Черная паутина над миром заклинателей

Руки, все это время сжимающие его одеяния, то ли не желая, то ли не в силах обхватить за шею, вдруг судорожно дернули ткань, привлекая внимание. — Вниз, — беззвучно шепнули губы, но на такой высоте и скорости было сложно услышать тихий звук — закладывало уши. — Мгм, — так же беззвучно кивнул Лань Чжань. Перед самой землей, на небольшом пригорке недалеко от реки, по излучине которой они двигались, он спрыгнул с лезвия, осторожно укладывая свою ношу на траву, заботливо придерживая под голову. Тяжелый вдох и слабый жест в попытке притянуть к себе, и Лань Чжань послушно подался вниз, в ожидании услышать что-то важное, но вместо этого его щеки коснулись холодные губы, прижались на мгновение, скользнули чуть ниже, уткнувшись в изгиб шеи, и замерли, едва ощутимым дыханием опаляя кожу. — А-Чжань… — Молчи. — А-Чжа-а-ань… Лань Чжань, задрожав, порывисто обхватил супруга, изо всех сил прижимая к себе, вжимаясь лицом, вдыхая родной запах вперемешку с вкусом крови, пролитой в пещере Фумо. — А-Чжань, — Вэй Ин тихо прошептал в самое ухо, словно не понимая, что испытывает на прочность даже несравненную выдержку нефрита, — мой любимый муж… Лань Чжань замер на мгновение, потом отстранился и выжидающе заглянул во все еще бледное лицо, оживляемое лишь теплым светом серых глаз. По его щеке вдруг медленно скатилась слеза, и Вэй Ин содрогнулся всем телом, приходя в ужас, из последних сил обхватывая супруга за шею и притягивая к себе. — Вэй Ин? — жалобно позвал его Лань Чжань и ответил на испуганные объятия. — Я, я здесь, а-Чжань, я здесь… Лань Чжань, сидя на земле, удерживая на руках дрожащего Вэй Ина, все глубже целовал его, не в силах успокоиться и оторваться от податливых губ. — Учитель Вэй! Ой… Отвернитесь! — раздался позади пары заклинателей юный голос и какой-то невнятный шум. Вэй Ин судорожно выдохнул, тяжело оседая в объятиях. Руки, до того крепко сжимающие любимого, безвольно упали, и он привалился щекой к надежному плечу, удерживаемый лишь объятиями мужа. — Вэй Ин, — тихим, прерывистым шепотом позвал его Лань Чжань, силясь взглянуть ему в глаза, но те были устало прикрыты. — Одну ночь… — тихо прошептал Вэй Ин, из последних сил заставляя двигаться свой онемевший язык. — Отдых… Всего одну… И совершенно обмяк, теряя сознание. Первое, что появилось — ощущение тепла, граничащего с холодом, пробирающимся по спине. Он поерзал, пытаясь прижаться плотнее, и что-то заботливо притянуло его к этому источнику тепла, укрывая теперь со всех сторон, и он на какое-то время замер, наслаждаясь комфортом. Умиротворение мгновенно исчезло, когда воспоминания хлынули под полог тьмы, до поры до времени укрывающий его сознание. Последние остатки отравления окончательно испарились, выгнанные крепким организмом и заботой, которой его окружали с момента ранения. Вэй Ин резко поднялся, в полумраке силясь понять, где находится, но тут же сильные руки обхватили его поперек, и он вновь почувствовал тепло — по всей спине, к которой прижималась крепкая грудь. — А-Чжань? — испуганно позвал он в пустоту. — Мгм… Как ты? — Кошмарно, — захныкал Вэй Ин, с облегчением обмякая в надежных объятиях, не желая дальше задумываться, где он и что происходит, когда самый дорогой человек в мире находился рядом с ним. — Все тело ноет… — Ты проспал сутки. — Что? Почему ты не разбудил?! Времени нет, — но мгновенная вспышка паники растворилась в мягких, ласковых поглаживаниях. — Отдохни. Скоро утро. — Где мы? — В гостинице. Вэй Ин обессиленно повалился обратно на кровать, цепляясь руками и ногами за мужа, вынуждая улечься рядом. Даже не рядом, а сверху, и глубоко вдохнул, наслаждаясь родным запахом и чувством тяжести. — Лань Чжань… Прости меня. — Не нужно. — Нужно… как подумаю… — Не