Собачье Дело

Тем вечером мне лишь насилу удалось вырваться из цепких рук Гриффиндорцев. Слишком уж сильно им на мозги давило и чемпионство, и пир у фейри, еще и произошедшие в один вечер. Чуть ли не каждый пытался что-то у меня спросить, с чем-то поздравить или просто выразить своё мнение о происходящем. Далеко не все были настроены радостно или хотя бы просто положительно, но в целом родной факультет встретил меня чуть ли не как героя. Можно представить, в какую яму только что рухнула моя репутация среди других факультетов. Но так или иначе, а отделаться от всей этой толпы мне все же удалось и я, не раздеваясь рухнул на кровать. После всех треволнений на пиру, где можно было совершенно невзначай сожрать разумное существо или самому угодить кому-нибудь на обед, после этой идиотии с неожиданным чемпионством, хотелось просто лечь и лежать. Так я и соскользнул в глубины собственного разума. Как же иногда мне не хватает возможности просто поспать. Забыться хотя бы на несколько часов было бы просто прекрасно. Но раз уж такой возможности нет, то стоит распорядиться тем, что есть. Все ещё лёжа на спине, я достал из специальной кобуры на поясе палочку и наложил на свою кровать стандартный набор заклинаний для обитателя общежития, то есть почти полная непроницаемость, разве что какой-нибудь самоубийца физически ко мне полезет. Но в Хогвартсе проворачивать подобное не принято даже среди безбашенных гриффиндорцев. Ночь я посвятил тому, чтобы разобрать полученную от фейри информацию. Все это нужно будет систематизировать и сопоставить с имеющимися у магов данными. Пусть травология никогда не была моей сильной стороной, но данная дисциплина достаточно уважаема среди волшебников, и я смогу многого достичь, если опубликую пару дельных статей в данной дисциплине. Да и сам я, помня о волчьелычном зелье, допускаю, что избавление от проклятия может заключаться в зельях или травах, а значит этот вопрос стоит изучить подробнее. Встал я в тот день рано, ещё до рассвета, не желая пересекаться с сокурсниками с утра пораньше. Отчасти это было глупо, так как завтрак никто не отменял и с факультета станется устроить ещё одно представление при всех. С другой стороны, я уверен, что они будут шуметь и в гостиной и в Большом Зале, а значит нет ничего плохого в том, чтобы сократить количество возможного шума в два раза. Библиотека в такую рань ещё закрыта, как и множество кабинетов, зато открыта совятня и там есть удобный стол, предназначенный для написания небольших писем или записок, которые тут же можно будет отправить совой адресату. Вечерами там постоянно отирается хотя бы пара человек, но рано с утра никого быть не должно. По крайней мере я так думал. На деле же, около широкого окна, обращенного на восток стоял Почти Безголовый Ник и всматривался вдаль. — Сэр Николас, — почтительно приветствую мертвого волшебника поклоном, как преподавателя. — Сэр Гарри, я рад видеть вас, — он был явно польщён моим приветствием и тоже раскланялся, но уже в манере аристократии давних веков. — Вас мучает бессонница? Или, быть может, желаете получить утреннюю почту до завтрака? — Ни то, ни другое, — качаю головой, при этом с интересом осматривая насесты с совами. Может и правда письмо какое пришло? — Я лишь опасаюсь слишком яркой реакции учеников и решил хотя бы часть времени отсидеться здесь. — Скромность, прекрасная черта для рыцаря и джентльмена, — заметил Николас, а я только моргнул. Это он таким образом издевается? При чем тут скромность? Да и не рыцарь я. — Спасибо, — не знаю, что вообще можно ответить на подобное, а потому просто поблагодарю его. — А я вот прихожу сюда, чтобы полюбоваться рассветом, — призрак снова отворачивается к оконному проёму. — Одно из немногих удовольствий, доступных мне. В этот момент он выглядел крайне печально, и я не стал к нему лезть. Мой опыт общения показал, что большая часть мужчин предпочитает справляться со своими переживаниями и проблемами самостоятельно. Таким людям просто нужно дать немного личного