Гармония

От автора: Эта глава… Я ее практически ненавижу, она насквозь пропитана негативом, тяжелыми эмоциями и драмой. Но! Она завершает самый черный год в жизни Асоки Тано, в следующий раз мы увидим ее уже восемнадцатилетней в конце Войны Клонов, повзрослевшей и примирившейся со своими эмоциями. Музыкальное сопровождение: Not Strong Enough - Apocalyptica We Are - Hollywood Undead — Вы оба проявили себя с самой лучшей стороны, мои дорогие, — канцлер Палпатин широко улыбнулся, от чего его лицо словно осветилось изнутри и стало несколько мягче. Асока ощутила приятное чувство удовлетворения результатом, несмотря на то, что миссия на Чалакте пошла не так как надо, практически с самого начала. Тогрута бросила взгляд на окно, занимающее пространство во всю стену, и с легким удивлением поняла, что действительно радуется, глядя на пронзающие шпилями небеса высотки, озаренные слепящими глаза утренними лучами, уже запруженные многочисленным и разнообразным воздушным транспортом трассы, далекие серые силуэты военных крейсеров, вышедших на орбиту Корусанта. После двух долгих дней, проведенных в диких лесах Саркы, хотелось только одного — уюта и комфорта цивилизации, так что девушка нетерпеливо сжимала и разжимала пальцы, мечтая уже направиться в Храм и просто привести себя в порядок. Однако как только они с Энакином ступили на поверхность столицы, то тут же были перехвачены Верховным канцлером, пожелавшим лично произнести слова благодарности в более приватной обстановке, падавана удивляло, что Оби-Ван не был приглашен, несмотря на то, что именно он официально был послан на это задание, а не Скайуокер. Асока успела заметить облегченный выдох генерала Кеноби, когда Палпатин выделил саму тогруту и ее Учителя, позабыв о старшем джедае, и поняла, что магистр не был большим любителем проводить время среди многословных политиков. — Я хотел бы, чтобы вы оба взялись за мое личное поручение, — глава Республики с надеждой в серых усталых глазах посмотрел на двух молодых членов Ордена. Девушка повернулась к Скайуокеру, который виновато сгорбил плечи и опустил взор в пол, ощущая искреннее расстройство по поводу того, что вынужден будет отказать своему старому другу. — Боюсь, в данный момент я отстранен от любых миссий, в том числе связанных с войной, — Энакин скривил губы в усмешке и сжал руки в кулаки, выказывая свое нетерпение броситься в бой. Палпатин удивленно приподнял брови и пересек комнату несколько раз, словно размышляя над сказанным, его длинная мантия тихо шуршала позади, эффектно разлетаясь за плечами. — Может быть, мне стоит самому поговорить с магистрами? — старший мужчина задумчиво потер переносицу и вопросительно посмотрел на молодого джедая. Асока с сомнением скривилась, вспоминая строгое и непробиваемое выражение, сквозившее во всей фигуре магистра Винду, когда он был абсолютно уверен в собственном мнении, и покачала головой, не представляя, как Палпатин мог бы переубедить коруна на счет Скайуокера, к которому он относился с легкой ноткой неприязни. — Вряд ли из этого что-то выйдет, — пробормотала девушка и пожала плечами, в любом случае предоставляя выбор самому канцлеру. — Асока права, — Энакин нахмурился и тяжело выдохнул, прекрасно осознавая, что Совет был прав. — Я был отстранен за дело, канцлер. Глава Республики с недоумением посмотрел сначала на молодого мужчину, всем своим видом выказывающего смирение, а затем на тогруту, которая закатила глаза, прекрасно понимая, что после возвращения в Храм их ждала еще одна головомойка за проблемы на Чалакте и крушении на Сарке. — Но это же нелогично, — казалось, будто Палпатин и правда не до конца понимал не совсем уместные в военное время решения Совета. — Оставлять в такой неспокойной обстановке одного из лучших генералов отсиживаться в Храме! Скайуокер прикусил губу, прекрасно понимая, что не мог рассказать всего своему старому другу, и слегка поклонился канцлеру, выказывая извинение за то, что не мог помочь ему в данную минуту. — Как только Совет разрешит мне вернуться на фронт, я тут же это сделаю. Если ваша просьба может подождать… — Боюсь, что нет, мальчик мой, — Палпатин покачал седой головой и задумчиво постучал пальцем по губе. — Придется обратиться за помощью к магистру Кеноби. Думаю, он мне не откажет, — мужчина на некоторое время замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать дальше. — Возможно, Совет не доверяет тебе? Асока вздрогнула, когда услышала неслыханное предположение канцлера, но затем глубоко задумалась над этими на первый взгляд нелепыми словами, вспоминая неприязнь, возникающую у магистра Винду, когда ее наставник был с ним не согласен, и сомнения, горящие в глазах остальных членов Совета. Несмотря на то, что Энакин был Избранным, он всегда оставался исключением, словно никак не вписывался в тесные рамки, которые были установлены для всех джедаев. И из этого следовали все сомнения, возникающие у магистров, когда речь шла о слишком нестабильно эмоциональном молодом Скайуокере, но это вовсе не означало, что ему не доверяли. Однако все же какой-то червячок сомнения оставался в душе у тогруты, и она не могла так легко отмахнуться от сказанных невзначай слов Верховного канцлера. Судя по задумчивому и напряженному лицу ее Учителя, он так же был глубоко задет подобным предположением, и в данный момент пытался справиться с противоречивыми эмоциями, выражающимися во всей его позе. Глава Республики неловко кашлянул, заметив повисшее в воздухе мрачное расположение духа, и неловко передернул плечами, будто сбрасывая какую-то темную волну, возникшую вокруг. — Должно быть, я поспешил с выводами. Прошу прощения, мои дорогие друзья. — Все в порядке, канцлер, — Энакин махнул рукой и натянуто улыбнулся, стараясь выглядеть спокойным. — Прошу простить, но нам с моим падаваном пора. Старший мужчина облегченно выдохнул, втайне радуясь, что неловкий разговор не привел к конфликту, и слегка склонил голову, прощаясь с гостями. Асока поклонилась канцлеру как того требовал этикет и направилась к выходу, стараясь не отставать от широких решительных шагов Скайуокера, который все еще пребывал в самом задумчивом состоянии, не замечая ничего вокруг. — Разве падаван Тано не обучается у магистра Кеноби? — донесся до них любопытствующий негромкий голос Палпатина. Оба джедая обернулись, и Энакин вопросительно посмотрел на замершую в неуверенности девушку, которая быстро моргала глазами, пытаясь придумать достойный ответ. — Так и есть, — пожал плечами Скайуокер, прожигая пристальным взглядом голубых глаз ученицу, которая стояла с неестественно прямой спиной. — Но это уже выбор Асоки. Молодой джедай слегка дернул уголками губ, а затем резко развернулся, так что черный тяжелый плащ взвился темной пеленой за его плечами, и стремительно покинул кабинет канцлера. Асока бросила беспомощный взгляд на седовласого главу Республики, провожающего удивленным взглядом своего друга. — Прости, я снова влез не в свое дело, моя хорошая, — Палпатин одарил падавана широкой извиняющейся улыбкой, от которой вокруг глаз побежали веселые лучики-морщинки, и махнул ей рукой. — Беги, догоняй своего наставника. Тогрута быстро кивнула головой и бросилась за успевшим уйти довольно далеко Скайуокером, ощущая, как в ее мозгу яростно кипят и сталкиваются тысячи мыслей, завладевших всем ее вниманием. Разговор с канцлером оставил где-то внутри гадкий неприятный осадок, будто ей пришлось окунуться в зловонную грязную лужу, покрытую мутной пленкой.

