Всегда

В школе как будто стало темнее для Драко. Раньше он часто видел Гермиону и на уроках, и в Большом Зале, и просто в коридорах. Ему нравилось случайно сталкиваться с ней, похожей на комок жизненных сил и энергии, словно она сама была олицетворением жизни. Теперь же этот огонек лежал в больничном крыле окаменевший. Даже ссорясь с ней, Малфой все равно видел ее улыбку, слышал ее смех, пусть и адресованные другим, а теперь Гермионы просто нигде не было. Драко не знал, как объяснить это щемящее чувство одиночества среди людей. Как будто все остальное имело значение лишь тогда, когда она тоже была рядом. А без нее даже в толпе сохранялось чувство пустоты. — Что это ты такой притихший? Что стряслось? — спросил его как-то Блейз Забини. — Эта атмосфера давит на меня, — Драко не соврал, хотя это и была только часть правды. — Ходить на уроки с сопровождением, выходить из гостиных нельзя, все серые и испуганные. Удавиться можно! Еще и квиддич отменили! — Да, это очень тяжело, — поддакнул ему Блейз. — Мне все это тоже страшно не нравится. Поговаривают, что Школу закроют, если не найдут виновника нападений. — Отец говорил, что в прошлый раз Тайную комнату открыл Хагрид, — протянул Малфой. — Может, и сейчас это он? Но ему не верилось. Хагрид выглядел слишком тупым и добродушным, чтобы натравливать монстра на школьников. Да и этот здоровяк лесничий любит Гермиону, зачем ему пытаться убить ее? Картинка отчаянно не складывалась, но он и думать не хотел, что Хогвартс закроют. Малфой любил школу. Конечно, отец изначально хотел отдать его в Дурмстранг, где темным искусствам уделялось намного больше времени, и где директором был Игорь Каркаров, старый знакомый отца еще по временам Темного Лорда, которому служили оба. — Ты сам-то в это веришь? — снисходительно спросил Блейз. — Не особенно, но хочется надеяться. Мне, честно говоря, неважно, кто это сделал, главное, чтобы его нашли, школу не закрыли, а жертв нападений оживили. А Хагрид это или не Хагрид — без разницы. — Да, мне тоже, — кивнул Забини. — Не хочу, чтоб Хогвартс закрывали. Эта такая история, такая уйма традиций, что просто кощунство это разрушать. И тот разговор был одним из многих однообразных разговоров с разными людьми, но на одну и ту же тему… Малфой занимал себя одной мыслью: как помочь Поттеру и Уизли разгадать загадку вместо Гермионы. Он не мог просто подойти и рассказать, ему бы не поверили. Еще оставался очень важный вопрос: как огромная змея передвигается по замку так, что ее никто еще не видел? Ведь не обязательно смотреть в глаза, можно заметить и хвост... Да и если василиск ползает по коридорам, тем более средь бела дня, жертв должно быть куда больше. Драко усиленно ломал голову над этой загадкой. Его преследовало чувство, что будь рядом Гермиона, она бы сразу догадалась. Наконец, он решил оставить это на совесть Поттера с Уизли. Он даст им знать о василиске, остальное пусть решают сами. Идея, как рассказать, не выдав себя, пришла быстро. Конечно, перемещаться по школе в одиночку было запрещено, но в библиотеку их отпускали. Придя туда в очередной раз в компании друзей-слизеринцев, он снял с полки ту самую энциклопедию, которую читала Гермиона. Повернувшись спиной к ребятам, чтобы они не задавали вопросов, он осторожно вырвал из книги страницу про василиска и положил ее во внутренний карман мантии. Мадам Пинс, да и сама Грейнджер, наверно, тоже, назвала бы это кощунством, но в опасное время нужны радикальные меры. В тот же вечер, сразу после зельеварения, Драко подошел к профессору Снейпу и попросил разрешения посетить больничное крыло. — Что-то вы зачастили туда, мистер Малфой, — ухмыльнулся декан. — Просто у меня что-то болит желудок в последнее время, хотел посоветоваться с мадам Помфри... — Что-то серьезное? — в темных глазах профессора Снейпа мелькнуло подозрение. — Не думаю, но близятся экзамены, хочу быть здоровым. Декан кивнул и чиркнул записку, чтобы Драко не останавливали в коридорах. Малфой пулей припустил вниз. Но в одном из переходов, как раз рядом с туалетом Плаксы Миртл, он услышал разговор Филча и МакГонагалл. Не желая сталкиваться лицом к лицу ни с одним из них, Драко юркнул за колонну и затих. — Опять трубы текут, — жаловался Филч. — Это несчастное приведение портит всю сантехнику в этом крыле! — Не верю, что вы не можете справиться с трубами, Аргус, — ответила ему МакГонагалл, и они скрылись за поворотом. «Трубы», — мысленно повторил про себя Малфой. И тут его осенило, конечно, трубы! Василиск ползает по трубам, поэтому на него никто еще не наткнулся. И он ринулся в больничное крыло. На