пространства и молчаливой поддержки. Женщины же наоборот, желают более активного участия в их делах. Из этого, выведенного мной наблюдения, конечно, были исключения, но в основном разница в мужском и женском подходе была для меня одним из устоявшихся правил мира. Так что я молча сел за стол и достал писчие принадлежности. За пределами школьной программы я ничего не знал о травологии, но школьные учебники, к счастью, были полны ссылками на дополнительные материалы. Это вообще норма в магической Европе, всегда указывать источники, с которыми работал автор. Так что я собирался выписать на листок несколько сочинений, которые собирался прочитать, чтобы потом разобрать во сне. Много времени это не заняло, поэтому отложив в сторону травологию я продолжил свои изыскания в сфере чар. Жаль лишь, что вечно так сидеть нельзя было. Сначала ушел сэр Николас, а вскоре за ним поднялся из-за стола и я. — Эй, ребята, смотрите, кто здесь. Сам чемпион Гриффиндора! — Стоило мне только войти в Большой Зал, как Диана Малфой привлекла ко мне всеобщее внимание. — У всех есть при себе пергамент и перья? Спе­шите взять автограф. Ему недолго осталось быть среди нас, грешных. На Турнирах выживает по­ловина участников. А сколько надеешься протянуть ты, Эванс? Держу пари, десять минут первого тура — и тебе ко­нец. — Ты слишком драматизируешь, Диана, — я только хмыкнул, и помахал всему залу рукой. — Я не бросал своего имени в кубок и сразу же отказался от участия в этом сомнительном мероприятии. — Да? — И слизеринка и другие ученики были достаточно сильно удивленными от такого заявления. — Вот так взял и отказался? — Представь себе, ну или спроси у других гриффиндорцев, они подслушивали мой разговор с профессором МакГонагалл. — Эй! Ничего мы не подслушивали! — Радостно воскликнули близнецы Уизли в один голос. — Минус десять баллов с Гриффиндора, — строго отозвалась профессор трансфигурации. Подобное заявление несколько сбавило накал неприязни в глазах других факультетов, как минимум часть потерянной репутации я вернул. Посмотрим, что будет дальше. Бесследно такие события вряд ли пройдут и мне будут ещё не раз припоминать нежданное чемпионство, но первоначальный прогноз обещает возможность как минимум остаться на хорошем счету, а то и выйти в плюс. Но прямо сейчас я лишь сделал первый шаг. Да и не только моё чемпионство занимало головы некоторых учеников. Например, Хаффлпаффцы серьезно изменили отношение ко всему алому факультету. Их факультету и так не везло с победами хоть в чем-нибудь, а тут ещё и их чемпиона затмевает кто-то другой. И будто этого мало, этого кого-то, то есть меня, никто не порицает, как нарушителя, а чествуют как героя. Пусть, я сам при всех заявил, что участвовать не буду, но всеобщее внимание все ещё приковано ко мне, а не к их чемпиону. В этом можно было бы убедиться на первом же уроке - травологии. Эрни МакМиллан и Джастин Финч-Флетчли молчали весь урок, хотя работали со мной за од­ним столом, мы пересаживали прыгучие луковицы. Одна луковица, вырвавшись из рук Эрни, очень уж метко прыгнула прямо ко мне в лицо. Луковицу-то я поймал, и внимательно посмотрел на шотландца, который тут же отвел взгляд. При этом профессор Спраут, явно наблюдавшая за ситуацией, никак в неё не вмешалась. Интересно. Необычную реакцию показали также факультеты Слизерина и Равенкло. Чемпионство их интересовало не так сильно, особенно после моего публичного отказа от участия в турнире. С другой стороны, им было ну очень интересно задать несколько вопросов о пире фейри. И первоначально я даже обрадовался такой возможности. Несколько простых вопросов, которые мне ничего не стоят, но создаются дополнительные и интересные знакомства. Но была только одна проблема, пара вопросов была у каждого, буквально каждого ученика старших курсов и моих однокурсников. Уже к обеду все эти социальные связи просто достали меня. — Привет, Гарри, — с улыбкой подсела ко мне миниатюрная блондинка с синим гербом на мантии. — Привет, Луна, — я хмыкаю. — Что, тоже