* * *

Тогрута нерешительно двигалась по слабо освещенным металлическим коридорам главной столичной тюрьмы, ощущая, как от пронизывающей эти темные серые стены напряженной энергетики, по позвоночнику бегут противные мурашки, заставляя внутри возникать желание развернуться и убежать отсюда подальше. Впереди уверенно шагал один из клонов с надетым на голову плотным шлемом, так что девушка не могла видеть лица провожатого, хотя и прекрасно знала, какое лицо она там бы увидела. Асока не могла поверить в то, что действительно решилась навестить это жутковатое пропитанное негативом место, несмотря на все свои сомнения и страхи. Когда она обратилась с подобной просьбой к магистру Йоде сегодняшним днем, то была уверена, что получит в ответ четкий решительный отказ, однако старый гранд-мастер одобрительно пошевелил большими ушами, выслушав ее сбивчивые пояснения, которые и привели падавана сюда. Быстрые шаги ученицы эхом отдавались в узком коридоре, навевая имеющие отвратительный привкус воспоминания о том, как она сама была арестована по подозрению во взрыве в Храме и убийстве Летты, что в итоге привело к самым печальным последствиям. Девушка передернула плечами и постаралась перестать видеть перед глазами мертвое с бледным лицом тело сенатора Амидалы, которое привиделось ей в пещере на Сарке. — Мы пришли, коммандер, — клон резко остановился и повернулся к пребывающей в прострации тогруте, с сомнением разглядывающей габаритный черный бластер, сверкающий красным огоньком индикатора в руках у солдата. — У вас не более пятнадцати минут. Падаван сделала несколько глубоких вдохов, стараясь убедить себя, что в этот раз не должно быть приготовлено никаких «сюрпризов», которые могли бы вновь поставить ее в опасное положение перед законами Республики и Ордена, и решительно нажала на сенсорный экран, тут же считавший отпечатки ее руки, открывающий широкую металлическую дверь. Как только преграда подчинилась команде и поднялась наверх, на шарнирах уходя в находящееся в потолке отверстие, девушка шагнула вперед, стараясь в приглушенном красноватом освещении разглядеть убранство тюремной камеры и пленницу, которая там находилась. Взгляд тут же выцепил однотипные металлические стены без всяких украшений, гладкие и омерзительно серые, словно говорящие о тленности бытия, узкую неудобную койку в правом углу с разворошенными тонкими простынями, неустойчивый темный табурет, придвинутый к обшарпанной столешнице прямо напротив входа, и маленький скромный умывальник в другом конце помещения. На холодной покрытом тонкой сеточкой дюрастила полу, обхватив колени и раскачиваясь из стороны в сторону, сгорбилась исхудавшая завернутая в темные одежды женская фигура. Асока замерла на пороге, вздрогнув, когда за ее спиной с тихим шипением опустилась на место дверь, отрезая ее от остального мира, и бросила неуверенный взгляд в сторону пленницы, что-то тихо бормотавшей себе под нос. Короткие темные волосы не были убраны под длинную традиционную вуаль и придавали молодой женщине бунтарский мальчишеский вид, отчетливо выделяя резкие скулы на побледневшем узком лице, давно не видевшем солнечного света. Вот пленница подняла голову, и насыщенные синие глаза встретились с голубыми, в которых внезапно промелькнула искра жалости. Баррисс Оффи скривила свои тонкие губы в ехидной усмешке, осматривая знакомый силуэт бывшей подруги, и внезапно тихо, но невероятно жутко с хрипом рассмеялась. В каждой ее черточке сквозила какая-то нотка безумия, будто бывший джедай не совсем осознавала реальность и где она находилась. — Баррисс? — осторожно позвала Асока, делая шаг вперед и не решаясь коснуться рукой острого плеча мириаланки. Тогрута поморщилась, когда затылком ощутила невидимый взгляд джедая, находящегося в данный момент у камер наблюдения, так как опасную пленницу нельзя было оставлять без присмотра одаренных. В основном здесь дежурили те члены Ордена, которые наотрез отказались участвовать в военных действиях из-за своих пацифистских соображений, продолжая следовать путем хранителей мира и защитников. — Ты меня узнаешь? — девушка сглотнула комок в горле, когда поняла, что не дождется какого-либо ответа от мириаланки. — Глупая, бесполезная, маленькая Асока Тано, — с ехидством, но без всякой злости выплюнула Баррисс, продолжая сидеть на своем месте. — Пришла позлорадствовать? Тогрута сморщилась, как от боли, услышав отчаянные нотки в прежде нежном, наполненном мудростью, голосе молодой женщины, и присела напротив нее на холодный шершавый пол, скрещивая ноги. Она внимательно смотрела на изможденное лицо Баррисс, замечая, насколько хрупкой и беззащитной та выглядела, и с содроганием вспоминала яростную одаренную, желавшую ей смерти и без жалости убившую сенатора. Однако сейчас перед ней сидела полубезумная, отчаявшаяся пленница, сломленная и всеми покинутая, и Асоке было больно видеть бывшую