Craving for you

      На следующий день на химии Майкл вышел к доске и решил злосчастные задачки, за что учительница его похвалила. Когда он возвращался на своё место, то осторожно улыбнулся мне. И всё. Ничего больше не было.       Я жутко боялась, что он подумал о моей выходке, когда я попросила деньги, а потом заплакала. Как Майкл это воспринял?       От Тёрнера была тишина уже неделю. Меня почти что трясло от желания написать ему и предлагать помощь ещё и ещё. Я желала с ним общаться так сильно, что не могла толком думать о домашнем задании. Лора сдерживала мои порывы, за что я ей была благодарна.       — Сара, в отношениях, как в шахматах — помнишь, я тебе это говорила? Ты ход сделала, теперь он должен. Не дёргайся. Он сам тебе напишет.       — Но он мне не пишет! — вскрикнула я истерически. И почему он молчит? Почему? Что я такого сделала неправильно? Вдруг я его оттолкнула своими слезами? Или сказала что-то не то? Или ему не понравилось, что я к нему пришла без спроса? Как мне теперь узнать?       — Значит, выводы у меня неутешительные для тебя… Ты не хотела навязываться. Так вот не навязывайся. Сара, доверься мне, — подруга звучала уверенно. Как же хотелось, чтобы и у меня так получалось.       Я молчала, ощущая колющую боль в груди.       — Я хочу с ним общаться, Лора. Слишком сильно, — глухо простонала я, сжав пальцами подушку от безысходности. То и дело порывалась пойти рвать бумагу.       — Понимаю. Сара, я уверена, что он ещё окажет тебе знак внимания. Просто он другим сейчас занят.       — Ты чересчур оптимистка! — не верила я ей, хотелось рыдать.       — Сара, ты тоже не зацикливайся так на нём. Живи, как жила. Окей?       Сказать проще, чем сделать, но я согласилась. Лора права. Концентрировать всё своё внимание на парне — глупо. Жизнь должна крутиться вокруг другого. Чем чаще я о Майкле думала, тем больше загонялась.       Вдобавок, депрессия меня всё ещё не отпускала. Я могла выходные потратить на видео в YouTube и сериалы, сутками валялась тюленем на диване и не хотела жить. Произошедшее с Тёрнером всё только усугубило. Вообще не знала, как поддерживать хорошее настроение. Почти всё время спала, не желая ничего делать. Хотя бы успокоительное помогало.       Но в один день всё-таки свершилось то, чего я до дрожи ждала. Тёрнер написал мне.       «Сара, привет!       Слушай       Мне нужна помощь       Ты мне так помогла в прошлый раз       Я благодарен       Когда ты сможешь ко мне прийти?       Договоримся о цене       P.S. Я не настаиваю».       Я еле себя сдержала, чтобы моментально не прочитать смс и не настрочить ответ «ДА». Спустя десять минут с всё ещё бешено колотящимся сердцем я ему ответила. Надо выдерживать паузу. А то подумает, что я как ненормальная ждала от него смс эти полторы недели. А так и было. Майкл, тебе это знать необязательно.       «Привет, Майкл       Могу завтра вечером прийти       Устроит?»       Тёрнер сразу же прочитал, что меня неимоверно порадовало. Интересно, он со всеми девушками так переписывается? Стоп, не надо портить себе настроение. И зачем я про это подумала?       «Да, Сара       В семь пойдёт?»       Я согласилась, а затем тут же позвонила Лоре с воплями о том, что Майкл мне написал! Выслушала тираду подруги о том, что она была права, а я не верила ей, глупая Сара.       Отогнала лишние мысли из головы: с кем Тёрнер общался эти полторы недели? Похоже, как ревнивая жена теперь готова придумывать небылицы, лишь бы пострадать ещё больше. Однако интерес вокруг его персоны после расставания с Адель вырос. И если даже он никому не писал, то к нему кто-то мог подкатить. Чувствовала себя ненормальной уже. Майкл мне написал ведь? Написал. Значит, всё хорошо.       