нужно, — тихо повторил Лань Чжань, затыкая супруга долгим поцелуем. — Ммм, — промычал он в губы, когда его наконец-то выпустили из сладкого плена, потом вдруг тихо захихикал, — зато ты подарил мне осла! — Ужасно, — едва слышно ответил второй нефрит, пряча лицо на плече супруга. — Поверить не могу… Ты бы видел себя! Ты залез в этот двор и… — Замолчи… — Ты оставил за него юаньбао! А-Чжань, тебе для меня ничего не жалко, да? А ведь я всерьез обдумывал, что после такого жеста — должен на тебе жениться! — Замолчи, — с напором повторил Лань Чжань, по-прежнему не поднимая головы. — И все время подшучивал над тобой, гадая, откуда у тебя столько ко мне терпения, — фыркнул Вэй Ин, потом порывисто прижался к лежащему на нем мужчине и со странной тоской в голосе добавил, — знаешь, а ведь я думал, что на самом деле натворил что-то ужасное, и ты теперь должен за мной следить, поэтому остаешься рядом. — Нет! — дернулся Лань Чжань и попытался приподняться. — Я знаю, что нет… Но в тот момент… Я все гадал, что же за преступление совершил, что меня и не казнили, не заперли, но и на свободе не оставили, и почему именно тебе выпала ноша… — Вздор! — Лань Чжань вновь требовательно поцеловал мужа, не в силах дальше слышать его страшные слова. — Вздор, вздор, — согласно забормотал Вэй Ин, когда они прервались, чтобы глотнуть воздуха. Он обхватил лицо нефрита ладонями и заглянул в его глаза, полные нежности и любви, полностью повторяя его собственное выражение, и этот отклик, эта взаимность — порождала где-то внутри волну теплого счастья, проходящего от макушки до пяток. — А-Чжань, я так соскучился по тебе… — Тебе нужен отдых. — Я уже отдохнул! А-Чжа-а-ань… А-Чжань, у меня все тело затекло, и я знаю отличный способ размяться, — лукаво улыбнулся он в приоткрытые губы, нежно касаясь кончиком носа щеки супруга. — Лань Чжань, ты не можешь мне сопротивляться, твой нефритовый жезл уже упирается мне в бедро. И с наслаждением отметил, как розовеют мочки ушей мужчины, а сам он замирает, переставая дышать. — И как ты можешь терпеть такое возбуждение с таким невозмутимым выражением лица? — Не могу, — тихо ответил Лань Чжань и в подтверждение своих слов укусил мужа за скулу. — Ай! А-Чжань, — тихо рассмеялся Вэй Ин, выгибая шею, подставляясь под череду то мелких, влажных поцелуев, то неглубоких укусов. — Ах, а-Чжань, но ведь ты прав, времени на игры нет, нужно успеть разобраться со всеми проблемами, накопившимися за время моего «отсутствия». И вновь рассмеялся, когда на лице Лань Чжаня, отстранившегося и недоверчиво посмотревшего на него, отобразилась искренняя обида. — Нет. Сначала завтрак. — М, господин заклинатель, не хотите ли вы сказать, что мы все равно никуда не отправимся, пока не наступит завтрак? — Мгм. — Но мы могли бы взять что-то с собой и перекусить по дороге… — Мгм, — неуверенно согласился Лань Чжань, нахмурившись и пытаясь придумать, что на это можно возразить. Он знал, что супруг опять забавляется с ним, но жажда близости мешала здраво мыслить. — Но… — Но мне нужен отдых? — Мгм. — Тогда не должны ли мы отказаться от… — Нет, — поспешно прервал его муж, и Вэй Ин снова рассмеялся. — Если уж я проспал сутки, то ничего не изменится, если мы потеряем и это утро… — ему никогда не надоедало дразнить праведного нефрита, столь охочего до постельных игр, что каждый раз был готов переступить через собственное смущение, но сейчас он и сам едва сдерживался. Порывисто прижавшись к самому желанному человеку, нависшему над ним, он попытался уронить его на себя и, потерпев неудачу, стал оглаживать мускулистую спину, покрывая хаотичными поцелуями плечи и шею. — А-Чжань, а знаешь ли ты, что я поцеловал тебя в пещере, пока ты был без сознания? — Н-нет, — сдавленным голосом ответил Лань Чжань, вновь вызывая