Черная паутина над миром заклинателей

За спиной раздался тихий шорох. Вэй Усянь, замерший у входа в пещеру, рассеянным взором смотря вдаль, вздрогнул и поспешно нырнул в темную глубину, подходя к пришедшему в себя Лань Чжаню. Опустившись на колени, он протянул руку, осторожно дотрагиваясь до лба, чтобы проверить — спал ли жар, промучивший мужчину всю ночь. Ванцзи вдруг вцепился в эту руку, не давая ее убрать и прижимая к себе. — Еще не пришел в себя? — с нервным смешком заметил Вэй Ин, с беспокойством разглядывая бледное лицо. Золотистые глаза вновь спрятались под веками, скрывая тоску, и лишь пару вздохов спустя Лань Чжань отпустил чужую руку, спокойно взглянув на Старейшину. — Где мы? — в горле пересохло, и он закашлялся. Вэй Ин достал фляжку с водой, найденную в вещах нефрита, единственную, что оказалась у них с собой. Половиной он еще раньше промыл рану, перед тем как нанести мазь, а оставшимся количеством теперь помог напиться своему спутнику. — В пещере Фумо. Прости, я не знал… — Не нужно. — Что? — удивленно глянул Старейшина Илин на друга. — Не нужно извинений. Какое-то время Вэй Ин смотрел на него молча, затем отвел взгляд. — Мне не стоило тебя оттуда забирать. Мне вообще не стоило… Лань Сичэнь позаботился бы о тебе. — Нет! — воскликнул второй нефрит и вцепился в его руку. — Лань Чжань? — С тобой, — задрожавший голос был полон такого отчаяния, что у Вэй Усяня перехватило дыхание. — Вздор! — Старейшина Илин болезненно нахмурился, вырывая свою руку. — Теперь еще неизвестно, чем все это кончится. Я никак не ожидал, что Мэн Яо вывернет все доказательства против меня же. И лучше будет, если ты при этом никак не окажешься со мной связанным. — Нет, — упрямо повторил Лань Чжань, отворачиваясь от него. — Ты сам не понимаешь, что говоришь! — Вэй Ин вскочил, прошел ко входу в пещеру, но, чувствуя беспокойство за состояние друга — вернулся и уселся рядом. — Весь этот совет был похож на представление, я совершенно не мог сообразить, что мне делать… И Вэнь Цин, как они посмели против нее! Почему Лань Сичэнь позволил всему этому прозвучать?! Он прикрыл ладонью лицо, но тут же вздрогнул и посмотрел на Лань Ванцзи, когда услышал шорохи — тот осторожно приподнялся, пытаясь усесться. Некоторое время они молчаливо боролись, если так можно было сказать об осторожных прикосновениях Вэй Усяня, пытавшегося уложить друга обратно на собственное же свернутое ханьфу, и слабых попытках того принять вертикальное положение. Упрямость нефрита в итоге победила. — Он тоже был шокирован, — вернулся Лань Чжань к последнему прозвучавшему вопросу, игнорируя сердитый и беспокойный взгляд своего спутника. — Арх! Это же его супруга, спутница, и в конце концов, он глава одного из Великих Орденов, или я что-то неправильно понимаю? — Все так. — Мне не нужно было посещать Совет, — вдруг потер глаза Вэй Ин и, пытаясь справиться с раздражением и накатывающей усталостью, подскочил было, но все равно вернулся обратно, усаживаясь прямо перед Лань Чжанем, упираясь руками в холодный камень и опуская голову между плеч, словно каясь. — Я, как обычно, все испортил. — Нет. — Ай, замолчи! Я вовсе не понимаю тебя, зачем тебе нужно было во все это вмешиваться? Ты лишь привлек к себе внимание, и теперь каждый осуждающий меня — сможет ткнуть в тебя пальцем! — он встрепенулся, и его голос постепенно все повышался, лицо нервно дергалось, и казалось, что он вот-вот сорвется в крик. — Я не знаю, кем притворялся Гуанлуань-саньсю, но я — всего лишь отступник! Кто тебя вообще просил?! Это… Вдруг хлесткий удар остановил его на полуслове, и Вэй Ин схватился за опаленную щеку. У него был столь озадаченный вид, будто он не сразу понял, что