***
Моё горе от потери отца перешло в крайний трудоголизм. Я брался за всё, что попало. По учёбе через пару месяцев полностью съехал, хоть Бобби и делал за меня домашнее задание. С мамой за это время разговоры не удавались. В очередной раз я приготовил нам ужин (теперь готовил только я, мы с Бобби разделили работу по дому) и отнёс маме наверх. Она почти всё время молчала. Мне было больно видеть её такой. Поначалу мама выполняла мелкие домашние обязанности, ходила в магазин, мыла посуду, однако делала всё словно на автомате, с каждым днём становилось только хуже. И в какой-то момент, видимо, её покинули силы. — Мам, ты поешь, пожалуйста. Готовлю я отвратительно и ни разу не так вкусно, как папа, но уж как получается, — поставил я тарелку с пастой на тумбочку, которую уже давно пора было подкрасить. — Мам, давай поговорим. Я тебя люблю. Не хочу терять тебя. Да, папы теперь нет, но мы всё ещё нуждаемся в тебе, — я говорил и чуть не заплакал. Мама повернулась ко мне, совсем безжизненная. Почему я никак не могу исправить ситуацию? Как помочь ей? — Прости, Майкл. Мать из меня ужасная. Не могу с этим справиться. — Ты только недавно начала пить антидепрессанты. У них не быстрый эффект. Мам, борись, пожалуйста. Я надрываюсь. Это был просто крик души. Я слишком задолбался от работы, от постоянных попыток делать вид, что у нас с Бобби всё в порядке, чтобы о нас не узнала социальная служба. Мной уже пару раз интересовался школьный психолог. Мне было дико страшно и даже больше за брата, чем за себя. Зная здешнее население, я каждый раз со страхом находился дома, так как в любой момент могли прийти за нами. Мама в очередной раз мне ничего не ответила и отвернулась. Я не мог больше быть с ней и ушёл в гараж копаться в мотоцикле — это меня успокаивало. Это был старый папин мотоцикл, которым он не пользовался с тех пор, как купил подержанную машину. К слову, на этой машине он и попал в аварию. Через пару дней я зашёл к маме в комнату и нашёл её на полу с разбросанными рядом таблетками. У меня картинка в голове сложилась мгновенно. — Мам… Подбежав к таблеткам, я быстро схватил упаковку и судорожно посчитал количество недостающих. — Как много ты выпила таблеток?! Понял, что от неё ответа не добьюсь. Она уставилась в одну точку. Я поспешно вытащил телефон и вызвал скорую, в то же время стал вспоминать, что делать при такой ситуации. Вызвать рвоту. Ненавидел себя сейчас за то, что не знал, как правильно помочь маме. Она вообще слышит меня? Я силой открыл ей рот и засунул два пальца, чтобы вызвать рвоту. Она кашлянула, и на этом всё. Я попробовал ещё раз, мама кашлянула сильнее. Чёрт, да неужели ей уже не помочь?! И где там эта скорая? — Не закрывай глаза! Мне было невыносимо страшно от того, что мама вдруг закроет глаза и уже их никогда не откроет. Я вскочил с места и побежал на кухню, где схватил кувшин с водой. Бобби взглянул на меня, как на умалишённого. — Сиди тут! — рявкнул я и вернулся к маме. Заставил её выпить целый кувшин, а затем взял тазик и спустя некоторое время снова попытался вызвать рвоту, на этот раз успешно. Что Бобби наблюдал за всем этим, я понял, только когда приехала скорая. Я был ни жив, ни мёртв, когда маму увезли и меня не взяли. Брат убежал в свою комнату и не хотел со мной разговаривать. Я ничего не чувствовал. На следующий день меня пустили её навестить. — Какой у вас сын молодец, — произнёс врач, когда вошёл вместе со мной в палату. — Если бы не он, всё могло быть намного хуже. Если не фатально. От этого только страшнее стало. Впрочем, потом я всё же узнал, насколько в таких случаях важно, как быстро среагировали. Я сел на стул рядом с кроватью