Собачье Дело

В палатке, из которой выходили Чемпионы и где они скрывались после выступления, были не только четыре студента, но и команда медиков, что тут же обступив меня по кругу, начала водить вокруг меня палочками. — Я не ранен, — фыркаю на их действия. — Мы проверяем вас на проклятия, — отозвался один из колдомедиков. — И как, нашли что-нибудь? — это известие несколько напрягло меня, мало ли, сейчас об оборотне закричат. — Это… странно, — ответил уже другой маг, что первым опустил палочку. — Скорее всего влияние фейри, — ещё один маг так же опустил палочку и даже отошёл от меня. В это время тот, что ответил мне в самом начале, тем самым отвлекшись от чар, нахмурился и также сделал несколько резких взмахов, после которых нахмурился и опустил палочку. Тот факт, что они не угрожают мне волшебными палочками, не может не радовать. Но слова о фейри заставляют задуматься, и хорошие мысли в голову не спешили приходить. — Я свободен? — выгибаю бровь. Мне, конечно, было очень интересно, что они там нашли при помощи своих чар, но что-либо спрашивать я поостерегусь. Во-первых, даже прямо сейчас помимо меня и медиков в палатке есть посторонние, которым совсем не обязательно раскрывать какие-то подробности обо мне. Не говоря про всех тех, кто может войти сюда в любой момент. Во-вторых, сами медики не внушали мне доверия. — Мне кажется, что авроры захотят с вами поговорить, — ответил мне всё ещё хмурый мужчина, что говорил про проклятия. Он, похоже, был главным среди них. — Мне кажется, что авроры смогут сами решить этот вопрос, — не желаю скрывать своего раздражения. Мало мне идиотов под личиной отставных авроров, что пытаются втравить меня в какие-то мутные схемы, с полного одобрения директора Хогвартса, так теперь ещё и непонятные медики будут мной командовать. Вслед за раздражением пошла злость, которую я тут же подавил. Злиться на идиотов только время тратить. Задерживать меня никто не стал, хотя медик, которого я посчитал главным, всем своим видом выражал недовольство, но был мной полностью проигнорирован. Через палатку Чемпионов я выхожу за пределы арены первого испытания, направляясь в сторону Хогвартса. Авроры наверняка захотят со мной пообщаться, да и вряд ли только они этого захотят, но если я хоть что-то понимаю в магическом обществе, то ближайший разговор может состояться как через несколько часов, так и через несколько дней. Авроры сейчас, бегают как безголовые курицы. Причем я даже не уверен, что они лишь делают вид, что работают, а не пытаются реально решить проблему. Как писал Айзек Азимов: «Бюрократия разрастается, чтобы поспеть за потребностями разрастающейся бюрократии», что как нельзя лучше описывает административный аппарат британского министерства магии. Любое, самое маленькое дело, должно решаться специальным отделом, а если специального отдела нет, то он тут же учреждается по приказу Министра. В итоге любым вопросом должно заниматься в лучшем случае три-четыре отдела, отвечающие за разные действия внутри решения данного вопроса, и можно быть уверенным, что каждый такой отдел будет отчаянно пытаться помешать другим отделам, и так же отчаянно будут избегать любой ответственности за что бы то ни было. В любом случае сидеть на арене или в палатке Чемпионов смысла нет. — Гарри, подожди! — окликнули меня примерно на середине пути до замка. Обернувшись, я увидел спешащих ко мне Лили и Андромеду. — Что-то случилось? — дожидаюсь, пока они нагонят меня, чтобы задать свой вопрос. — Случилось? — сначала Лили не поняла моих слов, но почти сразу же вспыхнула как спичка. — Гарри, о чём ты говоришь?! Тебя чуть не заставили сражаться с драконом. Конечно, у меня «что-то случилось»! Андромеда тут же попыталась успокоить Лили, я же лишь пожал плечами. — Дракон нависал надо мной с момента объявления имен Чемпионов. — А