Всегда

Друзья не смогли полностью заменить Гермиону Драко, он под любым предлогом у разных преподавателей брал разрешение и шел в больничное крыло, чтобы ее проведать. Малфой просто садился на табурет рядом с койкой подруги и начинал говорить. Стараясь не нарушать тяжелую тишину лазарета, он рассказывал Грейнджер обо всем, что происходило в его жизни, в школе, о чем писал «Ежедневный пророк». Драко знал, что с волшебниками, находящимися долго без сознания, полезно разговаривать, может, они и не услышат, но ощущение чьего-то присутствия повлияет на них благотворно. Через три недели мадам Помфри сжалилась над Малфоем и выписала ему постоянный пропуск. — Я очень удивлена, что вы так дружите с мисс Грейнджер, все-таки она с Гриффиндора. Но это очень полезно, что вы к ней ходите, мы с профессором Стебль думаем, что оцепеневшие слышат нас. После этого Драко стал приходить почти каждый день. Порой он даже читал Гермионе учебники, чтобы она не сильно отставала от школьной программы, ведь ей все равно придется нагонять летом. И еще Малфой часто приносил ей цветы, трансфигурировал их из всего, что попадалось. Благодаря его магии букеты не вяли. Драко знал, что Гермиона любит герберы и создавал их для нее всех цветов, на которые только хватало фантазии. Это стало для него очень важным, тонкая ниточка, связывающая его с Грейнджер, которая лежала такая молчаливая, недоступная, холодная… Ее руки были словно лед, и Драко все время хотелось ее согреть, но даже от его прикосновений кожа Гермионы не согревалась. — Вы бы не тратили столько времени здесь, ваша учеба тоже очень важна, мистер Малфой, — сказала как-то мадам Помфри. — А то я заберу у вас пропуск. — Мне это не мешает, — испугался Драко. — Сейчас же нет тренировок по квиддичу, так что времени много. Он помолчал немного и, когда школьная врачевательница уже отошла от него, добавил: — Здесь я не так сильно по ней скучаю… — Ох, мистер Малфой, потерпите, мандрагоры совсем скоро вырастут, и мы поднимем всех. И мисс Грейнджер снова будет нам улыбаться. — Очень этого жду, — кивнул Драко, вспоминая нежную улыбку Гермионы. — Возвращайся, Гермиона, мне тебя ужасно не хватает, — произнес он, сильнее сжимая ее ладонь. Однажды, придя в больничное крыло, Драко увидел у койки Гермионы Перси Уизли. Малфой тут же спрятался за ширму, раздраженно переминаясь с ноги на ногу. Его выводило из себя то, что староста Гриффиндора уделяет столько внимания Грейнджер. Тем не менее ему очень хотелось узнать, о чем же говорил Перси. Поэтому Драко успокоил свое колотящееся сердце и прислушался. — Возвращайся, Гермиона, без тебя так пусто… И Гарри с Роном ходят, как в воду опущенные, все шушукаются о чем-то. Ты-то, конечно, знаешь, что у них там за секреты, но мне они никогда не расскажут. Перси замолчал, но через пару минут снова заговорил. — Кто-то все время создает тебе букеты. Хотел бы я знать, что за таинственный поклонник. Рон на такую трансфигурацию не способен, да и Гарри вроде тоже. А тут… Может кто-то из старших? Эх, Гермиона, я так скучаю по нашим разговорам! Иногда мне кажется, что только ты и понимала меня, по-настоящему понимала. А теперь я один, как в пустыне… Еще и Пенни тоже оцепенела… Знаешь, мы ведь с ней помирились всего за неделю до нападения… Как ты и советовала… Драко почувствовал облегчение, хотя сам не мог до конца объяснить почему. Если Уизли помирился со своей Кристал, значит, он не претендует на Гермиону! Но ведь они все всего лишь друзья, а дружить можно с множеством людей одновременно. Драко не мог объяснить даже себе, чем его так раздражает внимание Перси к Грейнджер, но отчетливо понимал, что это интерес иной, чем у Поттера или младшего из Уизли. — Ты меня очень правильно научила, — продолжал между тем староста Гриффиндора. — Все прошло именно так, как ты сказала. Я очень благодарен тебе за это. Хотя знаешь, по секрету, Пенни больше не кажется мне такой умной, я ее переоценивал в какой-то мере. Но она очень хорошая, я рад с ней помириться. Мы с ней так давно друг друга знаем, и у нас много общего. Перси перевел дыхание. Казалось, что он о чем-то задумался, с чем-то борется в себе. — Поправляйся, Гермиона, — наконец, сказал он. — Ты очень мне нужна! Просто так, честно. Просто поговорить, посидеть у озера, позаниматься в библиотеке. Я скучаю по нашим посиделкам. Возвращайся к нам, мы все тебя очень ждем! Драко увидел из-за ширмы, как Перси сжал твердую безжизненную руку Гермионы, потом наклонился, поцеловал ее в щеку и ушел быстрым широким шагом. Малфой некоторое время смотрел ему вслед. Этот Уизли учился уже на шестом курсе, он был старше них, наверно, понимал больше. И его отношение к Гермионе было иным, чем у остальных. Это заставляло Драко задуматься.

