Всегда

Через некоторое время после того как «Хогвартс-Экспресс» тронулся от платформы девять и три четверти, Драко решил пройтись вдоль поезда. Креббу и Гойлу он объяснил это тем, что хочет поздороваться с друзьями, сидящими в других купе, а на самом деле он просто хотел увидеть Гермиону. Они не виделись с самого конца второго курса, на платформе Драко ее не нашел, но знал, что она должна быть где-то в поезде. Малфой сгорал от желания снова увидеть непослушные каштановые волосы, заглянуть в теплые карие глаза... Он почти забыл о ее неотлучных дружках. Когда Драко с Креббом и Гойлом подошли к очередной двери, то сразу услышали голос Уизли, рассуждающего о прелести пирожных, которые купил Поттер. Малфой даже поморщился, этот нищий отпрыск рыжего семейства вызывал в нем настоящее отвращение, которое он никак не мог объяснить. Скорее всего, сказывалось влияние отца, презиравшего Уизли, но примешивалось к этому и что-то еще, что-то личное. — Кого я вижу, Малявка и Лис, — подражая отцу в манере растягивать слова, произнес Драко. Он говорил, а серые глаза не отрывались от Гермионы. Она, казалось, вытянулась и еще больше похорошела за лето. Кребб и Гойл поддержали слова блондина дружным ржанием, чем только вызвали раздражение. Эти двое вообще не способны на собственное мнение, на хотя бы тень самостоятельной мысли. — Слышал, твой отец в кои-то веки разжился кучей золота. А что, твоя мамочка, случаем, на радостях не померла? — Малфой хотел побольнее задеть Уизли за то, что этот рыжий сидит рядом с Гермионой, может проболтать с ней всю дорогу, а он, Драко, нет. Малфой сам не отдавал себе в этом отчета, но им двигала исключительно ревность. Рон вскочил с сидения, уронив на пол корзину с толстым рыжим котом. У окна всхрапнул мужчина в поношенной мантии. Малфой только теперь его заметил. Гермиона внимательно на него посмотрела. По телу Драко разлилось приятное удовольствие, когда он увидел, как сияют глаза девочки от радости встречи, хотя тот же взгляд говорил: «Зачем ты хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле? Зачем нарываешься?» — А это кто такой? — Малфой сделал шаг к выходу. Устраивать заварушку при взрослых не входило в его планы. — Новый учитель, — произнес Поттер, тоже вставая. Видимо, побоялся оставлять Уизли против троих сразу. — Что ты сказал, Малфой? — Идем, — бросил Драко и удалился вместе с Креббом и Гойлом. Не то чтобы он так уж боялся будущего преподавателя, тем более довольно жалкого на вид, но Гермиона не простит ему синяков на своих бесценных дружках. Кребб и Гойл покорно потопали за ним. Они вообще не привыкли спорить. С тех пор, как Драко наладил отношения с однокурсниками, ни Грег, ни Винс ни разу не высказали ему своего мнения. Возможно, оно у них было, возможно даже, они обсуждали его между собой. Малфоя они воспринимали как лидера, причем лидера, с которым надо всегда соглашаться. Все-таки иерархия чистокровных семей — мощная штука, передающаяся чуть ли не на генетическом уровне. Кребб и Гойл, несмотря на всю свою ограниченность, подсознательно чувствовали, что Малфой выше них по социальной лестнице. Хотя иногда Драко казалось, что его верные «телохранители» не так тупы, как может показаться на первый взгляд. С ними, как с хищниками, стоило держать ухо востро, мало ли, что может взбрести в их крупные, квадратные головы. Пройдясь еще по вагонам и поздоровавшись с несколькими друзьями, Драко с Креббом и Гойлом осели в купе с однокурсниками, которые очень тепло их приняли. Слизеринские теперь уже третьекурсники снова были в сборе, как большая, дружная семья. — Маркус говорит, что в этом году кубок точно будет у Слизерина, — докладывала Пэнси Паркинсон. — О да, гениальный Маркус приведет нас к победе, — ехидно заметил Малфой, не питавший иллюзий насчет умственных способностей капитана своей команды. Он прекрасно помнил, как в прошлом году продумывал стратегию вместе с Флинтом, но неизвестно, что Маркус надумал за лето и не поломал ли он, как слон в посудной лавке, все тонкие Малфоевские комбинации. Но еще будет время это проверить и в случае чего переубедить Флинта. Можно даже попросить Забини помочь, он умеет быть настойчивым и неплохо разбирается в квиддиче. Неожиданно поезд начал замедлять ход. Драко бросил взгляд на часы, а потом судорожно вгляделся в темноту за окном. — Мы уже