Темный Лорд? — хмуро спросила меня мать Нимфадоры. — С первого курса, — хмыкаю. — Призраком Лорда был одержим преподаватель по ЗоТИ. — Дамблдор… — Андромеда встрепенулась. — Знал как минимум о самом факте встречи, — смотрю на них серьезно. — Ещё один момент, о котором он решил умолчать? — Ещё один, — Лили закрыла глаза, её челюсть была крепко сжала, а губы поджаты. Интересно, но эти двое сильнее всего сомневались в Дамблдоре. Причем, я готов поспорить, что не последнюю роль в этом сыграла миссис Тонкс. Пусть бывшая Блэк не придерживалась радикальных взглядов, которыми была так знаменита её семья, но и послушной собачонкой, как Сириус, она тоже не стала. Такие как она могут быть крайне опасным врагом, или столь же ценным союзником. Другое дело, что мне такой союзник и даром не нужен, но и становиться её врагом мне бы не хотелось. Что она, что все её родственники способны на любые поступки, кроме адекватных. — И что ты собираешься делать теперь? — спросила меня Андромеда, пока Лили пыталась унять свои чувства. — Ждать, — пожимаю плечами, подумывая просто развернуться и уйти. Что мы стоим тут, посреди дороги и кого ждём, мне совершенно непонятно. — Чего ждать? — Лили раскрыла глаза и подалась в мою сторону. — Для начала нужно дождаться реакции министерства на всё произошедшее, — чуть изгибаю бровь. Ждать, на самом деле можно много чего, многие люди всю жизнь только и делают, что ждут что-нибудь или кого-нибудь. — Аврорат, скорее всего, захочет со мной пообщаться, как и директор Дамблдор. Этих бесед тоже следует дождаться, ведь после каждой из них многое может измениться. — И это всё, ты будешь просто ждать? — Лили смотрела мне глаза в глаза. — Да, — киваю, не отводя взгляда. — Даже основываясь исключительно на догадках, я могу предположить около четырех разных сценариев развития событий. И это только основные варианты, что существенно отличаются друг от друга. Между ними хватает полутонов. — Жизнь не всегда похожа на шахматную партию, Гарри, — Андромеда сделала откровенно странное заявление, которого я не понял. Вот чего она хотела добиться этими словами? — А похоже, что я провожу параллели между реальной жизнью и партией в шахматы? — так как гадать в такой ситуации не было никакого смысла, то решаю спросить напрямую. — Да, — ответила она непреклонно. — Тебе необязательно ждать хода противника, чтобы что-то предпринять самому. — Понятно, — от наивности подобного заявления хотелось закатить глаза к небу. Что за цирк? — Давайте зайдем с другой стороны. Знаете про число Шеннона? — Это что-то из нумерологии? — попыталась предположить Лили. — Это из магловской алгебры, количество возможных уникальных партий в шахматы, — смотрю на этих двух ведьм и пытаюсь объяснить всё так, чтобы они от меня отстали. — Шахматное поле, восемь на восемь клеток, два игрока с набором из шестнадцати фигур у каждого. Кажется, что всё просто. Но только вариантов первого раунда, то есть обмена первыми ходами, четыреста. — Эм… — обе дамы начали удивленно хлопать ресницами. — Да, несколько сотен вариантов, только для первого раунда, несколько сотен для второго и так далее. Количество возможных партий, то самое число Шеннона, равняется десяти в сто двадцатой степени, ну или единице со ста двадцатью нулями, — делаю паузу, давая им осмыслить мои слова и, если у них возникнет такое желание, высказаться. — И? — Андромеда нахмурилась. — К чему ты привел этот странный факт? — Так вот, миссис Тонкс, я не считаю жизнь хоть немного похожей на шахматы. Реальность намного более жестока и сложна, — хмыкаю. — Поэтому не стоит бежать куда-то и делать что-то просто, чтобы сделать хоть что-нибудь. Поэтому здесь и сейчас я буду ждать дальнейшего развития событий, прежде чем сделать какую-нибудь глупость. На этом разговор закончился. Как-либо возражать моей точке