***
Выходные Ньют ждал сильнее обычного. Почему? Потому что десятого октября его День Рождения. И да, он до сих пор обожал этот праздник, почти так же сильно, как в детстве. И дело вовсе не в подарках, как можно подумать, а в том, что этот день он проводил со своей семьёй и друзьями. И вот так мы подошли к тому, что в пятницу вечером Ньют набрался смелости и позвонил Томасу. — Да? — спустя несколько гудков раздался голос друга из динамика. — Привет, не отвлекаю? — Нет-нет, что-то случилось? — спросил Томас. Вместе с его голосом послышался какой-то приглушённый шум. — Просто хотел спросить: ты будешь занят в выходные? — с замирающим от дурацкого волнения сердцем произнёс Мэйсон. — Эм, да, — ответил он, но прежде, чем Ньют успел расстроиться добавил: — но Тереза рассказала, что у тебя День Рождение, и если ты подразумевал именно это, то я очень постараюсь прийти. — Если у тебя какие-то важные неотложные дела, ты не обязан… — тут же сказал блондин, хотя про себя радовался ответу Томаса. Но когда только Тереза успела… Брайант помолчал несколько секунд, после чего проговорил: — На выходных я уезжаю домой, но думаю, что смогу успеть в воскресенье на вечерний автобус до Портленда. Возможно опоздаю, но в таком случае я тебя обязательно предупрежу. — Хорошо. Когда ты уезжаешь? — вдруг вырвался вопрос у Ньюта. — Ну, такси приедет минут через двадцать примерно. — Тогда не буду задерживать тебя. До встречи? — До встречи. Томас вздохнул. Звонок Ньюта на минуту отвлёк его заманчивой иллюзией того, что всё хорошо. При том, что в действительности это абсолютно не так… Вещи собраны, такси вызвано, мысли как спутанный клубок, и иногда от бурлящего внутри волнения вперемешку со злостью крутит живот. Похоже, всё плохо. Если сейчас нет, то потом точно будет. И на это множество причин. Я не хочу его видеть — думал Томас, спускаясь по лестнице. — Милый, ты уже готов? Я не могу найти свои очки, не поможешь? — спросила мама, то и дело подходя то к столику, то к тумбочке и шкафу. Движения более, чем ясно выдавали нервозность, что совсем не удивительно. — Мам, они же у тебя на голове. — Ой, и правда… Не хочу с ним говорить — продолжал он, смотря в зеркало. Чёртова схожесть черт лица с отцовскими бесила как никогда. Они ведь разные до мозга костей, но внешность… За что ему всё это? — Не забудь куртку, на улице холодно, — напомнила мама, ища что-то в сумке. Не хочу, чтобы ей снова было больно— пронеслась в голове грустная мысль, привнося с собой ненавистное чувство беспомощности. Застегнув куртку, он снова потянулся к телефону. Пришло новое сообщение от Минхо, кажется, что-то про матч, который состоится примерно через неделю. Томас прочитает потом. — Такси вот-вот подъедет, пора выходить, — сказала его мама. Моё желание остаться сегодня здесь сильно так же, как мамина уверенность, что нам пора увидеться с ним — раздосадовано думал Том. — Том? — позвала его мама. Он посмотрел на неё, и возможно, его взгляд оказался более красноречив, чем того хотелось на самом деле. В ответ же он увидел в её глазах мягкое сочувствие и понимание. — Мне тоже не по себе. Но я чувствую, что так нужно. Хотя бы попытаться — несложно, так ведь? Юноша вздохнул. — Сделай это не ради меня, а ради нашего общего счастья. Пожалуйста, — она умоляюще на него посмотрела и снова сжульничала — положила свою руку на его щёку, ласково поглаживая. Томас любил свою маму и согласился бы сейчас и без всяких уговоров. Это так, для формальности — верить в надежду, что всё будет хорошо. Примерно так взрослые и подают пример своим детям. Вот только когда дети вырастают, зачастую уже не прислушиваются к этому, имея своё мнение и осознавая порой ненужность слепой веры и наивных надежд. — Хорошо. Но что такое формальности и условные договорённости в сравнении с тем, что им снова придётся вернуться туда, где не место надеждам и мечтам о светлом будущем? Им предстояла долгая дорога, которую Томас охотно провёл во сне — уйма плюсов такого времяпрепровождения, нежели он бы всю дорогу думал о предстоящих выходных. Выходные… Интересно, он правда успеет на праздник Ньюта? Пропустить такое событие считалось бы за преступление с его стороны. Но, с другой стороны, его родители не в курсе его планов, и вполне вероятно, что его могут попросту не пустить. Что делать тогда? Да у него даже подарка нет!Томас Тереза, нужна твоя помощь. Что подарить Ньюту? 19:32
Тереза А какие у тебя варианты? 19:33Никаких… 19:33
Хм… Ну, обычно я думаю так — это должно быть что-то, что ему точно понравится. Какое-нибудь увлечение или хобби. 19:34Мерч с любимой группой подойдёт? 19:35
Боже, да! Идеально) 19:35Спасибо за помощь) 19:36
Что ж, одной маленькой проблемой меньше. Нужно только найти подходящий магазин, купить, найти красивую упаковку, написать что-то от себя… успеть приехать… — О чём задумался? — вдруг шёпотом спросила мама. Томас помолчал немного, думая как лучше объяснить и стоит ли вообще. Но может им не помешает отвлечься немного и развеять эту напряжённую атмосферу? — Мне нужно купить подарок на День Рождения друга, это будет в воскресенье, — посмотрев на маму, он спросил: — можно будет пойти? Как только мама нахмурилась, Томас понял: не стоило спрашивать это прямо сейчас. Сейчас, когда они едут домой, и ему, как и полагается хорошему сыну, нужно думать совсем о другом — о том, как всё пройдёт, что стоит говорить, а что не стоит, но никак не о том, что выбивается за рамки семьи. — Посмотрим, — только ответила она. Том уже успел пожалеть, что слова нельзя забрать назад, потому что он правда не хотел обидеть. Просто… мысли о Ньюте сейчас казались единственным, что расслабляло и невольно вызывало улыбку. Разве плохо, что он думает о