подругу такой, вспоминая, каким отличным товарищем она была. — Что заставило тебя ступить на это путь, Баррисс? — падаван с мольбой в глазах посмотрела на скривившееся в непонятной гримасе лицо мириаланки, надеясь услышать ответ и примириться с противоречивыми эмоциями внутри своей души. — Вы все идиоты! — внезапно повысила голос пленница, делая дерганные взмахи тонкими хрупкими руками, ее пальцы были скрючены, а длинные ногти придавали ей зловещий вид, словно крупная дикая птица билась в неволе. — Разве ты не видишь, к чему все идет, моя драгоценная подруга? Горюешь по сенатору? Вы все сгорите в огне войны! — Баррисс прервалась, когда ее тело сотряс сильный приступ удушающего кашля, а затем вновь подняла голову с горящими безумием внутри глазами. — Этот мир плотно окружила тьма, а джедаи лишились своего зрения, и как новорожденные котята слепо тычутся по сторонам, прокладывая путь к собственной гибели. А он наблюдает со стороны и смеется над вашими бессмысленными попытками сохранить мир, которого никогда не было. Вы все канете в небытие…бесполезные, слепые, надменные…как же я вас ненавижу. Мириаланка вскочила на ноги и заметалась по камере, натыкаясь на стены, которых она будто и вовсе не видела. — Погрязли в своих внутренних проблемах! И не хотите видеть очевидного! — пленница внезапно широко раскрыла глаза и подскочила к ошарашенной Асоке, вцепляясь в ее запястье длинными пальцами и заставляя подняться с пола. — Останови его! Останови, пока не поздно! Тогрута ощущала волны страха, окружающие ее бывшую подругу и передающиеся сквозь Силу самой девушке, заставляя каждую клеточку цепенеть от нехорошего предчувствия. Однако ученица никак не могла понять, о ком пыталась предупредить ее потерявшая ясный рассудок мириаланка, до боли сжимающая пальцы на плотной ткани перчатки. — Кого я должна остановить, Баррисс? — задала вопрос девушка, стараясь, чтобы ее голос не дрожал от волны эмоций, которая с головой накрывала юную тогруту. — Я не понимаю, объясни мне. Однако все ее вопросы ударялись о безумный взгляд насыщенных синих глаз, наполненных слезами, медленно стекающими по оливковой коже. — Останови! Иначе все мы канем в небытие… Асока сделала несколько судорожных вдохов и мягко отцепила руку пленницы от своего запястья, делая шаг назад. В ее глазах так же стояли слезы, которые она не спешила спрятать, а сердце болело так сильно, что казалось, она должна была уже потерять сознание. — Прости меня, Баррисс, — тогрута опустила голову вниз, четко понимая, что и здесь оказалась виноватой, слепой, слишком занятой своими проблемами, будто и не была джедаем. — Я должна была увидеть, как тебе тяжело, что у тебя были проблемы, и ты нуждалась в помощи. Я называла тебя своей подругой, но в самый нужный момент, меня не оказалось рядом. Прости. Падаван подняла дрожащую кисть и мягким невесомым движением провела по хрупкому плечу задрожавшей всем телом мириаланки, будто пытаясь передать частичку своего тепла пленнице. На какое-то тяжелое мгновение в синих некогда красивых глазах промелькнуло осознанное ясное выражение сожаления и привязанности, в следующую секунду вновь сменившееся страхом и холодными искрами отстраненного безумия. Девушка покачала головой и повернулась в сторону выхода, несколько раз в четком симметричном ритме постучав по металлической поверхности двери ранее оговоренным сигналом. Ей больше нечего было здесь делать, так как она не могла ничего узнать у этого сломленного существа, в которое превратилась некогда сильная духом рыцарь-джедай Баррисс Оффи. Асока хотела понять, что именно заставило ее бывшую подругу пасть во тьму и решиться на страшные убийства, лишившие ее рассудка, но потерпела поражение, лишь еще больше запутавшись, так как слова мириаланки все еще звенели в ее голове, предупреждая и прося остановить неизвестную личность. Писк коммуникатора настиг ее уже возле выхода из тюрьмы, когда тогрута глотала свежий прохладный вечерний воздух, наблюдая за тем, как медленно скрывалось за горизонтом солнце Корусанта. — Асока, ты где? — наполненный какими-то отчаянными нотками голос Скайуокера вырвал ее из мрачных размышлений, заставляя сосредоточиться на настоящем моменте. — Я искал тебя. — Мне надо было кое-кого навестить, — уклончиво ответила ученица, не желая сообщать молодому джедаю, кого именно она посещала, дабы не вызвать с его стороны яростную реакцию. — А ты? — Я в квартире Падме, — послышался тяжелый выдох, заставивший Асоку удивленно приподнять брови и настороженно замереть. Падаван покачала головой, не понимая, откуда в Скайуокере взялась эта отвратительная мазохистская нотка, на поводу которой он в последнее время так часто шел. — Оставайся там, я скоро буду, — она не дала мужчине сказать и слова возражения, намереваясь немедленно забрать неразумного джедая из места, в котором ему следовало находиться в последнюю очередь.