мамы. Почему-то мне на неё было тяжело смотреть. — Майкл, я больше так не буду никогда. Правда. — Она взяла меня за руку. — Да, так говорят все суицидники, — не удержался я от язвительного комментария, хотя ситуация была совсем неподходящая. Мне было слишком обидно. — Майкл, это так антидепрессанты повлияли. Бывает увеличение суицидальных мыслей в начале приёма препаратов, — вступился врач. — Твоя мама полежит у нас неделю-другую, понаблюдаем за ней. Организуем бесплатную терапию. Хочешь остаться с ней наедине? — Нет, не хочу, — пробормотал я и вскочил с места. Её попытка суицида — это то, что поразило меня до глубины души. И то, за что я долгое время не смогу её простить. Врач вышел вслед за мной. — Майкл, тебе с братом помощь не нужна? — Я работаю. У нас всё нормально. — Но ты ведь школьник, разве нет? — сузил он глаза, я ему не ответил. — Майкл, тебе самому психологическая помощь не нужна? Ты справляешься? — Справляюсь. Обойдусь без мозгоправа. Вы лучше маме помогите. Врач кивнул, но, судя по выражению его лица, он мне не поверил.***
Я, и правда, не справлялся. Случилось то, чего я опасался больше всего — моей жизнью серьёзно обеспокоился школьный психолог. Похоже, все про всё уже узнали. Понимал, что до прихода социальной службы теперь как рукой подать. Мне было слишком хреново. Отсидел все уроки, при этом то и дело засыпая. Ночная смена не приводит к хорошему. — Случилось что? — послышался уже знакомый мне голос. Я обернулся и увидел Адель Моринг. Она была одета в короткую голубую юбку, которая открывала вид на её красивые загорелые ноги. — Как будто ты не знаешь, — огрызнулся я, злой не столько на саму девушку, сколько на всю ситуацию. Адель перевелась к нам совсем недавно из Балтимора, я её не знал. Один раз было, что Стив над ней прикалывался, и я заступился, вот и вся история общения. — Твоя мама в тяжёлой депрессии. Весь город говорит только об этом, — без тени улыбки произнесла она. — А ещё, что вы уже давно в таком подвешенном состоянии. — Я в отчаянии, — признался я и облокотился на свой шкафчик. — Все такие внимательные к чужой беде, смешно… На деле — нас не ровен час отдадут кому-нибудь, кому мы вообще не нужны. — Боишься опеки, Майкл? — сузила она глаза и подалась вперёд. Одну ногу она согнула в колене и оперлась о шкафчик. — Не понимаю, как до этого удавалось спокойно пожить. Похоже, этому конец. Ещё и лечащий врач моей мамы спохватился, как же мы там без помощи взрослого. Всё плохо, короче. — я отвёл взгляд, пока говорил. Отвратительно на душе было. — Хочешь, чтобы вас оставили в покое? Чтобы к вам не пришла социальная служба? Чтобы люди перестали мусолить эту тему и привлекать излишнее внимание? Я посмотрел на Моринг с раздражением. — А у тебя волшебная палочка есть? — с издёвкой спросил я. Дразнила меня намеренно? — Ну… Волшебной палочки нет, конечно, но кое-что другое есть. Связи и власть многое решают, — чуть приподняла она уголки губ. — У меня влиятельные родители, Майкл. — Вот оно как. А в ответ что? — Я не понимал, с чего этой золотой девочке мне помогать. — Спасибо, что заступился за меня тогда. Меня это тронуло. Поэтому считай мою помощь просто добрым жестом в ответ. Впервые тогда я взглянул на Адель, как на фею, что может магическим образом вытащить меня из дерьма. Хотя бы частично. Социальный работник однажды к нам всё-таки пришёл, пока мама находилась в больнице. Но для меня стало шоком то, что женщина пришла помочь по хозяйству, пока мамы нет. Неужели так можно было?! Или это Адель подсуетилась? Не мог поверить, что всё начало немного налаживаться. Спустя время депрессия мамы перешла в среднюю, а затем и вовсе в лёгкую степень, только