произошло, но красный свет в глазах потух, и он поднял на своего спутника уже прояснившийся серый взор. Полный изумления. — Лань Чжа-ань? — потрясенно выдохнул он, силясь понять, что это сейчас было и что ему теперь делать. — Замолчи, — зло процедил второй нефрит сквозь стиснутые зубы. Он взглядом, излучающим настоящую ярость, какое-то время испепелял Старейшину на месте, но все же отвернулся. — Ну, в конце концов у нас еще остались некоторые зацепки, — примиряющим тоном пробормотал Вэй Ин. Коротко глянув на него и заметив, что тот все еще держит ладонь прижатой к щеке, Лань Чжань заставил его убрать руку и осторожно погладил покрасневшую кожу. Через нежное прикосновение мягко полилась духовная энергия, снимая боль и в то же время успокаивая. Вид Ханьгуан-цзюня сделался смущенным и виноватым, едва заметная складка залегла между бровей, и захотелось стереть ее пальцем и коснуться нахмуренного лба губами, избавляя от всех печалей. Вэй Ин прочистил горло и невольно облизнулся и, чтобы скрыть неловкость от собственных неуместных мыслей, насмешливо заулыбался, раздумывая, как можно было бы подшутить над праведным нефритом. — Да ладно, Лань Чжань, ты не должен чувствовать себя виноватым… Говорят, надо поцеловать — чтобы не болело? — он нервно фыркнул, вспоминая собственный метод излечения ранее и от того чувствуя еще более жаркую волну стыда — кто бы мог подумать! — глядя на оцепеневшее лицо и ушедший в пол взгляд. Но судьбу дальше искушать не решился, отчаянно борясь одновременно со смятением и воодушевлением, и с каким-то судорожным вздохом вернулся к наиболее важной сейчас теме. — Знать бы еще, что именно я смог нарыть на все происходящее теперь. Да и что вообще происходит? Как жаль, что я ничего не помню. — Мгм. — Ладно, для начала нам нужно спуститься в какую-нибудь деревню и заняться твоими ранами. — Я в порядке. — Не рассказывай этого мне, ведь это я перевязывал твою рану! Лань Чжань вдруг схватился за бок, там, где была нанесена рана, и Вэй Ин перепугался, схватив его в свою очередь за плечи. — Ты что? Тебе плохо? — Нет, — второй нефрит выглядел скорее озадаченным, когда коротко глянул на друга, суетно ощупывающего его. — Темная энергия? — Да, клинок был отравлен, потому, я думаю, ты и потерял сознание. — Ты очистил? — нахмурился Лань Чжань, с требовательным беспокойством ловя смущенно отведенный взгляд. — Я, да… А что еще нужно было делать? — отчего-то Вэй Ин рассердился, но по-прежнему смотрел куда угодно, только не в ответ на пристальный взор золотистых глаз. — Хорошо. Они наконец-то отпустили друг друга и какое-то время неловко молчали. По крайней мере, Вэй Усяню было неловко. Он было открыл рот, чтобы сказать хоть что-то, лишь бы не оставаться в тишине, как вздрогнул и резко обернулся. Лань Чжань успел заметить, как вспыхнули его глаза красным пламенем и он весь напрягся. — Здесь… — не договорив, он порывисто вскочил и бросился на выход из пещеры, к чему-то прислушиваясь. В следующее мгновение глаза его широко раскрылись, а вдали показались медленно бредущие мертвецы. Лань Чжань вышел следом, проигнорировав возмущенный взгляд своего «врача», и какое-то время столь же молча разглядывал нежданных гостей, потом с вопросом в глазах обернулся к Старейшине Илин. Вместо ответа тот лишь достал флейту и сыграл несколько мелодий. Казалось бы — ничего не меняется, преображенные мертвецы никак не реагируют, когда Вэй Ин опустил флейту и раздраженно цыкнул, закусив по своему обыкновению ноготь большого пальца, погружаясь в раздумья. — Вэй Ин? — Лань Чжань, я же не доставал тот меч… из Черепахи-Губительницы? — Нет. — Тогда я совершенно ничего не понимаю… — Вэй Ин оглянулся на своего