Их Солнце

Всё шло как надо. Маленький Деку, наконец, исполнит его небольшое желание, и тогда всё закончится. Они все будут вместе всегда. Ох, как же он скучал по этим глазам и такому тоненькому запаху страха, ниточкой тянувшейся за тонкой фигуркой, как долго ждал момента, чтобы увидеться с ним. Если бы он только мог, он бы с огромным удовольствием обнял его, заключил в объятия и уже никогда бы не отпускал, не позволил бы уйти, запер бы в самом безопасном месте на планете. Как жаль, из груди вырвался вздох разочарования, но с первым его шагом на территорию базы, нет, с того самого момента как он позволил себе запутаться в сетях Бакуго, он стал частью его маленького коварного плана. А ведь всё могло быть по-другому. Он сидел на хлипкой лавочке, служившей в роли кровати в этой конуре, гордо называемой камерой для такого опасного заключенного, как он. Ждать осталось совсем немного. Вдали послышались голоса, а за ними и шум с шагами, эхом расходившимися по коридору. Он поднялся со своего места и поправил галстук, чтобы с максимально достойным его видом, поприветствовать гостей. В легком полумраке, за последние дни перегорело несколько лампочек, он смог различить зеленые кудряшки Изуку и бухтящего что-то Бакуго. Альфа отстал на несколько шагов, оставшись в недалеко от его камеры с горящими ненавистью глазами, наблюдая за действиями омеги. Тодороки застыл на мгновение, сжимая и разжимая кулаки, проверяя, не сон ли это. Почему Изуку здесь? Почему он... Мидория приложил карточку к панели, и решетки с резким лязгом разъехались, давая пареньку войти в камеру. Шото с распахнутыми в удивлении глазами уставился на смертельно бледного омегу, изредка кидая взгляд в сторону альфы. Что-то пошло не так. Он смог рассмотреть несколько синяков на шее и царапин на лице, покусанные губы и красные от слёз глаза, растрепанные волосы. Весь внешний вид Деку кричал об его отвратительном состоянии, а ещё запах – легкие приторные нотки, от которых в груди поднималась буря. Без лишних слов Изуку подошёл ближе, сокращая между ними расстояние до минимума, обнимая альфу за талию. Тодороки опешил, он разрывался между желанием прижать к себе и вдохнуть этот запах, наполнить им свои легкие, и оттолкнуть, узнать почему Бакуго всё ещё жив. Но потом в его мозгу что-то щелкнуло, и он понял - всё провалилось, Бакуго снова выпутался! - Ты знаешь, - скорее утверждая чем, спрашивая, прошептал мужчина. - Вспомнил, - подтвердил его догадку омега, - всё очень сложно, но я разберусь. Я не виню тебя ни в чём. - Он кривил душой, ведь на самом деле помнил лишь совсем чуть-чуть, воспоминания давались ему с трудом. Но успокоить Шото все равно хотелось, сказать, мол вот, я всё вспомнил, понимаешь? Я буду помнить тебя, каким бы ты не был. - Он не должен знать, - он легким движением отстранил от себя омегу, заглядывая тому в глаза. – Никто не должен знать. Мидория видел взгляд, который явно о чём-то говорил, но о чём конкретно, он ещё и сам не знал. Но если верить отношению альфы к этому вопросу, то явно что-то серьезное. Он узнает, непременно всё выяснит. Человек напротив него - убийца под личиной Героя, но его глаза все ещё хранят крупицы человечности, той самой искры, делающей из нас людей. Возможно, совсем немного, тот не был таким мудаком в сущности, каким хотел казаться. Паренёк кивнул, и удостоверяясь, что Кацуки их не видит, спросил: - Почему ты ничего не сказал мне? Всё могло пойти совершенно по другому, ты бы не отомстил, но смог бы вместе со всеми спасти этот мир. Шото улыбнулся, впервые за это время так искренне, поражаясь наивности омеги и даже радуясь этому, возможно так даже будет лучше. Они с самого начала не имели шансов на счастливый финал, и теперь каждый из них расплачивался за грехи семьи. - Это очень сложно, малыш, - он убрал выбившуюся зеленую прядку за ухо, - тебе не обязательно знать всё, но когда-нибудь ты обязательно поймешь меня и все мои мотивы. Семья, Изуку, вот что самое главное, и мы должны защищать её, какой бы на самом деле она не была. Впервые альфа назвал его по имени. Он сделал ему больно и скорее всего он даже не может представить насколько сильно заставил страдать Изуку, но в его возможностях не было силы управлять временем. Но даже если бы и была, он бы поступил так же, постарался бы убрать Кацуки и его шайку, но никогда бы не оставил его в покое. Это было невозможно, зверь внутри требовал мести, и даже если сейчас у него ничего не вышло, он попробует снова. Если не в этой жизни, тогда в следующей. Кацуки Бакуго испытает эту боль, через которую заставил пройти его сам. Изуку Мидория вышел из камеры к своему альфе, не бросая взглядов назад, он ушёл, зная, что будет дальше. Шото вернулся обратно к лавочке и достал из кармана брюк, любезно оставленную колбочку с темной жидкостью. Его Деку так великодушен, даже зная, а возможно и нет, что он делал, как рушил чужие жизни, он дал ему шанс уйти тихо.