заняло это всё в целом больше года. Она наблюдалась у психиатра, устроилась на новую работу. Теперь мне не было необходимости столько работать, вот тогда меня и снесло. Мне и раньше некуда было деть свою агрессию. Ничем не мог погасить горе. Всё началось с того, что я с парой парней избил того, кто издевался надо мной два года. Это доставило мне дикое удовольствие. На несколько мгновений я забыл о боли от утраты. Мы организовались в свой «кружок». В то же время я настойчиво старался попасть в банду Чёрные драконы. Я отомстил всем, кому хотел. Это превратилось в мой смысл жизни, по крайней мере, на некоторое время. Теперь мне хватало денег на сигареты, так что я начал курить. Мне вдруг стало интересно, почему романтизируют юность. Первый секс у меня случился на вписке, не помню с кем. Единственное, что это было моим позором, ведь я кончил за пять секунд. Поэтому я про девушку эту поскорее забыл, чтобы не мучить себя воспоминаниями. Признаюсь, было что-то привлекательное в пьянках-гулянках, но длилось это не очень долго. Меня начинало пожирать чувство вины. Учёба у меня была давно заброшена, плюс я больше не работал, то есть начал тупо прожигать жизнь. На очередной вписке мы играли в бутылочку. Вечеринка в доме одного моего знакомого. Уже слишком привычно. Во время игры в бутылочку всегда было всё однозначно — либо раздеваешься, либо целуешься взасос, или же идёшь и занимаешься сексом. Кто-то просто взял и установил свои правила, а потом никто не возразил. Я сидел, развалившись на диване. Жизнь в подобном стиле пустых развлечений продолжалась уже два месяца. Только сейчас я в полной мере позволил себе признать — мне всё здесь отвратительно. Эти обкуренные девушки, обдолбанные наркотиками парни, одно лишь желание потрахаться, накуриться и забыться. А самое ужасное было в том, что я сам себе был тоже отвратителен, ведь я сейчас здесь. У меня в душе была огромная пустота, и я не мог понять, как себе помочь справиться. Оказалось, что забытье в алкоголе и случайных связях с девушками лишь временное. Игра продолжалась, пока я сидел, погруженный в свои мысли. Вынырнул из размышлений, только когда услышал какой-то разговор. Одной девочке выпало заняться сексом с главным бугаем компании. Она напугалась. Сидела рядом со своей смелой подругой, которая ей что-то говорила. Я видел, как девочке было страшно. И в очередной раз во мне пробудились те эмоции, что возникают всегда, когда я вижу, как обижают слабого. Во мне просто всё вскипает от несправедливости. — Джордж, да оставь ты девчонку.— Я вытащил сигарету, а затем зажигалку. — Не видишь, что ли, как она трясётся. — Она знала, куда шла, — хмыкнул он. — И во что мы собираемся играть. Тёрнер, тебе она что — нравится? — злобно рассмеялся он. — Даже если и нравится. — Я зажёг сигарету и обхватил губами. — Оставь её. — Оу, Тёрнер напрашивается на драку, — ухмыльнулся он. — А пойдём выйдем. Драк я совершенно не боялся. Школа натренировала будь здоров, опыта море. Ребята в компании это знают. Парень рядом с Джорджем, Мэтт, положил ему руку на плечо. — Майкл просто благородный. Моралист. Не обращай внимания. Пойдём лучше закинемся. Сам Мэтт не так давно со мной выходил подраться. Жаль, а я уж настроился. — Верно, — прозвучал голос прямо около моего уха. — Должны же быть рыцари в этом поганом болоте. Даже не поворачиваясь, я узнал Адель Моринг. Она месяц ходила за мной хвостиком, и это немного напрягало. Честно сказать, мне было стыдно смотреть ей в глаза из-за того, что она так помогла мне однажды. И это было важно для меня. Парни в компании уже начали прикалываться на тему того, что она за мной бегала, а я не обращаю внимания. Для