решила расспросить меня про Самайн? — Ты сегодня уже много рассказал, — она мечтательно улыбнулась. — У нас все записали и сложили вместе, и мы даже опрашивали некоторых слизеринцев на случай, если им удалось подметить что-то упущенное воронами. — И как? — На многие вопросы ты ответил не единожды, — Луна хихикнула. — Рекордсменом является вопрос о природе Хозяйки Ручьёв, на который ты ответил тридцать семь раз. Я только хмыкнул и положил себе на тарелку несколько яиц по шотландски и салат с говорящим названием «Мужские Слезы». Все это было очень калорийно и жирно, но для меня это было в самый раз. После проклятия мой аппетит вообще никак не хочет успокаиваться. Я будто постоянно испытываю легкое чувство голода, даже если только что поел. Луна отдала предпочтение более легкой пище, давая мне возможность спокойно поесть. Луна была крайне интересной ученицей Хогвартса, не типичным, во всех отношениях. Некоторые считают её ещё одной принцессой школы. Как Генриетта является особым символом Гриффиндора, а Диана Малфой занимает особое положение в Слизерине, так Луна заняла особое место на Равенкло, если можно так сказать. Равенкло всегда был крайне обособленным факультетом, полным ярких индивидуалистов. Если бы не необходимость ночевать в одной гостиной, можно было бы сказать, что их просто не существует как единого факультета. Это просто сборище чудиков, каждый сам себе на уме. И Луна среди них самая чудаковатая, за что и любима на факультете. Вот только принцессой Равенкло я бы её не назвал. Например, Диана реально имеет определенную власть на факультете, и с каждым годом эта власть становится все больше. Думаю, уже к следующему году она сможет стать одной из главных заправил на факультете. С другой стороны, Генриетта не была кем-то важным на факультете. Она просто школьная знаменитость, что как бы просто замечательно, но по факту вообще ничего не значит. Сегодня она крута и уважаема, а завтра ей вслед будут плеваться. После же школы у Генриетты есть все шансы просто потерять все школьные социальные связи, так как, по сути, никаких связей и нет. Луна же просто говорящий питомец. Она чудаковатая и забавная девочка на факультете чудаковатых индивидуалистов. О ней заботятся, с ней играют, иногда угощают, и все. — Твои мозгошмыги странно на меня смотрят, — заметила Луна. Как я и говорил, она очень странная. — Я думал о тебе, о сестре и о Диане, — говорю совершенно честно. — Малфой? — Да. — И что надумал? — Диана у Слизерина, Генриетта у Гриффиндора, ты у Равенкло, а Хаффлпафф? — Может Сьюзен Боунс? — Достаточно милая девушка, но вряд ли её можно назвать принцессой, — пожимаю плечами. — Ты считаешь меня милой? — Она мечтательно улыбнулась. — Это мило, Гарри. — Очень слабая игра слов для дочери журналиста, — хмыкаю, но она меня игнорирует. — Так значит ты стал чемпионом школы? — Мы уже закончили есть, и Луна перешла к разговору, ради которого и села рядом со мной. — Один из двух, не стоит забывать о Седрике, — поправляю её. — И я отказался от участия. — Это не так важно, как ты думаешь, — её глаза блуждали вокруг меня. Похоже, что она опять высматривает своих невероятных зверей. О её способностях ходит множество слухов и домыслов. Кто-то говорит, что она талантливый пророк, кто-то утверждает, что она пророк, но не талантливый, а дефектный, так как видит не будущее, а настоящее. Есть люди и вовсе отрицающие ее природу пророка и приписывают это странное зрение самым разным вещам. Для меня же Луна стала олицетворением самого слова «волшебство», она была странная, слабо приспособленная для повседневной жизни, но может быть полезной. — Хочешь рассказать мне про то, что от судьбы не уйдешь? — А у тебя хоть раз получалось? — Она все ещё улыбнулась. — Кто знает? — Пожимаю плечами. — Я никогда не был хорошим пророком и не слушал других пророков. — Понятно, — протянула Луна. — Но что насчет чемпионства? — Я не знаю, Луна, — вздыхаю. — Что ты вообще хочешь узнать? А главное зачем? — Просто так. Иногда люди делают что-то