том, какая будет реакция о друга не его подарок? Понравится ли ему? Что стоит ему пожелать? Чёрт, мне действительно вместо всего это сейчас нужно думать об отце? Успеется ещё за эти выходные… И до самого прибытия в Портленд они не проронили ни слова. Что ж, теперь действительно настало время волноваться. — Только не руби сгоряча, ладно? — попросила мама, стоя у самой двери. По ней было более чем хорошо видно, что она очень нервничает. — Ага, — всё, что смог ответить Томас. Именно смог. Он мог бы сказать, как недоволен этой поездкой, что именно хочется высказать отцу, но не нашёл в себе сил. Не после такого взгляда матери. Тук-тук. Это по нервам парня стучит напряжённая атмосфера. Боже, да этот наэлектризованный воздух вокруг ножом резать можно… Спешные шаги за дверью. Поворот ключа в замке. Дверь открывается. — Амелия, Том, наконец-то вы… — Габриэль, добрый день, — прервала его мама. Неожиданно, но всё же спокойным тоном, как бы показывая, что она более чем собрана и все эти «приятности» лучше сдержать в себе. — Добрый, Амелия, — с добродушной улыбкой отозвался мужчина. Вместо приветствия Томас был бы рад одарить отца гневные взглядом и парой ласковых словечек, но стоящая рядом мама одним своим видом намекала ему: плохая идея, поэтому он процедил: — Здравствуй. Успех. — Том… — светлейшая улыбка так и не выплеснулась в противоречащие ситуации ласковые слова, что к лучшему. — Ну не стойте же, проходите, — отец впустил их внутрь и закрыл дверь, когда они зашли. Квартира встретила их просторной неуютностью. Создалось впечатление, будто здесь кто-то жил и не жил одновременно. Странно звучит, да? Тогда так: человек, живущий здесь явно не находится за день больше чем в одной или максимум двух комнатах. Раньше они устраивали семейные киновечера, могли что-то вместе готовить на ужин, а, занимаясь своими делами, Томас даже мог забыть закрыть дверь в свою комнату, так что к нему иногда заходил кто-то из родителей с вопросом: «Ты не голоден?» или «Чем ты занимаешься?». У них не было секретов друг от друга, которые можно спрятать в собственной комнате. Теперь же… каждый из них покрылся некой оболочкой тайн, невысказанных слов, истинных эмоций. Через эту маску удобно было смотреть на знакомую квартиру. Ни проронив больше ни слова, Томас пошёл прямиком в свою комнату. Поднявшись в свою комнату, он, кажется, услышал, как негромко переговариваются между собой родители. Почему-то находясь там, с ними, он чувствовал себя не комфортно и как бы сконфуженно, и от столь непривычного чувства хотелось избавиться, если можно — лучше даже сбежать. Глупо и трусливо? Возможно. Но ему не хотелось ехать сюда с самого начала, так что как ему ещё себя вести? До самого ужина он так и просидел в своей комнате — слушал музыку, искал неудавшиеся тексты песен, а когда стало вконец скучно, решил сходить в гости к своему лучшему другу. Объяснив родителям причину своего ухода, Томас вышел из неуютной квартиры на улицу, которая встретила его ласково греющими лучами солнца, свежим ветерком и ненавязчиво витающим в воздухе чувством свободы. Примерно так же он чувствует себя рядом с Питером. Его дом находился буквально в пяти минутах ходьбы. Дверь ему открыли быстро, и первым, кого он увидел стал младший брат друга. — Привет, Джони! — бодро поприветствовал мальчика Томас. — Томми! — радостно воскликнул тот и налетел на баскетболиста с объятьями так, что последнему пришлось наклонится — такова разница в возрасте. — Взрослые дома? — спросил Брайант, когда его впустили в дом. — Папа уехал к бабушке, мама в магазине, а Питер играет в приставку, — ответил ему мальчишка. — Питер у себя, да? — уточнил юноша. — Ага. — Тогда я пойду к нему. — Передай ему, что через полчаса моя очередь играть! — Хорошо, — улыбнулся Том. По неведомой ему причине мысли о том, что идея с сюрпризом не такая уж и хорошая, даже и не думали его посещать. Да и зачем что-то усложнять, когда можно просто взять и сделать? Опрометчиво и не думая о последствиях конечно… Но иногда, знаете ли, полезно! Он постучался, на что ему ответили «Джони, я уже говорил тебе: не трогай мой шоколад, и мнение своё я менять не намерен», так что Томас открыл дверь и как ни в чём ни бывало спросил: — О, так у тебя есть шоколад? А мне можно? Сидевший в мягком кресле Питер обернулся и ошеломлённо уставился на друга. — Сочту это за согласие, а где шоколад узнаю у Джони. — Том! — блондин подорвался со своего места и набросился на вошедшего в комнату юношу. — Почему ты не сказал, что приезжаешь? Нельзя было по-человечески предупредить? — и с каждым вопросом стискивал в объятьях всё сильнее. — Задушишь же, — прохрипел Брайант, обнимая друга, хватка которого была похоже на медвежью. — Так тебе и надо! — Каюсь-каюсь, только пощади, — посмеялся в плечо друга Томас. Тот отстранился и спросил: — Давно приехал-то? — Только сегодня. — И… как дела дома? — неуверенно спросил Питер. Томас вздохнул и выдавил с неправдоподобной беззаботностью: — Так что там с шоколадом? Причину перевода темы Питер отлично понимал, но не спешил сдаваться: — Том, — настойчиво повторил он, серьёзно посмотрев на друга. — Ничем-то тебя не проведёшь… — с притворной досадой вздохнул он. Радости на лице как ни бывало, и он хмуро ответил: — Не знаю, ясно? Я просто ушёл в свою комнату и встретиться с ними нужно будет только на ужине. — Надеюсь всё пройдёт нормально, — сказал Питер. — Если что ты знаешь, что всегда можешь, позвонить или написать мне. Если захочешь можешь даже прийти, — хохотнул он, чтобы разбавить хмурую атмосферу разговора. — Конечно, — улыбнулся ему Томас. Пару часов Томас провёл в компании Питера — они играли в приставку, разговаривали, ели чипсы с колой, и всё это