Их Солнце

Изуку сидел на краю площадки узкой металлической лестницы, змеёй извивавшейся по стенке какой-то смотровой высотки, - типичного высокого серого здания, которых здесь не меньше десятка. Только сейчас ему удалось рассмотреть базу, представляющую собой огромную охраняющуюся территорию с высокими бетонными стенами. Что скрывалось за ними знал - каждый, и каждый предпочитал не думать об этом. Ужас, оживший из самых страшных снов, совсем недавно напомнил о своём существовании, повергая людей в панику. Пару дней назад на одной из стен произошло ЧП, в результате которого была сломана одна из сирен, призванная для оповещения всей территории базы в случае "красной тревоги". Сломанная сирена привлекла внимание тварей, которые словно стадо муравьев накинулось на лакомый кусочек упавшего на пол зефира - ситуация была на грани критической. Незамедлительно был придуман план, как отвлечь их внимание от стены на что-то более интересное - Бакуго лично возглавил отряд вызвавшихся добровольцев. Омега помнил противное мигание красных ламп, бегающих туда сюда людей и повторяющийся инструктаж. Они вернулись, выполнили свою миссию, но потеряли половину состава. Вернувшиеся с улыбками на лицах рассказывали об отвлекающих взрывах, отважности своих товарищей и горькими слезами, прощались с погибшими тела которых сразу же сожги. Изуку до сих пор помнил, как вцепился в альфу, не успевшего даже зайти в собственную комнату, чтобы элементарно помыться и переодеться, целуя измазанное в саже и пыли дорогое лицо, обнимая за шею и обещая больше никогда не отпускать на подобные миссии. Но Бакуго же Герой№1, на плечах которого ответственность уже за целую базу, служившую уже как одну из нескольких возможностей возрождения человечества. Было страшно, больно и очень холодно. Лениво болтая ногами в воздухе и провожая грустным взглядом очередное облако, на этот раз мутно оранжевого цвета, он наслаждался тихими завываниями ветра и его прохладой, свежестью, прогонявшей все посторонние мысли. Чуть выше над ним сидели сестры близняшки, а выше ещё кто-то - они смогли улизнуть ненадолго, выбравшись впервые за все время на свежий воздух, чтобы вот так вот просто посидеть и понаблюдать за облаками. Но юноша был расстроен: ощущение сдавленности никуда не исчезло, его не унесли крылья ветра и не забрали облака. Он обнял себя за плечи опуская взгляд на свои колени. Что-то щемящие, совершенно не свойственное ему давило изнутри, порой, не давало спокойно работать или спать, отвлекало на себя внимание в самые неподходящие моменты, напоминая о себе и свои сомнениях спрятанных глубоко внутри. Оно никуда не уходило, даже смеясь над шутками или нежась в теплых объятиях, он чувствовал, как пустота внутри него заполняется этим противным сомнением, толкающим его на постоянное обдумывание слов Шото. Он совершенно точно не мог сказать, когда именно в нём появились первые отголоски подозрения, когда он начал высматривать в каждом встречном что-то неправильное, что-то опасное. Он становился мнительным и порой сам себя не понимал. Его стали избегать, а может ему это просто кажется, потому что его мозг просто стал выдавать желаемое за действительное. Он искал подвох, и боялся найти его, поэтому каждый раз отдергивал себя, опуская голову и взгляд, стараясь как можно меньше контактировать с окружающими. Спаси их, потому что они не заслужили смерти. Мысли крутились в его голове круглосуточно и он боялся в какой-то момент обнаружить их настолько громкими, что даже окружающие поймут, о чём он думает. Пускай знают, пускай видят, пускай ненавидят. Он крутил карточку пропуска, полученную от неизвестного "доброжелателя", работающего на Шото, и разрывался между тем, чтобы выкинуть или использовать. Ему казалось что своими ни чем не обоснованными подозрениями он предаёт Кацуки, спасшего его и его семью, такого доброго к нему, отвечающего взаимностью. Но, что плохого в том, чтобы узнать что-то касающееся его самого, возможно это поможет его семье. Возможно, что-то угрожает им? Нет, нет, нет. Он просто убедится в том, что и так знает - Кацуки открыт, с самого первого дня он хорошо к нему относится и сейчас, кажется, он может верить в то, что его полюбили.