* * *

Девушка устало выдохнула и быстро подтянулась на руках, забираясь наверх знакомой посадочной платформы, плавно переходящей в уютную гостиную сенатора Амидалы. На ее движения тут же отозвались маленькие светильники, расположенные по периметру помещения, высвечивая мягкими лучами сгорбленную темную фигуру, расположившуюся на одном из мягких диванчиков и выглядевшую совершенно неуместно в данной обстановке. Тогрута неуверенно осмотрелась, словно из соседнего коридора на ее вторжение обязан был появиться кто-то из охраны, но затем покачала головой, понимая, что квартира пустовала, и не оставалось смысла стеречь безжизненные комнаты. В воздухе, несмотря на открытую платформу, ощущался неприятный пыльный привкус, который доказывал, что здесь давно никто не появлялся. Да и вся атмосфера помещения казалась мертвенно тихой и заброшенной, будто покинутый дом так же тосковал по своей безвременно погибшей хозяйке, подобно живому существу. — Зачем ты пришел сюда? — Асока приблизилась к замершему Скайуокеру и осторожно коснулась ладонью его напряженного плеча. Мужчина шумно выдохнул сквозь сжатые зубы, будто окружающая обстановка причиняла ему реальную физическую боль. — Хотел забрать себе хоть что-то на память… Тогрута сморщилась, стараясь не поддаваться на волну эмоций, пробежавшую от молодого джедая к ней, которая грозила захлестнуть ее всей своей мощью, пронизанной горем. Она только сейчас в полной мере осознала, что у Энакина не осталось даже голофото от погибшей супруги, а все ее личные вещи продолжали пылиться на своих местах в пустующей просторной квартире. — Это место должно было перейти к новому сенатору Набу, но она решила жить в личных апартаментах, которые ближе к зданию Сената, — невпопад пояснил Скайуокер, поднимая бледное усталое лицо, на котором ярко выделялся длинный шрам, тонкой линией пересекающий правую часть. — И как результат? — Асока нахмурилась и неодобрительно посмотрела на выглядящего сломленным мужчину, который отчаянно пытался спрятать от нее эмоции, что было глупым шагом, так как она отчетливо видела всю боль в этих широко распахнутых голубых глазах. Джедай покачал головой, и позволил густой кудрявой челке упасть на лицо, скрывая под светлыми прядями свои эмоции, а затем вскочил с места и рванул вперед по коридору, направляясь в комнату, где когда-то давно, будто в прошлой жизни, Падме приводила в порядок тогруту перед не самым лучшим образом кончившимся ужином. Тогрута, отшатнувшаяся назад, когда перед ее носом пронесся темный стремительный силуэт, с трудом удержала равновесие, а затем быстро последовала за Учителем, который явно пребывал в не самом лучшем расположении духа. Она затормозила на пороге комнаты, наблюдая, как Энакин пальцами живой руки, освобожденными от перчатки, медленно проводит по гладкой поверхности трюмо из светлого дерева, оставляя чистую дорожку, как мужчина невесомо прикасается к многочисленным баночкам, оставшимся на своих местах, будто их владелица лишь на несколько часов покинула свою квартиру. Девушка прикусила губу, стараясь не допустить своей слабости, не дать слезам, которые уже подступили к глазам, пролиться вниз, так как она не имела в данную минуту права расклеиваться, не перед наставником, который был полностью оглушен своим горем, ставшим слишком осязаемым в этом месте. Асока неуютно ежилась, так как в любой момент ожидала, что из коридора появится изящная стройная фигура сенатора Амидалы, которая улыбнется им широкой красивой улыбкой и спросит, отчего на их лицах такие хмурые выражения. Однако ее названная старшая сестра была мертва и, конечно же, никак не могла оказаться здесь, ведь падаван своими глазами видела, как ее тело сожгли на прощальной церемонии. Скайуокер внезапно низко зарычал, вытягивая вперед руки, в его лице появилось что-то звериное и хищное, а затем без всякого использования Силы, одним яростным взмахом, скинул хрупкие предметы с трюмо на пол, заставляя помещение наполниться оглушительным звуком бьющегося стекла. — Энакин! — вскрикнула тогрута, опешившая от внезапной и весьма бурной реакции мужчины. — Нас могут услышать жители дома! Ты же не хочешь иметь проблем с полицией? Однако молодой джедай не собирался подчиняться голосу разума. Он бросился в сторону длинных шкафов и решительно распахнул дверцы, вцепляясь руками в летящие отрезы разнообразных тканей, которые были к лицу красавице Падме. Асока сделала глубокий вдох и шагнула вперед, намереваясь остановить бессмысленное мародерство Учителя, однако он легко махнул ладонью, и падаван ощутила, что ее тело отправилось в полет, закончившийся на холодном полу, полном осколков. Девушка зашипела, когда острое стекло прорезало длинную царапину на ее открытом участке руки, и тут же вскочила на ноги, прыгая вперед и с силой хватая поддавшегося эмоциям мужчину за широкое запястье. — Энакин! — она громко крикнула, привлекая внимание Скайуокера, который отвлекся от разрывания шелкового длинного платья, и повернулся к ней с отчаянием в голубых потемневших глазах, под которыми залегли тени. — Это не поможет. Она нахмурилась, продолжая сдавливать своими хрупкими пальцами руку мужчины, и слегка потянула его на себя, заставляя отойти прочь от гардероба в центр темной комнаты. Энакин несколько секунд сверлил ее недовольным и даже злым взглядом, а затем послушно опустил голову и сгорбил плечи, признавая поражение, его будто в одно мгновение покинули силы, и мужчина покачнулся на подгибающихся коленях. Асока сглотнула комок, образовавшийся в горле, и окинула взглядом заполненный осколками пол, среди которых темнел продолговатый предмет, привлекший ее внимание. Ученица медленно присела и провела кончиками пальцев по изящному деревянному гребню, по краям которого тянулись витиеватые узоры и письмена на набуанском наречии, смысла которых она не в силах была понять. На тонких зубчиках виднелось несколько длинных темных волосков, и девушка прикрыла глаза, испытывая яркую неловкость, словно неосторожно ворвалась в чье-то личное пространство. От этой вещи веяло теплой знакомой энергией, будто хозяйка незримо присутствовала рядом. Тогрута решительно протянула ладонь и сжала гребень, а затем выпрямилась, поворачиваясь к по-прежнему стоящему на месте с потерянным видом Скайуокеру. Она сделала шаг вперед и вложила деревянный предмет в его широкую ладонь, своим тонкими пальцами заставляя его сжать руку. Мужчина невидящим взглядом