вызывало ностальгию. Брайанта не покидало чувство, что им нужно наверстать то время, пока они не общались, и вообще в этом он виноват, первый ведь отстранился. Однако, смотря на искренне веселящегося друга, мысли о самобичевании как-то улетучивались и хотелось просто наслаждаться моментом. Когда пришла мама Питера, Том вежливо отказался от приглашения на семейный ужин и пошёл домой. Домой? Когда-то место, куда хотелось возвращаться, теперь казалось просто обязательным для пребывания. Шёл юноша медленно — скорость его шага была примерно равна его желанию идти на ужин. Может специально опоздать и, таким образом, отказаться от позднего приёма пищи? Тогда мама обязательно станет ругаться на него, мол, старалась готовила, а неблагодарный сын даже не оценил. Одним словом — не вариант. Отмалчиваться весь ужин? Пассивное участие — тоже участие. И нужно будет побыстрее справиться с едой, чтобы не задерживаться. План не то чтобы имеет шансы на успех больше пятидесяти процентов, но об этом Томас предпочитает не думать. Так же как во время ужина предпочитал не думать о том, какая же давящая тишина в столовой. И ради чего ему вообще терпеть эту напряжённую атмосферу? На кой чёрт они приехали сюда… — Том, как у тебя дела в школе? Вопрос из категории «банальщина, заполняющая тишину» казался ожидаемым настолько, что аж раздражает. Но в этом, пожалуй, весь его отец: любит по вечерам слушать о том, как прошёл день у его — вроде бы — семьи. — Нормально, — интересно, он ждал какого-то особенно развернутого ответа от Тома? Хотя не так уж и интересно, если честно. — Амелия? — тут же ласково обратился к жене мужчина. Ну началось. Мама тут же натянула улыбку, будто всё это время не пребывала в своих мыслях точно так же, как и юноша, а в следующую секунду посмотрела на Брайанта-младшего, сказав: — Том, почему бы тебе не рассказать отцу о своём последнем матче? Он ведь был таким увлекательным. — Не терпится услышать, — заинтересованно кивнул Габриэль. Они как будто заодно. После взгляда мамы в духе «Говори хоть что-то» Томас несколько проникся её эмоциями что ли и пришлось рассказать про матч с Паттисон, опустив, конечно же, детали встречи с Алексом и остаток вечера, проведённый в компании Ньюта — так что получилось довольно кратко и… безэмоционально что ли. Именно сейчас и здесь, дома, наиболее остро почувствовалось его отсутствие рядом, словно отняли что-то родное. Роднее, чем весь этот дом. И находиться рядом с ним сейчас желаннее, чем всё, что имеет хоть какой-то смысл в жизни Томаса.***
— Так, что ты хочешь купить? — спросил Питер, когда парни стали подходить к Торговому центру. — Мерч с его любимой группой, — сказав это, Томас вдруг поймал на себе мечтательный взгляд друга. — Что? — выгнув бровь, спросил он. — Не-не, ничего. Просто представил, если бы у меня был такой парень, которому правда важно, что подарить, потому что он хочет сделать своего партнера счастливым. Или если бы ты был моим парнем… — Или если бы ты перестал вестись на всяких мудаков, которые не ценят тебя, — пожал плечами Томас. — Ну знаешь ли у них на лбу при знакомстве не высвечивается надпись: «Внимание: мудак»! — возмутился подколом друга Питер. Томас не выдержал и рассмеялся, стоило только ему увидеть с каким по-детски возмущённым выражением лица сказал эту фразу его друг. — Он ещё и смеётся! Нашёл себе парня и злорадствует! — Ничего подобного! — сквозь смех попытался оправдаться Томас. — Да как же! — Мы же не встречаемся с ним… — покраснев, произнёс Томас. — Значит, пора это исправить, — улыбнулся ему Питер. — Поэтому, когда сразишь его наповал своим подарком, скажи ему о том, как он тебе дорог и что-нибудь в таком духе, — рассуждал он. Сам Брайант вообще-то в своих мыслях так далеко не заходил, но подумать над этим определённо стоило. — Ты прав. — Как будто могло быть по-другому, — хмыкнул блондин. Время близилось к обеду — как «жаль», что его он проведёт не с семьёй! — и им предстояло обойти несколько магазинов в поисках идеального — в представлении Томаса — подарка. В любом случае это будет того стоить! — Эй, смотри: классное худи, — сказал в одном из магазинов Питер, держа в руках яркую красную толстовку. Поискав глазами ближайшего незанятого консультанта, Томас обратился в девушке с вопросом: — Извините, а есть такое же размера S? — Их разобрали, остались только L и XL, — ответила консультант. Примерно в таком же духе парни миновали ещё два магазина и в третьем по счёту, к счастью, оказался нужный размер, но вот расцветка… — Пойдём дальше, — вздохнул Томас откладывая кислотно зелёную толстовку в сторону. — Я надеюсь, что сегодня мы всё-таки купим нечто стоящее, — ответил Питер. И уже в следующем магазине они нашли черное худи с принтом, к нему же консультант предложил Томасу приобрести кепку и солнечные очки. Немного подумав, Том выбрал вещи так, чтобы они хорошо сочетались между собой, оплатил покупку, и парни довольные вышли из магазина. По крайней мере, Томас так точно. — Я ужасно проголодался, — жалобно проговорил Питер. — После всех магазинов я просто обязан накормить тебя обедом, — ответил Брайант, раздумывая, где тут ближайший фуд-корт. — Нет, ну серьёзно, ты золото, а не парень! — восхитился блондин. — Мне бы такого… — и грустно вздохнул. — А что случилось с Тоддом? — вдруг спросил Том, когда они уже поднимались на эскалаторе. С Тоддом Питер встречался около трёх месяцев, и с тех пор, как Томас переехал, больше ничего об их отношениях не слышал. — Ну, он уехал в другой город «по делам», потом стал игнорировать все мои сообщения и звонки. Я переживал, что с ним что-то случилось, а он, оказывается, просто не хотел говорить мне в лицо о том, что нам нужно расстаться! С тех