смешок у супруга. — Поверишь ли ты мне, что, не имея ни малейших грязных намерений, я все же едва смог оторваться от твоих губ… Ты такой сладкий, мой а-Чжань, — прошептал он и впился в манящие губы. Ему ответили на поцелуй жадно и грубо, перехватывая инициативу и вынуждая безвольно растаять под едва сдерживаемым напором. Он так соскучился. Он так устал. Он так боялся. Тело иступленно требовало ласки, выгибаясь и прижимаясь все теснее. Дыхание стало прерывистым и поверхностным, воздуха отчаянно, до кругов перед глазами, не хватало, но губы друг от друга никак не могли оторваться. Хотелось объять, попробовать на вкус, и язык сменялся зубами, оставляя темнеющие метки по всему телу, вызывая отчаянные стоны. — А-Чжань, а-Чжа-а-ань, Чжань-Чжань, послушай же, — задыхаясь, умолял его Вэй Ин. — А-Чжань, талисман? А-Чжань! Я перебужу сейчас всю го… Ладонь грубо заткнула ему рот, и Вэй Ин испуганно вытаращил глаза, что-то глухо мыча из-за странной преграды. По алым губам мужа пробежала тень улыбки, заставив его замереть, а потом еще более возмущенно замычать. Он понял, что супругу такой способ добиться тишины явно нравится больше. — Молчи, — шепнул ему на ухо Лань Чжань и следом облизал ушную раковину, убирая руку и с наслаждением отмечая, как задрожало тело под ним. Вторая ладонь уже оглаживала промежность, то и дело надавливая подушечками пальцев на сомкнутое кольцо мышц, но не проникая внутрь, и Вэй Ин каждый раз подавался бедрами вперед, словно умоляя взять его. Он и умолял, отчаянно, молчаливо, постанывая теперь сквозь сомкнутые губы, стискивая зубы, изо всех сил стараясь быть тише. Но когда горячий язык добрался до его соска, принявшись играться с чувствительной плотью, пока она не затвердела, вскрикнул. И тут же нежная ласка сменилась на грубый укус, заставив зашипеть сквозь зубы. — Тише, — снова шепнул Лань Чжань и вдруг резким рывком перевернул мужа на живот. Он навалился на него сверху, потеревшись вздыбленным естеством о ягодицы, оставляя на них влажный след обильно выделяющейся смазки. — А-Чжань, я прошу тебя… ах… Стой же, остановись… А-Чжа-а-ань! Ммм… Тали… Талисман! Чжань-Чжа-а-а… — призыв к любимому, грозящий сорваться на громкий крик, пришлось заглушить, кусая самого себя за руку, когда в него уже совсем торопливо проникли сразу три пальца. Лань Чжань склонился над его ягодицами, языком медленно оглаживая соблазнительную прогалину в месте, где только-только сходились два аппетитных холмика, прикусил кожу, с наслаждением втягивая в себя, оставляя свои метки, словно напоминания о том, что забыть было нельзя. Второй рукой он заставил Вэй Ина вздернуть бедра и расставить ноги, но не позволяя до конца подняться на колени, и склонился к собственным пальцам, ритмично толкающимся в жаркое нутро. Язык заскользил по самому краю, добавляя слюны к двигающимся в заднем проходе пальцам, толкаясь между ними и вновь начиная оглаживать нежную плоть вокруг. Вэй Ин взвыл, утыкаясь в подушку, и попробовал приподняться повыше, но властная хватка на собственном члене не позволила самовольничать. — Все-все, хватит, прошу тебя, — тихо запричитал Усянь, приподнявшись и пытаясь оглянуться назад. — А-Чжань, я прошу тебя, ах… Он выгнулся, задыхаясь в попытке сдерживать голос, закусил губу и вновь уткнулся лицом в подушку. Внутри бушевала опасная смесь нетерпения, вожделения и досады — на супруга, который никак не позволяет ему расслабиться. — Если ты сейчас… А-а-а… — его речь прервалась томным стоном в тот момент, когда на смену пальцам в него вошло нечто большее, гораздо большее, и он замер, силясь удержать контроль над уплывающим сознанием и не сорваться в отчаянный, громкий крик удовольствия. От медленного погружения голова кружилась, кажется, у обоих, и Лань Чжань навалился