спутника, озадаченно хмурясь, и продолжил, пожимая плечами. — Они не подчиняются мне, не реагируют ни на призыв, ни на развоплощение. Подожди же ты! — торопливо добавил он, заметив, что Лань Чжань достает меч. — Ты ранен и истощен, а их слишком много. Пока что они не нападают… И у меня есть идея! Вернемся. Старейшина Илин решительно направился обратно в пещеру, но не стал останавливаться на площадке, где они до этого отдыхали, а прошел вглубь. Рядом послушно завис горящий талисман, разгоняя мрак под самые своды, когда они остановились перед черным озером в глубине. Вэй Ин решительно повернулся к Лань Чжаню и вдруг требовательно протянул руку к его мечу. Тот дернулся, но все же отдал Бичэнь, смиренно ожидая, что еще придумает темный заклинатель. И испуганно вздрогнул, когда тот размашисто полоснул лезвием по ладони, щедро выливая кровью узор вокруг озера. — Вэй Ин! — Не отвлекай, — раздраженно цыкнул Старейшина, продолжив бубнить себе что-то под нос. Закончив сложную пентаграмму, он тяжело вздохнул, потом встрепенулся и вновь принял невозмутимый вид, зажимая кулак. Лань Чжань поспешно дошел до него и схватил руку, явно намереваясь с помощью духовных сил залечить эту рану, но Вэй Ин лишь сердито вырвался. — Побереги силы, они тебе сейчас понадобятся. Нужно будет заманить мертвецов в пещеру, чтобы я смог их запечатать, и мне одному это будет не под силу. — Что ты задумал? — Увидишь. Пока что просто дай мне бинт, у тебя еще оставались. Едва Лань Ванцзи закончил перевязывать руку Старейшины, как от входа донесся какой-то шум. Вэй Ин нахмурился, ожидая, что это мертвецы пришли в движение, и поспешил на выход. Но их удивленным взглядам открылось совсем не то, что они ожидали. — Учитель Вэй? Мужчины хмуро переглянулись. — Какого черта?! Зачем вы приперлись сюда?! И… Это? А-Юй?! Что с ним? — Подождите, учитель Вэй… — тихо пробормотал Лань Сычжуй, виновато оглядываясь на своего друга, Цзинъи, с которым вместе держал бесчувственного мужчину, в котором Вэй Ин с удивлением опознал своего подельника по тройному… по краже бумаг Мэн Яо. — Дядя! — вдруг вскрикнул Цзинь Лин, стоявший впереди друзей, и кинулся к Вэй Усяню, обхватывая того за пояс. — Я знал! Дядя… прости! Папа лежит, а я… Меня никто не слушает! И мама… Дядя! — Тише-тише, — потрясенно прошептал Вэй Ин, невольно положив ладонь на голову племянника и пытаясь успокоить его. — Я ничего не понял. Объясните мне еще раз. И, найдя взглядом самого спокойного паренька, поощрительно кивнул ему. — После вашего исчезновения поднялась ужасная суматоха, — послушно принялся отчитываться Сычжуй-эр, невозмутимо поправляя повисшего на его плече мужчину, словно тот не был выше его почти на голову и старше на пяток лет. — Охрану усилили, созвали заклинателей. Ляньфан-цзунь… Он объявил, что вы — отступник и, перейдя на сторону тьмы, желаете подчинить себе мир праведных заклинателей. — Он мерзавец! Дядя! И мама это сказала! А утром… И она… Дядя! Дядя Цзян не стал меня слушать, и я… и мы… Дядя! — Цзинь Лин еще крепче вцепился в него, прижимаясь и едва сдерживая истеричные всхлипы. — Мы не поверили… — тихо дополнил сбивчивую речь Лань Сычжуй, с беспокойством заглядывая в лицо Старейшины, — вечером мы услышали, как господин Мо, изрядно перебрав вина, рассказывает о… — Он заявлял, что любовался на прекрасного, — в голосе перебившего друга Лань Цзинъи послышалось отвращение, — на того… На Цзинь Гуанъяо, в общем, и не один, а в обществе… первого заклинателя, — чуть сердито буркнул он, покосившись на учителя, но тот все так же отстраненно слушал рассказ. — Ну мы поймали его и хотели того… Мы хотели… В общем… — Правильно, — вдруг раздался холодный голос Лань