Сомнения, наконец, отступят и дадут вздохнуть спокойно и насладиться остатками нормальной жизни, всё вернется на круги своя. Он сжал в руке карточку, не чувствуя как больно пластик вжимается в кожу, оставляя яркие отметины. *** Отношения с Кацуки давали свои привилегии, выделяющие его на фоне остальных, из-за чего первое время Изуку сильно смущался и чувствовал себя не в своей тарелке. Были люди, смотрящие на него так, словно он по гроб жизни обязан им за простой взгляд в свою сторону или лишнее внимание к своей персоне, которого он не желал с самого начала если на то пошло. Он вдруг осознал, что ему завидовали без капли стеснения, и, как бы странно это не было, но он чувствовал себя чуточку счастливее, наблюдая за перекошенными лицами отдельных индивидуумов, стоило альфе подойти к нему или просто проявить какую-то заботу. Но особенно Мидории нравилась та часть отношений, когда к нему начали относиться более доверчиво, даже если это и было лишь фальшивкой, но зато знатно помогало в его маленьком плане. Его не воспринимали как человека, способного сделать что-то плохое, скорее как обычного подростка-омегу, которому просто повезло. Это было на руку. Ему не составило труда пробраться на необходимый этаж и найти нужную дверь, удачно миновав проходящую охрану и патруль. Обычный рабочий кабинет выглядел дорого, особенно привлекал внимание черный кожаный диван, раскинувшийся напротив небольшого шкафа с папками и какими-то другими документами. Стол, большое кресло, несколько бутылок спиртного у стола и множество коробок, занимающих практически четверть всего помещения. На этом все заканчивалось. Он даже не знал, что ему нужно. Почувствовав себя полным придурком с гормонами вместо мозгов, он уже собирался уйти, как замер, его взгляд метнулся обратно на стену, где висела картина с изображением четы Тодороки. Он и сам не понял, как потянулся к портрету – женщина с яркой улыбкой и очаровательными глазами, в которых таился океан боли и печали, словно глядела в его душу. Как положено классике жанра за любой картиной – особенно если она одна одинешенька в целом кабинете - ищи за ней тайник с сокровищами. Ему пришлось встать ногами на дорогой диван и снять картину, прятавшую небольшой сейф. Он смотрел на него, как баран на новые ворота, совершенно не понимая, что делать дальше, ведь комбинации он не знал. Или знал? Неужели Шото будет посылать его сюда, чтобы он наткнулся на сейф и, развернувшись, ушёл? Нет, нет, нет. Это глупо. Он бы не стал перерывать все эти папки в поисках чего-то особо подозрительного, долго и опасно. А что если это лишь какой-то трюк, чтобы вернуть себе власть? Нет, у него есть люди, чтобы встретиться и передать карточку, и нет возможности вернуться обратно? Ему что-то мешает? Кацуки? Нет, альфа говорил, что он просто вёл людей вместе с Киришимой, они бы все равно сделали это рано или поздно. Что за чертова игра? Комбинация из шести цифр. День рождения, просто набор цифр. Нет, он должен знать ответ, а значит, он либо говорил его здесь. Соболезную. Дата смерти его сестры – Фуюми Тодороки. Укол совести заставил поежиться, ведь он надавил на чужую рану в тот день. Однако, код подошёл и послышался характерный щелчок, после чего омега открыл дверцу, заглядывая вовнутрь. Внутри было пусто, не считая трех тоненьких папочек с грифом секретно. Не испытывая в этот момент ничего, кроме интереса и желания наконец разобраться, в чем же была причина всей этой игры, он достал папки и опустился на диван. Кончики пальцев покалывало, когда он открыл первую синюю папку, сразу же встречаясь с уже знакомым лицом – Кацуки Бакуго, альфа, Герой№1. Дело Кацуки имело всего три листика, первый из трёх содержал личные данные: учёба, семья, начало карьеры. Он не врал, когда рассказывал о горячих точках. С тихим шуршанием выпал небольшой листок – вырезка из газеты с пестрым заголовком колонки: Покушение на жизнь Героя№1!