зрения они не стали, но и одобрения не высказали. Так как родителям студентов нельзя было входить в замок, несмотря на свободный проход в Хогсмид или на Турнир, то на этом я распрощался с матерью и её подругой. Две женщины, что так страстно хотели хоть что-нибудь сделать, но никак не могли решить, что именно они хотят сделать. Вообще, чем дальше я погружаюсь в магический мир, тем больше поражаюсь их странности. Буквально во всём волшебники похожи на каких-то инопланетян. Дамблдор играет в какие-то свои игры, где невозможно понять цель не только конкретных шагов, но даже какая-то глобальная цель прослеживается с трудом. Моя биологическая семья, что служит наглядным пособием библейского «царства, разделенного в самом себе». Джеймс, вроде, бегает за Дамблдором, Лили, вроде, раньше тоже бегала, но сейчас не хочет, но открыто против него не выступает. В этой ситуации я точно понимаю только одно, свои действия. До конца пятого курса нужно будет попытаться свести к минимуму влияние «семьи», а после сдачи СОВ просто бежать от семьи, из Хогвартса и, возможно, из страны вообще. С такими мыслями я дошел до входа в замок, что казался покинутым, все ученики и профессора были на арене первого тура. Мысль, что младшекурсникам нельзя посещать Хогсмид, но можно гулять до опушки Запретного Леса и сидеть на арене, где будут бороться с драконом, вызвала сначала ироничную усмешку, но почти сразу же ирония сменилась раздражением. Из-за кучки идиотов я сам чуть не столкнулся с драконом лицом к лицу. Да, встреча не состоялась, да и «злиться на идиотов, только нервы тратить», но меня всё равно распирало от желания сжать кому-нибудь горло. Всё равно, руками схватить или зубами, главное сжать, по капле выдавливая из жертвы жизнь. — Если так живо думать о смерти, то вами могут заинтересоваться разнообразные личности по ту сторону, — вывел меня из задумчивости голос Толстого Монаха, факультетского приведение Хаффплаффа. Помимо тучного мужчины в монашеской рясе здесь были и другие призраки замка. Все они с интересом меня рассматривали, а Плакса Миртл даже подлетела ко мне вплотную. — О ком ты думал, Гарри? — спросила она. — Мне ждать нового друга-призрака в ближайшее время? Если ты убьёшь девушку, то мы могли бы жить с ней вместе в моём туалете. У призраков всегда было особое отношение к смерти, но вот так просто рассуждать об убийстве ученицы… что ж, призраки официально признаются более странными и опасными тварями, чем волшебники. Хотя до Фейри пока ещё не дотягивают. — Я думал не об учениках, Миртл, а о Дамблдоре, — демонстрировать какое-либо доверие или нейтралитет к Директору не было смысла. Скорее уж это выглядело бы подозрительно, если бы моё отношение к нему не изменилось. — И если бог существует, то после смерти его ждет преисподняя. — Неисповедимы пути господни, — улыбнулся Монах. — Хотя, положив руку на библию, я могу поклясться, что полностью разделяю ваше мнение. Директор за свою жизнь совершил много ошибок, и далеко не за все из них он раскаивается. — Как мило, мой друг, что вы называете ошибками преступления, — оскалился Кровавый Барон. На его замечание я только прищурился. Обычно считается, что обитатели замка, будь то призраки, персонажи картин или живые доспехи всецело поддерживают директора, буквально служат ему, а тут вдруг такая непочтительность. И ладно бы они просто ругали Дамблдора за что-нибудь, но «преступления»… — Вы готовы дать свидетельство против него? — закидываю удочку насчет этих непонятных слов. — Нет, — отрезал Барон. — Мертвые не имеют права выступать в суде или давать интервью в газеты, — Монах извиняющее развел руками. — Зачем это вообще запрещать? — Куча волшебников, что не нашли покоя в загробном мире пытались отсудить что-нибудь у живых, кто-то пытался вернуть имущество, растащенное на наследство, другие