пор уже месяца два прошло, мы не общаемся, и ох, не завидую я его новой пассии… — То есть идея ехать в другой город показалась ему проще, чем поговорить лично? Странный какой-то… А чём причина расставания он сказал? — Ничего конкретного я от него не услышал, было что-то вроде «просто не подходим друг другу». — Мудак, — высказался Томас. Да, в какой-то степени он и сам был таким нерешительным и неуверенным, и от мыслей, что он похожим образом поступил когда-то с Ньютом, на душе стало паршиво. Возможно мудаком он назвал не только Тодда. — Прости. — За что? — удивился блондин, не ожидавший, что реакцией на его рассказ станет именно извинение. — Меня не было рядом, когда тебе нужна была поддержка, — сказал он с нотками сожаления в голосе и, всё ещё думая о своём когда-то эгоистичном поступке и о том, что оставил друга в сложный период, не осмелился смотреть тому в глаза. — Так, ну-ка постой, — с этими словами Питер остановил Томаса, отведя его немного в сторону от потока людей. Он положил руки на плечи баскетболиста и начал говорить, смотря прямо ему в глаза, чтобы настойчиво донести свои слова до него: — Ты не виноват, Томас. Тебе тогда тоже было тяжело, я понимаю. Главное, что сейчас всё в порядке. — Ты правда не злишься? — неуверенно уточнил Томас, отчего-то даже начав волноваться. Мысли о том, как же он облажался однажды и какие это принесло последствия, снова стали оккупировать его подсознание, и едва ли собственный здравый смысл поможет столь же эффективно, как возможные слова друга. — А с чего бы я должен? Когда ты мне позвонил тогда первый раз за несколько месяцев, я, конечно, был немного обижен, но, поговорив с тобой, понял, что не имеет смысла держать старые обиды, особенно когда мой лучший друг переживает непростые времена. Я правда рад, что ты мне тогда позвонил. Это значит, что ты признал и готов исправить свои ошибки — а это уже многого стоит. И, как видишь, причины мне обижаться тут нет. Питер улыбнулся, как бы подкрепляя свои слова, что всё в порядке. Томас, внимательно выслушавший его, всё же немного расслабился и произнёс: — Спасибо. Не упускающий лишней возможности обняться, Питер снова сгрёб Томаса в свои медвежьи объятья. — Если будешь таким же неуверенным со своим парнем, то, во-первых, получишь от меня по первое число, а во-вторых, так и останешься девственником, — обнимая друга, довольно безобидно проговорил Питер. — Замолчи. Остаток дня они провели вместе: пообедали, прогулялись по городу, много чего обсудили, и за всё это время в полной мере осознали, как же им не хватало друг друга. Томас пообещал себе, что ни за что и никогда больше не будет отталкивать от себя Питера и закрываться от него. Если так подумать, исход мог бы быть совершенно другим — переехав, Томас бы общался с лучшим другом, заручившись поддержкой, которой ему особенно остро не хватало в первые дни. Но теперь он знает, чем чревато слушать только эмоции, и постарается избегать очередных ошибок. День подошёл к концу, а это значило, что пора возвращаться домой. Ну, точнее место, которое когда-то являлось таковым. Проводив Питера, Брайант отправился к себе. Дорога обычно занимала не больше десяти минут, но даже их хотелось растянуть, лишь бы не оказываться там, где всё вокруг давит, не давая спокойно вздохнуть. Спустя двадцать минут он стоял на пороге, хмурым взглядом сверля дверь. Дом, милый дом. Только он зашёл, в нос ударил запах чего-то вкускного, и на минуту это его отвлекло. К нему вышла мама и предупредила о том, что ужин будет готов через пятнадцать минут. С мыслями, что возможно, всё не так плохо, юноша отправился к себе в комнату, а к назначенному времени уже спустился в столовую. Во время ужина отцу позвонили, и он отлучился на несколько минут. Это недолгое мгновение тишины понравилось Томасу больше, чем все предыдущие полчаса в компании главы семейства. — Звонил Альберт, — сказал отец, когда вернулся в столовую. Хмурый и задумчивый вид шёл ему однако даже больше, чем улыбка. Хоть Том и достаточно хорошо знал подлинный характер своего отца, на данный момент ему по душе было наблюдать спокойное выражение лица отца, особенно пока он молчит и не стремится заполнить собой всё окружающее пространство, то и дело втягивая сына и жену в разговоры, по мнению Томаса, ни о чём. — Что-то случилось? — они что сговорились? Чего вдруг стали такими серьёзными? — Он позвал нас в следующие выходные за город в свой особняк, чтобы отдохнуть и хорошо провести время. Что думаете? — У меня игра в сдедующие выходные. Отказаться я не могу, потому что это важные соревнования, да и тренер меня не отпустит, — без малейшей нотки сожаления ответил юноша и отпил сок. Ни укола совести, ничего такого он не испытывал. И вероятно это отразилось на его лице, потому как мама посмотрела на него неодобрительно. — И почему же он тебя не отпустит? — снисходительно — будто и не разозлился… — спросил отец. — Потому что я хороший атакующий защитник, из запасных игроков заменить меня некем — так говорит тренер. — Амелия, а ты что скажешь? После недолгой паузы она произнесла: — Думаю, мы сможем приехать, — чем заслужила непонимающий и возмущённый взгляд сына, но проигнорировала его. — Кажется… — будто сомневаясь в том, что хотела сказать, начала женщина, — обычно Альберт очень занят работой, чтобы поехать в выходные за город. Неужели Маргарет уговорила его в кои-то веки взять отпуск? — Не совсем, — вздохнул отец. — Им сейчас тяжело, поэтому Альберт предпочёл такой способ для сплочения их семьи. «Всем родителям лишь бы принимать решения за всех членов семьи, не спрашивая остальных» — подумалось Томасу. Он, конечно, не знал, что такого случилось у Лорсенов, но сама причина семейного отдыха