них она была той девушкой, которой они бы непременно вдули. Однако Адель была не из давалок и хитро избегала тех, кто её не привлекал. Насколько я понял по слухам, у неё был всего один сексуальный партнёр, пока она здесь училась. Да, она ведь недолго находилась здесь, можно подумать, просто не успела, но, если бы я не видел, как она отшивает парней… Мне льстило её внимание, в то же время я понимал, что просто хочу заняться с ней сексом. И после её помощи… Как-то желал что-то более светлое к ней испытывать. Игнорировал её подкаты. Ей же на благо, как я думал. Вернулся к реальности, в которой я не слишком хотел быть. Джордж чуть подумал, а затем согласился заняться чем-то более приятным, чем драка. Остальные парни, поняв, что продолжения разборки не будет, разошлись кто куда. Я повернулся к двум девочкам и обратился к той, что опытнее. — Ты зачем её сюда привела? Ты головой вообще думаешь? Хочешь, чтобы твою подругу по кругу пустили или что? Девушка-шатенка всё-таки решила высказаться. — Я могу сама за себя отвечать, нечего винить Кэйтлин. Мне самой захотелось сюда прийти. — Твоя неопытность написана у тебя на лбу яркими красными буквами. Это не просто школьная вечеринка. Здесь трахаются, ты это осознаёшь? — Я наклонился вперёд и выдохнул ей в лицо сигаретный дым. Она нахмурилась и скрестила руки на груди. — Майкл, остынь. Линда захотела новых ощущений, — опять обратилась ко мне Кейтлин. Её я здесь встречал пару раз, а вот её подругу увидел впервые. — Зачем ты вмешиваешься, во что тебя не просят. — Это тебе Рик заплатил, чтобы ты девственницу привела? — Я пристально посмотрел на неё. — Он такое любит проворачивать. Знаешь что, Линда, — теперь взглянул я на субтильную девушку, — вали домой и учи уроки. Раздвинуть ноги всегда успеешь. Тут особо учиться не надо. Девушка вспыхнула и вскочила с места, затем быстро вышла из комнаты. Кейтлин поднялась, смерила меня презрительным взглядом и поторопилась за подругой. — Жёстко ты, Майкл, — вновь услышал я голос у своего уха. Адель сидела на подлокотнике дивана и всё это время молчала. — Но мне нравится. Пускай эта целка и правда сидит дома. Мне очень понравилось, как ты себя повёл. — Она коснулась моего плеча пальцами. — Ага, веду себя лицемерно, — пробурчал я. — «Моралист» — смешно, — вспомнил я слова Мэтта. — Сижу среди тупого быдла. И сам я тупое быдло, которое мало чем от них отличается. — Ну что ты, Майкл. — Адель села рядом со мной на диван. — Какое ты быдло, ты ведь такой умный и хороший. Адель была похожа на хитрую лисицу. — Чего тебе нужно от меня? — прямо спросил я, пока она вырисовывала узоры на моём плече. — И ещё ты честный… Майкл, зачем тебе это всё? Тебе нравятся девочки на одну ночь? Я отнесусь с пониманием. — Она поглаживала мою ногу, а голос у неё был такой сладкий, как будто десять ложек сахара в чай положили. — Нет, не нравятся, — признался я, облизнув губу. — Секс нравится. Мне нужно что-то постоянное. Вернее, кто-то. — Вот видишь, мне тоже. Как мы с тобой совпадаем. Мне было смешно от того, как она пытается ко мне подкатить раз за разом. Слышал, какая она громкая в постели. Эх, Адель, разве хорошо так искушать меня? Честно говоря, я сам не понял, как у меня завязались отношения с Адель. Тут скорее подходит описание «ну да, так получилось, само как-то». Моринг была из тех, кто берёт крепость штурмом. Не давала мне прохода. Отказываться от того, что тебе так усердно предлагают — как-то глупо, поэтому я согласился на секс без обязательств (по крайней мере, я думал, что у нас получится поддерживать такие отношения). Понимал, что не хочу ничего серьёзного, и обманывать её тоже не хотел. Адель в первое