* * *

В то время, когда школа бы сломлена гнетущей безнадежностью, а удручающая тоска по Гермионе давила на Малфоя с каждым днем сильнее, произошло еще одно странное знакомство. А именно Драко столкнулся с плаксой Миртл! Встретились они, разумеется, в мужском туалете, а не в женском. — Ты тот мальчик, что все время ходит к Грейнджер, — констатировало привидение. Драко резко обернулся и, только удостоверившись, что туалет пуст, снова посмотрел на Миртл. — Да. А ты кто? Я никогда тебя раньше не видел. — Я привидение женского туалета на втором этаже. Меня зовут Миртл. Я знаю твою Грейнджер, мы с ней часто болтали, когда она варила Оборотное зелье у меня в туалете. — Я знаю про зелье, — сказал Драко, решив, что Гермиона вела себя очень неосторожно, не скрываясь от этого болтливого привидения. — Ты ее друг? — Да. — Тогда странно, что ты обо мне не знал. Мы с ней много говорили. Ну, конечно, кто станет вспоминать бедную Миртл, когда у него есть живые друзья! — и привидение с криком нырнуло в унитаз. Драко решил, что обидел несчастную мертвую девочку. Тем более то, что она живет именно в туалете, очень его заинтриговало. Он знал, что там вечно текли трубы, похоже, именно из-за Миртл. И через некоторое время Малфой сам пришел к ней. Они поговорили. Оказывается, она погибла именно тогда, когда впервые была открыта Тайная комната. Ее убил василиск! Драко попытался разведать побольше. Вместе они долго говорили о Тайной комнате, о том, где она может находиться, даже пытались ее найти. Но при сложностях с передвижениями по замку из-за новых правил, это было почти невозможно. — А почему ты постоянно ходишь к Грейнджер? — спросила как-то Миртл. — Влюбился? Драко даже поперхнулся от неожиданности. Он никогда об этом не думал. Любовь — это последнее, о чем двенадцатилетнему мальчишке придет в голову думать. — Мы друзья, — наконец, выдавил Малфой. — Она говорила о своих друзьях, Гарри и Роне, но они к ней приходят гораздо реже. — Я за них не в ответе, — Драко было неприятно, что Миртл пытается разобраться в его чувствах. — И все-таки они реже к ней приходят. К ней еще часто заходит староста Уизли. Вы с ним не сталкивались? — Нет, — соврал Драко. — Но я знаю, что она с ним дружит. — У нее куча друзей! Почему интересно? Она ведь такая зануда! Все время учится. Да и зубы у нее длинные, и на голове воронье гнездо. — Зато сердце доброе, — вставил Малфой, сомневаясь, что Миртл его поймет. Но она поняла и затихла. — Ты и правда ее любишь. Просто еще не понял этого. Потом поймешь, и пусть она ответит взаимностью на такую любовь, иначе жизни тебе не будет, — как-то очень серьезно сказала девочка-привидение. — Если бы ты не любил ее, то не таскался бы к ней чуть ли не каждый день, не разговаривал бы с ней, ведь она все равно не отвечает, и не создавал для нее цветы. А это все очень мило. — Это называется дружба! — резче, чем собирался, оборвал Миртл Драко. — Мы друзья. И он ушел. А слова призрака еще долго звучали в его ушах.