отзывалась неприятным дежавю и раздражением. Как же ему отделаться от этого и отвоевать в своё распоряжение следующие выходные? — Что такое у них случилось? — беспокойно спросила мама. «Нашла из-за чего беспокоиться» — хмыкнул про себя Брайант-младший. — «Как будто у нас тут всё настолько хорошо, чтобы переживать о других». — Дело в том, что недавно сын Альберта признался родителям, что он гей. Это случилось около двух недель назад, Альберт и Маргарет не знали что делать, сначала разругались с Сэмом, а когда он перестал с ними разговаривать, стали ещё и друг друга винить. С В общем, им всем сейчас тяжело, и они отчаянно ищут выход из этой ситуации. Чуть не выронив вилку из рук, Томас еле слышно выдохнул. Воздух вокруг словно стал пропитан множеством невидимых острых иголок, каждая из которых давала о себе знать, начиная от кончиков пальцев и заканчивая неприятным сдавливающим ощущением в груди. Но последняя фраза действовала на нервы как спускающий курок. — Родителям? — переспросил он, с одной стороны, надеюсь, что ослышался, а с другой, более, чем хорошо, понимая, что отец сказал именно то, что сказал, таков уж он — говорящий прямолинейно и как есть. — А что насчёт Сэма? Ты не думал, каково ему сейчас? — и зло посмотрел на отца. Признаться своей семье и столкнуться в ответ со скандалом и просто игнорированием самого факта существования «неправильного» сына — наверняка это сильно подбило уверенность Сэма в себе. — Том, я не виню тебя за то, что ты не можешь в полной мере понять родительское разочарование, но советую поверить мне на слово, что так и есть, — как бы мягким тоном, будто непонимающему элементарных вещей ребенку, проговорил отец. Это взбесило ещё больше. — Шутишь? — не собираясь отказываться от своей точки зрения, риторически спросил Томас. — Они разозлились на своего сына за то, что он всего лишь, — особенно выделил эти два слова он, — оказался геем. С ним всё порядке, так чем же он заслужил такое отношение? Отец вздохнул, показывая, что этот разговор может растратить его терпение быстрее, чем обычно. — Он не пожалел чувства своей семьи, когда признался, — серьезно ответил мужчина. — Он мог бы вырасти достойным человеком, но… — Я уверен, что он таковым и станет, — настойчиво перебил его Томас. — Особенно, когда переедет куда-нибудь, где на него не будут вешать идиотские ярлыки «предатель» или «ненормальный» только из-за его сексуальной ориентации. — Ты не знаешь о чем говоришь, — сохраняя мнимую безэмоциональность, ответил отец. Но глаза… Ох, глаза чуть ли не метали молнии, и любой другой на месте Томаса уже заткнулся бы, но он не мог, потому что слишком уж близка была ему эта тема. Ближе, чем могли предполагать родители. — Знаю, — упрямо сказал Томас. — Это ты не можешь себе представить, что значит, открыться своей семье и понять, что родители разочаровались в тебе из-за этого. Сэм нашел в себе столько мужества, но теперь ни его самого, ни его мнение не воспринимают. Уверен, что идея «сплочения семьи» целиком и полностью принадлежит его отцу. По-твоему, это справедливо? — Будь он хорошим человеком, он бы так не сказал. В его возрасте этот вопрос ещё… непонятен. А он впитывает в свои заблуждения еще и семью. — Да? А у нас теперь хороший и плохой человек определяется по тому, насколько «традиционна» его ориентация? И его вина в том, что он решил рассказать родителям, потому что доверяет им? Действительно просчитался, раз подумал, что может довериться людям, с которыми прожил почти восемнадцать лет и думал, что его родные будут любить его несмотря ни на что. — Я не намерен продолжать этот разговор, — проговорил отец, даже не посмотрев на Томаса. — Том, тебе лучше будет впредь сдерживать себя, — сказала мама. Хоть Томас и хотел ещё много чего сказать, но решил, что толку от этого не будет, ведь его слова не воспринимают всерьёз, поэтому встал из-за стола, с сарказмом сказав: — Отличный получился ужин, — и ушёл. Всё, что он понял во время этого разговора — его не примут, если он признается. Неужели из-за этого ему теперь молчать? Ждать выпуска из школы, поступления в колледж, переезда в общежитие — и только там начать быть собой? Да это же почти год ждать! В то же время неутешительным оказался вывод, что иной вариант развития событий, кажется, довольно рискованным. Что если когда-нибудь он всё же признается родителям? Познакомит их с Ньютом. «Мам, пап, это мой парень, Ньют.» От мыслей о том, как же хорошо это звучит, Томас покраснел. Чёрт, вот как ему сейчас вообще можно уехать после такого ужина? Стоит думать не о каком-то далёком будущем, а что ему делать хотя бы ближайшие пару тройку часов. Если он первым заговорит с родителями, будет ли это считаться за поражение с его стороны? Или, не дай Бог, признанием вины? Этого он точно не хотел. Значит нужно не просто поговорить, а, как бы сказать… Уверенно утверждать, не спрашивая их более ни о чём. Например: «Мам, пока, увидимся в Портленде». Над формулировкой конечно ещё поработать, ну, а пока можно вещи сложить. Положив в рюкзак пакет с подарком для Ньюта, кошелёк и ключи, Томас вышел из комнаты, предварительно сверившись со временем. Оказывается, в своей комнате он провёл больше часа, который в потоке спутанных прошёл как десять минут. Спустившись в гостиную, Брайант-младший заметил читающую маму и, кажется, задремавшего в кресле за газетой отца. Как ни в чём не бывало. Только поймав на себе взгляд матери, Томас спросил: — Мам, ну, я пойду? — и для уверенности — хотя, кажется, вышло немного нервно — поправил рюкзак на плече. — Ты о чём? — непонимающе спросила мама. — День Рождение Ньюта, я тебе говорил, помнишь? — после произнесённого имени сердце волнительно забилось. Врать