Есть жертвы! Именно в ту ночь погибла сестра Героя№2, и именно с того момента отношения между двумя Героями резко накалились. Постоянные стычки перестали быть редкостью, из-за чего Шото отправили на двухлетнюю миссию. Изуку искренне было жаль Тодороки, ведь потерять близкого человека, значит выдержать огромный удар, вполнее объяснимо его теперешнее высокомерие и хладнокровие по отношению к другим. Зеленые глаза замерли на последнем листе, внимательно вчитываясь в строчки. М342. Цель задания: отслеживать перемещение объекта 006. Разрешено: наблюдение, ведение отчетов о наблюдении, возможных угрозах, подозрительных личностях, связях, правонарушениях. Запрещено: входить в личный контакт, вмешательство в личную жизнь объекта. 09. 05.18. Вошёл в личный контакт с объектом. Запрещён доступ к данным по объекту 006. Очередной кусочек пазла упал ему в руки, но куда его положить и как дополнить картину он пока что не понимал, лишь на интуитивном уровне догадывался, что за всеми этими непонятными бумагами и прихотью Шото - скрывается что-то действительно нехорошее, даже опасное. Это напоминало замысловатую игру, где он всего лишь пешка в чужих руках – чувство отвратительное. В написанное верить не хотелось, уязвленное чувство гордость не желало знать причин слежки Бакуго за ним. И кто именно этого хотел? Для чего им простой паренек? Перед глазами мелькнуло воспоминание о кольце, которое исчезло после их ночи с Бакуго. Возможно ли такое совпадение, если учесть внутреннюю гравировку «006»? Омега заламывал пальцы рук, какое-то время смотря в одну точку. Его словно парализовало: он мог лишь дышать и позволять мыслям свободно течь своим ходом, создавая все новые и новые догадки. Почувствовав пальцы , он отложил дело альфы, открывая следующую папку с трепетом и какой-то необычайной нежностью проведя по цифрам «006». Внутри словно все сжалось в предвкушении открытия большой-большой тайны, ему казалось, что ещё чуть-чуть и он, наконец, поймает что-то важное, что было с ним всегда, но ускользало из пальцев. Первая страница была из личного дела ученого по имени Хисаши Киригоя – мужчины с пронзительными зелеными глазами, скрывающимися за линзами очков и хмурым лицом, не выражающим абсолютно ничего, кроме усталости. Снимок охватывал часть его рабочего халата, на плече которого был рисунок солнышка, – это вызвало тень улыбки на лице Изуку. Этот человек вызывал смешанные чувства в юном сердце, на языке крутилось слово, которое, кажется, вот-вот сорвется и все прояснит, но мозг упорно не желал вспоминать его. Хисаши был ответственным за отдел секретных разработок, занимающийся созданием некой вакцины «Вершитель». Проект был открыт восемнадцать лет назад и имел множество спонсоров, но был абсолютно скрыт от общественности. Изуку заметил несколько отчетов с разницей в несколько месяцев. Объект 003 успешно перенес инъекцию. Последующие несколько часов наблюдался жар, затем – судороги. Через сутки объект 003 обрел способность к манипуляции кровью. Спустя несколько часов экспериментальных тренировок объект 003 потерял сознание. После пробуждения наблюдаются сильные головные боли, болеутоляющие и другие препараты не помогают. Наблюдается потеря рассудка и конвульсии. Спустя несколько дней объект 003 скончался Перевернув страницу омега заметил прикрепленное фото. На снимке были запечатлены около десяти детишек, стоящих вокруг Хисаши. На фотографии мужчина еле улыбался, держа за руку самого маленького и щуплого ребёнка – зеленые кудри и такие же глаза, казалось были красными от слёз или какой-то болезни, но малец упорно держал улыбку смотря в объектив камеры. Холодок неприятной змеёй проскользил вдоль позвонков, вызывая мурашки, в ушах был слышен лишь шум крови, а во рту пересохло. Аккуратно, практически не касаясь, Мидория прикоснулся к снимку, где храбрился маленький боец с зелеными глазами, – тугой ком в горле неприятно давил, не давая дышать, сжимая всё тело в спазме тихо ноющей боли. Ему хотелось выть, скулить как побитой собаке у обочины, лишь бы не видеть этих