окинул вещицу и поднес ближе к глазами, стараясь во мраке комнаты прочесть символы, но огорченно покачал головой, он точно так же как и Асока не понимал набуанский язык. — Духи Падме, — внезапно хрипло заметил Энакин, все еще держащий гребень у своего лица, крылья его носа затрепетали, а складки вокруг рта стали еще глубже. — Я заберу его с собой. Молодой джедай вновь пошатнулся на месте, не в силах нести на своих плечах горе, окутавшее его с головой, и Асока подалась вперед, позволяя наставнику опереться на нее и уткнуться носом в плечо. Она обхватила тонкими запястьями его широкие плечи и ощущала дрожь, пробегающую по телу мужчины, каждый раз, когда он судорожно делал новый вдох. — Мы не должны более посещать это место, — тихо на ухо шепнула она напрягшемуся Скайуокеру, чувствуя, как его дрожь передается и ей, выстужая каждую клеточку тела мертвенным холодом. — Пожалуйста, Энакин, давай уйдем отсюда. Я не могу… Тогрута отстранилась от наставника и решительно потянула его за руку прочь из комнаты, намереваясь, если понадобиться, воспользоваться Силой, но увести его отсюда, так как сама постепенно начинала поддаваться эмоциям, готовым свести ее с ума своей болью. Через несколько минут они стояли на практически пустынной залитой желтыми отсветами от ближайшего фонаря улице и хватали прохладный чистый воздух, будто только что выбрались из подводного царства и старались надышаться впрок. Асока продолжала держать в своем захвате руку Скайуокера, переместив пальцы на ладонь и ощущая их неестественный холод, словно насквозь пропитавший джедая. — Сенатор Амидала стала частью Силы, — нарушила тягостное молчание девушка, не решавшаяся в данный момент посмотреть в лицо своему наставнику. — И если это действительно так, то каждый раз, когда мы обращаемся к ней, мы обращаемся к какой-то маленькой частичке Падме. Энакин с силой сжал пальцы, заставляя тогруту поморщиться от пробежавшей по руке боли, а затем повернулся к ней с какой-то надеждой, отразившейся в стеклянных глазах. — Иногда я задаюсь вопросом: а кто из нас Учитель? — мужчина горько усмехнулся и тяжело выдохнул. — Совет дал мне неделю, если за это время я буду вести себя, как примерный мальчик, то меня отпустят на передовую. При условии, что целители одобрят мое психологическое состояние. Молодой джедай закатил глаза, всем своим видом показывая, что он думал по поводу осточертевших указаний Совета, и вновь уже серьезно и более сосредоточенно посмотрел на ученицу: — Асока, ты отправишься со мной? Падаван застыла на месте, не в силах пошевелить ни единым мускулом, так ее поразил этот простой вопрос, полный потаенной мольбы. Вопрос, на который она не могла ответить с ходу, вот так вот быстро и решительно. В ее голове все еще звучали злые, брошенные в гневе слова Скайуокера, боль, когда он одним махом разорвал их связь, все те случаи, полные обиды и отстраненности от нее. — Я не могу ответить сейчас, Энакин, — тихо произнесла девушка, с силой зажмуриваясь, будто не желая видеть выражение лица наставника. — Мне нужно время, чтобы все обдумать. — Я не стану торопить, Шпилька, — осторожно и не в своей манере заметил Учитель, отпуская из крепкого захвата пальцев ее ладонь. — Давай вернемся в Храм. Асока распахнула глаза, удивленная тем, как легко джедай позволил ей самой принять решение, и поняла, что он тоже изменился, и если раньше Скайуокер продолжал бы настаивать, заставляя принять свою точку зрения, то сейчас пусть и с трудом, но отпустил, признавая ее индивидуальность и не душа опекой. — Спасибо, — прошептала она еле слышно и первой направилась вперед по широкой залитой огнями улице, ориентируясь на светящуюся впереди громаду Храма Джедаев.

* * *

 — И что бы это значило? — протянула Асока с ехидством, держа руку с коммуникатором близко от лица. — Спокойный вечер среди нормальных людей — неплохо звучит, правда? — послышался в ответ веселый голос Юэна Лира, который уже пятнадцать минут уговаривал упрямую тогруту присоединиться к нему в вечернем мероприятии. Девушка закатила глаза к потолку, пробурчав что-то по поводу невыносимых мальчишек, а затем на ее губы наползла тоскливая улыбка, и она подумала, что выйти на свежий воздух со старым другом не было такой уж плохой идеей. Из установленной недели прошло пять дней, но падаван все так же не могла определиться, стоило ли ей возвращаться под командование Скайуокера и вновь отчаянно притягивать к себе все неприятности Галактики, или же лучше было остаться падаваном магистра Кеноби, рядом с которым она ощущала себя гораздо спокойнее. Тревожные мысли который день атаковали ее бедную голову, не давая сосредоточиться на любых других делах, так что хотелось взвыть волком, поэтому Асока тяжело выдохнула и пробормотала вялое согласие, решив, что встреча с Юэном вернет ей хорошее расположение духа. — Постарайся не выглядеть, как джедай, иначе будешь привлекать слишком много внимания, — напоследок напутствовал юноша и быстро прервал сеанс связи. Тогрута недоуменно приподняла брови, стараясь придумать, а как тогда ей следовало выглядеть, однако она прекрасно поняла своего друга и напряженно потерла лоб, с сомнением оглядывая свою старую комнату в их квартирке со Скайуокером, куда она заглянула в надежде поговорить с Учителем, однако тот в данный момент, скорее всего, растрачивал неуемную энергию в тренировочном зале, заставляя растрепанные чувства отходить на задний план. Поэтому в помещении было тихо и пусто, на скромной столешнице горел маленький круглый ночник, отбрасывая причудливые тени на голые серые стены. Асока поморщилась, вспоминая комнатку, в которой последнее время жила, где все пространство вокруг было обклеено пестрящими плакатами, раздражающими ее по началу, а сейчас казавшимися хоть какой-то краской среди монашеских интерьеров Храма. За окном уже висела привычная плотная тьма — медленно тянулся сезон, когда на их полушарии планеты сутки были наиболее короткими, так что Корусант приветливо переливался миллионами огней, несмотря на еще довольно раннее время. Девушка вновь растеряно оглядела лишенную признаков жилого помещения комнату и медленно сползла с неудобной постели, разминая затекшие ноги. Она слабо представляла себе, как могла перестать быть похожей на джедая, являясь им, но, тем не менее, подошла к металлическому шкафу, стоявшему в углу, и решительно распахнула створку. Все ее целые и еще пригодные к использованию личные вещи