судились со своими убийцами, — пояснил словоохотливый Монах. — Призраки, полтергейсты, баньши и вампиры, многие из тех кто умер не хотели признавать себя мертвыми или наоборот, пытались добиться от министерства положенных для мертвых льгот, вроде освобождения от налогов. — Однако, — вроде и логично, а с другой стороны, как-то странно. — А со мной можете поделиться этой историей? Призраки переглянулись между собой, и даже отлетели чуть в сторону, чтобы посовещаться. Хотя я не слышал о чём они говорят, но было понятно, что они спорят, причем спорят как-то странно. Попеременно все главные спорщики то соглашались друг с другом, то вдруг кто-то начинал протестовать. Похоже, что в принципе что-нибудь рассказать мне они не против, а вот наполнение этого рассказа уже стало предметом спора. Интересно. Ожидать, что мне расскажут вообще всё было бы глупо, но даже интересно, что именно они решат утаить? К сожалению, узнать это прямо сейчас у меня не выпало возможности, так как от лестницы послышался людской гам, учеников отпустили с представления, и они возвращались в школу. Слушать какие-либо секреты перед кучей свидетелей было бы сущей глупостью, даже если бы призраки реально решили вдруг начать свои откровения при всех. — Вот что, дорогой друг, — развернулся ко мне сэр Николас. — Давайте мы пока уладим между собой этот вопрос, а позже встретимся и обсудим всё без лишних ушей. — Да-да, — подхватил Монах. — через три дня, двадцать седьмого числа как раз будет праздник святого Филиппа. — Оставь кресты попам, — с легким пренебрежением отозвалась Серая Дама, самый неразговорчивый из призраков Хогвартса. — Двадцать седьмого, день болезней и чумы, так что призраки всегда отмечают этот день. Придешь за час до отбоя в заброшенный класс на втором этаже западного крыла, там и поговорим, да и отпразднуем. — Хорошо, — вздыхаю. Праздновать день чумы, мертвые волшебники действительно ещё более странные чем живые. Искренне надеюсь, что это будет просто тусовка призраков с окрестных земель, и меня не заразят какой-нибудь магической чумой. Но призраки не задумывались над тем, что я мог подумать, получив такое приглашение. Получив утвердительный ответ, они тут же разлетелись почти все, рядом со мной осталась только Серая Дама, что внимательно меня рассматривала. — Я могу вам помочь чем-нибудь ещё? — я не спешил куда-то идти, так как сейчас находился на полпути к библиотеке, а не в гостиную факультета. Сомнительно, что кто-то ещё пойдёт этим путём, так что я не опасался прихода толпы возбужденных гриффиндорцев. — Ты очень напоминаешь мне одного ученика, — произнесла она с легким интересом, что было для неё весьма нетипично. — Надеюсь он был хорошим человеком? — ничего не значащий вопрос, чистая вежливость, на который обычно отвечают точно такой же ничего не значащей вежливостью. — Милый мальчик, — она улыбнулась и протянула руку, чтобы коснуться моей щеки. — С очень и очень темной душой. От её прикосновения я похолодел. Призраки проходят физические объекты насквозь. Лишь полтергейсты, вроде Пивза, или баньши могут взаимодействовать с материальным миром на уровне обычных людей. Кем бы она не была, Серая Дама не так проста, как можно было бы подумать. — Я очень удивилась, узнав, что ты тоже был приглашен на Самайн, как и я. Даже жаль, что мы не пересеклись, так как я в основном была на Зимней стороне праздника, — чуть погладив меня по щеке, она отступила, и приподняла полы платья, изображая книксен, ног не было видно, значит баньши. — Следующий бал будет на Йоль, и я бы не отказалась от кавалера, чья душа так обильно наполнена тьмой. — Непременно, миледи. Прекрасно, сразу два приглашения на два ближайших жутких праздника. Такими темпами к началу следующего года если я не умру, то точно накопаю материала на ещё пару публикаций по фейри.