время была шёлковая, то есть соглашалась только на секс и полностью поддерживала эту идею. Ключевая фраза «в первое время». То, что она была в меня сильно влюблена, было понятно с самого начала. И именно это создало главную трудность. Временами она трахала мне мозги, но я терпел, решив, что смогу пережить. У нас чаще стали возникать разногласия. Однажды утром я проснулся с ней в постели. Оказалось, что её родители вернулись ночью, хотя собирались только через день. Адель прижалась ко мне, нисколько не расстроенная. — Ну что, пройдёшь мимо моих родителей? Испортил их любимую дочь, — посмеялась она, проводя пальцем по моей губе. — Её до меня испортили, — хохотнул я, укусив её за палец. — Ай. У меня был только один до тебя. — Она отдёрнула руку. — А чем докажешь? — Я подложил руки под голову. Может, она и спала с одним в Сентфоре, но ведь у неё была жизнь и до переезда в этот унылый городок. Адель насупилась. — Ты серьёзно? Тебе что — девственность надо? Могу пойти сделать операцию. — Она закатила глаза и отодвинулась. — Вернут. Обижаешь. — Да расслабься, мне всё равно. У нас же ненадолго, — этими словами я просто вызвал у неё фонтан эмоций. — Ненадолго?! Ты серьёзно? Тебе плохо со мной? Только не говори, что тебе не нравится. — Она залезла на меня, в расстёгнутом халате. Глаза у неё горели, видимо, желала меня и правда за это избить. — Нравится, малыш. — Я провёл руками по её бёдрам. — Но не хочу тебя обманывать. Адель надула губы. — И что тебя не устраивает? Давай, говори. И как мне ей объяснить, что я вообще никак не вижу себя с ней в будущем? Не знаю, что такое любовь, но знаю, что такое кого-то хотеть в плане секса. Вот Адель я хочу, и на этом всё. Разве так должно быть? Наверное, нет. В общем, слишком молод я для таких размышлений. — Мне семнадцать, Адель. Не хочу я пока ничего серьёзного. Вот и всё, — кое-как отмазался я, хотя и видел, что её этот ответ не удовлетворил. — Не понимаю, чем я тебя не устраиваю. Кстати, начала пить противозачаточные. Наплела родителям, что постоянно сильно болит живот при месячных, а у гинеколога попросила рецепт на таблетки. Ты прикинь, оказывается, даже девственницам назначают противозачаточные. Типа для восстановления гормонального фона. Секса нет, а противозачаточные пьют — смешно, да? — приговаривала она, перебирая мои волосы. — То есть теперь без презервативов? Что-то всё равно страшно, — рассмеялся я. — А хотя хорошо, что теперь с таблетками. А то у меня при каждой твоей задержке сердце кульбит в груди делает. Адель расхохоталась. — Ты так этого боишься? У меня тут рядом всегда «бэби-капут». Не волнуйся. Я нахмурился. — Ну, таблетки, — разъяснила она, как для тупого. — Из названия можешь понять, для чего они. Это быстрый аборт. Я содрогнулся. — И ты уже делала? — Майкл, нет. А что ты так реагируешь? Я ссадил с себя Адель и привстал на постели, схватившись за голову, она внезапно заболела. — Адель, ты мне хоть скажи, если вдруг. — Ты собрался быть отцом в семнадцать? Ой смешной, — махнула она рукой. — Нет, вот именно что нет. Но и идея аборта мне не по душе. — Ну, тогда выход один. — Адель пожала плечами. — Не трахаться. — Такой выход мне точно так же не нравится, — улыбнулся я ей. — Но ты права. Я тоже об этом подумал. — Как интересно ты относишься к абортам. — Она провела рукой по моей груди. — Чего это тебе интересно? — Да так, ничего. Забей. Я тяжело выдохнул. Вскоре и мама завела про это разговор. Я тогда после школы вернулся в плохом настроении, мама готовила ужин, с работы раньше отпустили. Схватив из холодильника вчерашний обед, я уж хотел быстренько свалить в комнату, но не вышло. — Ты встречаешься с той богатой