хотела посмотреть на то, как ты разочаруешься в своей принцессе.       — Ты ничтожество, — потрясение и шок не позволяли Леголасу даже подняться на ноги.       — Тебе недолго осталось, так что твое мнение обо мне не столь важно, — Темная небрежно отмахнулась от слов Лесного принца. Только вот Аилинон, что все еще боролась за главенство, начинала пугать все сильнее. Ее душевные стенания и злость уже приносили чуть ли не физический дискомфорт. На мгновение Леголас заметил проблеск света в глазах эльфийки. Она сражалась. Чуть ли не зубами выгрызала себе путь к свободе. — Не так быстро, Кувшинка, — тон темного эго уже не был легким и беззаботным. Приходилось прикладывать усилия, чтоб усмирить хранительницу золота Мэллорнов.       — Остановись! — теперь это еще больше походило на безумие, когда с губ Аилинон сорвался несколько иной голос. Уже привычный для самого Леголаса. Это точно была его эльфийка. — Убей меня, — это уже было сказано мужчине. Аилинон смотрела прямо и без какого-либо промедления. Уверенный взгляд голубых глаз говорил о том, что другого шанса могло и не быть. — Ну же! — это было последнее, что услышал эльф перед тем, как чистый взгляд вновь заволокло темной дымкой.       — Все, мне надоело, — тьма в считанные секунды обволокла горло Лесного принца. — Думала убить тебя быстро, как и всех остальных. Но пусть твоя невеста полюбуется, — лицо эльфа начинало краснеть, а глаза наливались кровью. Удушье. Беспринципное и мучительное убийство, которое Мор с удовольствием демонстрировала той, кто так уперто рвалась наружу. — Смотри на то, как ты собственными руками убиваешь свою любовь!       «Ты ослабила бдительность», — и это было последней ошибкой Мор. Ей казалось, что все было под ее контролем, что Аилинон не могла даже и пальцем пошевелить. Но вместо этого именно сейчас, когда тело задушенного Леголаса упало на выжженную землю, послышался режущий чавкающий звук. Меч, что лежал возле камня, оказался врагом Темной больше, чем что-либо еще. Острие без проблем пронзило плоть: «И я заберу тебя с собой».       Тьма была частью Аилинон. И стоило только ей умереть, как и Мор покинет Арду. Это было логично и так примитивно, что эльфийка начинала ненавидеть себя только сильнее. Стоило сразу принять в себя тьму камней, чтобы покончить со всем раз и навсегда.       — Встретимся в чертогах Мандоса, — слезы текли по щекам принцессы Лориэна, когда тьма затихла, а на ее место опустилось онемение и желанная свобода. Нигде не было больно даже тогда, когда девушка самолично выдернула меч из своей груди. Она истекала кровью. Умирала рядом со своими друзьями. Рядом с теми, кого могла назвать своей семьей. — Я вас всех подвела…