были перенесены в квартиру Оби-Вана, однако несколько старых тренировочных туник все еще белели ровной стопкой на правой полке. Под ними снизу угадывалось скомканное темное пятно шифона и бусин, к которому она и потянулась слегка дрожащей рукой. Пальцы быстро расправили длинное платье, порванное практически до середины бедра в районе подола, и в голове тут же вспыхнули воспоминания о том памятном не самом приятном вечере, когда она, Энакин и Падме отправились в «Алмаз» на тихий семейный ужин, закончившийся отвратительным терактом. Однако тогда Амидала была еще жива, и будущее не казалось настолько тревожным, а ей самой не надо было делать мучительный выбор, решая, с кем из наставников следовало остаться. Тогрута окинула давешний наряд оценивающим взглядом и с обреченным выдохом потянулась за маленькой коробочкой на самой верхней полке, где она хранила предметы первой необходимости, в том числе иглу с нитками, хотя на самом деле предпочитала пользоваться услугами служб Храма и занималась починкой одежды собственноручно в самых исключительных случаях. Накладывая не самые умелые стежки, которые должны были скрыть верхние шифоновые складки платья, Асока задумалась, зачем вообще оставила его у себя, очистив от грязных пятен и забросив в самый дальний угол гардероба. Однако у нее рука не поднималась избавиться от подарка Падме, тем более после ее смерти, когда у девушки мало что осталось от названной старшей сестры. В этом она отлично понимала чувства Скайуокера, который отправился в пустую холодную квартиру погибшей супруги, чтобы иметь хоть одну вещь, связывающую его невидимой ниточкой с любимой женщиной. Тогрута с сомнением осмотрела свою работу и, не давая себе сомневаться, быстро облачилась в наряд, вновь ощущая себя неуютно, будто пыталась влезть в чужую кожу, не предназначенную для такой, как она. Ей пришлось спрятать коммуникатор и единственный оставшийся меч в небольшую сумку, перекинутую через плечо, и падаван переживала, что в случае нападения замешкается, пытаясь добраться до своего оружия, но затем потрясла головой, мысленно ругая себя за то, что заранее настраивалась на неприятности. Она в последний раз обвела быстрым взглядом знакомую комнату и вышла в гостиную, сожалея, что ей не удастся сегодня поговорить с Учителем. Скромное зеркало, висевшее справа от входной двери, отразило ее хрупкую не совсем складную фигуру, вновь вызывая воспоминания о том далеком вечере. Асока выглядела практически так же, если не считать усталого взгляда голубых глаз, в котором отчетливо виднелись отпечатки произошедших за последнее время событий, придавая ей более взрослый вид. На груди тускло блестела цепочка с памятным медальоном, подаренным ей в последний вечер короткой жизни Падме, с которым девушка не расставалась, старательно пряча под одеждой, чтобы во время миссий шальной заряд не повредил тонкое ювелирное изделие. Тогрута провела кончиками пальцев по круглому медальону, ощущая странное тепло, словно сенатор Амидала находилась рядом и стояла прямо за ее спиной, одобрительно улыбаясь и будто прося ее просто немного отдохнуть, ученица практически наяву видела в отражении стройный полупрозрачный силуэт, окруженный ореолом длинных волнистых волос, но когда она резко обернулась, позади по-прежнему темнела скромная обстановка гостиной без всяких следов чужого присутствия. Асока покачала головой, понимая, что ее воображение играет с ней, а может быть это были очередные происки Силы, которые не всегда становились понятными даже спустя столько лет обучения в Храме. — Асока! — сверкнув индикатором, ожил ее коммуникатор, из которого послышался все тот же вполне довольный жизнью голос Юэна. — Встречаемся около второго запасного выхода на среднем уровне. — Договорились, — ученица усмехнулась и быстрым шагом покинула комнаты, утопающие в вечернем полумраке. Когда она прошла мимо ворот, приветственно кивнув стражу, который с неестественно прямой осанкой стоял слева от выхода, то сразу же заметила высокий статный силуэт своего старого друга, который выглядел совершенно непривычно, впрочем, как и она сама. Юэн Лир ослепительно улыбался, что делало его лицо юным и беззаботным, несмотря на усталые тени, собравшиеся под глазами, а надетый поверх обыкновенных черных брюк и светлой рубашки длинный расписанный орнаментом плащ придавал ему утонченный вид. Девушка удивленно приподняла брови, рассматривая достающие до пояса смоляные пряди, рассыпавшиеся по широким плечам и поддерживаемые лишь тонким ремешком, не дававшим волосам лезть в глаза. — Вот это образ! — выдохнула Асока, с недоверием продолжая пристально оглядывать молодого джедая, который в ответ скорчил кривую усмешку. — Мой Учитель любил брать меня в город по вечерам, — пояснил юноша, в голосе которого прозвучала отчетливая печаль по погибшему наставнику. — И он терпеть не мог привлекать к себе внимание, показывая всем, что мы джедаи. Он считал, что только слившись с толпой, изнутри общества, можно понять, чем живут местные обитатели. Девушка с интересом слушала Юэна, пока они неспешно двигались прочь от серой громады Храма, приближаясь к оживленным улочкам, запруженным самыми разнообразными существами со всей Галактики. — Твой Учитель был прав, — согласно кивнула тогрута, задумываясь о том, что ее другу, должно быть, было тяжело привыкнуть к манере строгого Мэйса Винду, взявшегося закончить обучение молодого падавана после гибели его наставника, однако Юэн ни единого раза не высказал своего недовольства, наоборот выказывая глубокое уважение и восхищение темнокожим магистром. — Мой Учитель несколько раз брал меня посмотреть гонки на нижних уровнях, — Асока скривилась, вспоминая не самую приятную атмосферу бедных кварталов Корусанта, где опасно было находиться без оружия. Шедший рядом юноша присвистнул, бросая какой-то завистливый взгляд на слегка смутившуюся тогруту, и рукой указал вперед, где им следовало свернуть. — Дааа, рыцарь Скайуокер не самый честный поборник правил Ордена, — хмыкнул молодой джедай и осторожным движением прикоснулся к ладони спутницы, не позволяя столкнуться с огромным волосатым вуки, которого сопровождали не выглядящие довольными несколько членов Сената. Падаван проводила странную компанию удивленным взглядом, в первый раз наблюдая среди ухоженных улочек верхних уровней представителя с Кашиика, которые не любили покидать пределов родной планеты. — Куда мы направляемся? — в