приехали? Так быстро? — удивленно спросил Блейз. — Там что-то движется, — произнес Драко, разглядев неясное движение за окном. Поезд почти совсем остановился, а дождь как будто усилился. Неожиданно ребят тряхнуло. «Хогвартс-Эксперсс» встал, в тот же момент погас свет. Все пугало своей неожиданностью. Малфоя бросило в дрожь, но он хотел во что бы то ни стало скрыть это от своих друзей, поэтому встал и вышел в коридор. Он решил узнать причину остановки и двинулся в сторону кабины машиниста. Дорогу ему преградила высокая фигура в плаще с капюшоном. Дыхание вырывалось с хрипом. Коридор в мгновение ока оказался пустым. Драко знал, что это, но не хотел верить... Дементор? Так далеко от Азкабана? Немыслимо! Сердце сжалось. Малфой дрожал от холода, не в силах пошевелиться. Ничего хорошего не осталось. Вдруг он очень отчетливо увидел Гермиону, оцепеневшую, на койке в больничном крыле. Ее пустые неподвижные глаза. «Она не очнется, мистер Малфой! Она мертва!» — это был кошмар, преследовавший его несколько дней в прошлом году, пока девочка находилась под действием взгляда василиска. Холод пробрал Драко до костей, отчаяние склизкими щупальцами заползло под ребра… «Неееееет», — чуть не сорвалось с губ Малфоя. Но он крепко сжал их и влетел в ближайшее купе. Только бы спрятаться! Только бы подальше от жуткого монстра в коридоре, поближе к людям, теплым, живым, реальным, способным не отнимать радость, а дарить ее. Сейчас Драко был не в состоянии мыслить здраво, зубы отбивали ритм, сердце колотилось как бешеное, на лбу вступил холодный пот, ладони тоже повлажнели. Хотелось кричать, плакать, бежать без оглядки подальше от этого мрачного царства горя и отчаяния. Ведь где-то должны быть еще солнце, улыбки, смех, счастливые лица… Сейчас в это верилось с трудом. Как будто весь мир окутала пелена отчаяния. Когда Драко смог немного прийти в себя, он понял, что на него из темноты чужого купе смотрели глаза близнецов Уизли и школьного комментатора, Ли Джордана. Малфой был бледен как полотно, еще бледнее, чем обычно, тело сотрясала мелкая дрожь. Он прижался спиной к стене и тяжело дышал, стараясь отогнать страшное видение. Гермиона на койке больничного крыла, то ли оцепеневшая, то ли мертвая. Ужасный кошмар, способный высосать всю радость из его существования. — Эй, ты там в обморок не брякнешься? — полунасмешливо, полуучастливо спросил его Ли Джордан. Драко только замотал головой, зубы стучали, поэтому он не мог ответить внятно. Стыд перед показанной слабостью пока не пришел, поэтому Драко все еще стоял и пытался прийти в себя. — Это всего лишь дементор, — бросил ему один из близнецов Уизли, Драко их не различал. — Подумай о чем-то хорошем. Ведь есть в твоей чистокровной слизеринской жизни что-то хорошее. Родителей там вспомни, девчонку, которая нравится, квиддич… Драко вспомнил теплую улыбку Нарциссы, полеты над квиддичным полем, дарящие чувство свободы, и каштановые кудри живой Гермионы. Ведь он совсем недавно ее видел, она в порядке. Теперь в школе они будут видеться чаще. И это придало ему сил, чтобы отлипнуть от дверцы купе и вернуться к своим. Блейз, сам серо-землистого цвета, гладил по голове рыдающую Милли, стараясь ее успокоить. Пэнси смотрела в одну точку и беззвучно шевелила губами. Тед спрятал лицо в ладони и замер. Даже Кребб и Гойл сидели, словно два каменных изваяния, совершенно неподвижные и безучастные. Остаток пути прошел в молчании и попытках собрать разбитое настроение. Малфой все старался отогнать от себя образ оцепеневшей Грейнджер воспоминанием о ней живой и веселой. Он волновался, как она сама пережила встречу с дементором, ведь она магглорожденная, могла и не знать о них. Однако пойти к ней он не решился, боясь встречи с Поттером и Уизли в таком состоянии. На платформе в Хогсмиде Малфой все-таки поймал Гермиону, отбившуюся от своих друзей. Он уже почти совсем пришел в себя. — С тобой все в порядке? — встревоженно спросил Драко. Нормальный цвет лица к нему еще не вернулся. — Да, но дементоры... Я так испугалась! А Гарри упал в обморок... — Правда? Я тоже был почти на грани... — он не стал рассказывать ей, что привиделось ему при появлении стражей Азкабана. Гермиона спешила к друзьям, и Драко отпустил ее. Он шел вместе с приятелями-слизеринцами, но в их рядах царило молчание. Они еще не оправились от пережитого ужаса.