8 часами ранее.

Всё было практически размыто, но суть происходящего все равно была ясна. Его ноги дрожали, но он упорно шёл вперед, заламывая пальцы и кусая губы в попытке понять, что делать дальше. Каша в голове не позволяла сложить картинку воедино и оценить ситуацию, единственное, что он понимал – нельзя идти к Кацуки и рассказывать о том, что он узнал о себе. Он не мог. Теперь он чувствовал огромную тяжесть на плечах, она беспощадно давила отзываясь во всём теле тупой болью. Он мог спасти всех, ну, или хотя бы попробовать сделать это. Перед глазами стоял отец в окружении тварей, напавших на них в тот вечер, и сердце билось загнанной птицей от маленькой надежды о спасении, она грелась где-то внутри, дарила возможность помечтать. Если посмотреть на его жизнь с самого начала, то можно понять, что каждый раз его кто-то спасал, помогал и берёг. Его каким-то чудом забрали из лаборатории, и он провел восхитительное детство в окружении любящих его людей, рисковавшими собой и своими жизнями, каждую минуту находясь рядом с ним. Страх съедал заживо их мечты, планы и жизни, мечты, ведь им приходилось долгие годы скрываться, возможно порвать со всеми близкими. Мало того, он был всё это время нахлебником, проживающим чужую жизнь. Он был и остается бесполезным человеком, не удивительно, что Кацуки не хотел иметь с ним что-то общее, но он соблазнил его. Что, если бы он не решился тогда в кафе, не позволил бы себе такую вольность? Ведь Герою наверняка выпало немало проблем из-за этого. Божечки, да он портил жизнь всем, кто ему сейчас дорог. Как он там оказался? Как стал экспериментальной крыской? Какая была его настоящая семья? Он мог отплатить им за их доброту, мог спасти, возможно, даже целый мир! Мог попробовать остановить неизбежную катастрофу. В голове начали крутиться шестеренки, он знал только одного человека, у которого казалось и так проблем выше крыши, но разве она не лучшая из здешних ученых? Если он правильно помнил, Кику говорила, что именно Аки разбиралась со всеми поручениями Шото. Лучше он сам пойдёт, чем его поведут насильно. Мидория добрался до лифта и помедлив какое-то время, вошёл в открытый лифт, нажимая нужный этаж. Уже опускаясь, он прокручивал возможные варианты исхода ситуации, ведь Кацуки становился теперь загадкой, нет, он получается, вообще не знал чего ждать от альфы. Он легонько погладил метку на шее, пальцами обведя контур зубов, чувствуя, как немного расслабляются напряженные мышцы. Осознание собственной глупости, которой воспользовались, и обратили против него же, ударило куда-то под ребра. Глаза защипало. Нет, нет, нет. Больше он не позволит, нет, он всё исправит. Пускай его сердце остановится или он умрёт, но он хотя бы попытается что-то изменить, быть полезным. Тяжелые двери разъехались в стороны, пропуская омегу в огромную лабораторию. Весь этаж казался безжизненным и брошенным, кое-где пищали приборы и убирались работы. Всё было заставлено стеклянными баночками, пробирками и прочими химическими принадлежностями, названия которых он даже и не знал. Огромные стеллажи уходили вглубь этажа, рабочие столы персонала были заставлены коробками и приборами, свет отражался от каждого предмета, из-за чего казалось, что даже воздух здесь светился. Он уходил все дальше, взглядом выискивая женщину в белом халате. Недалеко послышался звук разбившегося стекла и ругань, показалась Аки, ползающая на четвереньках и собирающая осколки пробирки. Заметив Изуку, та замерла на мгновение, а потом, посмотрев на него поверх очков, бросила осколки обратно, поднимаясь. - Признаться, я ждала тебя намного раньше, - она подошла к нему с легкой улыбкой, которую дарила тем, перед кем бывало извинялась. - Вы знаете, - он спрятал руки в передние карманы