Чжаня, стоявшего за спиной Старейшины, и все дружно вздрогнули, как, кажется, и Мо Сюаньюй, продолжающий больше походить на труп, чем те, кто стоял в стороне от группы заклинателей — смирных цзянши. — Да! И тогда Мо Сюаньюй сказал нам, что видел, как Гуанлуань-саньсю вытащил документы из… Я не понял, если честно, откуда, и почему у Цзинь Гуанъяо — две шкуры? Учитель Вэй? — Дальше, — отстраненным голосом ответил Старейшина, сосредоточившись на попытках стереть следы слез с запыленного лица молодого господина Цзинь, что делало его более похожим на гуя, чем на живого человека. — Мы хотели доложить обо всем главе клана Лань, — тихо вмешался в разговор Лань Сычжуй, стараясь не смотреть на своего учителя, гладящего племянника по голове, и сосредоточившись на Лань Ванцзи, — но стоило нам дождаться его в своих покоях — поднялась невообразимая суматоха, и сказали, что… — Мама пропала! — истерично воскликнул Цзинь Лин и вновь вцепился в ворот шэньи Вэй Усяня, который так и не успел накинуть все еще валяющийся на полу пещеры дасюшен¹. Какое-то время дядя еще продолжал его успокаивающе гладить, но вдруг схватил за плечи и встряхнул. — Цзян Яньли пропала?! — Да, мама… Ее не было, и никто не знал! Талисманы показали темную энергию, и сказали… — Учитель Вэй, простите, но в пропаже госпожи Цзинь тоже обвинили вас, — виновато потупил взгляд Лань Сычжуй, искренне переживающий за своего наставника. — Кто… Лань Чжань! — вскрикнул мужчина, порывисто оборачиваясь к своему спутнику, словно к единственной своей надежде. — Мы найдем ее, — в мгновение ока оказался рядом с ним нефрит, хватая за плечо и для убедительности с силой стискивая его. И следом повернулся к юношам, слегка хмурясь, на что те тут же приняли вид самых прилежных учеников — судорожно распрямили плечи, даром что на них болтался бесчувственный ценитель мужской красоты, почтительно склонили головы и потупили взор полу. — Что дальше? — Я увидел, как господина Мо грузят в телегу, а один из тех, кто должен был его везти, — послушно зачастил Лань Цзинъи, — он сказал, что за неподобающее поведение и поступки, недостойные благородного ордена, его изгоняют в родную деревню. Вот только господин Мо сам неоднократно повторял, что родом из Чифу², а повезли его ровно в противоположную сторону… — И как раз я встретил молодого господина Цзинь, — подхватил доклад друга верный Сычжуй, мазнув слегка виноватым взором по тому самому господину Цзинь, который, впрочем, упорно не отлипал от дядюшки. — Ему запретили покидать резиденцию, и он… — Они сказали сидеть и ждать! — закричал юноша, вырываясь из-под защищающих его рук. — Как я мог ждать?! Отец прикован к кровати, мама… Я остался за главного, я — а не мерзкий Ляньфан-цзунь! Как у него язык не отсох назвать моего дядю отступником?! — Мы еще вырвем ему язык, обещаю, — вдруг ласково обхватил лицо юноши ладонями Вэй Ин, заглядывая ему в глаза своим демоническим взором. Такому обещанию нельзя было не поверить, и парень тут же успокоился. — И шицзе… и маму найдем! Я клянусь тебе собственной жизнью, я сделаю все, чтобы вернуть ее домой целой и невредимой! [1] Шэньи, 深衣 — один из верхних халатов, который обычно надевается под дасюшен или чаошен. Обязательно завязывается поясом. Дасюшен (大袖衫) — верхний халат ханьфу с широкими рукавами. [2] Чифу — древнее название Яньтай. Я не помню, чтобы в новелле указывались хотя бы приблизительные территориальные координаты родной деревни Мо Сюаньюя, но по всему выходит, что где-то недалеко. Для красного словца я выбрала район на той стороне провинции Шаньдун, который противоположен направлению к району Илин, если считать от условного местоположения резиденции Ланьлин Цзинь в Цзинань.