голосе девушки прозвучало явное нетерпеливое любопытство, однако Юэн лишь покачал головой, хитро сверкая отливающими фиолетовым глазами. — Увидишь. Считай это тренировкой на терпение, падаван Тано. Асока сердито фыркнула, но не стала настаивать, заметив, что юноша продолжал практически невесомо прикасаться к ее пальцам, заставляя ощущать какое-то спокойствие и умиротворение, практически разлитое в воздухе. Война, разрывающая на части Республику, казалась невероятно далекой, лица встречающихся жителей столицы выглядели умиротворенными и безмятежными, и можно было представить, что они вдвоем были такими же обыкновенными людьми, после долгого рабочего дня вышедшими подышать свежим воздухом, а не джедаями, практически каждый день встречающимися со смертельными опасностями и боями. Узкая улочка привела их к большой площади, недалеко от Храма, на которой обыкновенно развертывали цветастые палатки торговцы со всех уголков Республики, но сегодняшним вечером вся территория была превращена в большую окруженную сияющими огнями арену. Тогрута широко распахнула глаза, наблюдая за стремительными кувырками акробатов, одеяния которых пестрели яркими отрезами ткани и перьев, а лица сверкали плотными слоями грима. Через мгновение к вытворяющим невероятные трюки мужчинам прибавились ослепительные вспышки цветного пламени, на краткий миг высветившие огромное количество силуэтов зрителей, собравшихся вокруг. — Уличное шоу? — девушка с недоверием покосилась на выглядящего довольным собой спутника, который широко улыбался. — Это артисты из самых известных театров Корусанта. Раз в несколько месяцев они устраивают такие представления для всех желающих без всякой страховки, голограмм и прочих приспособлений, как в давние времена, — пояснил юноша, в глазах которого горело искреннее восхищение. Падаван кивнула и перевела взгляд на одобрительно аплодирующих зрителей, являющихся в основной своей массе жителями верхних уровней, богато одетых и выглядевших сытыми и довольными, среди которых было немало детей. Окружающая обстановка дышала миром и обыкновенной повседневностью жизни, которая текла своим чередом с горестями и радостями и маленькими проблемами нормальных людей. Асока сделала глубокий вдох, стараясь раствориться среди этого временного умиротворения, продолжая наблюдать за артистами, в данный момент исполняющими сложный плавный танец. Слева от арены виднелись освещенные фигуры музыкантов, уверенно выводящих медленные ноты гармоничной мелодии. Тогрута повернулась в другую сторону и с удивлением заметила знакомое одухотворенное лицо Верховного канцлера, окруженного самыми приближенными членами Сената и несколькими личными стражами, одетыми по обыкновению в длинные алые одежды, оставляющими открытыми только глаза. — Это же Палпатин! — ученица указала рукой в сторону высокопоставленных лиц и повернулась к своему спутнику, который удовлетворительно кивнул. — Да, он не пропускает ни одного представления, — пожал плечами Юэн и перевел взгляд от арены на подругу, одобрительно ухмыляясь. — Должно быть, ему это доставляет удовольствие. Несколько секунд юноша внимательно вглядывался в голубые глаза тогруты, которая испытывала некое облегчение, словно какой-то тяжелый груз спал с ее плеч, когда они оказались в этом месте. — А тебе нравится здесь, Асока? — молодой джедай обвел рукой все пространство, будто говоря не только о представлении. Девушка слегка улыбнулась, понимая, что ей не надо было задумываться над ответом, а ее выражение лица говорило само за себя. — Никакой войны, смертей, опасности, — медленно протянул Юэн, с шумом втягивая в себя воздух. — Только нормальная жизнь, спокойные семейные вечера, любимая работа… Тогрута с неким ошеломлением повернулась к собеседнику, уловив глубокую тоску, прозвучавшую в его голосе. Юноша повернулся в ее сторону и сделал шаг вперед, сокращая расстояние до минимума. В его глазах таилось какое-то незнакомое и будоражащее чувство, которое Асока никак не могла разгадать. По ее спине пробежали мурашки, когда ее старый друг улыбнулся тоскливой, пронизанной мечтами о лучшей жизни улыбкой, заставляя прочувствовать его печаль, передающуюся волнами через Силу, а затем поднял руку и провел кончиками пальцев по щеке девушки, которая застыла на месте, не понимая, как ей следовало реагировать. Она хотела что-то сказать, как-то выразить свои эмоции, не совсем понятные ей самой, так как в очередной раз столкнулась с подобными ощущениями впервые, но Юэн не дал ей этой возможности, а стремительно наклонился и прикоснулся мягкими губами к ее рту. Легкий ненавязчивый поцелуй длился несколько секунд, а затем юноша медленно отстранился от опешившей тогруты, монтралы которой стремительно побледнели, становясь однородно-серого оттенка от дикого смущения и смеси ощущений. — Знаешь, Асока, — задумчиво протянул молодой джедай, всматриваясь в ее испуганные голубые глаза. — Война не будет длиться вечно. И когда она закончится, я хочу начать все заново, хочу понять, как это быть обыкновенным человеком. Падаван прекрасно поняла, что имел в виду ее собеседник, так как сама иногда замечала за собой подобные мысли, но никогда не позволяла им обрести полную силу. — Идем со мной, — мягко предложил Юэн, беря дрожащие ладони тогруты в свои горячие руки. — Мы выполним свой долг перед Республикой, закончим эту войну. И будем иметь полное право прожить долгую спокойную жизнь. На глаза юной ученицы набежали слезы, когда она до конца осознала, что конкретно в данную минуту предлагал ей старый друг. Она вспомнила, о чем задумывалась, когда наблюдала за нежными проявлениями чувств Падме и Энакина, как в сердце не раз появлялась тоска по домашнем уюту и семейному теплу, которого она была лишена с раннего детства. И сейчас Юэн предлагал обрести ей самое желанное с таким спокойным и уверенным выражением на лице, словно это было самым естественным и логичным завершением их обучения в Ордене. Асока практически наяву могла видеть, какой была бы ее жизнь, если бы она позволила согласиться и доверилась бы юноше. Перед глазами мелькали кадры несуществующего будущего, в котором у нее была семья, были дети, большой уютный дом на тихой зеленой планете, и это настолько невыносимо сильно манило ее, что она практически ответила согласием, когда внезапно в сознании пронесся образ ее Учителя с бледным осунувшимся лицом. Тогрута резко выдохнула и отшатнулась назад, вырывая руки