глаз и улыбки, не видеть на фото себя маленького и перепуганного до чертиков, но не желающего показывать страха окружающим. Руки подрагивали. Из глаз норовили побежать слёзы, желая хоть как-то выплеснуть взявшуюся из ниоткуда боль, что слизкими лапами охватила грудь и сжала в тисках сердце, выдавливая последние капли смелости. Он сжался в позе эмбриона, тихо скуля, лбом упираясь в бумаги на своих коленях, сжимая кулаки до белых костяшек. Объект 006 по инициативе Руководства был переведён группу «Вершитель 1.0». Наблюдается ухудшения состояния: носовое кровотечение, боли в сердце и потеря сознания. После ведения инъекции улучшений не наблюдается. Спустя сутки объект 006 здоров. Новообретённых признаков или особенностей нет. После месяца инъекций DSA-345 никаких способностей не наблюдается. Объект 006 в результате некорректного обращения персонала получил черепно-мозговую травму. Объект 006 невосприимчив к DSA-345. Так же объект невосприимчив к CV-4 и KL-09. Выявлена способность обретать иммунитет к любого рода вирусам, болезням. Больше записей он не нашел, только одну единственную фотографию «объекта 006» - ребёнка, лежащего на каком-то столе. Вокруг которого стоят несколько человек в белых халатах и масках, скрывающих их лица, но не глаза с плескающимися в них искорками радости и самодовольства, которое на фоне мертво-бледного ребёнка смотрелись просто отвратительно неправильно. Последняя папка оказалась очень бедна на своё содержимое – один единственный листок с множеством печатей и подписей, конечно же, был копией какого-то соглашения. Неужели это тот самый конец, который пророчили фильмы и книги, над которыми смеялись и не верили. Конец для всех возможных выживших, молящих о спасении, не виновных детей и матерей? Перед глазами все плыло от стоявших слёз, он не желая больше ничего видеть, вскочил с дивана, бросив документы в стену, не заботясь о возможном шуме или уроне чужим вещам. Теперь он видел, теперь он понимал скрытый смысл слов Тодороки и нежелание матери ехать с Кацуки, который к тому же оказался завербованным Героем. Какой-то частью здравого рассудка он понимал, что так даже лучше, потому что у него и его семьи есть шанс на спасение в этом хаосе, потому что, если бы он не был собой, они бы никогда не встретились с Кацуки. Он бы никогда не влюбился, не испытал этого всепоглощающего чувства нежности от прикосновения сильных рук любимого мужчины. Вот только теперь от воспоминания об альфе по телу прокатывались волны страха, поднимающие из глубин пронизывающую боль, и отчаяние, в котором хотелось утопиться. Потому что он дурак! Потому что он поддался этой самой влюбленности, от которой бегал как ошпаренный, и навлек беду, втянув семью, которая теперь точно никогда не будет в безопасности рядом с ним. Эти документы, разлетевшиеся по кабинету, скорее всего лишь часть того, что есть у Кацуки и Шото на него. Ему остается только ждать, когда к нему заявятся с предложением, хотя кому он врет, его просто могут принудить, никто даже и пальцем не ударит, видя, как над ним что-нибудь испытывают. Семья – рычаг, точка давления. Тодороки знал, Кацуки тоже знает, он уверен в этом, и он стоит перед выбором. Изуку не может понять, когда все стало расплываться перед глазами, а земля уходить из-под ног. Он присел обратно на диван, пытаясь прийти в чувства, сконцентрировавшись на мысли о том, что не позволит своей семье страдать из-за него. Его мать и так достаточно перенесла, воспитывая его, Мидория был убежден, что она скрывала от него горькую правду, лишь чтобы не травмировать, уберечь. Его мутило, хотелось плакать от бессилия и осознания ситуации. В это самое время, на расстоянии нескольких этажей, корчился от боли Икуто. Инко нежными касаниями протирала его лоб полотенцем, шепча что-то успокаивающие. Её младший сын впервые настолько долго и сильно мучился, и она, увы, ничем не могла ему помочь. Ресницы закрытых глаз трепетали, рот кривился, а руки крепко сжимали простыни, - он горел, в то время как сознание прибывало где-то за пределами его тела.