девочкой? Адель Моринг? — Мама отложила лопатку, которой переворачивала котлеты, и повернулась ко мне. По её лицу мог предположить, что меня ожидает тяжёлый разговор. — Да. Не вникай в это, — поспешно сказал я, и мне почти удалось сбежать. — Стой. Пока Бобби нет, давай поговорим. Я поставил небольшую тарелку с пастой на стол и сел, приготовившись выслушать нотации. Мама в очередной раз перевернула котлеты и теперь обратила всё внимание на меня. — Майкл, я знаю, что ты уже взрослый. Пока собирала вещи в стирку, кое-что нашла у тебя в кармане, — как будто издалека начала мама, но я уже понял, к чему она ведёт. — Да, забыл я переложить презерватив. Извини, если это для тебя был шок, — усмехнулся я и отвёл взгляд. — Майкл, почему у вас так быстро? А если она забеременеет? Ладно, хорошо, — мама сначала занервничала, а потом словно сама себя успокоила, взмахнув руками. — Мам, мы предохраняемся. Она вот начала пить противозачаточные. Я в этом ответственен. У меня мозг есть как бы! И самоконтроль тоже. — Майкл, я прекрасно понимаю, как всё бывает по молодости. Можно сделать много ошибок. Но ты знаешь, что случилось в нашей семье и как я болезненно отношусь к абортам, — маме тяжело было об этом говорить, но я видел, что она не могла этого не сделать. У мамы случился выкидыш, причём ребёнок был очень ожидаем, ему и имя дали. А сестра мамы сделала первый аборт в молодости и теперь не может родить. Всё это сильно повлияло на моих родителей и на меня тоже, потому что на эту тему со мной слишком много разговаривали. Да и видел, как тёте тяжело с двумя приёмными детьми. — Мама, я бы не стал абортировать ребёнка, но ты знаешь, что это дело Адель. Мама кивнула и поджала губы, затем вновь занялась котлетами. — Если вдруг что, убеждай Адель, что я займусь ребёнком, — продолжила она тему и выключила огонь. Всё. Раньше хоть котлеты её отвлекали, а теперь… — Хорошо, мам. Но я надеюсь, до этого не дойдёт в скором времени, — порывался я уже уйти. — Кстати говоря, — вновь заговорила мама, а я уже надеялся, что всё. Да-да, конечно… — Почему именно Адель? У вас настолько разное социальное положение. Ты с её родителями говорил? Как они к тебе относятся? Это сейчас вам всё равно на деньги, а потом… — Нет, я не общался с её родителями. Мама, — старался я говорить как можно мягче, хотя и чувствовал сейчас раздражение, — я не думаю, что с Адель у меня надолго. По крайней мере, мне этого не хочется. Мама приподняла брови. — Правда? Майкл, значит, верно говорили соседи, а я всё им не верила. Я сузил глаза и подался вперёд. Что они ей наплели? Что я терпеть не могу в этом городке — так это сплетни, которые распространяются со скоростью реактивного самолёта. — И что же тебе рассказали? — уже не мог я сдержать своего ехидства. — Про твою сексуальную распущенность, — осторожно сказала она и взглянула на меня. — О, пара девушек — это уже сексуальная распущенность. Класс. — Внутри меня закипал гнев. — Ты проверялся на ВИЧ? Вдруг ты уже заразился чем-то? — тараторила она. — Неделю назад был у врача. Как видишь, опередил тебя, — под конец разозлился я. Мама со спокойствием выдохнула, но затем вновь напряглась. — Как давно ты куришь? Я закатил глаза. — Ты решила за один присест мне все претензии высказать? — Я допоздна работаю, а ты постоянно где-то пропадаешь. Майкл, зачем ты себя добровольно травишь? Это же медленная смерть. — Я травлю себя никотином, а ты себя таблетками — всё честно, — огрызнулся я, повернув голову. — Теперь могу не париться сотнями жвачек, раз ты в курсе. Тишина. — Ты всё ещё обижаешься на меня за случившееся? Я вновь посмотрел на неё, сжимая челюсти. — А как ты хочешь, чтобы так