на него сверху, вынуждая улечься обратно. Вэй Ин безвольно обмяк, все силы тратя на то, чтобы отчаянно стискивать челюсть, не позволяя себе шуметь. — Вэй Ин, — вдруг тихо шепнул муж ему на ухо, и Вэй Ин отчаянно замотал головой, призывая молчать. От напряженной попытки сдерживать голос, когда в нем томительно медленно двигается член супруга, у него выступили слезы на глазах, и он часто и тяжело задышал, утыкаясь лбом в подушку. В следующее мгновение ладонь любимого огладила его плечи, шею и скользнула по скуле с губами — слегка надавливая и вынуждая раскрыть рот. — Нет! — вскрикнул он, пытаясь увернуться, и тут же пальцы оказались у него внутри, цепляя язык и принимаясь играться с чувствительной плотью. Вэй Ин захныкал, попытался выгнуться, вырваться, но Лань Чжань, опираясь на собственные локти, поймал его в прочный плен, прикусывая и посасывая шею с одной стороны и зажимая рукой, хозяйничающей в чужом рту, с другой. Всхлипывающие, жалобные стоны вскоре сменились на развязные, громкие крики, и каждый напористый толчок отзывался эхом среди стен, опьяняя не хуже молодого вина, сталкивая двух мужчин в темнеющую бездну наслаждения. Когда он пришел в себя — уже полностью рассвело. Сколько именно было времени, понять не удавалось, и тогда Вэй Ин заворочался, тут же почувствовав на своей спине чужую руку. — Лань Чжань, как ты мог, что теперь подумают о тебе? — тихо пробормотал он, совершенно счастливо улыбаясь. Повернувшись на бок, Вэй Ин посмотрел на мужа, встречая ласковый, безмятежный взгляд в ответ, и заулыбался еще ярче. — Мое бесстыдство это снесет, но как ты будешь смотреть людям в глаза? Неужели ты настолько желал меня, что не мог оторваться даже на минутку? — Мгм, — довольно кивнул Лань Чжань, притягивая супруга к себе и крепко сжимая, словно не веря, что тот — рядом и никуда не исчезнет. — А-Чжань, мой а-Чжань, я здесь, я с тобой, я рядом… Знаешь, тебе не стоило от меня скрывать наш брак, никак не могу понять, к чему эта таинственность? — Ты бы испугался. — Да… Но думаешь, так я боялся не меньше? — Ты бы сбежал… — Эх, ты так хорошо меня знаешь, даже меня из прошлой жизни… Я бы точно убежал, пытаясь это осознать! Тогда нужно было запереть меня… Почему ты не запер меня? Ты мог бы закрыть меня в нашем доме, связать и любить до тех пор, пока я сам бы не полюбил в ответ… Уверен, мне бы понравилось! Лань Чжань хмуро и сердито посмотрел в любимое лицо, но, натолкнувшись на лукавую, озорную улыбку, лишь вздохнул и разжал объятия. Пора было вставать. Полностью собравшись и удостоверившись, что выглядят подобающе, они подошли к двери своего номера, и тут Вэй Ин ахнул, обгоняя Лань Чжаня и срывая с деревянной поверхности исписанный желтый прямоугольник. — Лань Чжань! Это талисман?! Здесь был талисман! Почему ты заставил меня молчать?! — он с искренним возмущением вперил взгляд в невозмутимое лицо нефрита, потрясая перед ним собственным амулетом. — Я не заставлял. — Ты… Да как ты! Ах, Лань Чжань, разве можно лгать?! Особенно своему мужу! — Ты не спрашивал. Вэй Ин на мгновение замер, ошарашенным взглядом провожая спину удаляющегося второго господина Лань, и лишь когда он достиг лестницы, опомнился и помчался за ним. — Лань Чжань! Но ты говорил мне молчать! — Ты сам хотел. — Я же хотел не этого… Ты… Ты же знаешь, что я хотел! — Ты не доволен? — и второй нефрит окинул своего любимого столь насмешливым взглядом, что Вэй Ин остолбенел во второй раз. Он над ним посмеялся? Он, праведный господин, благовоспитанный адепт ордена, смеет шутить над ним?! От возмущения Вэй Ин совершенно растерялся и никак не мог сообразить, что сказать, пока они шли к столику около окна. Лишь подойдя вплотную, он увидел лица людей, которых видеть не ожидал вовсе. — Вы? А вы еще что здесь забыли?!