штанов. Раскачиваясь с пятки на носок, - значит рано или поздно, хочу я того или нет, это произойдет. Вы сами говорили, что в первую очередь необходимо думать о семье. Видимо он лишь подтвердил свою давнюю догадку, вновь выставив себя не в лучшем свете. Что же, теперь это было не так важно. - Никто, кроме меня, не знает, даже Кику, - заверила его доктор. – Когда мы начнём, пути назад не будет. - Она знала, что отчаявшийся омега перед ней действовал скорее на эмоциях, поддавшись своим переживаниям и страхам, но идти против замысла она не могла. - И всё же почему? – задала вопрос доктор, помогая взобраться на стол уже переодетому омеге. - Потому что всё, что меня окружало с самого детства - обман. Я не хочу идти к нему и выяснять все причины его поступков, потому что и сам виноват. Если я могу спасти людей, я сделаю это. – Зеленые глаза закрылись. Аки один за другим прикрепляла к нему провода, вставляла катетеры в вены и включала приборы. Складывалось впечатление, что все происходящее сон, настолько нереальным было спокойствие омеги и её действия. Она не знала, что конкретно должно было произойти, интерес распалялся с каждой минутой. Новый вирус, который ей выдал Герой№2, должен положить конец жизни этого паренька, что безмолвной куклой лежал перед ней. Возможно, не свяжись она с Тодороки раньше, могла бы сейчас попробовать спасти мир. Но её мир заключался только в одном человеке, поэтому она здесь. Чувства вины не было, лишь научный интерес к необычной способности юного тела. Вернувшись к своему рабочему месту и достав необходимый бутылек со шприцом, она вернулась к парню. Его лицо было бледным, веснушки отчетливо выделялись, ресницы трепетали, а волосы разметались по глянцевой поверхности стола. Он был тощим, даже для своего возраста, но имел свой шарм. Запах выдавал новую жизнь. Но она молчала об этом, срок слишком мал, чтобы пережить подобную пытку без последствий. Это будет их первая жертва, но не последняя на пути альфы, стремящегося к своим целям. Тонкая иголка блеснула в свете ламп, Аки внимательно посмотрела на полный шприц синеватой жидкости и без предупреждения вонзила иглу в молочное плечо. Каждый час, она должна будет вводить новую дозу, заставляя иммунитет омеги работать больше и больше. Мидория даже не дрогнул, оставался в одном положении, казалось, спал. С каждым новым уколом Аки замечала черную паутину, оплетающую кожу омеги, от чего он казался ещё бледнее. Её телефон несколько раз звонил, но она уперто игнорировала его. Нити уже тянулись от шеи и медленно добрались до щек, уходя к вискам. Температура тела подскочила, из носа потекла струйка крови, Изуку не приходил в себя. Когда оставался последний шприц, в её сердце появилась маленькая капля жалости к пареньку. Вот только его это не спасёт. - Аки, не смей делать этого! – послышался до боли любимый голос за спиной. За стеклянными стенами стояли Кацуки и Кику, которая тоже плакала, смотря на доктора, в руках которой был полный шприц. Альфа был мрачнее тучи, его взгляд был прикован к Изуку, за его спиной стояли трое вооруженных до зубов человек. - Зачем ты сделал это? – его феромоны душили даже через ограду. - Вам нельзя вмешиваться, а иначе вероятность того, что он умрет, возрастет. Он хочет спасти этот чертов мир, альфа! - Красивая сказка в которую, конечно, никто не поверил. Картинка перед глазами начинала плыть, все происходящее, словно понемногу замедлялось, хотелось прикрыть глаза и провалиться в сон. Усталость накатывала волнами, тело не слушалось, было то холодно, то жарко. В следующий момент перед глазами уже пустой шприц, торчащий из шеи стоящего на ногах Изуку, глаза которого бездонно черные. Раз. Всё меняется: доктор с ужасом в глазах не успевает даже вскрикнуть, как чужие зубы