легко отпустило? Ты чуть не оставила нас одних с Бобби. Ладно я, а ему теперь как с этой мыслью жить. Он видел, как я тебя откачивал. Мама шмыгнула носом, и в этот момент я увидел, что ей стыдно, мне вдруг стало неловко за то, что я так грубо с ней. — Майкл, прости, — поднесла она руку ко рту. — Это было ужасно. Я не могла никак с этим справиться. Я очень стараюсь сейчас исправить всё, но вот тебя запустила. Понимаю, что происходящее с тобой — отчасти моя вина. Если бы папа был здесь, всё было бы по-другому. Я знаю, что ты был к нему привязан. — Но его нет. —Я вскочил со стула, поняв, что уже не смогу спокойно продолжать беседу. — Пойду погуляю. — Ты не поел! — прокричала она мне в спину, а я хлопнул дверью. С мамой у нас отношения с каждой неделей только ухудшались. Я на неё злился за попытку суицида и никак не мог простить, поэтому был достаточно груб, хотя совершенно этого не хотел. Но также понимал, что дело не только в маме. Почему-то мне практически постоянно было плохо, больно и страшно. Раздражала почти каждая мелочь. Курить стал намного чаще, выпивка только пробивала на жалость к себе. Так уж вышло, что мы в компании избили одного пацана, который был младше на пару лет. Паренёк оказался бесстрашным, брат того урода, что меня в своё время заставлял изо дня в день выкуривать сигареты. Его семья обратилась в полицию. Удивительно, что пацан запомнил только меня. Маме позвонили по поводу этого случая, как раз тогда, когда я ел тушёные овощи. Мама повесила трубку, при этом побледнела. Она долго молчала, смотря на меня. Из-за чего у меня ком в горле застрял. — Майкл, это ведь статья. Ты о чём думал вообще?! — сорвался её голос. — Разве так можно? Тебя же посадить могут в колонию для несовершеннолетних! — она зарыдала и отвернулась. Я кинул вилку на стол. — У нас денег не хватит выплатить им компенсацию, чтобы тебя не посадили. Сказали, что смогут помочь, если только ты соучастников сдашь. — Угу, конечно. Мама, пойду собираться в колонию, — холодно произнёс я и встал из-за стола. Она стояла и держалась за тумбочку. Мне хотелось обнять маму и утешить, но вместо этого я ушёл на улицу и решил подольше не возвращаться. Заскочил к Адель и рассказал о случившемся. — Так что, пора нам прощаться, — рассмеялся я. Страшно мне не было. — В колонию?! — завизжала она, только сейчас, видимо, до неё дошло. — Ты спятил?! В какую нахрен колонию, Майкл?! Денег нет, говоришь? Вот продам пару своих браслетов, и появятся! Я сейчас же звоню адвокату родителей. В колонию — как же! Это они нам ещё компенсацию выплатят! За моральный ущерб! — Адель была на эмоциях и схватила свой смартфон. На следующий день из Балтимора приехал адвокат, который специализировался на подобных случаях. Он сказал мне, что нужно говорить в полиции. С ним я и поехал в участок. Маму тоже пригласили. Всё удалось мягко уладить. Деньги всё же заплатили, но намного меньшую сумму. С мамой я с того дня не разговаривал. Шлялся где попало, чувствуя вину. Домой вернулся дня через три. Мама как будто ждала меня у порога и сразу же кинулась ко мне. Я приобнял её в ответ, мне было жутко стыдно за то, что я заставил её сильно переживать. Ей сейчас всё же несладко, она продолжает лечиться от депрессии. А я только о себе думаю. О том, что мне больно. О том, что я обижаюсь на неё за попытку оставить нас. — Майкл, где ты был? Я ведь переживаю, — в её голосе сквозила неподдельная забота обо мне, идиоте. — Почему ты так на отца своего похож. Он такой же был в молодости. — Да ладно. — Я похлопал маму по спине, ощущая себя невыносимо неловко. Веду себя в последнее время с ней, как свинья. Она не заслуживает такого отношения. — Просто