просто так, Гарри, — она прикрывает глаза. Я же задумался над её словами. «Просто так», да? Мне очень слабо в это верится. Всегда есть причина. Человек не обязан эту причину осознавать или может бояться признаться самому себе в этой причине, но она точно есть. С другой стороны, Луне в этом вопросе действительно можно поверить. С её чудачествами станется подойти и завести разговор просто так, лишь бы поговорить. — И что же ты хочешь узнать «просто так»? — Я уже несколько устал от разговоров, но тут хотя бы тема не настолько заезженная. — Если не ты бросил имя в кубок, то кто тогда? — Широко раскрыв глаза она начала что-то высматривать у меня на лице. Не так уж часто Луна смотрит прямо, а не блуждает глазами по округе. — Кто-то из преподавателей Хогвартса, — отвечаю с усмешкой, встречая её взгляд прямо. Мои слова вызвали некоторое оживление среди тех, кто мог нас услышать, что я отметил про себя краем глаза. — Интересно, — она вновь прикрыла глаза и уже хотела отвернуть голову в сторону, как я аккуратно взял её за подбородок. Теперь мне тоже было «интересно». — Знаешь, Луна… — внимательно разглядываю её лицо, игнорируя тишину, что образовалась вокруг нас. — Хочешь меня поцеловать? — С интересом спросила она, распахнув глаза и вновь уставившись на меня. Своим вопросом она тут же сбила меня с мысли, и я понял, как мой импульсивный жест скорее всего выглядел со стороны. — Не особо, — честно признаюсь. — Я все еще слаб в отношениях полов. — Я тоже, — она улыбнулась. Кажется, моя рука на её подбородке совершенно не волновала девушку. — Но мне нравится читать любовные романы. — И как, помогает разобраться? — Мне действительно стало интересно. — Угу, очень советую, — она попыталась кивнуть, но я, даже стараясь сдерживаться держал крепко, поэтому руку пришлось убрать. — Например, Сага о Форсайтах. Услышав название книги, некоторые девушки закашлялись. Настолько специфичная литература? — Молодые люди, я вам не мешаю? — Раздался голос профессора МакГонагалл, она стояла рядом с нами, а за её спиной уже собралось несколько учеников из Равенкло, очень неодобрительно смотревшие на меня.

***

Минерва испытала очень странные чувства, когда два юных волшебника синхронно обернулись к ней. Лавгуд и Эванс имели одну очень неприятную черту, их очень странные глаза. Сейчас, когда они сидели рядом, профессор трансфигурации невольно вспомнила истории про короля и королеву фей. Оберон, древнее существо в образе ребенка, как нельзя лучше ассоциировались с Гарри Эвансом. Сейчас он ещё вытянулся и возмужал, хотя в чертах лица ещё хватает детской округлости, но Минерва помнила, как наяву маленького мальчика, что глазами уставшего старика осматривал все вокруг. И прекрасная Титания, хрупкая и воздушная, но знающая и видящая больше других, совсем как Луна Лавгуд. Жуткая ассоциация, на самом деле. Все же реальный мир несколько отличается от возвышенных поэм. — Добрый день, профессор, — мистер Эванс, как всегда, безукоризненно вежливый, первым поднялся из-за стола и поприветствовал её. — Здравствуйте, — нараспев протянула Лавгуд, так же поднимаясь из-за стола. — Что вы тут устроили? — Строго спросила Минерва. — Гарри хотел что-то спросить, — с улыбкой сказала Лавгуд. — Но Луна сбила меня с мысли разговором о книгах, — кивает Эванс. — Пожалуйста, не забывайте о приличиях, — Минерва не знала, что вообще можно ответить этим двум чудакам, существующим в каком-то своём мире. — Конечно, — Эванс кивает. — Обязательно, — Лавгуд машет ей рукой, на что МакГонагалл, только глаза закатывает. — Так что ты хотел спросить, Гарри? — Что ты скажешь о профессоре Грюме? — Оба подростка, кажется, совершенно потеряли интерес к ней и вновь повернулись друг к другу. Зелёные глаза старика, в упор смотрели прямо в белёсо-серые глаза мечтательного ребёнка. Минерве вновь стало жутко от этих странных детей. — Его терзают мозгошмыги, — Лавгуд нахмурилась. — Кто? — Эванс только выгнул бровь. — Это такие маленькие существа, что залазят через ухо в голову и