из мягкого захвата, отчего ей вдруг стало холодно. Она уже знала, что ответит и не могла поверить себе, что собиралась отказаться от того, что было практически осязаемым. — Я не могу покинуть Орден, Юэн, — девушка опустила голову вниз, отчего-то чувствуя себя виноватой, будто только что дала звонкую пощечину своему старому другу. Однако молодой джедай лишь кивнул, продолжая понимающе улыбаться и смотреть в ее побледневшее лицо. — Конечно, нет, — Юэн пожал плечами и быстро провел рукой по ее запястью, словно успокаивая. — Ты не оставишь Скайуокера одного. Асока нахмурилась, ощущая какой-то недосказанный контекст, прятавшийся за этой простой фразой, когда юноша перед ней внезапно прикрыл глаза, будто к чему-то прислушивался, а затем эмоции на его лице резко сменились на яркую незамутненную тревогу с ноткой страха. Обжигающая, полная яркого предупреждения волна в Силе взметнулась вокруг них плотной пеленой, заставляя тогруту напрячься всем телом, не совсем понимая, откуда исходила опасность. Она успела заметить легкую искру сожаления, промелькнувшую в фиолетовых глазах Юэна, окруженных синеватыми орнаментами татуировок, ярко выделявшихся на бледной коже. А в следующую секунду молодой джедай поднял ладони наверх и, используя свои способности, оттолкнул ее далеко назад вместе со стоявшей неподалеку маленькой девочкой, испуганно вскрикнувшей от непонимания. Асока больно ударилась о землю, ощущая, как воздух с силой вылетел из легких, а в голове загудело, только через секунду осознав, что гул шел не изнутри, а снаружи. Серии взрывов продолжали сотрясать превратившуюся в хаос площадь еще некоторое время, заставляя существ разбегаться в разные стороны от врезавшегося со всей силы в землю горящего грузового транспорта. Рядом послышался судорожный всхлип, и тогрута заметила съежившуюся от страха девочку, которая была цела и невредима лишь благодаря решительным действиям ее друга. Сердце вдруг пропустило удар, когда ярчайшая сияющая точка в Силе внезапно моргнула несколько раз и медленно погасла, оставляя пугающую ледяную пустоту вместо себя. Ей не надо было подходить ближе, чтобы понять, что Юэн Лир только что погиб и слился с вечностью, будто его и никогда не существовало в этом мире. Асока была оглушена тем чувством несправедливости и недоумения, не понимая, как джедай мог погибнуть не во время миссии, не в бою с сотней дроидов, а среди простой нелепой случайности. Вокруг постепенно наводили порядок сотрудники полиции, канцлера Палпатина уже увели на безопасное расстояние, а раненым тут же оказывалась помощь. Тогрута медленно, словно под гипнозом, поднялась на дрожащие подгибающиеся ноги и сделала шаг вперед к дымящимся обломкам, бывшим транспортным средством. Из-под завала несколько пожарных дроидов вытаскивали изломанное тело, завернутое в такой знакомый красивый плащ, успевший обуглиться в нескольких местах и покрыться неровными дырами в ткани. Девушку попытались остановить сотрудники полиции, но она быстро достала из сумки рукоять меча и сунула им под нос, прохрипев что-то про то, что это дело джедаев и лучше бы им пропустить ее. Все еще пребывая в состоянии потустороннего транса, тогрута опустилась на колени рядом с телом ее друга, который даже в последний момент оказался верен своему долгу и успел увести от опасности свою спутницу и маленькую девочку, поступив, как и любой из членов Ордена. Асока кончиками пальцев провела по все еще теплой покрытой грязными разводами и кровавыми царапинами щеке, прикрыла смотрящие в пустоту фиолетовые глаза, внезапно потерявшие весь свой яркий оттенок, и обхватила тяжелое тело руками, закидывая погибшего друга себе на плечи. Она не один раз подобным образом вытаскивала раненых и павших клонов с поля боя, даже Скайуокера несколько раз пришлось нести на собственном хребте, но никогда падаван не испытывала этого жуткого ощущения, придававшего миру пустой серый оттенок, будто все хорошее резко выжгли из ее сердца. Никто не пытался ей помочь или остановить, услышав о том, что погибший и она сама были джедаями, так что тогрута беспрепятственно покинула разоренную наполненную ранеными людьми площадь, с помощью Силы удерживая с каждой минутой холодеющее тело на своей спине. Каждый шаг давался с огромным трудом, словно вся тяжесть Вселенной в данный момент лежала на хрупких плечах оглушенной горем ученицы, которая медленно приближалась к главным воротам Храма. Она не помнила, когда успела связаться по коммуникатору с Учителем, прося помочь ей, не помнила, как навстречу выбежали встревоженные фигуры Мэйса Винду, Йоды и Ки-Ади-Мунди, подхватившие сползающее мертвое тело падавана Лира, не помнила даже, как целитель Вокара Че провела полную диагностику ее организма, подтверждая, что девушка не была ранена, а следом влила в нее какую-то гадкую успокаивающую настойку. Асока пришла в себя только в пустом коридоре перед высокой темной фигурой Скайуокера, который сверлил ее полным беспокойства взглядом голубых глаз и держал тяжелые ладони на дрожащих острых плечах. Ученица подняла голову и тяжело сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло, а затем прохрипела, не узнавая свой отчужденный голос: — Перед смертью Юэн предложил мне покинуть вместе с ним Орден, чтобы жить обыкновенной жизнью, когда кончится война. Брови Энакина нахмурились, а на лбу пролегла горестная складка, когда он услышал сказанные таким отстраненным тоном невероятно важные слова. Мужчина тяжело выдохнул и сгреб в крепкие объятия судорожно вцепившуюся в него тогруту, которая, наконец, дала волю оглушающим эмоциям. — Он стал частью Силы, да? — пробормотала она в плотную черную тунику, утыкаясь в грудь джедая и не чувствуя успокоения, несмотря на его утешительное присутствие. — Да, — кратко ответил Учитель, прекрасно понимая, что в данный момент ощущала его ученица. — Но от этого ничуть не легче, — Асока слегка отстранилась, чтобы заглянуть в бледное потерянное лицо наставника, который не умел говорить подходящих слов и от этого чувствовал себя беспомощным и неловким. — Шпилька, я… Но она лишь покачала головой, не давая закончить предложение, и еще сильнее вцепилась в предплечья мужчины, за которые с отчаянием хваталась. — Я приняла решение, Энакин, — девушка на секунду прикусила губу, легкой болью отрезвляя себя и сосредотачиваясь на настоящем моменте, а затем продолжила. — Как только Совет реабилитирует тебя, я последую за тобой, Учитель.