Маме вновь сказала, что пойду к Кэнди. Конечно, слишком часто эту отмазку нельзя использовать, а то соседи спалят.       Я накрасилась и приоделась: яркий свитшот и расклешённая юбка с колготками. По дороге всё репетировала, как с Майклом поздороваюсь, представляла картинки в голове. Наконец подошла к двери, и ладони вспотели. На улице шёл снег, а у меня внутри было жарко, как в пустыне. Как справиться с волнением? Я мигом забыла все советы из мудрых статей интернета. Вот, кажется, тахикардия началась…       Майкл открыл мне дверь. Я прищурила глаза от удовольствия, когда увидела, что он побрился наконец-то. Приятное известие. Впустил меня в дом, помог снять пуховик, тут же вышла поздороваться его мама.       — Майкл, там Бобби спрашивает, почему телевизор перестал показывать, — обратилась она к сыну, и Тёрнер сразу же отошёл в гостиную. — Спасибо, Сара, что помогаешь Майклу. Он у меня мальчик умный. До смерти Джеймса даже в олимпиадах участвовал, — улыбнулась она, явно чувствуя гордость за сына, хотя в её глазах я увидела печаль по поводу того, что произошло не так давно.       — Олимпиады по математике? — догадалась я, а миссис Тёрнер кивнула. — Да я заметила, что у него есть потенциал. Жаль, что всё так вышло.       Майкл вернулся и проводил меня наверх. В комнате было всё так же грязно, но в этот раз это меньше смутило, видимо, привыкаю. Я села на уже приготовленный для меня стул. Тёрнер был явно больше настроен на взаимодействие со мной, чем в прошлый раз.       — Сара, прежде чем мы начнём, хочу спросить: что это было тогда насчёт денег? — склонился он ко мне, от него пахло цитрусовым одеколоном, меня начало уносить в приятные воспоминания: помню Майкл помог мне после того, как Адель вылила на меня сок. — Ты меня проверяла?       — Да. Проверяла, — отвела я взгляд, не смогла выдержать зрительный контакт.       — Почему?       — Личное. Майкл, давай уроки сделаем, — прикусила я губу от раздражения.       Он опустил взгляд на мои губы и пару секунд помедлил со словами.       — Нет, Сара, давай обсудим цену.       — Майкл, понимаешь… — Я встала со стула и немного отошла, так проще разговаривать. — Ты сделал для меня много хорошего.       — Разве?       — Да, Майкл. Много. Спасал от Адель, Бурого, мисс Бейкер, поддержал меня во время панической атаки… Я чувствую, что должна тебе. И хочу так отплатить. Я благодарна, Майкл, — искренне произнесла я, решив не скрывать эмоции по поводу его бескорыстности, и только потом посмотрела на него. Он откинулся на спинку компьютерного стула и молчал.       — Но ты не можешь вечно отплачивать… — вдруг проговорил он, опустив глаза в пол.       — А мы ведь и не будем вечно заниматься. Правда? — усмехнулась я и села обратно на свой стул. — На месяц хватит, а потом что-нибудь придумаем. Бартер какой-нибудь, — придумывала я на ходу, а Тёрнер поднял на меня взгляд и расплылся в улыбке. — Два раза в неделю тебя устроит?       — Более чем.       Внутри себя я готова была взорваться от счастья. Неужели я и правда буду приходить к Майклу два раза в неделю? Буду помогать ему и чувствовать себя невероятно, потому что не останусь у него в долгу за то добро, что он для меня сделал!       А ещё, опять же, просто очень хочу с ним общаться.       — Значит, мы расширим список предметов для помощи, — хохотнул он и вытащил из ящика учебник по испанскому. — Ничего не понимаю. Абсолютный ноль.       Я заметила, что на столе всё-таки почти не было лишних предметов. Прогресс в уборке! Открыла учебник по испанскому на нашей теме, которую мы изучали в школе. С испанским у Тёрнера в самом деле было не слишком хорошо, на занятиях он не мог и двух слов связать. Я решила попробовать завести с ним разговор, самый примитивный, чтобы расшевелить.       — ¿Cómo estás?       Майкл посмотрел на меня, как на инопланетянку.       — Я спросила, как у тебя дела! — вдруг рассмеялась я, сама не понимала, что так рассмешило. Казалось, что сейчас могу веселиться из-за любой ерунды. — Давай, скажи: bien, gracias.       — Bien — это ведь «хорошо»? А как сказать, что плохо? — поинтересовался он.       — Почему это у тебя с делами плохо? — сконцентрировалась я вовсе не на испанском.       Он тяжело вздохнул и подпёр голову рукой. Даже уставший Тёрнер мне слишком сильно нравился.       — А ты как думаешь? Дохрена учёбы, я ничего не успеваю, сплю мало.       Я вспомнила слова Лоры о том, что Майклу просто было не до меня. Похоже, правда. Я видела, как его прессовали учителя, особенно после того, как он взялся за учёбу. Наоборот его похвалить надо было за усердия…       — Надеюсь, что облегчаю тебе жизнь, — осторожно проговорила я, наблюдая за его лицом. Он и бровью не повёл. — Хочешь сказать, что нет?!       Тёрнер улыбнулся.       — Облегчаешь и одновременно усложняешь. Ещё раз фразу скажи, я попробую.       Майкл легко повторял за мной, со слухом у него был порядок. Затем я бросилась в объяснение грамматики, чтобы он понял структуру предложений. Меня удивляло, что он всё на лету схватывал. Подолгу смотрел на меня и повторял сказанное мной дословно.       Меня нисколько не напрягало учить его. Видела, что он старался. Время текло слишком быстро, я забывалась рядом с Тёрнером. Мы вместе занялись английским. Проходили на занятиях «О дивный новый мир».       — Общество потребления, — начала я рассуждения вслух. — Никакой моногамии. Девушки и парни готовы отдаться всем и всегда. Звучит идеально для современного этапа развития общества, — хмыкнула я. Не одобряла такую позицию, но что поделать, если всё к этому идёт.       — Цинично как-то. А как же любовь? — вдруг высказался Майкл, а я потеряла дар речи. Любовь?!       — Ты серьёзно? Любовь? Зачем она? Ты сам спал с Адель ради секса. Ты в это время о любви думал? — не выдержала я и всё-таки на него наехала. Тут же и осознала, почему так жёстко получилось. Продолжала думать о Тёрнере, как о плохом парне.       Он застопорился.       — Любовь нужна. Однозначно. Она делает людей лучше, — продолжил Майкл говорить после паузы. — Да, я был с Адель ради секса, просто нам обоим это было нужно. Не за что осуждать. И я ей сразу сказал, что не люблю.       — А ты кого-нибудь, кроме себя, вообще любишь? — вгляделась я в него, а он молчал. — Я вот была влюблена, но, чтобы прям любила кого-нибудь… — вдруг задумалась я. — Не уверена. Как думаешь, что делает любящий человек?       — Когда смотрел мелодрамы, то считал, что герои тупо сопли на кулак наматывают. А когда сам полюбил… Многое понял. Например, когда один другого оставляет. Лучше и правда уйти в нужный момент, тем самым предоставив человеку быть счастливым, но без себя. Это подвиг, но так делают любящие люди. Любовь не эгоистична. Порой необходимо отойти в сторонку и не мучить.       — Вот как ты думаешь, — сильно удивилась я его словам. — А ты романтик.       Тёрнер закатил глаза.       — Есть немного. Говорят, за любовь бороться надо, но иногда люди слишком палку перегибают. Насильно мил не будешь.       — Раз так, то истинно любящие друг друга всё равно будут вместе. Наверное, это больше касается токсичных отношений, — посмеялась я, вспомнив, что бывший всё ещё продолжает мне писать. Когда прекратит?       — Почему же? Мне кажется, и в здоровых отношениях так. Просто люди понимают, что им лучше друг с другом, чем по одиночке. Взаимовыгодно, и я не говорю только о материальной стороне.       — Так что, ты сочинение сам напишешь? — встряхнула я головой, вспоминая, с чего мы вообще начали. Нас с удивительной лёгкостью унесло в другую тему.       — Что-то сомневаюсь… — протянул Тёрнер, лукаво улыбаясь. Мне казалось, что он порой притворялся, что чего-то не мог. Вот же плут.       — Ты сам прекрасно рассуждаешь о необходимости любви. Кстати, разве ты не хотел бы подходить к любой девушке с предложением секса и получать согласие каждый раз? — жаждала получить от него ответы на это. — Хорошо, вот тебе выбор: либо любовь в мире, либо секс всегда и везде. Что ты выберешь? — склонилась я к нему.       — Раз уж на то пошло, то мне и так никто не отказывает, — произнёс он с лёгкой полуулыбкой. — Кроме одной. Если бы та девушка вдруг согласилась…       — Переспать? — перебила я его.       — Нет.       — Но ты же выбрал секс? Майкл, у нас либо то, либо другое.       — Ладно! — взмахнул Тёрнер рукой. — Любовь выберу.       — Даже несчастную? Безответную? — смеялась я, при этом чувствуя тоску в груди.       — Знаешь, Сара… Да, жаль конечно, что в мире так много безответной любви. Больно это ощущать. Но всё же и в таком чувстве есть радостное. Если немного от своих страданий абстрагироваться, то можно увидеть, что тот объект любви счастлив. И если он счастлив, тогда и тому, кто любит, тоже хорошо. Так что… — не смотрел Тёрнер на меня, пока говорил.       — А как же гложущая ревность? Отчаяние от того, что ты не тот самый? — давила я.       — Любовь не эгоистична, Сара!       — Где ты это прочитал? — недоумевала я, по-прежнему находясь под впечатлением от его слов.       — Почувствовал, — с придыханием ответил он, от чего у меня сердце остановилось.       — Да ну тебя, — отмахнулась я. — Пиши сочинение, Шекспир.       Майкл взял ручку и бумагу, затем поспешно стал что-то чиркать.       — Есть и боль, и ревность, и отчаяние. Их намного больше, чем радости, — вдруг произнёс Тёрнер после того, как написал два абзаца. — Есть в людях что-то от мазохизма.       — Выводы из личного опыта? То есть ты мазохист?       — Отчасти да.       — Лев влюбился в бедную овечку. Какая глупая овечка. Ну, а лев — просто мазохист, — со смехом процитировала я, наблюдая за удивлённым лицом Тёрнера. — Это из фильма. Сумерки. Не смотрел?       Он покачал головой.       — Всё, обязан посмотреть! Классика жанра. Как там сочинение, кстати? — переключилась я на более важное сейчас. Под моим чутким наблюдением Майкл всё-таки написал сочинение, я вычитала его на предмет ошибок, а их было достаточно. Поняла, что английский — не сильная сторона Тёрнера. Однако мне почему-то так нравились его мысли, что я зачитывалась написанным.       Доделали английский, и я вернулась домой. Какая же я была счастливая. Не понимала, с чего это так. Потому что помогаю Майклу с учёбой? Какой же кайф мне это приносит, кто бы знал…       На следующий день у нас был урок английского, и Тёрнер сам вызвался рассуждать о любви.       — Три этапа: страсть, привычка и уважение, — продолжил он высказываться, при этом записывая на доске ключевые моменты. — В самом начале возникает искра, которая и помогает людям сблизиться, затем они притираются, с возрастом страсть уходит, но если люди уважают друг друга, как личностей — то всё в порядке.       Я пялилась на него, когда он находился у доски, как полная дура. Меня уносило в фантазии. Как же хорошо просто наблюдать за ним. Про любовь вот стоял говорил. Философ. Любовь не эгоистична. Да, Майкл?       Твоя любовь тоже такая?       Сердце замирало каждый раз, как Майкл бросал на меня взгляды. Нравилось, что он не лез ко мне, хотя в глубине души уже и хотелось такого. Всё-таки есть у него уважение к личным границам.       Совершенно не знала, что нас ждёт в будущем, но была готова смаковать каждый момент наших совместных занятий.