случай, если Снейп проверит, Драко зашел к мадам Помфри и спросил про желудок. Она, кажется, не поверила ему, но дала какую-то настойку, велев принимать утром и вечером перед едой. Выйдя от школьной врачевательницы, Малфой подошел к койке Гермионы. С того дня, как он впервые увидел ее оцепеневшей, ничего не изменилось. Все тот же пустой стеклянный взгляд, та же неподвижность... — Я постарался, Гермиона. Можешь мной гордиться, — прошептал Драко. Он вытащил из своей школьной сумки перо и чернильницу, пристроился на прикроватной тумбочке и написал внизу оторванной страницы: «Трубы». Он помнил почерк Гермионы и пытался скопировать его, чтобы Поттер с Уизли подумали, что этот листок был там с самого начала. Закончив, Драко вложил страничку в левую руку девочки. — Возвращайся, Гермиона, я скучаю, — Малфой поддался порыву и коснулся губами ее холодного каменного лба. — Я должен был пойти с тобой и защитить, не знаю как, но должен был. Малфой накинул сумку на плечо и ушел. Чувство тоски только усилилось. Он ничего не мог сделать, только ждать. А в гостиной на него тут же накинулся Флинт. Команда собралась у одного из каминов за общим столом и изучала стратегию игры. Не хватало только ловца. — Где это ты бродишь, когда никого не выпускают из гостиных? — подозрительно сощурился Маркус. — Ходил к Помфри, Снейп разрешил, — буркнул Драко, опускаясь в свободное кресло. Ему не хотелось сейчас говорить с кем-то, тем более с товарищами по квиддичной команде. После неудач Малфоя на первых тренировках отношения не заладились. Потом он исправился, но вернуть шанс произвести хорошее первое впечатление никому не дано. Драко считали слабым игроком, купившим место в команде, но не прогоняли. Все-таки фамилия и метлы давали ему право быть ловцом. — Мы тут разбираем стратегию игры, — начал растолковывать ему Флинт и тут же ушел в сложные комбинации. И чем больше Драко слушал, тем меньше ему эти комбинации нравились, все слишком сложно, запутано, а главное никакой гарантии успеха. Маркус не учитывал слабости своих игроков, он рисовал себе план игры для некоторой абстрактной команды, а не для конкретных людей, со своими достоинствами и недостатками. Драко на некоторое время отключился от его рассуждений и вгляделся в движущуюся схему. Он столько раз разбирал легендарные квиддичные матчи. Малфой позволил себе расслабиться, отключиться от неприятных мыслей о Гермионе и подумать о квиддиче. — Все понятно? — закончил Флинт. Команда загудела, выражая согласие. Драко поднял голову. — А что, если так? — он достал листок пергамента и начал быстро чертить линии, на ходу рвано объясняя Маркусу и ребятам. Его захлестывал азарт, идея составить такую стратегию на следующий год, которую никто точно не обойдет, захватила Малфоя с головой. — У тебя здесь провисла система, надо подтянуть сюда Монтгомери… — у Флинта тоже загорелись глаза, он включился в обсуждение. И вскоре вся команда отключилась от их разговора, остались только горячо обсуждающие квиддич Драко и Маркус. Они крутили поле и игроков часа три и извели кучу пергамента, комкая листы и швыряя их в камин. — А ты молодец, Малфой, — сказал под конец Флинт, падая в кресло. Рассуждать сидя он не мог, ходил и размахивал руками, а теперь выдохся и устроился с удобством. Пыл обсуждения был позади, можно и расслабиться. — Спасибо, — Драко был искренен. Может, это начало дружбы со сборной? — Теперь будем вместе думать над играми, так лучше получается! — и они с Флинтом пожали друг другу руки. Драко встал, чтобы пойти в спальню, и тут же столкнулся с Пэнси Паркинсон, которая оказывается, давно стояла у него за спиной. — Ты молодец! Наконец, показал им всем, чего ты стоишь! — и подруга крепко обняла его в порыве гордости. — Спасибо! Мне самому это оказалось очень интересно! — Малфой даже раскраснелся от пережитых эмоций. — Вот, теперь я тебя узнаю! А то как в воду опущенный ходил! — и Пэнси искренне ему улыбнулась. После этих слов Драко сразу же вспомнилась окаменевшая Гермиона, и настроение словно ветром сдуло. — У нас в школе такая ситуация, что не очень к месту веселиться, — одернул подругу Малфой. — И со мной все в порядке. Он прошел в свою спальню, там уже укладывались Крэбб и Гойл, о чем-то переговариваясь, но Драко не стал вслушиваться. Часы над дверью отбивали секунды маятником в виде кобры с раскрытым капюшоном, те секунды, которые были вырваны из жизни его Гермионы чьей-то злой волей. Это было ужасно несправедливо, что именно она попалась василиску! Они ведь не так давно помирились, а теперь Драко снова лишен ее общества. Безумно несправедливо!