мы тебе многое не рассказывали, — улыбнулась она мне, когда перестала обнимать. — Скрывали самое интересное, — поджал я губы и ушёл в комнату. Видел, что мама хочет поговорить, а мне хотелось спать, ещё и от куртки сигаретами на километр несло. Маме наверняка неприятно вдыхать. Адель спасла меня от полиции и в следующий раз. Мы подрались в парке с одним пацаном, который тоже был в той компании, что надо мной издевалась. Шериф Никсон как раз был рядом и нас обоих упёк за решётку. Причины — нарушение общественного порядка и драка в публичном месте. Я сидел за решёткой уже два часа. Находиться в камере вместе со своим врагом — ну такое себе. Плюнуть ему в рожу хотелось. — Майкл, ты постепенно догоняешь Кайла по числу правонарушений, — проговорил шериф Никсон, видимо, заполняя протокол. Недавно вот пришёл и теперь капал на мозги. Кайл — это был как раз тот, с кем я соседствовал в камере. — Вообще не думаешь о своём будущем. Как с таким послужным списком на работу устраиваться? — Не беспокойтесь за меня. Лучше за своим сыном присматривайте. Его в школе задирают, а он ответить не может. И, к вашему сведению, задираю его не я, — резко произнёс я, поглаживая решётку. Адель прибежала ко мне через двадцать минут, как узнала, что я здесь. — Всё, я внесла залог! Майкл, можешь выходить, — она широко улыбнулась и повернулась к мистеру Никсону. — Выпустите его! И вообще, отстаньте от него, иначе получите неприятные новости от начальства. У моих родителей везде связи, — самоуверенно заявила Моринг, а шериф Никсон неохотно встал, достал ключи и выпустил меня из заключения. Адель крепко обняла меня, от неё веяло какими-то новыми духами — нотка апельсина прослеживалась. — Не в первый раз выезжаешь за счёт связей девушки. Наверное, очень круто у неё на шее сидеть, — уколол меня шериф Никсон. — У Майкла блестящее будущее, а вы всю жизнь так и просидите в этой дыре, — язвительно кинула ему Адель, взяв меня за руку. — Вот и беситесь. Я промолчал, не желая заниматься оскорблениями, тем более что шериф Никсон прав. Когда мы вышли, Адель поцеловала меня в губы, слишком долго лаская мне рот языком. Я еле оторвался, а она засмеялась. Видимо, соскучилась. — Вновь меня отмазала, — хмыкнул я, оглядываясь на полицейский участок. — Ага. Мы как новые Бонни и Клайд, — рассмеялась она и схватила меня за руку, а после поднесла её к своему лицу. — Адель, я этой рукой держался за грязную решётку, — поняв, что она собирается сделать, я сразу предупредил. Она закатила глаза и вытащила из сумки влажную салфетку. — Главное: тебе не сесть, а эти административные нарушения легко можно поправить. Я кивнул, задумавшись о своей дальнейшей жизни и вспомнив слова шерифа Никсона. Не буду же я вечно дерущимся подростком? А кем я буду? Тем временем Адель протёрла мои пальцы и выкинула салфетку прямо на тротуар. Она взяла палец себе в рот, и у меня всё сжалось, ведь представил, что она взяла в рот вовсе не палец. — Адель, ты понимаешь сейчас, на что мне намекаешь? — серьёзно посмотрел я на неё, а у неё горели глаза. Она убрала губы от моего пальца. — Вполне. Ты же не думаешь, что я тупая. — Она погладила мою ладонь. — Я ещё никому не делала. Но тебе хочу. Я тебя люблю. У меня ёкнуло сердце. Не думал, что я её тоже люблю, и именно поэтому чувствовал себя неловко и даже плохо. — Мне тоже ещё никто не делал, — ответил я, оглянувшись. Адель счастливо улыбнулась. Мне в этот момент правда показалось, что однажды я смогу её полюбить и что-то с ней построить, раз уж мы с ней так близки во всех смыслах и кучу всего пробуем. Но Адель всегда были нужны скачки эмоций и драйв. И очередной драйв мне было не вынести — измену.