родителям — очень плохо, но сейчас выбирать не приходится. — Ох, точно… — мать вдруг посмотрела на него с лаской и одновременно с извинением. Можно было без слов догадаться, что именно она собирается сказать. — Прости, я не могу тебя отпустить. — Куда отпустить? — вмешался в разговор отец. Значит, не спал. Ну отлично, только его нам сейчас не хватало. — Почему? — нахмурился Томас. — Мы же договаривались. — Том хочет на День Рождения к другу, — пояснила она, проигнорировав вопрос сына. — Так пусть сходит, что не так? — мягко поинтересовался отец. Мне тоже интересно, что, чёрт возьми, не так. — Для этого ему нужно поехать в Портленд. — Оу… — теперь и у отца появилось похожее выражение лица. Да они сговорились! — Том… — Почему нет? Можете хотя бы аргументировать ваш отказ? Мама подошла к нему и аккуратно сжала предплечье — как будто через более близкий контакт ей точно удастся убедить юношу в своей правоте, а после произнесла: — Я думаю, сейчас не самое хорошее время, чтобы ты уезжал. Ты нужен нам тут, понимаешь? — Нет, не понимаю. Я всё равно поеду, меня не остановит то, что вы… — Не перечь своей матери, — прервал его отец. — Что за «всё равно поеду»? Когда это ты стал таким дерзким? Вот теперь это больше походило на обыденный разговор отца с сыном. Более искренний что ли. И это только ещё больше злило. — А когда это вы стали такими эгоистами? — парировал Том. — Как поссорились, так про меня будто и вовсе забыли. «Томас поедет со мной и точка» — и всё, Томаса никто не спрашивает. «Нам нужно приехать домой на выходные» — и снова Томас становится игрушкой, которая волшебным образом должна одним своим присутствием помирить родителей. Можно хоть иногда думать о моих чувствах? Представьте на секунду: они есть! В гостиной повисло напряжённое молчание, ещё бы — Брайант-младший почти никогда не повышал голос на родителей, а если это и происходило, значит, причина стоящая. Правда, не по мнению родителей. — Иди в свою комнату, Томас, — сдержанно проговорил отец. — Поговорим завтра, — тем же тоном сказала мать. Разочаровались они или разозлились на него непонятно, но Томас определённо рассчитывал не на такой исход разговора. — Вы серьёзно? Отличное решение, ничего не скажешь. Проще ведь закрыть глаза на очередную проблему, чем решить. Я уйду, но ни сегодня, ни завтра вы меня не увидите. Занимайтесь своими делами, но не вмешивайте меня в ваше «Снова становимся нормальной семьёй». Не дожидаясь ответа — а смысл? — Томас ушёл в свою комнату. Не сдержавшись, даже дверью хлопнул. Неожиданный исход разговора несколько выбил его из колеи. Он готов был ругаться с отцом, но не ожидал от себя, что повысит голос… на маму. Что вдруг на него нашло? Собственное мнение что ли даёт о себе знать… Как бы там ни было, ему правда нужно сейчас что-то придумать. И чем быстрее его озарит, тем лучше. Хмуро осмотрев свою комнату, он задержался взглядом на окне. Эй, да тут же есть пожарная лестница! Звучит как выход, только нужно быть осторожнее, ведь, во-первых, его могут заметить, а во-вторых, лестница немного крутая, а перспектива сломать себе какую-нибудь конечность ему не улыбается. Открыв окно, он сбросил рюкзак на пролёт лестницы, а после вылез следом и закрыл окно. Вечерний прохладный ветер напомнил ему о том, что куртка, которую он первоначально хотел захватить из прихожей, так и осталась там. Ну и плевать. Отсюда не так уж и далеко до вокзала — каких-то двадцать минут пешком. В его случае, правда, лучше бегом. Предельно осторожно преодолев несколько пролётов лестницы, он поправил рюкзак и пустился в бег. Пусть он и не считал минуты, но что-то внутри подсказывало: время нещадно поджимает. Наверняка я опаздываю! Лёгкие горели, но он не останавливался: до остановки оставалось совсем немного. Каких-то пару десятков метров! Вот и автобус уже едет, как всё удачно складывается! Кажется, нужно только поднажать, сделать последний рывок… Когда до остановки его разделала пара метров, Том остановился. В голове звучало «ему нужно было подумать о своих родителях прежде, чем так поступать». И от этого в груди разлилось какое-то противное покалывающее чувство. Автобус давно уехал, когда стоящая на остановке женщина обратилась к нему: — Молодой человек, не переживайте, через час приедет другой автобус. Видать, выглядел он несчастным. Лучше ситуацию не сделало и отвращение к самому себе. Что это было? Почему он остановился? Почему после всего, что пытался доказать отцу, он, уверенный в своих чувствах к Ньюту, вдруг остановился? Он, пытающийся яро опровергнуть убеждения отца о традиционной ориентации, в один момент засомневался?.. Так почему же… Он правда очень хотел увидеться сегодня с Ньютом — подарок в рюкзаке напоминал о себе тяжестью, которая, наверное, на данный момент должна была быть ещё и совестной. Но если так подумать, то принесут ли его действия какую-то пользу? Есть ли будущее у их с Ньютом отношений? Хотя отношениями это сложновато назвать… И всё потому, что Томас боится сделать этот шаг. Эти выходные сделали всё только хуже. Сложнее. Он вдруг вспомнил, что нужно написать имениннику о своём опоздании. Опоздает. Но придёт. Должен. Нельзя сейчас отказываться от всего. Ньют, я опоздаю примерно на два часа. Прости. Сообщение не отправлено — Чёрт… Он предпринял вторую попытку. Ньют, прости, я опаздываю Сообщение не отправлено — Какого… После третьего неудавшегося раза он бросил это дело и решил попросить у той же женщины на остановке телефон, чтобы дозвониться до кого-нибудь из друзей. Вместо Ньюта ему ответил автоответчик. А вот Минхо поднял трубку сразу. — Алло, кто это? — Минхо, это Томас. — Том? Что случилось? Почему звонишь с другого номера? — Потом расскажу. Слушай, ты же