размягчают мозг, — «объяснила» девушка. — И почему у него их много? — Мистер Эванс вздохнул, но продолжил задавать вопросы. — Он много пережил и теперь злится, — на подобное разъяснение Минерва только фыркнула. О том, что Аластор много пережил и много пострадал на своей службе, может догадаться любой, у кого есть глаза. На бедняге даже живого места нет. — Ты просто волшебна, Луна, — Эванс покачал головой. — Спасибо, — лицо мисс Лавгуд разгладилось и она улыбнулась. — Это был не комплимент. — Но мне нравится быть волшебной, — Лавгуд склонила голову на бок. — Тогда знай, у тебя очень хорошо получается. Минерва МакГонагалл только поджала губы. Что такого плохого в волшебстве? И что вообще должен был значить этот разговор? Гарри Поттер и Фанон Всемогущий Итак, время кухни. За мной был должок в виде прекрасного французского десерта «бланманже». Сегодня, по какой-то неведомой причине в России популярен бланманже на основе творога и сливок, что не совсем верно. Данный десерт относится к обширной категории Муссов. Мусс можно готовить из чего угодно и как угодно, есть муссы, которые запекают (обычно их готовят с яичными белками или манной крупой) или охлаждают (его готовят с желатином или агар-агаром). Знаменитая белёвская пастила по европейской традиции — это яблочный мусс. Бланманже чаще всего готовится из цельного молока, в идеале из миндального, но можно использовать обычное коровье, с разнообразными увкуснителями, вроде ванили, корицы и сахара. Готовится путем охлаждения на основе желатина. Из творога и сливок, конечно, тоже можно сделать мусс, и получается неплохо, но консистенция выходит плотнее. Есть мусс и из цельных сливок, панна-котта, и лично для меня это самый вкусный вариант, но чаще всего он и дороже остальных. В целом это десерт, с которым просто забавно экспериментировать. Мусс можно сделать из разнообразных фруктовых пюре, из соков, из кофе (я пробовал, прикольно). Главное только правильно прикинуть приготовляемое количество, потому что все и всегда думают, что у них выходит маловато, а потом не могут это дожрать. Следующие на очереди у нас яйца по-шотландски. Долгое время считалось крайне простецким блюдом, но сейчас начало появляться даже в ресторанах с мишленовской звездой. По сути своей это котлеты в двойной панировке, приготовленные во фритюре. Весь секрет в том, что вы не просто формируете шарик из фарша, а облепливаете фаршем куриное яйцо, сваренное «в мешочек», то есть нечто среднее между крутым и всмятку, большая часть желтка должна остаться сырым, но белок уже полностью сварен (4-6 минут в кипящей воде). Вся сложность, это возня с фритюром, во всем остальном это даже проще чем обычное котлеты жарить. Ну и, наконец, крайне забавный салат «мужские слезы». Это многослойный салат, как селедка под шубой. Первый слой из вареной курицы, второй из отварных яиц, дальше маринованные или жареные грибы, потом морковь, а сверху сыр. Все слои промазываются майонезом. В российских сборниках рецептур этот салат указывается почему-то с морковкой по-корейски, что на мой взгляд странно. Где Великобритания, а где морковка по-корейски, чисто советское изобретение, между прочим. К тому же жесткая пряная морковь сильно контрастирует с прочими ингредиентами как по вкусу, так и по консистенции. Так что я предпочитаю просто отварную морковь. Касательно же штампов, хотелось указать ровно один: «меня все бросили и предали». Как-то уже привычно стало, что в фиках по четвертой книге от Гарри отворачиваются все факультеты, даже родной, что не правда. В каноне гриффиндорцы чествовали его как героя. Да и про остальные факультеты толком ничего не сказано. Хаффлпафф, который прям ненавидел «вора и обманщика», просто насмехались над Гарри. Равенкло, вроде как тоже заняли позицию против, но это вообще никак не обыгрывается в тексте. Слизерин, как всегда, представлен Малфоем и его насмешками. По сути, прям «предателем» был только Рон, но и там это скорее походило на тупую и мелочную обиду и простой отказ разговаривать.