впиваются в её горло, прокусывая до крови, вгрызаясь. Алая жидкость струями потекла по шее, пачкая белый халат, капая на пол. Два. Все ещё подрагивающее тело валяется на полу, стеклянными глазами смотря на Кику. Три. Омега без заминки кидается на стоящих за стеклом, но врезается в стену, оставляя за собой красные разводы чужой крови. Смотрящие инстинктивно отшатываются назад, все внутри кричит беги. Четыре. Бакуго смотрит на Изуку и его ноги подкашиваются. Он не смог уберечь, защитить, он предал. Омега дико бьётся об стекло, желая добраться до тех, кто за ней, впиться в мясо, разорвать, уничтожить. Изуку там больше нет. Солнца больше нет. Пять. Несколько трещин предательски не выдерживают силы взбесившегося парня и стена, отделяющая их от него, сыпется мелкими осколками под его ноги. Его голые ступни окрашиваются в красный, но по-видимому он не чувствует боли, разгоняясь чтобы добраться до своей добычи и рвать, рвать. Шесть. Отовсюду слышаться крики, бьется стекло, Кику, захлебываясь в слезах, молит друга прекратить это безумие, но тот лишь когтями впивается в её лицо. Раздаются автоматные очереди, мир Кацуки рушиться, крики не прекращаются. Семь. Выдох, он падает на колени перед Изуку, стекло больно режет кожу. Ему плевать. Их взгляды пересекаются, существо перед ним замирает с занесенной для удара рукой. Черные, бездонные, в них тонет свет, они не выражают ничего кроме пустоты и боли, и Бакуго видит в них своё отражение. Восемь. Кровь заливает пол, окрашивает стекла в красный. Прихрамывая от впившегося в ногу осколка, существо добирается до открытого лифта и заходит в него. Несколько пулевых ранений делают своё дело, и уже его кровь смешивается с чужой на лабораторной пижаме. Девять. Крики. Кровь. Белая пелена застилает глаза и Икуто с криком принимает полусидячее положение. Он беглым взглядом осматривает комнату и видит взволнованную мать, ему хочется накричать, заплакать, но на это просто нет времени. Он должен остановить грядущую катастрофу. Кацуки смотрит на него, как на больного, но дослушав до конца, срывается с места, убегая в сторону лифта. Икуто тяжело дается бег, но он не может бросить дорогого человека в такой ситуации, поэтому еле догнав альфу у лифта, спускается вместе с ним вниз. Лаборатория встречает их холодом и недружелюбной пустотой. Маленький альфа, зная куда бежать, быстро находит рабочее место Аки и зловещие шприцы, полные синей жидкостью. Сама доктор появляется спустя несколько минут, застыв на месте с маской ужаса и страха – для неё всё ясно как день. Увидев реальное доказательство словам мальчишки, альфа готов взвыть от раздирающего сердце осознания, что он действительно мог потерять Изуку. Навсегда. - Почему ты не пришла ко мне и не сказала, Аки? – если он только мог, испепелил бы девушку заживо одним взглядом алых глаз. - Ты действительно думаешь, что заперев его за решеткой, лишишь власти? – его ребята уже скрутили её, надев наручники на несопротивляющуюся девушку, в глазах которой стояли слёзы. - Да, - ответ был пропитан сталью. – Он больше не представляет никакой угрозы, и тебе ли не знать, что единственным его оружием оставалось давление, под которым ты всегда прогибалась? Ты хоть понимаешь, что ты чуть не сотворила? - Я, как и ты, альфа, просто защищаю то, что мне дорого, - её ответ был очень тихим, она максимально опустила голову, устремляя пустой взгляд в пол, казалось, она пыталась уйти в себя от реальности. Видимо, реальность была сильнее её – Кацуки фыркнул – реальность всегда сильнее, но она всегда оставляет выбор за человеком. Аки свой выбор сделала. - Уведите её, - отдал он приказ ребятам, ответившим ему кивком. Взяв под руки, её потащили в сторону выхода, но неожиданно, девушка хрипло рассмеялась, поднимая голову