пойдёшь сегодня к Ньюту? — Да, мы с Терезой встретимся где-то через полчаса и вместе к нему пойдём. Если хочешь, можем и за тобой зайти. — Я опоздаю. Передашь это Ньюту? — Без проблем, — и немного помолчав, спросил: — Всё в порядке? — Ага. До встречи. Он повесил трубку, поблагодарил женщину и принялся ждать автобус. Час шёл долго. Минута тянулась как десять, а вместе с ними и мысли, которые по сути своей почти не менялись. Дурацкое чувство вины, самобичевание и самое неожиданное из них — желание рассказать Ньюту о своих чувствах. О, это буквально сжигало его изнутри, настолько волнительно это было! Но так же сильно давила на него вина и сомнения в собственных действиях. Интересно, когда родители обнаружат, что он ушёл? Повезёт, если в это время он уже будет в Портленде. Когда-таки пришёл автобус, Томас сверился со временем, без удивления обнаружив, что уже опаздывает. Но сил волноваться уже не осталось, так что он, можно сказать, бессовестно проспал всю дорогу до Портленда. Оказавшись на вокзале в Портленде, он проверил время, совершенно не удивился тому, что уже опаздывает, но всё же решил поторопиться. Он дождался автобуса, который ехал по нужному ему маршруту, и в этот момент, кажется, наконец появилась мобильная сеть, потому что на его телефон стали приходить сообщения и уведомления о пропущенных звонках. Мама (11) Папа (8) Томас, где ты?! Том, ответь немедленно! Мы волнуемся, пожалуйста, перезвони. Не найдя в себе сил, чтобы сейчас поговорить с родителями по телефону, Томас лишь отправил им обоим сообщение: «Не волнуйтесь, я уже в Портленде». Мама ответила почти сразу же «Я приеду завтра», и «Будь осторожен» прислал отец. Юноша убрал телефон и перевёл взгляд в окно. А правильно ли он поступил? С одной стороны, конечно да: тогда за ужином он сказал то, что думал и считал верным, а после наконец-то прислушался к себе и сделал так, как захотел он, несмотря на запрет родителей. Ради себя и Ньюта. Ему стоило постараться, если он действительно дорожит их будущим. И сейчас как никогда хотелось верить, что всё не напрасно, что он на правильном пути. Но с другой, он, кажется, проделал ещё большую пропасть между ним и родителями, тем, что наговорил и уехал потом. Мысли о том, что его мама так хотела всё наладить, а он испортил, отравляли сознание и легли на сердце тяжёлым камнем. На мгновенье стало действительно тяжело дышать и единственное, что привело его в себя, стало объявление его остановки. Он вышел, как потерянный, и оглянулся по сторонам, немного растерянно пытаясь вспомнить дом Ньюта. Найдя нужную дверь, он подошёл к ней, но прежде, чем позвонил в звонок, постоял пару минут, собираясь с мыслями. Нужно выглядеть так, будто всё нормально. Нужно вести себя как обычно. Не забывать улыбаться и прогонять мысли, которые сейчас бы всё испортили. Когда раздалась трель звонка, Томас вздрогнул то ли от холода, то ли от осознания того, на что ему захотелось решиться. Как только дверь открылась, он увидел Ньюта, на душе сразу стало как-то спокойнее и он улыбнулся искреннее, чем мог представить до этого. — Ньют! — Том! — только завидев друга, он сразу же крепко обнял опоздавшего. — Прости, что опоздал. Торопился как мог, — обнимая блондина пробормотал Брайант — Не извиняйся, — Ньют отстранился и с улыбкой посмотрел на него. — Заходи. Едва войдя в квартиру, Томаса уже захлестнула приятная, щекочущая рёбра, ностальгия. Вот в этой прихожей они обнялись, когда ещё были просто одноклассниками… — Томас, наконец-то ты пришёл! — вышла в коридор мама Ньюта. — Рада тебя видеть, — так добродушно ему даже родители не улыбаются в последнее время. — Здравствуйте, мисс Мэйсон, — улыбнулся он в ответ. — Джонн, подойди на минутку, — позвала она кого-то из гостиной. Несколько секунд спустя в коридор вышел высокий мужчина, поправивший свои очки и пригладив светлые волосы. — Это хороший друг Ньюта, мы тебе рассказывали про него. — Томас Брайант, — произнёс кареглазый юноша, протягивая руку. — Джонн Мэйсон, приятно познакомиться, — мужчина пожал руку, улыбнувшись уголком рта, и сказал: — Крепкая хватка, Томас. Занимаешься борьбой или чем-то подобным? — Баскетболом, сэр. Тренер очень серьёзно подходит к тренировкам, вот и результат. — Это здорово. Ньюта вот в своё время ни в какую не удалось уговорить пойти заниматься в какую-нибудь секцию… — с притворной досадой вздохнул мужчина. — Ну па-а-ап, — недовольно протянул блондин. — Что «пап»? — Вообще-то я занимался плаваньем до тринадцати или четырнадцати, — ответил Ньют. — А сейчас что? Перерос что ли? — Ага, вырос из шапочки и очков. В голове вдруг — очень некстати! — появился образ Ньюта в плавках. Собственные мысли в который раз смущали Томаса и заставили покрыться румянцем. Боже, хоть бы этого не заметили… — Том, всё нормально? Тебе жарко? Ты вдруг покраснел, — забеспокоился Ньют. Настоящую причину ему, естественно, знать не нужно, так что Томас лишь отмахнулся, сказав первое, что пришло в голову, в качестве отговорки: — Всё в порядке, просто хочется пить. — Тогда пойдём на кухню. Это же отличный повод, чтобы отдать подарок наедине! Направляясь за другом на кухню, Томас смотрел тому в спину, ловя себя на странном желании… прижать Ньюта к стене и… Да какого черта с ним сегодня творится?! — Держи, — тем временем Ньют уже протянул ему стакан с водой. Ах да, ему же «жарко» — хотя от таких-то мыслей… — Спасибо, — сказал Брайант, беря стакан в руки. Ньюту пора было бы избавиться или, по крайней мере, научиться контролировать свою привычку наблюдать за движущимся туда-сюда кадыком Томаса, когда тот пьёт. Ну серьёзно.! Хотя он мастерски научился делать вид, что даже не смотрел на Томаса, стоило только последнему обратить внимание обратно к Ньюту. Глупо конечно это всё, но такие мелочи уже стали приятной обыденностью. — Кстати, я тут кое-что приготовил для тебя, — с этими словами Томас начал что-то искать в своём рюкзаке. Заинтригованный Ньют внимательно наблюдал за ним. — Вот, — и протянул блондину подарочный — и довольно увесистый — пакет. Мэйсон взял пакет в руки и посмотрел, что же внутри: чёрная толстовка с принтом «Twenty One Pilots», кепка с надписью «Sing it with me if you know what I'm talking about» и солнцезащитные очки. — Спасибо, Томми! — радостно улыбнулся Ньют и в порыве чувств обнял друга. Ну и как его не любить после такого! Не просто подарил подарок, а купил то, что нравится Ньюту. Угодить хотел… — Я рад, что тебе понравилось, — не показывая своего удивления, Том в ответ обнял Ньюта, наслаждаясь этим пусть и недолгим мгновеньем. — Но вообще-то у меня есть ещё один подарок… — прошептал он Мэйсону на ухо. — Томас, ну зачем ты… — только начал смущённый Ньют, но его перебили. — Закрой глаза. Это сюрприз. Ньют отстранился, напоследок взглянул в полюбившееся карие глаза юноши напротив и закрыл глаза. Он не знал, чего ожидать, но самой последней надеждой для него являлся неожиданный поцелуй Томаса. От того, как же нежно он накрыл его губы, у Ньюта будто коленки подкосились. И тут Томас тоже постарался — обнял блондина за талию и прижал к себе. Положив свои руки на плечи баскетболиста, Ньют решительно отбросил все мысли о том, что и почему сейчас происходит, и стал просто наслаждаться. А делать это с Томасом проще простого. Когда они немного отстранились друг от друга, чтобы восстановить дыхание, Мэйсон, частично всё ещё находившийся в чужих объятьях, поборол в себе сильное желание отвернуться, поддавшись смущению. Так что со всей возможной в данной ситуации решительностью он смотрел Брайанту в глаза, видимо, надеясь узнать ответы на свои вопросы именно в них.Это моё сердце так бьётся или его?
Только встретившись с влюблённым взглядом Томаса, Ньюту подумалось: а нужно ли вообще ещё что-то для счастья? «Конечно же да» — ответил голос здравого смысла, разглядевший ещё какую-то эмоцию в лице Томаса, значение которой Ньюту пока оставалось непонятным. Она казалась словно тенью печали, как если бы Томас знал, что у него вот-вот отнимут что-то, что ему очень дорого, и не мог ничего с этим поделать. Поэтому, боясь, что он снова уйдет, Ньют схватил его за руку — на секунду в глазах Томаса мелькнуло понимание одновременно с радостью. — Не уходи, — тихо попросил Ньют. — Всё в порядке, — таким же тоном заверил его Том. Неубедительно. — Я здесь… — кого он больше пытается убедить в происходящем? — Ты здесь, — повторил за ним Мэйсон. На мгновенье эти слова даже подарили иллюзию, что всё правда в порядке. Но лишь на мгновение. — Почему ты… — и не договорил, завороженный появившейся на губах Томаса мягкой усмешкой. Что он задумал? — Даже не знаю, — ответил он. Слегка нахмуренные брови блондина более, чем ясно, говорили о том, что, во-первых, его такой ответ не устроит, а во-вторых, так или иначе Томасу не избежать сейчас этого разговора. — Захотел попробовать ещё раз, — внезапно ответил он. Интересно, о чём Ньют сейчас думает? — Что попробовать? — казалось, Ньют уже близок к разгадке ребуса «Запутанные чувства Томаса»… — Довериться своим чувствам, чтобы хоть на мгновенье стать самым счастливым человеком. — И почему же самым счастливым? — затаив дыхание, спросил Ньют. — Потому что я с тобой, и это уже делает меня счастливым, — Брайант приблизился настолько, что прошептал эти слова прямо в губы Ньюта. Ничтожная пара сантиметров всё портила. — Томми… — прошептал удивлённый словами юноши Мэйсон. Не дав ему договорить — да и что бы смущённый Ньют ему ответил сейчас? — Томас снова поцеловал Ньюта, но на этот раз фактически по инициативе последнего. Так странно, что в такие моменты весь окружающий мир вдруг не то что перестаёт волновать, а сужается настолько, что всё вокруг можно увидеть в глазах одного лишь человека. Так странно, что Ньют снова принимает правила игры Томаса, даже не зная, как победить. — Ты мне нравишься, — произнёс баскетболист, едва отстранившись, и очаровательно, по мнению Ньюта, покраснел. Это что, не сон? Правда реальность? — Но… некоторые обстоятельства моей жизни не позволяют мне открыто заявлять о своих чувствах. Прости, — и тут же поник. Блондин понимал, что не стоит сейчас спрашивать в чём дело, ему, скорее, дают выбор: понять и принять или же не строить надежд и закончить всё здесь и сейчас. Здесь и сейчас, подумать только… Ньют аккуратно приподнял голову Томаса за подбородок, чтобы взглянуть в глаза и сказать: — Что бы у тебя не случилось, я буду рядом, слышишь? Если так нужно, всё произошедшее останется между нами. Прямо в этой кухне, представляешь? — и улыбнулся, наблюдая, как из растерянного лицо юноши становится умиротворённым. — Тебе уже говорили о том, какой ты удивительный? — прошептал Томас, на его губах расцвела благодарная улыбка. — Хотел бы я посещать эту кухню почаще… — добавил уже значительно тише он. — Это можно устроить, — заговорщическим шёпотом ответил ему Мэйсон. Он выбрал его, несмотря на сложности, наплевав на сомнения и отдавшись в волю собственным желаниям о счастье. И отчего-то он уже понимает, что не пожалеет. Если всё это ради того, чтобы видеть улыбку изо дня в день Томаса, обнимать его всякий раз, когда захочется, и без зазрения совести говорить всякие приятности, то, чёрт возьми, это того стоит! — Ньют, куда вы там с Томасом пропали? — крикнула его мама из гостиной. Брайант окончательно выпустил друга из объятий и, кивнув в сторону выхода с кухни, сказал с улыбкой: — Кажется, нам ещё чей-то День Рождения отмечать.