и сверкая безумными глазами. - Он – наше спасение, возможно, последняя надежда человечества в этом хаосе. Однако ты, ты, именно ты, всегда выполняющий любые приказы без лишнего слова, вдруг решаешь, что целый мир и сотни миллионов жизней стоят одной тощей задницы! – она рассмеялась ещё громче, привлекая внимание застывших солдат. Икуто не был взрослым, нет, он всё ещё любил играть в игрушки и засыпать под пение мамы, но сейчас, он прекрасно понимал, что безысходность, повисшая в воздухе, стала осязаемой. Ему стало на секунду страшно – Изуку заберут, действительно заберут, и будут ставить опыты, пока не добьются желаемой вакцины или не убьют его. Захотелось расплакаться, потому что даже глаза выдавали в этих взрослых людях их сомнения, они были готовы проверить догадки, усомниться в здравомыслии своего альфы. Пара выстрелов, прогремели где-то над его головой, и он, кажется, видел отблески или нет, слышал противное потрескивание стеклянных колбочек и звук разбившегося стекла, когда один из солдат упал на рядом стоявший стол, а за тем на пол, утащив с собой все что на нём стояло. Маленькие кусочки стекла начали утопать в красной луже, появился отчетливый запах железа. В своём видении он видел и похуже, поэтому переживет, он же не девочка какая-то. Икуто оборачивается назад, чтобы посмотреть на Бакуго и по его телу бегут мурашки – смотрит на него как настоящий хищник, не как на жертву, нет, он хочет увидеть, нет ли угрозы. Маленький мальчик не очень понимает, откуда подобные рассуждения берутся у него в голове, но облегченно выдыхает, когда альфа прячет оружие за пояс. Они стоят в тишине, глядя друг на друга. Старший альфа уже оценил прохладность младшего к происходящему. Они понимают друг друга без слов, потому что готовы защищать одного и того же человека до конца. Икуто думает, что Изуку, возможно, повезло с будущим мужем, но он резко вспоминает, какие мысли у брата в голове. Ему нужно постараться исправить ситуацию. - Так эти твои видения.. – начинает Кацуки и замолкает в надежде услышать логическое продолжение от младшего. - Иногда, редко, я вижу ближайшее будущее. – Икуто запустил ладонь в волосы, почесывая затылок. – Понимаешь, мой брат, даже если и не кровный, все равно мой брат, который всегда был рядом. Я видел тебя, - Бакуго замирает, вслушиваясь внимательнее, ведь времени у них было немного, действовать нужно было моментально, поэтому более мелких подробностей он не знал, - ты потерял всё, потеряв его. Мой брат, он… - Икуто пробегается взглядом по лаборатории, не зная рассказывать альфе или нет, - особенный, всегда им был, - мягко уходит от того, что хотел сказать. - Он должен знать, но про это всё, - он ведет рукой, показывая творившийся вокруг них бардак и трупы, - нет. - Да. У тебя есть время, чтобы остановить его, потому что через пару часов он пойдёт к Шото, а после ничего уже нельзя будет вернуть назад. Кацуки достает телефон, необычно большой и что-то нажимает, а после говорит, что им пора уходить. Его люди со всем разберутся. Зайдя в лифт, Кацуки смотрит на брата омеги какое-то время нечитаемым взглядом, словно сканируя его, стараясь найти ответ. - Ты настолько спокоен, - наконец, говорит он, - тебе точно шесть лет? Икуто улыбается. Никто не знает, какого это видеть будущее, пускай даже и урывками. Он тоже не понимает откуда в нём столько храбрости быть спокойным, наверное, потому что он до последнего верил, что сможет все предотвратить? - Ты задаешь так много вопросов, - лукаво улыбается мальчик, - ты точно взрослый? Бакуго фыркает, но позволяет себе улыбнуться. Словно они только что не предотвратили местный апокалипсис, как в дешевой мелодраме. Подумаешь, застрелил парочку людей на глазах у ребенка. Пф. Кого это волнует? Явно не его.